Занавес разъезжается в стороны, словно это мы выходим на подиум, а не погружаемся в затемнённый большой зал, где посередине сверкает огнями и фейерверками большая сцена, на которой сейчас я вижу пятёрку бравых пожарников, отжигающих под Rolling Stones.
Райан Гослинг, всё так же нежно придерживая меня за талию, только теперь скользя своею ладонью всё ниже и ниже к моей попке, уверенно ведёт нашу четвёрку к столику на небольшом возвышении прямо рядом со сценой, и, галантно отодвинув стул, усаживает меня в мягкое королевское кресло с золотыми подлокотниками, в которое я проваливаюсь, как в тёплое бархатное облако. Мои девчонки рассаживаются полукругом, чтобы всем нам удобно было наблюдать за представлением, где пожарники уже за это время успели снять свои жилеты и брюки, и остались в обтягивающих боксерах и касках.
К нам сразу же подбегают обнажённые официанты, одетые только в кожаные баварские шорты с подтяжками, и разливают уже ожидающее нас в ледяном ведёрке шампанское по бокалам.
– Дорогая наша Поля, пусть этот день будет как последний! – провозглашает Соня очередной тост, и Маша, поперхнувшись, поправляет её:
– Последний день твоей незамужней жизни! – и мы все бодро звеним хрусталём.
– Не ожидала от вас такого, – наконец-то открываю я рот.
– Ну конечно, мы же тебя любим, – отвечает Саша. – Неужели ты думала, что мы отведём нашу любимую девочку в очередной занудный пафосный ресторан с фуагра или суши?! Тем более в наш последний четверг свободной жизни.
– Почему вы всё время повторяете эту фразу про «свободную жизнь»?! – возмущаюсь я. – В конце концов, мы живём не в Саудовской Аравии, куда вы думаете, я денусь?
– Не горячись, это мы любя, – успокаивает меня Маша. – Мы будем счастливы, если после свадьбы у тебя ничего не изменится в жизни. Только в лучшую сторону. Ты же счастлива со своим Стасам, правда? – внимательно глядит она мне в глаза, и я, на секунду замешкавшись, отвечаю:
– Ну конечно счастлива! Спасибо, девочки! – и опрокидываю залпом свой бокал.
Между тем сцену, как жужжащие пчёлки, облепляют пьяные женщины, а бравые пожарные под I Can’t Get No Satisfaction уже танцуют в положении полулёжа у самой кромки, и десятки тонких рук с яркими ногтями, дорогими часам и золотыми браслетами тянутся к ним, ласкают, полируют до глянца и срывают с них последнюю одежду. Вот у первого стриптизёра полностью сползают боксеры, и из них вываливается гладкий и блестящий шланг, в прямом смысле этого слова. Я смотрю на всё это представление широко открытыми глазами, а Саша, наблюдающая за мной, комментирует:
– Поля, только не говори мне, что ты никогда не ходила на секс-шоу где-нибудь в Таиланде!
А Соня, чтобы меня подколоть, отвечает:
– Нет, Саша, я уверена, что Полин никогда не была на таких отвратительных представлениях, правда? Полина девочка образованная и воспитанная. Искусствовед, мать его, – и на этом слове все начинают хихикать. – Она только по музеям ходит и театрам, верно? – и я молчу, потому что я действительно хожу в основном по музеям и театрам. Как бы это глупо не звучало, я ничего не могу дать этому миру, кроме своего дешёвого раздутого блога с ненастоящей мной, хотя сама обожаю живопись, скульптуру и архитектуру, к которым лично у меня нет таланта.
Кстати, о скульптуре: тот самый пожарный с телом древнегреческого Аполлона, уже абсолютно обнажённый, если не считать его каски, которая может даже сойти за римский шлем, держит в своих руках совершенно скульптурный идеальный член, правда, намного, намного больше размером, чем древние эталоны, словно предлагая обезумевшей у его ног толпе облизать его. И стоящая рядом женщина впивается в него, как в глянцевое красное яблочко, натягивая свои алые губы на пунцовый шарик головки. Зал словно разрывается от криков, а стриптизёр, не теряя темпа песни, заталкивает свой пожарный шланг в глотку женщине, крепко удерживая второй рукой её затылок.
