Глава 6

После похорон я не покидала границ своего двора вот уже несколько дней. И вопреки моим обычному образу жизни, я почувствовала просто шокирующее одиночество. Такое я не осознавала даже в далеком прошлом, когда была еще неказистым подростком, лишенным всяческого внимания со стороны. В довесок к режиму непроглядной тишины, Том запретил включать телевизор и радиоприемник.

Пришлось даже выдернуть из розетки свой старый холодильник, производивший слишком много шума по его мнению. Мне же настойчиво рекомендовал пробираться от места к месту едва слышно, буквально на цыпочках.

Окна в доме теперь плотно закрыты, шторы занавешены, а все внутренние двери распахнуты настежь, чтобы не мешать передвижению. И будто высоковольтные провода, ушах гудела в тишина, полновластно овладев ситуацией. Лишь изредка ее нарушали подозрительные скрипы. Дом нагревался днем и остывал под прохладой вечера.

Но даже на такие повседневные звуки, с недавних пор, поневоле привлекали внимание, а ум рисовал невероятные по своей жестокости догадки. Вы и представить себе не можете, как красочно изрыгалось мое воображение. Надолго ли вас хватит, любителей тишины, когда бесповоротно утратите возможность поговорить с кем-либо. Когда не с кем будет поделиться своим грузом неприятностей, дамокловым мечом висящим над головой.

Боже, мне и позвонить-то было некому, чтобы просто по-дружески поговорить, я только тогда это заметила. Столько лет прошло, а вокруг были одни только кошки.

Было еще кое что, чего я не испытывала уж очень давно. Мои мысли! Я стала обращать внимание на то, что постоянно нахожусь в раздумьях. Думаю и думаю, притом, о таких вещах, которых раньше не смела касаться.

Например, я пришла к одному интересному выводу. Вот взять нас людей, все человечество как есть. Мы с такой неистовой силой хотим верить в свою исключительность, что даже прилагаем для этого невероятные усилия и волю, чтобы и дальше обманывать себя. Обманываем, будто мы одни в этой вселенной.

Повсеместно наблюдая это, поневоле хочется рассмеяться сквозь слезы, загоготать не сдерживая своих чувств. И найдутся же глупцы готовые жизнь отдать, чтобы стоять на этом и заставлять так думать остальных. Ах, как многое могло бы измениться для каждого из нас, если бы нам удалось увидеть настоящий космос, живой космос, общий дом для многих рас и цивилизаций. Широкие просторы которого, бороздят большие и малые космические корабли, все дальше раздвигая рамки нашего общего восприятия.

***

Я несколько раз пыталась завести разговор с Томом, даже не столько от скуки, сколько из-за страха за свою жизнь. А когда я чего-то боюсь, то и в правду слишком много болтаю и контролировать это не могу. Кроме того, мне всеми силами следовало задобрить своих пленителей, выведать хоть какие-то крупицы сведений, относительно своей дальнейшей судьбы. И что за работу я должна выполнить?

Но увы, Том оказался довольно сдержанным молчуном, а на массу моих вопросов он зачастую отвечал всего лишь парой реплик, любимыми из которых была «отставить разговоры», либо «соблюдать тишину». Зато другой его подчиненный, которого я нарекла Бантиком, – кот с невероятными глазами цвета и глубины сапфиров, кроме недюжинного любопытства, обладал чертами неугомонного болтуна. Впрочем, и до перехода на человеческий язык, то есть, перед тем как все это завертелось, его присутствие всегда сопровождалось непрерывными кошачьими звуками.

В общем, говорил он просто без умолку, но теперь на чистом английском, и постоянно комментировал что делал. Он любил лазить по ящикам кухонного стола и комодам, поскольку теперь его уже ничего не стесняло. Вытаскивал различные предметы, рассматривал и вслух возмущался, какая эта глупая вещица. Или же наоборот, восхищался, глубокомысленно выражая это словом «Винтаж».

Его призванием в группе было решение инженерных задач, планирование и техническая поддержка операций. С ним-то я и нашла общий язык, но выведать у него хоть какую-нибудь информацию, относительно своей дальнейшей судьбы, я не сумела.

