В 1598 году, после смерти царя Федора, которую молва также относила на счет Годунова, Борис переиграл всех остававшихся соперников и был венчан на царство. Он основал новую династию. Среди других претендентов на престол был Федор Никитич Романов, двоюродный брат царя Федора. Вполне понятно, что, воцарившись, Борис подверг Романовых опале. Федор Никитич был заточен в тюрьму, а затем насильственно пострижен в монахи под именем Филарет.
Но царствовать новой династии пришлось недолго. В 1604 году появился на русской земле Лжедимитрий (или названный Димитрий, как осторожнее выражается Н.И. Костомаров), и участь Годуновых была решена. Посылавшиеся против самозванца войска переходили на его сторону, и он, почти не встречая сопротивления, продвигался к Москве. Когда поражение стало неизбежным, Борис то ли умер от страха и отчаяния, то ли отравился. Царем стал его сын Федор. Второй (и последний) Годунов продержался на престоле полтора месяца. Московские бояре, стремясь подольститься к победителю, взбунтовали народ и свергли Федора Борисовича. Его умертвили вместе с матерью и сестрой. Род Годуновых перестал существовать.
А уже через год такая же участь постигла и названного Димитрия. Превосходя своих соперников образованностью, умом и многими талантами, он уступал им в коварстве, потому и был обречен. На царство был венчан Василий Иванович Шуйский, один из самых бывалых прохвостов той богатой прохвостами эпохи.
Его долгий путь к царскому венцу изобиловал опасностями и крутыми поворотами. Много раз он участвовал в заговорах, за что попадал в опалу и ссылку, много раз униженно вымаливал прощение, клялся в верности, чтобы затем снова устраивать заговоры и предавать. Так он действовал при царе Федоре, при Борисе и Федоре Годуновых, при названном Димитрии. Предав Годунова, он помог названному Димитрию войти в Москву. А затем стал распускать слухи, что настоящий Димитрий убит. Его схватили, судили боярским судом, приговорили к смертной казни. При огромном стечении народа Василия Ивановича выволокли на Лобное место. Он покорно опустился на колени, положил голову на плаху… Царское помилование остановило уже занесенный топор палача. За эту неожиданную милость Василий Иванович отплатил названному Димитрию тем, что возглавил новый заговор против него, увенчавшийся успехом.
Но появился на Руси Лжедимитрий Второй, и от Шуйского отшатнулись, как раньше от Годунова. В Тушине, в лагере Второго самозванца («Тушинского вора») объявился даже монах Филарет (Федор Романов). Лжедимитрий Первый вернул его из ссылки и возвел в сан митрополита Ростовского. Облагодетельствованный священнослужитель отплатил ему тем, что примкнул к Шуйскому. Затем он предал Шуйского и объявился в лагере Лжедимитрия Второго. Тот возвел его в сан патриарха.
С огромным трудом Василий Шуйский одолел «Тушинского вора»: тот бежал, был схвачен и казнен. Та же участь постигла и Лжедимитрия Третьего. Казнена была и Марина Мнишек – жена всех трех самозванцев, а также ее малолетний сын от одного из них. Лжерюриковичи были искоренены поголовно, как до них – Годуновы и настоящие Рюриковичи.
Но Василий Шуйский удержался у власти только три года.
В 1610 году, когда его войска потерпели поражение от поляков, бояре решили избавиться от него и пригласить на московский престол Владислава— сына польского короля Сигизмунда. Василий Шуйский был схвачен, насильственно пострижен в монахи и выдан полякам. Его увезли в Польшу и через некоторое время умертвили. Был схвачен поляками и увезен в плен и враг Шуйского – патриарх Филарет. Народное ополчение, собранное Кузьмой Мининым, под командованием князя Дмитрия Пожарского нанесло поражение полякам. Владиславу пришлось отказаться от притязаний на российскую корону.
В обескровленной стране был созван Земский Собор для избрания нового царя. По знатности происхождения и по личным заслугам одним из наиболее вероятных кандидатов на престол был князь Дмитрий Пожарский, но от притязаний на власть он отказался. Он отстоял независимость России, не стремясь ни к каким личным выгодам.
Другим, из наиболее влиятельных, кандидатом мог быть Федор Никитич Романов (патриарх Филарет), но он находился в польском плену. Собор вручил скипетр юному и слабому сыну Филарета Михаилу Федоровичу Романову и «его потомкам на вечные времена».
