Идеальные незнакомцы

Но лучше поклоняться данности

с глубокими её могилами,

которые потом, за давностью,

покажутся такими милыми

Иосиф Бродский

Благими намерениями вымощена дорога в ад. Поэтому гоните взашей всякого, кто попытается разнообразить вашу жизнь здравыми, как может показаться на первый взгляд, идеями. Эти идеологи наворотят делов, разбередят душу – и в кусты. А ты стоишь потом один-одинешенек на распутье, и что поделать, не знаешь. Ни прежнего себя уже не вернуть, ни нового принять не получается. Чистое гадство.

Роман с Аленой пришли к нам в гости в то дивное субботнее утро, когда рабочая неделя уже позади, а выходные, поди, еще и не начались, то есть впереди два полновесных дня для настоящего лежебоки, каким, собственно, я был всегда. Моя прекрасная супруга Софи предпринимала отчаянные попытки в первые годы нашей совместной жизни сделать из меня велосипедиста, горнолыжника или любителя длинных лесных прогулок. Но годы усилий не принесли должного успеха, и махнув на меня рукой, она совершала по утрам велосипедные прогулки и возвращалась ко мне пополудни, как раз к моему пробуждению.

Сегодня я был бесцеремонно разбужен, так как гости ожидались с самого утра. «Привет», – хором прокричали нам «ранние пташки» и завалились в дом. Софи, лишенная из-за гостей своей утренней велосипедной прогулки, носилась ястребом по дому, поражая всех своей нерастраченной энергией. Я никак не мог открыть глаза и норовил уснуть, привалившись на край дивана. Спас ситуацию Роман, рассадив всех за журнальный столик. Бокал холодной сангрии с фруктами вернул меня к жизни и заставил поутихнуть мечущуюся Софи. «С добрым утром, друзья», – произнёс Рома и первым выпил вино.

Все могло бы так же отлично закончиться, как и началось. День клонился к закату, и съеденные шашлыки приятно наполняли желудок. Нам бы выпить кофе и разойтись, если бы не Роман. Теперь его потянуло на ролевые игры. Только, избави бог, не подумайте ничего дурного – просто он давеча посмотрел фильм Паоло Дженовезе «Идеальные незнакомцы» и решил повторить его сюжет на нашей базе. Задача проста: все выкладывают мобильные телефоны на стол, и все приходящие смс зачитываются вслух, а на звонки необходимо отвечать по громкой связи. В фильме герои выяснили, что прожитые вместе годы не сделали их по-настоящему близкими людьми, их разделяют тайны, и пропасть непонимания пролегла между ними глубже Марианской впадины. Мне идея показалась занятной, и я первым крикнул «да», бросив свой iPhone на стол. За другими дело не стало, и четыре телефона заняли свои места за столом, олицетворяя нас, наши уменьшенные копии.

Четыре телефона – четыре жизни. В суматохе мы как-то прошли мимо факта телефонизации человечества. Смартфон и интернет, социальные сети давно стали для нас настоящей жизнью, реальностью, заменившей ранее привычный нам мир. Мэр теперь встречается с известными блогерами, а жизнь в сети давно стала важнее дел обыденных. В сети ты мудрец, подобный Омар Хайяму, или путешественник, как Миклухо-Маклай. Кто ты на самом деле, в реальной жизни? Где, где? Что значит «в реальной»? Мы создаем свою реальность в интернете, размещая ее на всеобщее обозрение, и смотрим на такую же реальность других людей.

Ты встал и ушел после первого отделения оперы Джузеппе Верди в Ласкала, но выложил фотки из театра со скромной подписью «мечта сбылась». Где реальность? Для всех ты – заядлый театрал и ценитель творчества Верди. Минет час, и ты сам поверишь в это, выступая театральным гуру на дружеских вечеринках. Что же тогда реальность: то, что думают все и через некое время ты сам, или действительно происходившие события, канувшие неизвестными в пучину? Оставшись без телефона хоть на миг, чувствуешь себя голым, нагим. Всем становятся видны усердно припрятываемые изъяны, и ты сиротливо озираешься в поисках своего смартфона. Фух, вот он! Теперь ты снова одет и можешь, как и ранее, транслировать свою было утерянную реальность во внешний мир.