Я, уже не отрываясь, смотрю на сцену, а шустрый официант подливает в мой опустевший застывший в руке бокал ещё шампанского. В это время пожарные выдёргивают из толпы всё новых и новых добровольцев, и вот теперь на сцене одна из девушек лежит на спине, в то время как нависший над ней стриптизёр гладит её своим напряжённым фаллосом по лицу, а она, визжа от удовольствия, пытается ухватиться за него и затолкать в свой ротик. Второй пожарник усадил женщину на стул и танцует прямо на ней в полуспущенных шортах, в которых пружинит готовый выпрыгнуть член. Ещё двоих девушек их личные спасатели пытаются раздеть прямо на сцене, и они, разомлевшие и пьяные, тянут свои голодные руки, чтобы погладить и пощупать их мускулистые переливающиеся тела, чисто выбритые лобки и гигантские полувздыбленные шланги.
– Интересно, а они будут тушить пожар? – мечтательно бормочет Соня, делая глоток шампанского и не отрывая взгляда от творящейся на сцене вакханалии.
– Вот сейчас и узнаем, – отвечает ей Маша, с таким же уже затуманенным взором взирая на команду пожарных.
И тут, словно прочитав наши мысли, из-за кулис выходит шестой командир отряда, в красной каске и шортах в обтяжку и уже с настоящим брандспойтом наперевес, и, направив дуло прямо в зал, поливает визжащую и хохочущую толпу невесомой белой пеной. А его товарищи, как по команде, все пятеро начинают, действительно, выбрасывать из своих туго натянутых шлангов хлопья пены, обильно поливая лица, грудь и животы своих клиенток густой спермой.
– Интересно, у них какая-то специальная диета? – делает научное замечание наша Маша, проглатывая алую клубничку и запивая её божественным игристым.
А Саша, увлечённая темой, уже начинает гуглить этот вопрос и радостно цитирует нам:
– Вот, пожалуйста, пишут, что «объем спермы увеличивается пропорционально количеству выпиваемой жидкости, но некоторые напитки производят противоположный эффект. Если есть желание усилить синтез спермы, то следует минимизировать и количество кофе, способствующего обезвоживанию организма…»
– Спасибо, мисс Википедия, смеюсь я, и осознаю, что я абсолютно пьяная и мне действительно безумно весело наблюдать за сексуальными пожарниками с их обильной эякуляцией.
– Интересно, а какое у них здесь крейзи-меню? – мечтательно бормочет Соня, и Саша, как обычно, не откладывая вопрос на потом, взмахом руки подзывает к нам официанта.
Он приносит на её просьбу увесистую папку, которую девчонки начинают увлеченно листать, а я в это время наблюдаю, как на сцену вывозят кровать на колёсиках, а за ней следом выходит целая бригада «докторов» в белых халатах и начинает свой медленный полный неги танец под Эда Ширана. Толпа у подножия сцены визжит и стонет от удовольствия, а стройные сексуальные врачи подходят к кричащим женщинам, задирают им кофточки и внимательно прослушивают их через свои стетоскопы. Даже с моего места на пьедестале видно, как девушки тают и дрожат в их сильных накачанных руках, пытаются сорвать с них одежду и залезть к ним в штаны. Для меня это интересное представление с красивыми телами, но не более того. Я сижу посреди этого разгорячённого океана желаний как какая-то Снежная Королева, потому что я прекрасно понимаю, что за всем этим следует пара-тройка каких-то сухих фрикций под судорожные стоны, и не более того.
– Что-то наша Поля, кажется, заскучала, – врывается в мои размышления голос Маши, пока доктора выводят на сцену свою очередную жертву, и раздевают её прямо у всех на глазах, и она, судя по её счастливому виду, совсем не против.
– Нет, мне очень даже интересно, – перебиваю я подругу, в то время как девушку на сцене стриптизёры уже укладывают спиной на кровать и привязывают её запястью к изголовью какими-от шёлковыми шнурами. – Прекрасный спектакль, я думаю, полностью постановочный, – оборачиваюсь я к своим девчонкам.
– Отчего же постановочный? – вопрошает Саша, улыбаясь всеми своими тридцатью двумя зубами проходящему мимо секси официанту. – Мне кажется, все здесь на самом деле получают удовольствие. А ты?
– Удовольствие от представления, исключительно эстетическое, – парируя я, делая очередной глоток золотого шампанского.
