8

Несмотря на пышное название, церковное управление епархии располагалось в небольшом двухэтажном домике при церкви, и хмурый сторож, открывший Стасу ворота, спросил без дружелюбия:

– Чего надо?

– Надо встретиться с секретарем епархии, – сказал Стас. – Он дома?

– Дома, – отвечал сторож. – Только спит. Может, в другой раз придешь?

– Нет, ты уж лучше его разбуди, – сказал Стас. – Чего он спит-то в полдень?

– Спать хочет, – фыркнул сторож.

– А владыка где?

– Владыка в Австралию уехал, – сказал сторож. – Все решают, как им лучше объединиться.

– А ты – против? – усмехнулся Стас.

Сторож пожал плечами.

– Посиди на лавочке, – сказал он. – Попробую я Феоктиста буднуть.

Он затворил за Стасом калитку, и прошел в дом. Стас присел на лавочку в тени дерева, и глубоко вздохнул. Метаморфозы, происходящие в последнее время с церковью, особенно его беспокоили, потому что касались самого смысла существования. И хотя церковь еще сохраняла свои консервативные взгляды, отстаивать их становилось все труднее.

Сторож вышел из дому, повернулся к Стасу и сказал:

– Подожди малость, примет…

– Ходит народ в храм? – спросил Стас.

– А куда он денется? – хмыкнул сторож.

– Как я понял, тут такие перемены в общественных настроениях…

– Это есть, – согласился сторож.

– Церковь по этому поводу что-то высказывала?

– Это по какому поводу?

– По блуду, – буркнул Стас.

Сторож хмыкнул.

– Это ведь как посмотреть, – сказал он лукаво. – Кому блуд, а кому – народонаселение.

Стас смотрел на него молча, и сторож замялся.

– А я чего, – сказал он. – Я, как все…

– Грехом-то это считается? – спросил Стас. – Или есть какие новые установления?

– Так кто нынче без греха, – махнул рукой сторож.

Тут дверь раскрылась и во двор вышел толстый поп. Он был небольшого роста, с покрасневшей физиономией, с всклокоченной шевелюрой, в каком-то помятом подряснике и с пластиковым крестом на груди.

– Тимофей! – хрипло закричал он прежде всего. – Я кому говорил, убрать ящик от ворот! Опять туда всякой грязи набросали небось…

Сторож поспешил убрать ящик для приношений, выставленный у калитки.

Подойдя к поднявшемуся для благословения Стасу, батюшка крякнул, но все же наскоро благословил его.

– Кто таков?

– Стас Бельский, – отвечал тот. – Из военнопленных…

– Знаю, – буркнул батюшка. – Про тебя мне офицер службы порядка очень подробно все рассказал.

– И что он вам рекомендовал? – спросил Стас. – Послать меня, или принять?

– Он-то согласен принять, – хмыкнул батюшка. – Только под особый контроль. Если имеются какие реваншистские идеи…

Стас смиренно склонил голову.

Батюшка тяжко вздохнул и присел на лавочку. Стас остался стоять перед ним.

– А я, значит, протоиерей Феоктист, секретарь епархии. И, соответственно, настоятель соборного храма. Но у нас там мест нет.

Стас понуро кивнул.

– Что я тебе могу предложить, – продолжал отец Феоктист. – Только чтецом в Никольский храм. Платят немного, но на жизнь хватает.

– Есть, значит, прихожане?

Батюшка покосился на него с подозрением.

– А ты сомневаешься, что ли?

Стас пожал плечами.

– Просто все так изменилось…

– Спаси их Господи, благодетелей наших, – сказал батюшка. – Сами бы давно уже померли в руинах, не помоги они нам. Ты где воевал?

Стас чуть помедлил.

– Сначала на Украине, – сказал он. – Партизанили в Полтавщине. Потом Крым защищали.

– На Украине, – проговорил батюшка. – А я вот в Введенском монастыре близ Суздаля прибился, пацаном голым, после того, как вы Москву расколбасили…

– Москву не мы, – сказал Стас.

– Какая разница, – махнул рукою батюшка.

Возникла пауза, которую надо было быстро заполнять, пока отец Феоктист не окунулся в тяжкие воспоминания своего детства.

– Значит, я могу идти на этот приход? У них есть место?

– Есть, – кивнул отец Феоктист. – Шамкает у них на клиросе одна бабка, да ее уже никто не понимает. Настоятелем там отец Глеб Коротков, он там при приходе еще дом престарелых держит, за счет зеленых благодетелей. Молодой, энергичный…

– А где храм находится?

– На Рыбачьей площади, где дорога на Воронеж. Окраина, но народ тихий, спокойный. Только ты не торопись, отец Глеб дома, как и я, с похмелья лежит. Ты к нему в субботу приходи, перед службой. Там и разберетесь.

