Мигель решил прогуляться с Тамоном вокруг торгового центра. Пес сделал все свои дела и снова пошел рядом с человеком, подстраиваясь под его шаги. Поводок не натягивался и не провисал.
Минут через двадцать Тамон повернул в обратную сторону. Послышались голоса детей, идущих в школу.
– Ты что, детей любишь? – спросил Мигель.
Тамон смотрел вперед.
– Там, на юге, ребенок, которого ты ищешь?
Тамон никак не отреагировал на вопрос Мигеля. Тот пожал плечами, на ходу достал смартфон, набрал чей-то номер.
– Что с Рикки и Хосе? Не знаешь?
С того конца без всяких предисловий послышалось:
– Оба кончились. Тебя не только Такахаси, но и полиция ищет.
– Так, да? Там еще японец был, водитель. Он-то живой?
Раз по его следу идет полиция, значит, кто-то ей рассказал о Мигеле. Если Рикки и Хосе мертвы, никто, кроме того японца, этого сделать не мог.
– Когда его нашли, он был еще жив, но вроде умер в больнице.
– Вон оно как…
– Скорее всего, он о тебе полиции и сообщил.
– Понял. До связи.
Разговор окончился. Поправляя на голове бейсболку, Мигель надвинул ее на глаза. Полиция его ищет, поэтому не следует всем без разбора показывать свое лицо.
– Я так и думал, что он умер.
Тамон поднял голову, их глаза встретились. Лицо Мигеля отражалось в черных, казавшихся бездонными зрачках собаки.
– Ты знал… – пробормотал Мигель.
У собак особое чутье, которого нет у людей. Благодаря ему они много чего знают.
– Получается, теперь я – твоя семья.
Услышав эти слова, Тамон двинулся дальше.
Мигель почесал голову – пес будто говорил ему: разве я могу быть в одной семье с грабителем.
На встречной полосе показалась патрульная машина. Мигель с силой стиснул руками руль.
Его разыскивала полиция Мияги, префектуральная полиция Фукусимы здесь не при делах.
Мигель успокаивал себя, но тревога не уходила. А вдруг они к нему привяжутся и проверят чемоданчик на заднем сиденье? Тогда всему конец.
Патрульная машина исчезла в боковом зеркале, и Мигель наконец вздохнул свободно.
Он перевел взгляд на зеркало заднего вида. Голова Тамона была повернута налево – к югу. Если такая умная собака на чем-то зациклилась, значит, это не просто так.
Кто бы ни был тот человек на юге, для Тамона он незаменим.
– Я сделаю так, что он его забудет.
Мигель нажал на тормоз. Желтый свет на светофоре впереди сменился красным.
На перекрестке «Мерседес Гелендваген» поворачивал налево. Автомобиль стал набирать скорость, но тут водитель вдруг ударил по тормозам и резко развернулся.
Мигель покосился в боковое зеркало.
Загорелся зеленый. Мигель вдавил педаль газа и проехал перекресток по прямой. «Гелендваген», затесавшись в компанию трех микролитражек, последовал в том же направлении.
– Дерьмо! – пробормотал Мигель.
Контора Такахаси откуда-то узнала о его машине. Наверное, от того типа, который ее покупал. Он занимался продажей краденых авто в Россию и на Ближний Восток.
Мигель прибавил газу и резко обошел ехавшую перед ним машину. «Гелендваген» повторил его маневр.
Сомнений не оставалось. Якудза, связанные с Такахаси, искали именно эту машину.
– Тамон! Сейчас маленько потрясет. Держись крепче.
Мигель ускорился еще больше. Светофор на следующем перекрестке переключился с желтого на красный. Не снижая скорости, «Фольксваген» проскочил перекресток.
Позади прогудел клаксон. «Гелендваген» остановился на перекрестке.
Мигель назвал собаку Сёгуном. Где-то он слышал это японское слово, и ему понравилось, как оно звучит.
По утрам Сёгун появлялся откуда ни возьмись и вместе с Мигелем начинал раскопки, а с наступлением темноты куда-то исчезал.
Конечно, Мигель хотел бы засыпать и просыпаться вместе с Сёгуном. Однако он не думал, что родители это позволят. Он даже боялся, что отец скажет: «А не съесть ли нам этого», – если он, Мигель, на чем-нибудь проколется.
Вот какая тяжелая была жизнь.
Сёгун как будто знал, как живет их семейство, и, когда Мигель уходил домой, пес тоже удалялся, не показывая, что жалеет об этом.
– У тебя ведь хороший нюх, правда? С таким носом ты обязательно должен найти что-нибудь очень ценное. Найдешь – папа с мамой разрешат тебе с нами жить, – приговаривал Мигель, перебирая мусор.