– Как по мне, ваша планета вовсе не так уж и плоха, – болтал он между прочим. – Даже мало того, она вполне пригодна, чтобы жить здесь и радоваться до конца своих дней. Ой, не знаю, что вы все так недовольны своей жизнью. Еда достается относительно легко, да и климат вполне сносный.

Некоторые из наших «романтиков» вообще здесь жить остались. Забили на все и живут в согласии с блохами, грязью и питанием с помоек. Слишком легко, по сравнению с родной планетой и это приводит к расхлябанности, к распутному образу жизни. Вон наш босс, расслабился, недосмотрел, и пошла наша Вспышка в поисках приключений. Ну и ладно.

Что не понравилось на земле, так это скудный вид на космические объекты. У вас что на небосводе? Мелкие звездочки, мелкосошное солнце, да бледная луна-поганка, – скука смертная! Наша же планета висит на орбите огромного газового гиганта. Там и бешенство красок и нескончаемая динамика вихрей, под ее атмосферой.

К тому же, можно наблюдать множество и других планет-спутников, прямо над головой и заметных невооруженным глазом. Выбирай какой хочешь, там и крупных и мелких, и быстрых и медленных, все что душа пожелает. Хотя я должен признаться, по несколько месяцев в году мы проживаем в полной темноте и в диком холоде. Кроме обычного цикла день-ночь за суточный оборот планеты, иногда наше солнце закрывается упомянутым гигантом. Наверное поэтому природа научила нас хорошо видеть ночью.

Эх, как же я скучаю по прежнему месту. И пусть я сейчас выгляжу не как типичный представитель моей планеты, сейчас я всего лишь стилизованный под местные вкусы зонд, но все же, когда я вернусь в родной дом, то сделаю пару операций и затем, буду долго-долго путешествовать по всем злачным местам своей обители.

***

Другой кот, тот что был британской породы, страдал неуемным чревоугодием, и, казалось, сильно мучился от этого. Но когда Том уходил на зону, а его, соответственно, оставляли сторожить меня, он ни сколько не стесняясь, прямо по кошачьи клянчил у меня еду. Нередко ту, что я готовила сама для себя.

Видать своей целью он задался перепробовать все, до чего дотянутся кошачьи лапки, пока он находится здесь. Не обошел вниманием даже сырые овощи, а мелко-нарезанный картофель и огурцы он почему-то полюбил. Как член группы он отвечал за связь, на длинные дистанции, а именно до приемно-передающего устройства, висящего где-то на орбите земли. Да и болтали мы с ним, в основном, о еде. Прочее его не интересовало. Возможно потому, что весь его жизненный цикл, дай лишь ему волю, сложился бы из крепкого сна и плотного набивания желудка.

Видать и греховные мотивы, по всей этой разумной вселенной довольно однообразны.

Глава 7

Проходили дни, и вот уже две недели оказались позади, с начала горестных событий. Мне даже всерьез стало казаться, что все неприятности остались в нерешительном прошлом, что наконец я могу быть свободна и лететь на всех парах к своей сестре. Искренне хотелось думать, что Вспышка смирилась с участью. А может, плюнула на меня, ведь так часто у нас у людей надежды превращаются в веру. Но к моему великому сожалению все было не так радостно, как бы того хотелось.

Ко мне приехал сосед, на своем повидавшем виды пикапе, вышел из него и шаркая каблуками сапог по земле, направился к моей двери. Я еще из окна заметила на его поясе охотничий подсумок под патроны, а внутри его автомобиля пристегнутый между сидениями дробовик. Он постучал и я впустила его в дом.

– Доброго вам дня, милая соседушка! Как ваше здоровье? – поприветствовал он меня.

– В порядке! А тебя какими ветрами сюда занесло? Помнится, прежде ты со мной не очень-то был рад общаться, – отозвалась я.

– Твоя правда! Но сегодня я по делам. Впрочем, начну с порога. Ты никого здесь подозрительного последнее время не видела, – спросил он и уставился прямо мне в глаза.

– Кроме нашего шерифа, – ровным счетом никого! А что? – спросила я в ответ ехидным голосом и также хлестнула его взглядом.