– С похмелья? – покосился на батюшку Стас.

– А ты что подумал? В мэрии вчера гульбище устроили, так нас в обязательном порядке… Трое зеленых во главе стола сидели, все посмеивались над нами.

Батюшка сплюнул.

– Зачем же вы пошли?

– Епархию представлял, – сказал батюшка. – Мне владыка про это в обязательном порядке наказал: «Смотри, Феоктист, чтобы ублажал зеленых во всем!»

Стас усмехнулся.

– Мне интересно, как вы их в Святое писание вписали?

– А чего там? – пожал плечами отец Феоктист. – Они сами себя вписали. Так вот и формулируют, флюктуационый скачок рудиментарной цивилизации, причуда эволюции.

Стас качнул головой.

– Во как!

– Да, брат, – вздохнул отец Феоктист. – Их на козе не объедешь. Ведь ежели ты протестовать сейчас начнешь, так они сами тебя и финансировать будут, потому как уважают отдельное мнение.

– И что, протестует кто?

Батюшка тяжко вздохнул.

– Куда тут протестовать, – сказал он. – Сплошная пьянка… Владыка вон, в Австралию поехал – зачем, думаешь? Опять же, пьянка на больших верхах. Называется – экуменизм.

Стас согласно кивнул.

– А что церковь говорит про все эти Дома Свиданий? – спросил он.

Отец Феоктист повернул к нему свое красное лицо и цыкнул зубами.

– Церковь ничего не говорит, – сказал он. – На исповеди можно и епитимью наложить, но вслух лучше не болтать. Это ведь у них считается за главное достижение содружества цивилизаций.

– Значит, этих детей никто не крестит?

– Так специальное решение вышло, – вздохнул батюшка. – Крестить можно только после достижения совершеннолетия, по ясно выраженному желанию.

– А будет ли у них такое желание?

– А кто знает. Они пока только подрастают в своих инкубаторах. Есть там, конечно, учителя, например, наш отец Гавриил там про религию рассказывает. Только он сам признается, там главный упор делают на сексуальных вопросах. Как и куда вставлять. Не знаю, с чем они в храм придут, да и придут ли?

– Значит, здесь неподалеку есть воспитательный центр?

– Тебя туда не пустят, – усмехнулся отец Феоктист. – Ты ведь пораженный в правах, имей в виду.

– Пораженный в правах? – подивился Стас.

– Это официальное распоряжение властей, – пояснил отец Феоктист. – Все участники конфликта находятся под запретом в ряде социально значимых профессиях. Скажем, в нашей области архиереем тебе никак не стать.

– Может, с меня запрет снимут? – осторожно предположил Стас.

– А с какой стати? Ты ведь стрелял?

Стас посмотрел на него мрачно.

– Такой случай вышел, они в госпиталь ворвались… И потом, я ведь не в людей стрелял!..

– Ну да, – хмыкнул отец Феоктист. – На крокодилью охоту вышел, точно? Ты об этом вслух не говори, нынче зеленые официально приравнены в правах к людям, а неофициально они еще куда правее.

– Но формально я ведь канона не нарушал!

– Не суетись, – сказал отец Феоктист. – Мы тоже люди, понимаем. Дай времени пройти, там уже посмотрим. Почитай пока на клиросе, и не возникай там с правами. Понял?

Стас кивнул.

– И еще, – отец Феоктист понизил тон. – Ты там посмотри за батюшкой. Если что, так сразу мне докладывай.

– О чем докладывать? – не понял Стас.

– Ходят за ним слухи, – отвечал отец Феоктист. – На проповедях иногда чего-нибудь брякнет, на исповеди тоже… Конечно, нынче у нас полная свобода, но меру знать надо. К чему нам скандалы-то!

Стас невольно качнул головой.

– Это вы мне предлагаете, – переспросил он. – Только что отсидевшему зеку?

– Тебе тоже о репутации подумать надо, – буркнул батюшка. – Если ты и вправду думаешь сан восстанавливать, то покажи свое смирение.

Стас вздохнул, и склонился перед ним в поклоне.

– Спаси вас господи, батюшка. Благословите!

Отец Феоктист не вставая, как это было положено раньше, перекрестил его и дал поцеловать руку.

– Ступай с Богом. Небось, еще увидимся…

9

Стас вышел за ограду управления не испытывая никакого воодушевления. Он, конечно, не ждал, что церковь восстанет против инопланетного засилья, но хотя бы предполагал, что Дома Свиданий у них в запрете. Про эти дома свободной любви он уже наслышался достаточно для того, чтобы отвергнуть эту идею на корню.

