«Снова мухи ожили, летают…»

 
Снова мухи ожили, летают.
Скоро листья развернут берёзы,
Ведь в лесу остатки снега тают
И текут зимы прощанья слезы.
Но внезапно с молнией и громом
Упадёт на землю снегопад.
То зима своим прощальным словом
Пробует вернуться к нам, назад.
 

«Пью нектар из рюмок первоцвета…»

 
Пью нектар из рюмок первоцвета
И вдыхаю аромат берёз.
На полянах марево от света
И в шмелях кружащихся откос.
Но придёт черёмуховый холод
С моросящим дождиком в лицо.
И тогда, найдя для грусти повод,
Только к ночи выйду на крыльцо.
Глубина чернеющего неба
С блёстками растаявшей земли.
Насыщают тело лучше хлеба
Рощи, где запели соловьи.
Отойдёт черёмуховый холод,
Снег цветов развеется дождём.
Ощутив опять по солнцу голод,
Мы с восторгом в лето перейдём.
 

8 Марта

 
Взгляни, какой сегодня день!
Хотя на улице мороз,
Но чёткая какая тень
На снег ложится от берёз!
И небо в чистой бирюзе
Колдует звонких птиц прилёт.
Капель сосулек – знак Весне.
Цветами к нам она идёт!
 

«Опять серёжки на ольхе…»

 
Опять серёжки на ольхе
И заячьи хвосты на вербе.
Я по дорожке налегке
Иду, всё тёмное отвергнув.
Сливаются восторги птиц,
Вертящихся на голых ветках,
В сплошную радужную сетку
Под пенье маленьких синиц.
Вот бабочка, гудящий шмель —
Природа снова оживает.
На солнцепёке целый день
Цветы довольные сияют.
А в отдаленье облака
Нагромождают формы к лету.
И стебельки стремятся к свету
И тянется к перу рука.
 

«Трещал сверчок из-под намокшей крыши…»

 
Трещал сверчок из-под намокшей крыши,
И дождь стучал о прошлогодний лист.
Весна идёт! Её движенье слышу!
И пёстрых птиц художественный свист.
Весна идёт! С бодрящими дождями,
С живительной росой, искрящейся в траве.
Спешащими куда-то муравьями
И радостью, проснувшейся во мне.
 

«Вчера весна дралась с зимою…»

 
Вчера весна дралась с зимою
И почему-то отступила.
И вот ветра пошли волною,
И запуржило, завьюжило.
 
 
И целый день с небес холодных,
То хлопьями, то в одиночку
Неслась орда снегов голодных,
Съедая первый лист и почку.
 
 
Сегодня снег не прекратился.
В снегу глубоком вязнут ноги.
По просекам летал и вился,
Облагораживал дороги.
 
 
Всё сразу изменилось в мире,
А сам он будто бы растаял.
Машины вязли и скользили,
А птицы ожидали мая.
 

«Там, где Родина, небо синее…»

 
Там, где Родина, небо синее
И поёт ключевая вода.
С каждым днём всё сильней и сильнее
Вместе с птицами тянет туда.
 

«Какая свобода! Грачиные стаи…»

 
Какая свобода! Грачиные стаи.
Сегодня природу как книгу листаю.
И может быть завтра мне ветка берёзы
Подарит, как брату, влюблённости слёзы.
 

Светлана Бугримова

Бугримова Светлана (Лана Бьюри – Lana B’uri) проживает почти четверть века в США, в славном городе Нью-Йорке, но свою связь с Россией и чувства любви к месту, где она родилась 12 апреля 1964 года, не потеряла. Так и живёт между разными мирами, понимая всё больше, какая же малюсенькая и одинокая со своей уникальной жизнью в космосе наша голубая планета Земля. И постоянно вдохновляясь красотой этой жизни, отражает это в своих творческих работах и произведениях. А это и стихи на русском и английском языках, и сказки с баснями для детей и взрослых. Это коллажные работы, фотография и цифровое искусство. А также создание целых творческих международных проектов, основателем и спонсором которых она является (в них дети и взрослые иллюстрируют литературные работы Ланы Бьюри).