В 1613 году возникла новая династия. Появилась надежда, что с деспотическим периодом российской истории покончено: начинается период наследственной монархии. Появились и признаки того, что эти надежды сбываются.
Сам Михаил оказался слабым и недалеким правителем, но его именем уверенно правил вернувшийся из польского плена отец – патриарх Филарет. После смерти Филарета в 1633 году положение осложнилось, но не настолько, чтобы кто-либо решился посягнуть на права Михаила. Он процарствовал еще 12 лет, и его смерть тоже не привела к потрясениям. Венец перешел к его сыну Алексею.
При «добром» царе Алексее Михайловиче (1645-76) государство значительно окрепло. Под его руку гетман Богдан Хмельницкий подвел Украину. Но вместе с тем креп произвол властей, против чего вспыхивали бунты в Москве, Новгороде, Пскове. Алексею Михайловичу пришлось выдать на растерзание москвичам некоторых особенно ненавистных сановников, чтобы утихомирить бунтарей. Гнев народа в основном был направлен на боярина Морозова, так как было известно, что царским именем правит Морозов и его клика.
Царь был спасен, но страшно напуган. Он ввел закон, по которому каждый, кто слышал что-либо оскорбительное для царя, обязан был донести; недонесение каралось смертью. «Понятно, что каждому, слышавшему что-нибудь похожее на оскорбление царской особы, приходила мысль сделать донос, чтобы другой не предупредил его, потому что в последнем случае он мог подвергнуться каре за недонесение», – комментировал Н.И. Костомаров[7].
В 1667 году вспыхнула жестокая «крестьянская война» Стеньки Разина. Среди повстанцев находился некий Максим Осипов по кличке Нечай. Он выдавал себя за сына царя Алексея, и Разин планировал посадить его на престол. Другой самозваный сын Алексея Михайловича, Лжесимеон, обретался среди запорожских казаков. Появление самозванцев говорило о том, что на них был спрос. Какие-то круги стремились заменить царя Алексея своими ставленниками.
У Алексея Михайловича и его первой жены из сильного боярского клана Милославских было два сына, Федор и Иван, и несколько дочерей, из которых выделялась царевна Софья. Когда жена царя впала в немилость, ее постригли в монастырь. Таков был обычный способ избавиться от «постылой» царицы и жениться вторично. Второй женой Алексея Михайловича стала Наталья Нарышкина. Она родила ему третьего сына – Петра. Так были посеяны семена будущих битв за власть.
Правда, смерть Алексея Михайловича не вызвала потрясений: Петр едва вышел из младенческого возраста, и Нарышкиным рассчитывать было не на что. Царем стал 14-летний старший сын покойного, Федор Алексеевич. Плавный переход власти от отца к старшему сыну стал входить в обычай. Если бы царствование Федора Алексеевича было долгим и благополучным, такая традиция имела бы шансы укорениться. Но, увы! Процарствовав шесть ничем не примечательных лет (1676-82), Федор Алексеевич умер, не оставив потомства. Царем должен был стать второй сын Алексея Михайловича, Иван. Однако взбунтовавшаяся толпа стрельцов и городской черни «выкрикнула» Петра. То был «экспромт», хорошо подготовленный кланом Нарышкиных. Под их воздействием Патриарший Собор утвердил избрание на престол младшего из Романовых, Петра, коему было 10 лет. Это означало переход власти к клану Нарышкиных, что не могло устроить клан Милославских, в особенности царевну Софью, имевшую далеко идущие планы. На похоронах Федора Алексеевича она, в нарушение всех традиций, пошла за гробом вместе с Петром, громко голося, заливаясь слезами и выкрикивая, что брата ее извели.
Каких-либо данных о том, что царь Федор Алексеевич был умерщвлен, не имеется, но такие случаи были столь частыми в прошлом, что стенания царевны Софьи произвели сильное впечатление на толпу. По Москве пошли тревожные пересуды. А еще через несколько дней был пущен слух, будто Нарышкины извели и не допущенного к власти царевича Ивана. Это вызвало новый стрелецкий бунт – теперь он был организован Милославскими. Толпа чуть было не растерзала малолетнего Петра и его мать Наталью. Несколько бояр было сброшено на стрелецкие пики, их изрубили на куски.