Обретя документ о социальном статусе, он обрел некий общий уровень обеспечения, и потому мог себе позволить зайти перекусить. Конечно, роскошный модный ресторан был ему недоступен, но найти вкусную пищу можно было и в общих заведениях.

– Стас! – услышал он вдруг со стороны.

Рядом остановилась роскошная машина, и из нее выбралась столь же роскошная блондинка, не слишком молодая, но вполне привлекательная. Прохожие на улице останавливались, чтобы поглазеть на нее.

– Стас Бельский? – спросила блондинка, снимая очки.

– Мы знакомы? – спросил Стас.

– Заочно, – рассмеялась та. – Я Диана Милонова, подруга Агаты, вашей сестры.

Стас заинтересованно кивнул.

– Она что-то говорила, – сказал он. – Вы меня тут случайно обнаружили?

– Я вас специально искала, – отвечала она.

– Я тронут, – пробормотал Стас обескуражено.

– Спасибо, – она шагнула к нему, и свободно чмокнула его в щеку. – Не смущайтесь, Стас, она рассказала мне про ваш обет безбрачия. Я не собираюсь вас соблазнять.

Стас сдержано вздохнул.

– Уже легче, – отметил он с улыбкой.

– Но познакомиться очень хочу, – сказала Диана.

Стас поднял брови.

– Почему?

Она склонила голову на бок.

– Вы бы не задавали мне такой вопрос, если бы знали мой круг общения.

Стас наморщил лоб.

– Так вам наскучил ваш круг общения?

– Наскучил, не то слово! Я с трудом терплю это общение, которое на самом деле вовсе и никакое не общение. Современный разговор, это просто цепь монологов, где никто никого не слушает, но реакцию отыгрывают, и тем очень довольны. Представьте, я ради прикола время от времени рассказываю друзьям, что у меня смертельное заболевание, и мне осталось жить неделю, и как они это воспринимают? Самое живое восприятие было такое: «Так как мы проведем эту неделю? Я знаю отвязный клуб на побережье…»

Стас усмехнулся.

– Если честно, то я сам не знаю, как бы отреагировал на такое сообщение. По-моему, это довольно жестоко…

– Вот видите! – Диана радостно ткнула ему в грудь пальцем. – Вам это кажется жестоким, вас это хотя бы беспокоит!.. Это нормальная живая реакция, которой сейчас нет практически ни у кого! А я так соскучилась по нормальным отношениям!

– А что, Агата именно такая, как вы рассказываете?

Диана насупилась.

– Агата не такая, – сказала она. – Но про Агату, давайте не будем. Она вообще не нашего круга, если можно так сказать.

– Это вы про ее отношения с крокодилами?

– Тсс, – Диана приложила палец к его губам, и кокетливо улыбнулась. – Осторожнее, за такие слова на улице штрафуют.

Стас усмехнулся.

– В лагере тоже за это наказывают, но при этом никто не называет их людьми. Разве они сами не признают себя земноводными?

– Они тут вообще не при чем, – сказала Диана. – Вы уже познакомились с этим Ланго?

Стас покачал головой.

– Но я про него уже слышал.

– Очаровательный собеседник, – сказала Диана. – Я не знаю, чем они занимаются в постели, но я бы и сама с ним легла. Правда, он не участвовал в войне. Я вас задерживаю? – спросила Диана, заметив возникшее у Стаса беспокойство.

Беспокойство это относилось к теме разговора, от которой Стас хотел уйти, но ее вопрос сразу же получил положительный ответ.

– Извините, – признался Стас. – Я хотел осмотреть место моего трудоустройства. Не помните, где находится Рыбачья площадь?

– О, это в конце города, – сказала Диана. – Давайте я вас подвезу!

Стас не стал отказываться, и сел в роскошную машину рядом с роскошной женщиной. На их взаимное несоответствие прохожие посматривали с недоумением.

Диана уверенно тронула машину с места.

– Вам нужна церковь, да?

– Да, – кивнул Стас.

– Вас примут священником?

– Вряд ли.

– А почему? Вы чем-то провинились.

– Я стрелял.

Она бросила на него удивленный взгляд.

– Все ведь стреляли! Это преступление?

– Для священника – да!

– Почему же вы стреляли?

Стас поморщился.

– Они ворвались в госпиталь, – сказал он. – Люди ничего не могли им сделать… Они стали рвать из на части и… В общем, питаться. Потом один из них широким ножом рубил раненых на части, а остальные ловили летящие куски… А другие раненые при этом вопили от ужаса.

Диана потянула воздух носом.

– Это ужасно, – сказала она. – А нам показывают фильмы, где озверевшие люди мучают несчастных кроко… рептилидов, – она усмехнулась.