– Кто-то, черт меня разорви, убил мою собаку, моего никчемного старого пса. И этот кто-то, просто взял и разрубил его пополам, можешь себе такое представить! Он хоть и глупый был как пробка, но дело свое знал отменно. Я на ночь всегда отпускал его дурака погулять, живность погонять, а его просто взяли и располовинили, будто гильотиной!

– Где это произошло? – спросила я с дребезжанием в голосе.

– По пути к твоему дому, на шоссе, прямо перед поворотом, кстати. Смотрю, лежит на обочине. Я сначала подумал, что его машина сбила, ах ты глупый кусок шерсти, но кого там…! Это зрелище не для слабонервных. Половина брюха там, половина здесь и кишок, метра два между частями.

Я напряглась, мне все вдруг стало предельно ясно. Проклятая кошка все еще бродит вокруг и от моего дома не отходит ни на один шаг. Но хуже того, все еще греет свои планы по мою душу.

– Когда это произошло?

– Да прошлой ночью! Ты думаешь что, я не любил этого осла лопоухого? Как только он не появился возле миски, рано поутру, я понял что какая-то дьявольщина с ним да приключилась. Вот и поехал искать, а когда нашел, то многое понял. Сейчас же вот езжу по окрестностям и выясняю, кто это мог так постараться.

– Я никого не видела, – выдала я, взглянув на трущегося в ногах Тома, и видимо, с тем же любопытством ловившего каждое слово моего посетителя. Мне даже показалось, что его прижало к земле, когда он услышал мой фальшиво прозвучавший ответ.

– А насчет твоего дружка ты тоже не в курсе? Ну того, кто сгорел в своем доме. Кажется, он тоже пострадал от неосторожного обращения с холодным оружием?

– А тут я в курсе, …., ты намекаешь на что-то, я… Я-то тут причем, выживший ты из ума доходяга? – закипела я.

– Не знаю, не знаю! Ладно, успокойся! Чертовы полицейские, – переменил он тему. – Ставлю ставку, что никогошеньки они не найдут. Они даже свою чертову задницу отыскать в темноте неспособны. Приходится все делать самому, – добавил он и задумался. – Наверное, я пойду. Только если что, ты знаешь где меня найти.

– Хорошо…, будь осторожнее, – добавила я, снова взглянув на кота. Сосед встал, кряхтя выпрямил спину и ушел восвояси, оставив меня в ожидании новых событий.

Том убежал следом за гостем и спустя где-то час вернулся с вестями.

– У нас есть пару дней спокойствия, – сказал он, зевая на ходу.

Глава 8

Воодушевленная последними вестями, я не могла и дальше проживать свою жизнь так, как делала это прежде. Теперь, я решила бодрствовать ночью, будто кошка, а спать среди бела дня. К тому же Том предвещал нападение именно в темное время суток. Лишь при таком условии моя охрана стояла меньшим числом, а тем более Том, от случая к случаю, был вынужден забирать с собой на разведку и Бантика. Я недолго раздумывала над этим режимом, да и сон в последнее время обходил меня стороной. К тому же, моей святой обязанностью стояло экстренное открывание проходов на улицу, если вдруг моя охрана заметит нашу общую беду и пожелает погнаться за ней.

Очередная тихая ночь, где каждый посторонний шорох едва ли был громче звука перелистываемой страницы книги, что я читала в кресле под лампой. Но вместе с тем, был подозрителен, будто все мы ожидали нападение тигра-людоеда.

Сегодня, впрочем как обычно, Бантик и Черчилль были оставлены со мной, но большую ответственность к порученному делу проявлял только болтливый обладатель синих глаз. Он прыгал с окна на окно, если что-то вдруг ему послышалось, и затем командировал наблюдаемое.

– Мышь! Опять! Будь она неладна! Глухая что ли? Последние ночи они стали слишком докучливыми. Завтра утром подрегулирую свой приборчик, – ворчал он.

Он убеждался, что ничего подозрительного не происходило и менял позицию для наблюдения. Беспрерывно сидеть на окнах Том категорически воспретил. Вдруг Вспышка удачно воспользуется своим лазерным когтем.

Шел третий час ночи. Еще два и в окна ударит рассвет, а с ним вернется и Том. Вот тогда можно и выспаться, думала я сквозь зевки. Книга, что я читала, оказалось скучной и нудной. И несмотря на мою обычную бодрость, подкрепленную страхом за свою жизнь, я начала клевать носом, мои глаза все сильнее слипались и я, незаметно для себя, провалилась в сон.