К счастью, Иван был тут же, во дворце. Его вывели на крыльцо, «предъявили» народу, это несколько утихомирило страсти. Но толпа продолжала бесчинствовать и требовать новых жертв. Пережитые ужас и страх наложили неизгладимый отпечаток на характер Петра и на его методы управления страной. А пока что был собран новый Патриарший Собор, который утвердил на троне сразу двух царей. Иван стал «первым» царем, Петр – «вторым», а правительницей – в виду малолетства обоих – царевна Софья.
Немало хитростей, лести, подкупа и провокаций пришлось пустить в ход Софье и ее приближенным, чтобы утихомирить ими же взбунтованных стрельцов – основную вооруженную силу в Москве. Братья ее между тем росли, приближая конец ее правления.
Болезненный и слабоумный Иван проводил время в молитвах и государственными делами не интересовался. А вот подраставший Петр становился для Софьи все более опасен. Софья изобретала способы избавиться от него, чтобы самой венчаться на царство. Однажды Петру пришлось бежать из Преображенского, куда двигалась направленная Софьей толпа стрельцов, чтобы его погубить. Софья и после этого не оставляла своих планов. Она пыталась втянуть в заговор Ивана, но богобоязненный первый царь отказался идти против «братца».
Подросший Петр при первой возможности рассчитался с «сестрицей». В 1689 году она была низложена и пострижена в монастырь. Младший царь узурпировал власть, нимало не считаясь со старшим. А после ранней смерти Ивана (опять невольный вопрос – естественной ли? не помогли ли ему очистить место?) Петр формально стал единодержавным царем, в 1721-м провозгласил себя императором.
Как ни был Петр увлечен созданием флота, строительством Петербурга, учреждением Академии Наук и бритьем боярских бород, он ни на минуту не забывал о том, каким путем «достиг верховной власти» и сколько бдительности требуется, чтобы ее удерживать. Он принимал меры против возможных интриг со стороны заточенной в монастырь Софьи, у которой оставалось немало тайных сторонников. Он учинял кровавые расправы над присмиревшими, но продолжавшими вызывать недоверие стрельцами, самолично рубил им головы. Держал в острастке церковь, за что прослыл дьяволом в кругах духовенства. Учинил тайный сыск, всюду выискивая крамолу.
Во второй половине славного царствования, когда вся Россия, казалось бы, стала послушна любому жесту самодержца, возникла новая проблема: сын императора Алексей. Подросший царевич таил неприязнь к отцу из-за его сурового нрава и из-за обхождения с его матерью Евдокией, которую Петр сослал в монастырь, чтобы жениться вторично: на бойкой дочери литовского крестьянина и любовнице князя Меншикова Марте, принявшей имя Екатерина.
Угрозы для самодержавной власти Петра царевич Алексей не представлял. Он не замышлял никаких заговоров, а терпеливо ждал своего часа. Но, находясь под влиянием церковных кругов и клана родичей своей матери, Алексей не скрывал негативного отношения к петровским реформам, к войнам, флоту и многому другому, чем Петр гордился. Не оставалось сомнений в том, что, взойдя на престол, Алексей откажется от многих начинаний отца. Петр пытался увлечь сына своими проектами, учить наукам, фортификации, нещадно бил палкой за нерадивость и нерасторопность ума.
Петр хотел, чтобы его реформы, говоря современным языком, приняли необратимый характер, то есть чтобы его самодержавная воля правила страной и после его смерти. Чем дальше, тем становилось яснее, что царевич Алексей тому главная помеха. Петр потребовал от сына отречения от права наследия или пострижения в монахи. Запуганный Алексей соглашался на то и на другое, клялся, что всегда будет верен своему слову. Но Петр не верил этим клятвам, понимая, как мало будет стоить подписанная Алексеем бумажка после того, как он сам уйдет в иной мир. Стремление отделаться от наследника, рожденного «постылой» женой Евдокией, сильно возросло, когда появился на свет второй сын – от игривой Екатерины.
Петра не остановило ни естественное отцовское чувство, ни сознание святости царской крови, которого, впрочем, у него не было и не могло быть, ни элементарное чувство чести, обязывавшее держать царское слово.