Стас пожал плечами.

– Наверное, было и такое, – сказал он.

– Почему вас не тронули?

– Меня там не было, – сказал Стас. – Я сидел в дежурке, видел все это на экране, и записывал. А потом взял пулемет и пошел туда.

– Вы их перебили? – с восторгом спросила Диана.

– Не всех, – сказал Стас. – Они ведь довольно юркие, особенно, когда возникает опасность.

Диана покачала головой.

– Вы просто мой кумир, – сказала она.

Стас глянул на нее чуть удивленно, и она спросила:

– Что?

– Те же слова говорила мне Ванда, – сказал Стас.

– Это значит, что мое воспитание пошло впрок! – с восторгом заявила Диана. – Бывают времена, когда Агата просто запрещает мне общаться с дочерью. Знаете, есть такие запрещенные игры, где вы стреляете в крокодилов? Это я ее научила, хотя это считается очень опасным.

Стас вздохнул.

– А могу я вас спросить? – произнес он. – Чем вы занимаетесь?

– Занимаюсь… чем? – растерянно переспросила Диана.

– Вы шикарно выглядите, – сказал Стас. – У вас дорогая машина…

Диана поджала плечами.

– Эскортные услуги, – сказала она просто. – Я должна быть роскошной, чтобы меня приглашали. И, поверьте, меня приглашают довольно часто.

– У вас есть дети?

– Пятеро, – улыбнулась Диана. – Каждый раз приходится сложным образом восстанавливаться, но мне достаточно хорошо платят. Причем, это высшая категория детей, элитный сорт. Их воспитывают по особой программе, как я знаю.

Стас кивнул и сказал:

– Понятно.

Диана глянула на него с улыбкой.

– Надеюсь, я вас не напугала? Мне бы очень хотелось остаться с вами в контакте.

– Конечно, – сказал Стас. – Нам еще далеко ехать?

– Уже приехали, – отвечала Диана и лихо притормозила прямо у калитки храмового двора.

Она смотрела на него с сияющей улыбкой.

Стас пожал плечами.

– Я собственно, хотел только посмотреть… Мне сказали приходить на работу в субботу, а сегодня только четверг.

– Значит я могу войти туда вместе с вами?

– Если открыто, – сказал Стас.

Они выбрались из машины, и Диана сняла очки. Храм был не слишком высоким, но выстроен был явно совсем недавно, потому что некоторые архитектурные особенности выходили за рамки традиций.

– Как мило! – восхитилась Диана, когда они вошли во двор. – Все так уютно?

– Да, – кивнул Стас сокрушенно.

Двери храма были закрыты, и он понял, что познакомиться с приходом получится только внешним образом. Современные черты храма его немного пугали.

– Как вы пришли к вере, Стас?

– Через родителей, – сказал он. – Меня водили в храм с детства, и уже в десять лет я прислуживал алтарником. А на войне принял сан, и стал полковым священником.

– Это потрясающе, – восхитилась Диана. – Вы настолько необычны, настолько оригинальны…

Стас покосился на нее со скепсисом, и хмыкнул.

– Боюсь вас разочаровать, – сказал он.

– Значит вы можете меня исповедать, верно?

– Я лишен сана, – сказал Стас со вздохом.

Диана усмехнулась.

– А я подумала, что вы испугались.

– И это тоже, – сказал Стас, и улыбнулся.

Они пошли к выходу, и у калитки Стас остановился, чтобы через терминал оставить подаяние. Диана непременно захотела присоединиться, и тоже зачислила на терминал немалую сумму.

Вокруг машины Дианы уже собралась компания зевак, которые рассматривали дорогой автомобиль с большим интересом. Диана прошла мимо них с царственным пренебрежением, и села за руль. Стас сел с другой стороны, чувствуя на себе взгляды окружающих людей. Диана тронула машину с места.

– Они думают, как он умудрился подцепить такую даму, – отметила она не без лукавства.

– Я сам об этом думаю, – со вздохом отвечал Стас.

Диана рассмеялась.

– Кстати, – вспомнила она. – У Ванды сегодня матч по волейболу. Хотите пойти? Я могу вас провести на самые лучшие места.

– Не понял, – сказал Стас. – Школьный матч по волейболу вызывает такой ажиотаж?

– Конечно! – восторженно воскликнула Диана. – Это же последние свободные девочки, вы не понимаете? Половина из них еще девственницы!

Некоторое время Стас просто тупо смотрел на нее, так что она испугалась:

– Что? Вас это шокирует?

– Ну, – сказал Стас. – Я не рассматривал это в таком аспекте.

– Так мы пойдем? Матч через двадцать минут.