Вдруг слева от дома, ближе к дороге, что-то как бабахнет, а в окна на долю секунды пробился ослепительный белый свет. И напротив, внутри дома лампы медленно мигнули, потускнели и затем вовсе погасли. Стало темно, как в бесконечной глубине черной дыры.

Я подорвалась с кресла, схватила фонарик, что стал моим постоянным спутником, и бросилась открывать дежурное окно моим пушистым охранникам, уже в нетерпении подпрыгивавшими за шторкой. При этом, они не сводили глаз от ярких искр и шума, все еще продолжавшихся со стороны дороги. Кстати, входные двери принципиально запретил открывать предусмотрительный Том. Ведь зная постоянные выходы, ей было бы проще подготовить ловушку.

Я подняла створку окна и Черчилль вместе с Бантиком пулей вылетели на улицу, в направлении источника внимания. После чего, я обратно все закрыла на замки и спряталась в ванной комнате, все как по раннее данной мне инструкции.

Если бы вы только знали, чего я натерпелась потом и как посидела моя голова. Жаль что вы не видели меня прежде. Поначалу, вокруг было довольно тихо, но затем что-то в доме упало, скорее металлическое, и похоже, со стороны входной двери. Лишь потом я узнала, что это была поворотная ручка замка. Далее послышались узнаваемые скрипы, все той же входной двери. Еще шорохи, и секундами позже, к моему великому ужасу, кто-то начал скрестить когтистой лапой в дверь ванной комнаты.

Я сидела молча, не смея и пикнуть, хотя, прорывало спросить, кто это мог быть. Или все-таки, это нежеланный гость, безошибочно пришедший по мою душу. Я выключила фонарик и легла как можно глубже в пустую ванну, так чтобы и носа не высовывать за высоту ее стенок. Но дверь не осталась в покое, а напротив, кто-то запрыгнул на ручку и повис на ней. Затем спрыгнул на пол, ударившись одновременно четырьмя лапами.

Слава богу, что я сообразила закрыть дверь на замок. Но радость моя была не долгой. Опять какое-то шуршание, вспышки света и дверь с ненавистным скрипом отворилась настежь, ударившись о стену. Все шоу Сопровождалось резким запахом жженого дерева и железа. Затем я услышала как кто-то прыгнул на бачок туалета, откуда увидеть меня уже не составило бы труда.

– Пожалуйста, включи и поставь фонарик на край ванной, линзой вверх, – просил меня спокойный высокий голос, принадлежавший отнюдь не к троице моих доброжелателей.

– Я сказала, поставь фонарь, чтобы он святил на потолок, – повторил голос, уже довольно остервенело. – Мне нужно, чтобы ты меня видела, никчемное ты существо.

Я неуклюже приняла сидячее положение, сделала как она сказала и в помещении стало достаточно светло, чтобы хотя бы различать окружающую обстановку. Но хуже всего, обнаружить ее, источник всех моих несчастий. Она сидела на бачке подобрав лапки и хвост под себя, глаза полузакрыты и в целом, выглядела она довольно расслабленной и умиротворенной. Я же, в ту самую секунду, горько пожалела что не умерла от инфаркта или инсульта. Да хоть от чего угодно, главное, чтобы это произошло задолго до этого самого пресловутого события. Ведь это было бы так просто сделать человеку с моим-то здоровьишком.

По правде сказать, в ту самую тяжеловесную минуту я прямо чувствовала, посреди удушающего ужаса, как кровь в моей голове разрывала стенки артерий, где-то немного левее и выше внутри. Что-то щелкало непрестанно, раз за разом, а в правом глазу отсвечивала яркая такая синева. Еще чуть-чуть и…

Увы нет, сколько бы я не надеялась, но здесь и сейчас, лицом к лицу я повстречалась со своими демонами, и как обычно бывает в таких случаях, оказалась полностью лишенной всякой надежды во спасении, но все же продолжала уповать на это.

– Я не одна, – произнесла я громко. – Со мной еще двое.

– Я знаю, – ответила та. – Они, скорее всего, в доброй миле от сюда. Пересекают поле за полем, в погоне за глупым кроликом. Думаешь что, сможешь меня обмануть?

