Глава 4

Оба даторских приграничных форта, контролировавшие северные тракты, были захвачены. Причём во внезапных штурмах участвовали ситгардские наёмники: это недвусмысленно указывало на поддержку Гертера Адайского монархами граничивших с Цевихским герцогством королевств.

– Говоря по правде, я запуталась. – Вика приняла от Юнты кружку горячего чая и вопросительно посмотрела на Флемма. – Объясни хоть бестолковой, кто на ком стоял?

До наступления темноты было ещё как минимум два гонга, но вся орденская компания остановилась на ночлег.

Как Вика и говорила раньше магистру магии, ехать дальше по Фридландскому тракту к захваченному форту они не стали и разбили лагерь на лесной поляне. От этой поляны на запад отходила тропа, ведущая по горным склонам к Адаю, столице герцогства.

Этот путь был малохоженым по причинам опасности этих мест из-за обилия тут разбойных банд и невозможности движения повозок по узким, петляющим вдоль деревьев, то поднимающимся круто вверх, то спускающимся резко вниз тропам.

Но для неприхотливых лошадок выбранная дорога была вполне проходима, а риски от встречи с разбойниками Вику совсем не страшили.

Более того, она сама рассчитывала на скорую встречу с одним из самых известных лесных атаманов – Насмешником. Тот, по сведениям Нола-Торских егерей, чувствовал себя в Куньем ущелье в полной безопасности. А зря.

Сибаритствовать путники не стали и разбили на всех два шатра. Один для женщин – Вики, Эрны, Миоки, Барки и Юнты с Зурой, другой для мужчин – Флемма, Оникара, Клойка, Барка и Дубка с Тариком.

Оставлять слуг и браконьера ночевать под открытым небом Вика посчитала неправильным – как говорится, не май месяц, – и Эрна с Флеммом с ней полностью согласились. Добрые и душевные люди.

Разожгли большой костёр для обогрева – «Поиск жизни» Эрны и «Дальновидение» Вики определили, что никаких гостей им в ближайшее время ждать не нужно – и чуть в стороне костерок, на котором рабыня Флемма Зура приготовила обедо-ужин.

Вообще за весь день их недолгого сегодняшнего похода они встретили только два небольших вьючных каравана – янинских и авелирских торговцев – и ещё четвёрку верховых молодых гронских дворян в сопровождении мальчишки-раба, совершающих поездку в Цинарскую империю.

В долгие разговоры Вика и её орденцы со встречными не вступали, ограничиваясь обычными приветствиями. Тем не менее насчёт гронских благородных Флемм был абсолютно уверен, что это очередная группа политических эмигрантов.

В Гронской империи уже десяток лет шла вялотекущая гражданская смута, и проигравшие в ней предпочитали на время находить убежище в Цинаре. Там их привечали с распростёртыми объятиями – император Федистол пытался за счёт найма на службу большого числа иноземцев выстроить противовес своим усилившимся сатрапам провинций.

Сгружать всю работу по обустройству лагеря на Тарика и Дубка, разумеется, не стали, как и разведение костров с готовкой пищи.

Зура действительно оказалась настоящим мастером-поваром. Казалось бы, дело нехитрое – приготовить из крупы, похожей на рис, мяса, соли, масла и овощей подобие плова. Но Вика, однажды ещё в своей прошлой жизни сама крайне неудачно попробовавшая силы в кулинарном искусстве готовки на костре, старание и умение рабыни оценила.

К тому же готовила Зура на хлопковом масле, а именно на нём, как в теории знала попаданка, делается настоящий узбекский плов.

После ужина командование похода в лице Вики, Эрны и Флемма отделилось от основного коллектива и уселось на перекрещенных брёвнах возле Зуриного костерка, где Юнта стала поить их чаем.

– Да суть конфликта между герцогами понятна, – Флемм в отличие от девушек предпочёл вино, а от чая отказался. – Ты же понимаешь, что Гертер Адайский согласился взять в жёны виконтессу Жагету Янинскую только по сугубо меркантильным причинам.

– Да, – кивнула Вика, грея ладони поданной рабыней кружкой. – О любви тут говорить не приходится. Юнта, иди помоги Зуре и Тарику с мытьём посуды, – сказала она своей блудливой кошке. – Только смотри не испорти господину Флемму этого замечательного парня. Считай, что он для тебя табу. Поняла? А то выдеру как сидорову козу.