Свои работы Светлана пишет и публикует, проводя мероприятия на основе своего творчества, с 2004 года (www.focusonbeautyus.com, www.justonelittlestarptoject.com). Что касается художественных работ, то она делала персональные выставки в США, и России, и в Украине, а также заочно участвовала в международных конкурсах и выставках. Светлана является дипломантом и лауреатом многих из них. Весной (а затем и осенью) 2021 года в конкурсе АЕА (Art Excellence Awards), организованном в России Международной Академией Современного Искусства, она стала лауреатом и дипломантом сразу нескольких номинаций как с художественными работами, так и с литературными. Лана также стала членом МАСИ в 2021 году. Является членом Пушкинского общества в Америке, членом СПСА (Союза писателей Северной Америки) и кандидатом в члены Интернационального Союза писателей.

У неё много творческих планов и устремлений, где особое место занимают детские проекты.

В лодке плыли…

 
В лодке плыли человечки,
Каждый с шариком своим.
Кто-то вёз с собой колечки,
Кто-то солнца шар над ним.
 
 
Солнце было,
Шторм и ветер…
Кто-то шарик свой терял.
 
 
Ну а кто-то —
Новый, важный —
Шарик только надувал.
 
 
Всё менялось
В цвете, форме
И размере тех шаров.
 
 
Только в мире-океане
Плыл Ковчег
Живых даров.
 

Женщина в саду
(творчество во время карантина)

 
Стояла женщина в саду,
В цветах и бабочках весёлых.
А мир стонал весь: «Не могу…»
И отделялся от основы.
 
 
И в изоляции немой
Среди картинной красоты
Она пыталась лишь собой
Закрыть разломы пустоты.
 

Весна

 
Мечта качалась на качелях.
Летела вверх, спускалась вниз.
И соловья ночные трели,
И лёгкий, свежий ночью бриз
Ей возрождаться вновь велели.
Мечта – ведь это не каприз.
А песня в свежем исполнении
Душою новою
На бис!
 

О царе Природы и о Ней самой

 
В маске шмыгал человечек
Средь бушующей весны.
Распускались вверх деревья,
Видя розовые сны.
 
 
Царь Природы ж жил
В потёмках
И кошмарах по ночам.
Он в перчатках, маске плотной
«Свежим» воздухом дышал.
 
 
Наступить ему б на «эту»,
Что позволила кутить,
Пока он царёк Природы,
Задыхаясь в маске плотной,
Над вопросом размышляет:
Ему жить или не жить?..
 

Где начало Любви?

 
Я смотрела восход
И глаза твои в нём,
Что светились ясным и чистым огнём.
 
 
И спросила себя:
«Где ж и когда Любовь была рождена?
 
 
Как случилось,
Что чудо это в мире безумства упорно живёт,
Превращая хаос в порядок
И растапливая любой лёд?
 
 
Может, сердце – то место,
Где начало её?..
 
 
Только вот парадокс!
Разбито должно быть потерей, неверьем оно.
 
 
А здоровое сердце (как у быка)
Не рождает Любовь никогда!
 
 
Ум?
 
 
С расчётом холодным,
Как своё защитить?..
 
 
Он не сможет Любви поток пережить!
 
 
Знать, душа узнает путь Любви на Земле,
Вспоминая небесное странствие в небытие».
 
 
Я смотрела закат
И глаза твои в нём,
Что наполненный ясным горячим огнём.
 
 
И подумалось мне:
«Мир идёт отдыхать.
А Любовь – здесь, сейчас,
Чтоб его сохранять».
 

Когда мне становится грустно. Калейдоскоп

 
Когда мне становится грустно,
Я достаю трубу
И наблюдаю движение стёкол,
Забив на всякую ерунду.
 
 
Стёкла сверкают, как звёзды,
Летят звездопадом цветным.
И ты понимаешь:
Нужно быть несерьёзным,
Чтоб серьёзные беды испарились, как дым.
 

В цвете

 
Вот и сказано всё этим:
Жёлтой розы аромат,
И Земле, что голубая,
Наш с Луны прощальный взгляд.
 
 
Неужели же не станет
Этих красок на Земле.
Где же людям жить годами?
Жизнь случится тогда где?
 

Окружение

 
Окружай себя лишь тем,
С чем прекрасным станет день.
 
 
Шарик надувной сердечком,
На руке блестит колечко,
Поводок, и пёс бежит,
Чайка над волной кружит,
Или мелкий дождик брызжет,
Непогоду ворожит.
 
 
Ты вдыхаешь – ты живёшь!
Выдыхаешь – счастья ждёшь!
 
 
Окружай себя лишь теми,
С кем любовь стучится в двери.
 

Познай себя…

 
Познать себя нельзя с собою
Без мира,
Без людей,
Без птиц.
 
 
Лицо твое —
Всего лишь отраженье
Судьбы твоей и многих разных лиц.
 