Сразу скажу: я, в отличие от брюзжащих старух, не считаю происходящее злом, как не считает злом макияж, красивые одежды, парфюм и ювелирные безделушки красавица, собирающаяся в свет, или кавалер, созерцающий ее впоследствии в полной боевой готовности. Так и смартфоны – тоже не зло. Просто их одевать стало со временем важнее, чем La Prairie и Dolce & Gabbana. Если бы я был режиссером, то снял бы происходящее примерно так: свет, освещающий людей, потихоньку угасает, и четыре ярких луча озаряют телефоны на столе, показывая зрителю, что настоящей жизнью живут, казалось бы, бездушные коробочки с электроникой, а люди – всего лишь топливо, подпитывающее их, как бутерброд, удовлетворяющий желание человеческой плоти.

Но мы были у себя дома, и ни софитов, ни режиссера, ни съемочной группы в наличии не имелось. Мы сидели, освещаемые светом заходящего солнца, и телефоны молчали на столе, «уснув» от длительного ожидания. Время ожидания – время дум. За день все устали от разговоров. Я развалился в кресле, и мысли мои быстро унесли меня от границ дома. Я блуждал среди неизведанных миров по просторам вселенной, мимоходом поедая драконов и отвечая взаимностью красавицам.

Затем я вспомнил, как двадцать лет назад познакомился с Софи. Мы встретились с ней случайно на берегу моря. Я с компанией друзей проехал более 500 км, чтобы добраться до водной глади, и теперь наши усилия были посвящены поиску пристойного жилья по карману. Нас было пятеро ребят и столько же девчонок, но встретив Софи на пляже, я не смог вернуться. Мои друзья за глаза стали звать мою избранницу сиреной…

Звякнул телефон Ромы синхронно с телефоном Аленки. Это пришла смс из банка. Как выяснилось, у них общий счет и, соответственно, оба видят все транзакции. «50 гривен – списание за обслуживание счета», – произнес Роман, усердно копируя голос Левитана.

Софи в вечер нашего знакомства не пришла ночевать домой, и ее отец – профессор и местный светила – поднял на уши всю местную милицию. Нас поймали под утро, когда я как раз провожал мою любовь к дому. Софи бросили в бобик, меня тоже, предварительно шлепнув дубинкой по спине и надев стальные браслеты. Освободил нас из кутузки все тот же профессор, оказавшийся впоследствии славным малым, если так можно говорить о своем тесте…

Зазвонил мой телефон, и я щелкнул кнопкой громкой связи. В трубке звучал взволнованный девичий голос. Моя секретарь Белла, многократно извиняясь за неурочный звонок, что-то несла о срочных семейных обстоятельствах, не позволяющих ей выйти в понедельник на работу. На уточняющий вопрос она несла какую-то чушь, но как я понял, никто не заболел и не умер. «Белла, чао», – сказал я ей и нажал отбой.

Родители брошенной мной прямо посреди отдыха девушки, от которой я ушел к Софи, работали преподавателями в институте, в котором я учился с их дочкой. Ребята оказались мстительными, и сессию я не сдал. Благо, тесть-профессор устроил меня в местный вуз, и я доучился практически без приключений. Помню, как я по настоянию Софи полез с лыжами в гору. Мы спускались по трассе для «чайников», но я и там умудрился поломать лыжу о ель. Пришлось долго идти вниз пешком, утопая по колено в снегу. Затем я еще месяц лежал с воспалением легких. Софи каждый день поила меня целебным чаем и ставила банки.

Теперь позвонили Алене. Ее соседка что-то протяжно и громко орала в трубку. Из сбивчивых криков следовало, что растущие на грядке Алены и Романа сорняки хищно пролазят своей корневой системой на участок соседей и не дают расцветать там дорогим голландским тюльпанам. Соседку, как ни странно, тоже звали Белла. «Белла, чао», – сказали ей хором Роман и Алена и отбили звонок.