Температура воздуха была плюсовая, градусов около пяти, но ощущалась некоторая зябкость, и Вика мысленно поблагодарила лейтенанта егерей за медвежьи шкуры. Сейчас подругам они пришлись как нельзя кстати.

Эрна их разговор почти не слушала, блаженствуя и глядя задумчиво в костёр. Уж на что попаданке было интересно путешествовать по новому для себя миру в компании своих людей и реализовывать намеченные планы, а бывшая крепостная, похоже, испытывала настоящий восторг от всего, что стало происходить после того, как Единый послал ей Вику.

– Дело в том, что герцог Янинский в качестве приданого своей дочери обещал взять на себя откуп доходов с Нола у Цивихского владетеля на двадцать лет.

– С Нола? С этого мелкого зачуханного городишки?

– Городишко мелкий, это верно, – усмехнулся Орваль. – Вот только именно там платится налог с фридландских товаров, прежде всего шерсти и шерстяных тканей – главной статьи доходов горных владетелей. Герцог Цивихский женат на родной тётке Жагеты, и никто не сомневался, что вопрос с откупом будет решён довольно легко. Но между двумя даторскими владетелями что-то не заладилось, и воз и ныне там. Жагета уж скоро два года как герцогиня Адайская, а обещанного приданого так и нет.

– Не заладилось у бирманских герцогов, или свояки просто решили кинуть своего зятя?

Представительница иного, гораздо более продвинутого мира знала просто огромное количество возможностей обмана одних людей другими. Поэтому Вика обоснованно засомневалась в версии Жагетиного папы.

– Кинуть? Интересное слово, – усмехнулся Флемм. – Может, да, а может, и нет. Я не знаю. Но герцог Гертер решил не разбираться, насколько правдивы объяснения тестя, а самому забрать то, что ему было обещано. Тут ещё совпало… Понимаешь, наш добрый король Кальвин, он… Как бы тебе сказать…

– Да говори уж как есть, – усмехнулась Вика. – Флемм, дорогой ты мой магистр науки, постарайся, пожалуйста, сделать так, чтобы я никогда из тебя слова клещами не тянула. Хорошо? Режь всегда мне в глаза любую правду-матку. Даже если ты мне сейчас скажешь, что наш добрый король жаден и лжив, я постараюсь это пережить. Честное пионерское.

Она догадалась уже, что дальше скажет Флемм. И тот действительно сказал то, что Вика предполагала:

– Кальвин увеличил таможенные сборы не только на товары, продаваемые из горных королевств в Датор, но и на те, которые по Вене отправляются во вьежский порт для вывоза в другие страны. Короче говоря, притязания герцога Адайского, если верить тому, о чём все говорят последнее время, поддержали короли Фридланда и Шройтена. И мне кажется, их аппетиты одним только Нолом не ограничатся.

В этот момент Эрна отлипла от разглядывания пламени костра.

– Вика, мы ведь… наш Орден… мы поможем королевству? – спросила она.

– Какому из трёх, сестра?

Две пары глаз с укоризной посмотрели на попаданку.

– Нашему, конечно, – сказала Эрна.

Её коллега, наставник, друг и любовник поддержал магистра магии энергичным кивком.

– Наше – это которое из них? – с любопытством глядя на подругу, поинтересовалась Вика. – Это то, где тебя считали скотиной, хотели изнасиловать, ободрали плетьми и бросили подыхать в вонючую заполненную мочой и дерьмом яму? Или то, где заслуженного учёного, выдающегося мыслителя современности и лучшего наставника молодёжи по гнилому доносу завистников уволили с работы и оставили умирать в нищете? Мы про Датор ведь сейчас говорим?

Рассматривать под таким углом отношение к родному королевству явно никому не приходило в голову. Выдающийся мыслитель современности даже поперхнулся вином.

– Э-э, госпожа…

– Ну что «госпожа»? И потом, мы же уже договорились – зови меня Викой. Можешь шефом. Я возражать не буду. Мне этот Датор ничего в жизни хорошего не дал. – Вика, разумеется, в этот момент имела в виду Неллу и её тяжёлую судьбу. – Вы что, оба думаете, что я с серебряной ложкой во рту родилась? Ага. В общем, для меня нет ни эллина, ни иудея, в смысле ни бирманца, ни фридландца. Да и чивирцев со шройтенцами или ещё кого. В моём – в нашем – Ордене все равны в своих возможностях. Ты другу своему, обиженному императором, тоже послал весточку в Цинар, чтобы он приезжал в Акулий Зуб? – уточнила она у Флемма и дождалась его утвердительного кивка. – Вот видишь. Ну а если он начнёт просить за империю? Нам что, теряя тапки, бежать на помощь императору?