Путь

 
Мне по дороге с облаками,
Что впереди стоят горами
И закрывают горизонт.
 
 
Мне по пути с садов цветением,
Что кронами с переплетением
Над головою натянулись,
Словно зонт.
 
 
Мне с птицами в полёте вечном
Быть навсегда.
Ведь любит этот мир беспечный и быстротечный,
                                                     к тому же вечный
Моя душа.
 

Гаджимурад Гасанов

Проживает в городе Махачкале Республики Дагестан. Уроженец селения Караг Табасаранского района Республики Дагестан. Имеет филологическое образование. Является автором трёх сборников рассказов и повестей на табасаранском языке: «Зайнаб», «След рыси», «Петля судьбы» (Дагестанское книжное издательство). В 2016 году в издательстве «Написано пером» (Санкт-Петербург) на русском языке издал сборник рассказов и повестей «Зайнаб». В 2017 году в издательстве «Современники и классики» (Москва) вышел двухтомник «Млечный путь Зайнаб. Зарра». В том же году в «СуперИздательстве» (Санкт-Петербург) вышел 3-й том сборника рассказов и повестей «Млечный путь Зайнаб. Шах-Зада». В 2020 году в Интернациональном Союзе писателей (г. Москва) опубликованы романы. «Тайна Дюрка» и «Жажда Дюрка». В альманахах, журналах «Российский колокол», «Золотые пески Болгарии», «СовременникЪ», англоязычном журнале «Dovlatoff» ИД Максима Бурдина напечатаны десятки рассказов, отрывки из повестей, романов. В Ялте на конкурсе «Ялос-2017» за книгу «Зайнаб» присуждено 3-е место в номинации «Прозаическое» с присвоением звания «Лучший писатель года».

Интернациональным Союзом писателей за выдающиеся заслуги в области литературы Г. Р. Гасанов был выдвинут на получение Московской премии по итогам 2017 года. А в 2020 году стал финалистом Московской литературной премии. Романы Г. Гасанова «Тайна Дюрка», «Жажда Дюрка» стали финалистами Лондонской литературной премии 2020 года. За внесение значительного вклада в развитие литературы, искусства России, ближнего и дальнего зарубежья Гаджимурад Гасанов в 2021 году ИСП награждён орденом Святой Анны. Интернациональным Союзом писателей выдвинут на получение ордена А. Невского – к 800-летию со дня его рождения.

Благочестивая узница

(повесть)

Хасан несколько раз обращался в милицию, прокуратуру района с просьбой, чтобы под Урцми-даг, на заброшенную колхозную ферму соседнего района, организовали спецоперацию. Там не прислушались к нему. Тогда сам в поисках Шах-Зады с братьями, Гаджимагомедом и несколькими джигитами села решил оправляться под Урцми-даг. Он догадывался, душегубы Шархана ее прячут. Но Шархан прежде, задев самолюбие Хасана, выманил в западню. В таких важных вопросах редко, когда чувства Хасана брали верх над его разумом. На этот раз так получилось, что Хасан, не послушав Гаджимагомеда, один, без прикрытия, отправился на встречу с Шарханом, где и попался. В капкан Шархана угодили и братья Хасана, Гаджимагомед, которые прикрывали его. Им по подземным лабиринтам как-то удалось вырваться из плена.

На кошаре, расположенной под Урцми-дагом – она была арендована Шарханом, – всего несколько лет назад от зари до зари кипела жизнь. Летом на отгонные пастбищах колхоз перегонял три отары овец. На тучных пастбищах паслись сотни бычков. В места забоя скота, на рынки республики отправляли тонны мяса, молока. На стойбищах, в домах животноводов, в палатках, шалашах днем и ночью кипела жизнь.

Неожиданно страну захлестнула волна горбачевской перестройки, необдуманных перемен. Экономически банкротилась вся страна: республики, края, губернии, заводы, фабрики, районы, совхозы, колхозы. Все перемены происходили с дикой приватизацией заводов, фабрик, сельскохозяйственной техники, строений, земли. Они повлекли за собой невиданные процессы разрухи и распада.

У колхоза сперва с кошар незаметно исчез мелкий рогатый скот, потом опустели коровники, загоны, дома приунывших животноводов. Летом в домах перестал звучать многоголосый гомон детей, проводящих каникулы с родителями в горах. За какие-то два-три года непонятных реформ сельское хозяйство колхоза, полностью района пришло в полнейший упадок.