Я как-то на первые более-менее приличные деньги повел Софи в дорогой местный ресторан. Официанты порхали, как бабочки, пытаясь угадать даже невысказанное желание. Сказка закончилась вместе со счетом, превышавшим раза в три мои финансовые возможности. Пришлось Софи бежать домой за папиной помощью. Нет, все-таки профессор – мировой старик…

Наконец-то засветился телефон и моей супруги. Она нажала кнопку. Звонил мужчина. Он называл почему-то Софи Кнопкой и печалился о том, что Софи не было на велосипедной прогулке с утра. Рома и Алена смущенно смотрели на нас во все четыре своих глаза, но и здесь интриги не получилось. Звонивший был нашим соседом и другом отца Софи. Он называл ее Кнопкой еще с детства и часто пытался ездить на велике по утрам рядом с ней, покуда у него хватало сил. Софи не стала ничего объяснять гостям, и я, развалившись в кресле, потянулся за коньяком, решив немного поиграть из себя крепко задумавшегося мужа. Рома предложил прекратить эту игру как наскучившую, но я твердой и решительной рукой сделал отрицательный жест. Немного помолчали.

Я вспомнил, как мы студентами с Софи были в Турции, и к ней на дискотеке стал слишком настойчиво приставать тамошний жигало. Жигало отделался переломом челюсти, а я – местной тюрьмой. Но и там, как говорится, я даже чаю попить не успел, так как у профессора оказались знакомые профессора даже в Турции. Я вышел на свободу и стал побаиваться тестя и его мирового могущества. «Господи, – подумал я, – как давно с нами ничего не случалось, как все ясно и понятно у нас в жизни. Смс из банка, звонки соседей, сотрудников с работы»… «Как скучно мы живём! В нас пропал дух авантюризма, мы перестали лазить в окна к любимым женщинам, перестали делать большие хорошие глупости», – сказал мне прямо в лицо невесть откуда взявшийся пьяный Ипполит (фильм «Ирония судьбы, или с легким паром»), и я решительно отодвинул свой бокал с коньяком.

Наша выдуманная размолвка как-то сблизила Рому и Алену, и так представлявших в глазах друзей единой целое. Мы звали их про себя Ромаленой, судача о них друг с другом. Ромалена целовались и держали друг дружку за ручку, как молодожены.

Я и Софи проводили их к машине и, попрощавшись, вернулись в дом. Сон не шел, и мы сидели при свете ночника за журнальным столиком, на котором лежали два наших смартфона. Их экраны периодически вспыхивали, сполохами сигнализируя о входящих сообщениях, но мы сидели и сидели, не реагируя на призывный свет.

«Это ведь хорошо, что нам нечего скрывать друг от друга?» – спросила меня Софи. «Ну что ты, конечно! Это только в водевиле пары узнают об изменах друг друга, затем плачут, прощают друг друга и любят с еще большей силой». «Ты не жалеешь, что женился на мне?» Я молча поцеловал супругу. Софи поправила челку и пошла в спальню наверх. «Я еще чуть-чуть посижу», – бросил я ей вслед.

Я потянулся за своим бокалом, и пьяный Ипполит вновь материализовался предо мной. Он пил, разливая поровну наметанной рукой коньяк, и звал меня за собой. Он постоянно сбивался, то звал меня в Танзанию с ее Килиманджаро и Нгоронгоро, то, подмигивая и икая, требовал лететь с ним на Кубу. Короче, мы здорово с ним набрались. Последнее, что удалось мне запомнить – как я делал селфи с Ипполитом и выкладывал его в интернет с темой: «Я и Ипполит летим на Кубу».

К полудню следующего дня под ним было уже более сотни лайков и комментариев. Кто-то пытался узнать, в каком мы аэропорту, кто-то интересовался, почему на фото нет Ипполита, и требовал ссылку на его профиль. Еще было голосовое сообщение от Ромалены с благодарностью за чудесный вечер и просьбой не ссориться с Софи, с которой мы, на взгляд Ромалены, идеальная пара. Я порылся в сети и нашел фото смазливой мулатки. Быстро поместив себя на фото рядом с ней, я бросил его в сеть с подписью «Куба». Народ большей частью ставил смайлики, означающие восхищение, а бывалые «кубинцы» писали советы, куда стоит сходить и что почем. Я побрел в душ, затем за таблеткой аспирина. Софи ждала меня для позднего завтрака. «Люблю тебя», – сказал я, садясь за столик.