Для Мигеля Сёгун был совершенно необходим. Собака скрашивала одиночество мальчика, вносила разнообразие в череду уныло текущих дней. Сёгун для него был все равно что семья. Он не мог представить себе мира без этой собаки.
– Интересно, где же твой дом?
В полдень Мигель бросал работу и перебирался туда, где можно было укрыться от солнечных лучей, и играл с Сёгуном. Это помогало немного притушить остроту нестерпимого голода.
В тот день Мигель, как обычно, резвился с Сёгуном, но тому скоро надоело это занятие, и он начал с увлечением что-то вынюхивать.
– Что, Сёгун? Еду почуял?
Мигель внимательно следил за собакой. Как-то раз Сёгун нашел жестяную коробочку, в которой оказалось печенье. Оно было черствое, но вполне съедобное. На языке еще долго оставался его сладкий вкус.
Живот заурчал в надежде хоть на какую-нибудь еду. Рот Мигеля наполнился слюной.
Сёгун застыл на месте и принялся рыть передними лапами.
– Что там? Еда?
Мигель подбежал к Сёгуну и стал копать вместе с ним.
Через некоторое время его пальцы коснулись бумаги. Она была вся в масле. В бумагу было завернуто что-то тяжелое.
– Что это такое? Это не еда!
Кривя губы, Мигель схватил обеими руками завернутый в промасленную бумагу предмет. Разорвал бумагу.
– Это же…
У него перехватило дыхание. Пистолет! Точно пистолет!
– Сёгун! Это очень дорогая вещь.
Держа пистолет в руках, Мигель прицелился в небо.
– За него много денег получить можно. Папа где-нибудь продаст, и тогда они с мамой разрешат тебе жить с нами.
Сёгун завилял хвостом.
– Бежим к папе. Покажем ему. Я скажу, что это ты нашел.
Мигель снова завернул пистолет в бумагу и припустил бегом. Сёгун последовал за ним.
Мигеля разбирал смех. Он не выдержал и громко рассмеялся.
Они съехали с хайвея Бан-эцу[23] в Аидзувакамацу[24].
Люди в «Гелендвагене», на которых Мигель наткнулся в Корияме[25], должно быть, сообщили своим, что он на своей машине выбирает бесплатные дороги. Поэтому до Ниигаты безопаснее добираться, меняя маршрут, чередуя хайвей с обычными шоссе.
Лучше всего, конечно, сменить колеса, но, чтобы угнать машину, все равно надо ночи дождаться.
Избегая главных улиц, Мигель поехал на запад и свернул на автостоянку у берега Аракавы[26]. Припарковавшись с краю, высадил Тамона. Минут пять прогулялся с ним вокруг выстроенных на стоянке сооружений и никого подозрительного не обнаружил.
– Вечером выпущу. Сможешь гулять сколько хочешь.
Он опять посадил Тамона в машину, дал ему корма, налил воды.
Заглянул в кафетерий, съел кацудон[27] с соусом, промочил горло стаканчиком кофе из автомата, вернулся в машину и улегся на заднем сиденье.
– Хочешь, иди ко мне, – позвал сидевшего в багажном отсеке Тамона.
Пес посмотрел на него.
– Come on[28], – еще раз предложил Мигель.
Пес ловко перелез через сиденье и свернулся между Мигелем и спинкой.
Мигель положил руку на спину собаки. Ему было уютно от мягкой шерсти и тепла, исходившего от Тамона.
Пес тут же ровно задышал во сне. Все время, пока они ехали, он не спал и постоянно вертел мордой: где юг? Устал, должно быть, хотя и оставался почти без движения.
– Можно теперь и мне немного расслабиться?
Ответа не было. Мигель хмыкнул.
– Но я не твоя семья. Я не из твоей стаи. Да и тот японец тоже. Так ведь? Мы просто твои попутчики. А твоя настоящая стая – на юге.
Он закрыл глаза.
– Но на юг ты не поедешь. Ты поедешь со мной в Ниигату. А из Ниигаты мы поплывем на корабле. И ты станешь моей семьей.
Тамон вздрогнул. Его задние лапы дернулись, как в конвульсии. Мигель открыл глаза.
Это он во сне. Собакам тоже сны снятся.
– Что тебе снится? Как ты нашел свою стаю? Но сон есть сон. Ты мой.
Мигель ласково погладил Тамона по спине.
– Извини, Тамон.
Мигель снова закрыл глаза и провалился в сон.
Он проснулся от дикого рева мотора. Солнце уже закатилось, на небе поднимался круглый диск луны.
Мигель сел и выглянул в окно. На стоянке еще оставалось порядочно автомобилей. Рев исходил от черного седана, который парковался задом возле здания с киосками и кафетерием.
О проекте
О подписке