Опасаясь за свою жизнь, опальный царевич бежал за границу, под покровительство австрийского императора. Лазутчики Петра выследили его, угрозами и посулами побудили воротиться. Петр обещал сыну свое отцовское и царское прощение, заверил, что не подвергнет его никаким карам. Привезенный в Москву Алексей, в торжественной обстановке, в присутствии Сената, Синода и всего синклита высших сановников, подписал отречение от престола и поклялся никогда не предъявлять никаких притязаний. Но и этого было недостаточно. Алексей был брошен в каземат, подвергнут истязаниям. Заплечных дел мастера вздымали царевича на дыбе, били кнутом, жгли каленым железом. Отец самолично присутствовал при пытках, требовал признаний в измене.
Царевич признался в мнимых заговорах и оговорил массу друзей, наставников, просто знакомых. Всех их тоже подвергли пыткам, под которыми они оговаривали других. Мнимых заговорщиков казнили страшными казнями – колесованием или четвертованием, «помилованных» стригли в монахи или ссылали в каторжные работы.
Среди прочего на следствии открылось, что однажды царевич нарушил запрет отца и тайно встретился с матерью.
При расследовании этого эпизода выяснилось, что у постриженной в монахини царицы после долгого затворничества взыграла кровь, и она завела тайного любовника, майора Степана Глебова. Его, конечно, тут же схватили, тоже били кнутом и жгли горячими углями. Майор признался в любовной связи с бывшей царицей, но никаких иных прегрешений за ним не оказалось: ни единым словом он ни разу не высказал ни насмешки, на какого-либо неодобрения в адрес царя. Тем не менее, майора Глебова посадили на кол на Красной площади. Умирал он долго, в жутких мучениях. Так как был лютый мороз, царь приказал надеть на голое тело «преступника» тулуп, дабы он не умер от холода прежде, чем испытает всю меру положенных ему мучений. Бывшая жена Петра, она же – возлюбленная Глебова, должна была присутствовать, видеть мучения казнимого. Приставленная к ней стража следила за тем, чтобы она не могла отвернуться или закрыть глаза.
Чтобы оформить цареубийство, Петр устроил тайный суд над царевичем Алексеем.
Приговор был предрешен. Никто из сановников не осмелился напомнить самодержцу о данном им слове помиловать сына. Смертный приговор подписан 120-ю назначенными судьями во главе со светлейшим князем А.Д.Меншиковым, игравшим особую роль в интригах против царевича. У Меншикова, как мы увидим, были свои причины жаждать его смерти. Приговор был приведен в исполнение воровским путем, словно орудовала шайка разбойников, а не государственная власть. Алексея задушили в каземате Петропавловской крепости, а официально объявили, что он якобы умер от расстройства чувств. Несколько следующих дней царь веселился – то по поводу годовщины Полтавской битвы, то по поводу собственных именин. Только после этого тело царевича было погребено в Петропавловском соборе, рядом с еще раньше скончавшейся его супругой – царевной Шарлоттой. Траура объявлено не было.
Казнь Алексея очистила престол для малолетнего сына Петра от Екатерины-Марты, из которого Петр надеялся вырастить продолжателя своей политики и династии. Этого, конечно, жаждала сама Екатерина и ее партия во главе с Меншиковым. Судьба сыграла с ними горькую шутку. Новый наследник престола умер в 4-летнем возрасте, всего на год пережив казненного Алексея. Связанные с ним надежды рухнули. Произвести на свет еще одного сына Петр уже не мог. Он стремительно старел…
Был, правда, еще один Петр, малолетний сын царевича Алексея, внук Петра I. Но его воцарение означало бы переход власти к тем самым кругам, которые Петр держал в опале.
Пытаясь найти выход из назревавшего нового кризиса власти, Петр в 1722 году издал первый в истории России закон о престолонаследии, с особой яркостью высветивший деспотическую суть российского самодержавия. Императору предоставлялось неограниченное право назначать наследником любое лицо, даже совершенно постороннее царскому роду. Решение Земского Собора, венчавшего на царство первого Романова и вручившего власть ему и его потомству «на вечные времена», утрачивало силу. Как видим, петровский закон о престолонаследии не ограничивал произвола в вопросе о передаче власти, а делал его абсолютным.
Оставалось назвать преемника, но с этим Петр медлил. Через три года с ним случился удар, а наследник так и не был назван. Свалившись в постель, Петр первым делом потребовал перо и бумагу и написал: «Отдайте все…» Писать дальше он не мог и велел позвать дочь Анну Петровну, чтобы продиктовать ей свою последнюю волю. Когда она явилась, он уже ничего не мог сказать… Был 1725-й год. Великое царствование Петра Великого завершилось.
О проекте
О подписке