Только в одном из чабанских домиков фермерского хозяйства в горах остались пьяные угрюмые лица кирпичного цвета, обросшие грязной щетиной. Они пасли скот фермерского хозяйства, лично Шархана и каких-то районных начальников.

Недалеко от домика животноводов обосновались угрюмые лица. Эти люди недавно прибыли после вечерних сумерек. Поставили брезентовую палатку с печкой-буржуйкой, раскладушки, телевизор, рядом какую-ту антенну с тарелкой на самом верху.

Один из них посетил домик животноводов. Отвёл в сторону Рахмана, племянника Шархана. Злясь, размахивая руками, ему что-то внушал. Рахман вернулся бледный, растерянный.

Угрюмые лица с зарёй куда-то собрались. Вернулись за полночь. Двое были легко ранены, одного привезли на лошади мёртвым. Ночью за холмами вырыли яму, похоронили. Могилу сверху обложили дёрном так, что она сравнилась с окружающей средой.

Эти лица с животноводами почти не общались. Если что им нужно – сметану, масло, ещё чего-то – заставляли Рахмана. Вели себя замкнуто, почти враждебно. По всем признакам можно было предположить, что в горах они то ли занимаются бандитизмом, то ли скрываются от властей. Все эти лица носят огромные бороды. Даже в солнечную погоду их можно видеть в дождевиках цвета хаки.

Днём новые соседи отдыхали. Как только сгущаются вечерние сумерки, на грязном вездеходе воровато уезжали в непонятном направлении. В неделю один раз один из них садился на старую лошадь и спускался в долину за продуктами питания и другими необходимыми предметами для жизни в горах.

* * *

Шархан держит Шах-Заду в плену на этом кошаре, куда побоится сунуться даже самый опытный следователь районного отдела милиции. На днях в сумерках с завязанными глазами, перекинув через седло, Шах-Заду привезли сюда. Домик животноводов располагался в глубокой чашевидной ложбине, окружённой холмами, березовой рощицей, куда не ведётся даже тропа. Дом не виден ни с одного высотного холма, горизонта. Если на домик случайно не наткнуться, человек, не знающий горы, может неделями крутиться вокруг, не попадая в него.

Шах-Зада на следующий день своего пленения – пасмурный и неприветливый – как ни ломала голову, не смогла определить, откуда её привезли. Сторожил её высокий тщедушный парнишка Рахман. Ему было наказано, чтобы с неё глаз не спускал. А Рахман с первого взгляда влюбился в Шах-Заду. С первого же дня заточения Шах-Зады в этом богом забытом уголке Рахман свою привязанность к ней, со временем перешедшую в большую безответную любовь, не скрывал от неё. Рахмана чабаны за глаза называли шакалом за то, что его бледное робкое личико с блестящими глазами походило на острую мордочку шакала. От роду Рахману исполнилось двадцать лет. Правда, выглядел он значительно старше. Был замкнут, молчалив, богобоязнен. Рахман, если не был занят делом, а дел Шархан ему поручали много, дни и ночи на молитвенном коврике проводил в молитвах. Если не молился, сидя под навесом напротив окна комнатки Шах-Зады, наблюдал за ней, порой погружаясь в свои печальные думы.

Рахман действительно приходился племянником Шар-хану. Ходят слухи, что много лет назад отец Рахмана погиб от руки Шархана. На кошару помощником чабана Шархан пришел ещё мальчиком, когда потерял отца. Рахман до перестроечных процессов, начавшихся в стране, со старшими чабанами пас колхозную отару. Когда колхоз обанкротился, в утренних сумерках с кошары отогнали колхозный скот, а всех чабанов, пастухов разогнали. Шархан Рахману поручил пасти своё стадо овец. Мать Рахмана, бедная, но гордая женщина, воспротивилась решению сына. Она проклинала убийцу мужа, ругала робкого сына:

– Лучше бы тебя, трус, вместо твоего отца убил бы этот душман Шархан, чем мне тебя видеть рабом, пасущим его скот!

Шах-Зада первые дни своего заточения целыми сутками плакала. Сделала несколько попыток сбежать. Но её догоняли на лошадях, возвращали. С закрученными назад руками приковывали на ночь к цепи. В один из дней Шах-Зада поняла, ей из своего зиндана никогда и никуда не выбраться. Если её не найдут Хасан с отцом, ей ни от кого помощи не ждать. Она изо дня в день жила с надеждой, что в один из вечеров сюда на своем скакуне вихрем нагрянет её Хасан и увезёт домой.