– Нет, Вика, – замотала головой Эрна. – Он очень плохой. Я слышала, он двух своих сыновей отравил, а дочь…

– Перестань, – прервала подругу попаданка. – Я вообще не о том, кто плохой, а кто хороший. Ты мозги включи. Мы. Вмешиваться. В дела. Владетелей. Не. Будем. Кальвин, если ему помочь, будет нам безмерно благодарен – год. Может, два. Но и он, и остальные монархи и владетели будут абсолютно точно знать, что Орден Тени – это не нейтральная организация, ставящая своей целью просвещение и познание науки и магии. А значит – что? Правильно. Начнут исподтишка ставить нам препоны. А воевать и враждовать со всеми сильными мира сего – плохая идея.

Некоторое время все трое сидели задумавшись. Уважаемый Орваль шевелил губами, как семидесятидвухлетний старик, а не крепкий импозантный сорокалетний учёный муж.

– Шеф, а ты ведь в первых наших беседах немного о другом толковала? – наконец сформулировал он вопрос.

– Да всё то же самое, уважаемый магистр науки. Раз уж ты выбрал официальное обращение ко мне, то позволь, и я тогда к тебе не по имени, – съязвила Вика. – Для того чтобы на кого-то или на что-то влиять и воздействовать, вовсе не обязательно ввязываться в драки и быть в каждой бочке затычкой.

Они втроём засиделись допоздна. И Вике показалось, что до магистров магии и науки дошёл замысел шефа. Значит, не жирафы.

Их люди старались начальству не мешать, лишь Миока подходила уточнить, как будет организовано ночное дежурство.

Конечно, Вика могла дать команду всем отдыхать – она и в одиночку легко могла заменить и часовых, и сигнальные заклинания; но, как всегда, попаданка не собиралась мешать людям работать. Но всё же и тиранить своих людей Вика не стремилась. Поэтому отдала распоряжение на поочерёдное парное дежурство.

Дежурный боец должен был ночью патрулировать стоянку, а один из слуг, в число которых пока включили и исцелённого браконьера – подкладывать угли в жаровни, установленные в шатрах.

Дубок чувствовал себя на седьмом небе от счастья, с радостью демонстрировал свои пальцы и вызывался дежурить на всю ночь. Его энтузиазм Вика похвалила, но не поддержала.

Десятник егерей Оникар и бывший браконьер были людьми местными и опытными, поэтому ночлег организовали достаточно комфортный.

Вика, войдя в шатёр, почувствовала под ногами не только войлочное покрытие, но и лапник, который её люди собирали, пока она беседовала с магистрами.

В шатре оказалось на удивление достаточно тепло от жаровен, а спальные места были оборудованы из набитых шерстью подстилок.

Разумеется, раздеваться до нижнего белья Вика не стала, но ботфорты сняла и улеглась между Эрной и Юнтой, накрывшись вместо припасённого шерстяного одеяла подаренной медвежьей шкурой.

Перед тем как отправиться спать, попаданка вместе с подругой одарили всех своих спутников, включая и слуг, толиками целительской магии, что было воспринято с благодарностью.

По идее, Вика могла вообще не спать, но решила дать сознанию отдохнуть и погрузилась в сон.

Ей хватило пяти гонгов, чтобы полностью выспаться. Скажи ей кто-нибудь в прошлой жизни, что такое возможно, она бы не поверила.

– Иди, отдохни ещё немного, – предложила она Барку, выбираясь из шатра. – Я всё равно уже не усну. Подежурю вместо тебя. Два гонга у тебя ещё есть.

Наёмник упрямиться не стал и быстро скрылся в мужском шатре.

– Госпожа, я вёл себя дерзко и глупо, – воспользовавшись тем, что они остались вдвоём, Дубок решил наконец-то высказать свою благодарность и встал на колено рядом с сидящей у костра на бревне Викой. – Наверное, те, кто говорят, что нет никакого Единого, правы. Ты ведь одна из Семи?

Вика хмыкнула и посмотрела на браконьера. Нет, этот чудак, кажется, не использовал образное сравнение, а, судя по фанатичному взгляду, реально считал её кем-то из мифических семи божественных сущностей.