– Я не трогала твоих котят…, – начала я оправдываться.

– Заткнись! – оборвала она и зашипела. Ее тело даже едва приподнялось от накатившей вспышки гнева, а затем она продолжила, но уже более спокойно, сидя на вытянутых передних лапах.

– Хоть я и признаю тот факт, что ты не прикасалась к моим деткам, но я полностью уверена, что именно ты стала главным зачинщиком их гибели. Впрочем, и всех последующих событий. И это полностью твоя вина, что погиб тот жалкий старикашка.

К слову, я сожгла его живьем, пока он бился об пол в своей беспомощности. Но он никто, – всего лишь безмозглый исполнитель. А ты, пусть и загребла жар чужими руками, но сегодня ты расплатишься за все. Как жаль, что у меня нет столько времени, чтобы я получила с тебя свое в той мере, в которой я бы хотела выпытать из тебя.

– Прости пожалуйста, я не знала что делать, я пыталась разрешить ситуацию лучшим образом и … – снова пыталась оправдаться я.

– Заткнись! Закрой свой безразмерный рот! Мне не нужна твоя жалость! Ты для меня не больше чем жалкое насекомое. Но я отрежу все твои лапки, одна за другой, и буду обгладывать твое лицо, пока в тебе не потухнут последние искорки жизни, – уже прорычала она.

На этих словах она встала на четыре лапы, готовясь к прыжку, ее хвост принялся ловить баланс, и что-то внутри ее зашипело, загорелось светом, пробивавшимся сквозь ее мохнатую шкурку, но хорошо различимым красным заревом, на фоне потемок замкнутого помещения. – Я тебе этого никогда не прощу, – были ее последние слова и …

Она прыгнула на меня по навесной траектории, ведь расстояние для прыжка, оказалось, не более трех футов, а я зажмурила свои глаза. Но увы, что-то пошло сегодня не так для нас обоих. Какая-то серая масса, молнией влетела в помещение и пулей взмыло наперерез, камнем падающей кошки.

Их общий удар о кафельную стену был достаточно сильным, и ознаменовался, к тому же, довольно резкими животными звуками. Затем на меня свалился тяжелый и крепко сбитый комок, до каменного состояния напряженных мышц животных, дерущихся не на жизнь, а насмерть. Вообразите себе пару одержимых демонами кирпичей, завернутых в шубу, но готовых дойти до последнего, чтобы стереть друг друга в порошок.

Я же с невероятной силой сжала свои веки и принялась отрывисто молиться, поскольку мое дыхание… очень не хватало воздуха, категорически не хватало, если бы вы только знали, как мне было плохо, и страшно, и больно и душно…

Комок оголенной ярости, к моему счастью, скатился на пол, по пути широко полосуя острыми когтями все, что поддавалось их твердости. Затем, побоище переместилось под ванну, откуда понеслись оглушающие звуки, похожие на визг циркулярной пилы. Там же рычание и вспышки света. Но я никак не смела и голову оторвать от холодной глади ванной, а вместо того, продолжала мямлить молитвы, что успела выучить за последние дни изоляции. Всемогущий Господь, смилуйся надо мной, спаси мою душу грешную.

Еще проходит секунд тридцать, казавшимися целым часом и в эту звериную кучу плотно врезается свежая пара бойцов, а визг поднимается еще на добрых полсотни децибел, нашедшей выход непрестанной злобы и агрессии. Казалось, этому побоищу никогда не суждено было закончится, уж слишком долго это продолжалось. И ни одна сторона, очевидно, не могла взять вверх. Но в один неожиданный момент бой резко затих, и звуковая картина теперь состояла лишь из злобного рычания нескольких кошек, изредка нарушаемого прерывистым визгом одного из дерущихся. Видимо, в попытке вырваться из смертельного капкана острых как иглы кошачьих зубов и когтей.

Точно не помню, сколько я пролежала в ожидании развязки, но по ощущениям, не меньше пары часов. Даже когда рычание и звуки борьбы прекратились, я еще довольно долго слышала какое-то копошение внизу. Затем различила звуки волочения чего-то по полу, прямо через весь мой дом и даже за его границами.

***