– Дубок, не сходи с ума, – попросила она. – Я просто сильная, очень сильная магиня. То, что ты не слышал о подобных случаях исцеления, вовсе не означает, что это невозможно. Понимаешь? Есть многое на свете, друг Дубок, что недоступно нашим мудрецам. Так что отслужишь мне в этом походе проводником – и будем считать, что мы в расчёте.

Браконьера её слова не убедили, он преклонил и второе колено.

– Я никогда не буду считать себя перед тобой в оплаченном долгу. – Он всё пытался заглянуть ей в глаза, но не мог – Вика вяло ворошила веткой угли и смотрела на язычки пламени. – Если есть такое, что я могу…

– Котёнка.

– Э-э… что? – растерялся от сбитого пафоса Дубок.

– Ты глухой? Котёнка, говорю, мне найди. Пушистого. Можно кошечку. Киску – будет даже лучше.

Получение конкретной задачи подействовало на браконьера отрезвляюще.

– Госпожа…

– Вика, зови меня Вика.

– Вика, но их нет.

– Да ты гонишь, Дубок, – возмутилась попаданка, так же вполголоса, как они вели разговор, – как это нет, когда все говорят, что есть?

Браконьер истово, словно на исповеди, ударил себя кулаком в грудь.

– Врут, госпожа… Вика, как есть врут. Поверь опытному леснику. Только через восемь или девять недель появятся!

Попаданка чуть не постучала себя по лбу. Ведь и в самом деле здешние кошачьи в дикой природе имеют свои периоды размножения.

Получается, что она сейчас вела себя как та самодурка-принцесска из сказки «Двенадцать месяцев», требовавшая подснежников в декабре.

– Всё, Дубок. Я поняла. Выполнение задачи откладывается. Зато появляется новая, но не для тебя, а для всех нас: кому-то не спится, как и мне. Встали с утра пораньше. И чую, не с добрыми намерениями идут к Фридландскому тракту.

Вика посмотрела на насторожившегося браконьера и улыбнулась.

– Как думаешь, – спросила она, – что для наших без пяти минут героев лучше – поспать подольше или идти в бой сытыми? Дубок, я серьёзно, без шуток спрашиваю. Ты бы что выбрал?

Тот размышлял недолго.

– Я бы лучше пожрал.

– Не пожрал, а поел, – поправила его Вика. – Научись выражаться прилично. В моей команде право говорить грубости, глупости, пошлости и непонятные слова и выражения имею только я. Уяснил? Тогда пошли поднимать личный состав.

Попаданка поднялась с бревна и отправилась к шатру, на котором вчера угольком ради шутки нарисовала букву Ж в пику букве М, которую она же намалевала там, где ночевали мужчины.

Сильный пол на то и сильный, что быстро среагировал на громкий голос Дубка, объявившего побудку.

Даже ботан Флемм – и тот, хоть и показался из шатра последним, но одевался на ходу. Под каблуками сапог раздавался треск замёрзшей пожухлой травы.

Снега этой ночью не выпало, но температура упала ниже ноля, и изо ртов людей шёл пар.

Вика, откинув полу женского шатра, с иронией наблюдала за царившей в нём суматохой.

Только Миока и Барка – что естественно – быстро вскочили, натянули сапоги и, схватив свои меховые куртки, оказались рядом с Викой. Уважаемая магистр магии и обе рабыни, Юнта и Зура, бестолково суетились, мешая друг другу собираться.

Ну, на последних попаданке было начихать, а вот боевой подготовкой своей подруги Вика наметила заняться, как только представится такая возможность.

– Что случилось?

Вопрос Флемма читался во всех одиннадцати парах устремлённых на Вику глаз.

– С запада приближается группа людей – двадцать три человека, из которых двое слабенькие маги, – не стала никого интриговать и томить Вика, понимая, что раскрывается сейчас как магиня перед всеми своими людьми и десятником Оникаром. – Идут по нашей тропе в восьми-девяти лигах отсюда. Сильно не торопятся, так что почти два гонга у нас есть. Предлагаю организовать завтрак. Как на это смотришь, уважаемая? – спросила она растрёпанную со сна Эрну.

– Что? Ах да, конечно.

Единственным человеком, удивившимся магическим способностям Вики, оказался Оникар. Остальные, как теперь точно уяснила Вика, давно уже её раскусили. Ну не хочет начальница раскрываться, что она магиня, – её дело. Мало ли у кого какие тараканы в голове бегают? Главное, что с ней надёжно, как за каменной стеной.

Именно так Вика поняла их реакцию на её слова.