– Ты думаешь, ей сейчас плохо? – качает головой в сторону сцены Соня, где «пациентка», распластавшись на кровати, пытается облизать по очереди два разгорячённых члена прямо у её лица, как два румяных свежеиспечённых пирожка.
– Не думаю, – отвечаю я, чуть не поперхнувшись своим шампанским, а третий доктор, забравшись сверху на девушку, делает в такт мелодии покачивающие движения бёдрами, и она, обхватив его обеими ногами, пытается притянуть к себе. – Я просто думаю, что это ненастоящие посетительницы. Такие же нанятые актрисы-стриптизёрши. Ну скажите мне, кому из нормальных женщин это на самом деле может быть нужно?! – раздражённо отвечаю я, – и вижу удивлённо-недоверчивые взгляды моих подруг.
– То есть ты не веришь, что эти женщины пришли в этот очень дорогой закрытый клуб, заплатив баснословные деньги, для того, чтобы получить удовольствие? – задаёт мне вопрос в лоб Саша, и я уже не знаю, что ей ответить. Потому что я пытаюсь вспомнить в этот момент об одном важном разговоре, который состоялся сегодня до всего этого, и не могу… Как-будто мысль ловкой мушкой перелетает с ветки на ветку, и я никак не могу её поймать в свои сети.
Тем временем девушка на сцене явно наслаждается тем, что об неё трутся сразу четыре стройных загорелых мускулистых тела, облизывая её, посасывая мочки её ушей, проводя горячими переливающимися головками по её лицу, груди, соскам и животу, а самый главный врач «лечит» её, вдалбливая и вдалбливая себя между её ног, пока его тугой прилипший к животу член колышется живым маятником между их телами.
– По крайней мере, этой девушке на сцене точно очень хорошо, – мечтательно замечает Соня, облизывая розовым язычком свои круглые нежные губы, и я вижу, как непритворно корчится «пациентка» под натиском нескольких сильных мужских тел.
– Сегодня главное, чтобы было хорошо нашей Поле, – в очередной раз поднимает бокал Саша, – а как именно тебе будет хорошо, это только твоё личное дело, и больше ничьё, запомни, – обращается она уже только ко мне.
Я чувствую, как моя голова становится тяжёлой, словно это в неё прямиком вливают литры дорогущего французского шампанского, и понимаю, что мне безумно хочется домой и спать, как вдруг моё полудремотное состояние прерывает дикий визг сотен женских глоток, и я поворачиваюсь к сцене, чтобы рассмотреть, что же там такого в очередной раз устроили бравые стриптизёры.
Свет во всём зале гаснет, и мы оказываемся в кромешной темноте, где ярким пятном света колышется только кружок сцены. Женские вопли лишь усиливаются, и я уже ожидаю увидеть, кото угодно: толпу гладиаторов с молодым Расселом Кроу во главе, Мэтью Макконахи с Ченнинг Татумом на пару или Зака Эфрона на худой конец, хотя мне никто из них не нравится.
Но только не реинкарнацию Элвиса. Он выходит на сцену во всём чёрном, и смотрится даже неуместно в этом разнузданном и пьяном зале. Спокойно и уверенно подходит к микрофону, установленному в центре сцены, и поднимает одну руку вверх. Словно невидимый рубильник отключается во всех глотках, и прекрасный стройный строгий Элвис Пресли стоит в полной звенящей тишине, всё ещё удерживая поднятой ладонью затянувшуюся паузу. Я смотрю на него во все глаза, и меня просто поражает удивительное сходство с оригиналом. А может быть, это он и есть? Вернулся из космоса, как поговаривали некоторые после его смерти? Он поднимает глаза и смотрит в упор прямо на меня, и мой корсет вдруг становится для меня невообразимо тесным. Я забываю о зажатом в пальцах фужере, и он миллиардами брызг разлетается по полу. Сотни пар глаз оборачиваются на меня, но я не обращаю внимания, и смотрю только на яркий кружок софитов на сцене.
Но вот, не отрывая взгляда от моего лица, он делает знак рукой, и начинаются первые аккорды песни Trouble, и Элвис вздёргивает вверх голову, взмахивая чёлкой, делает своё знаменитое движение бёдрами и начинает петь, по-прежнему глядя на меня исподлобья и словно обращаясь только ко мне, а я всё ещё не могу вздохнуть полной грудью, накалившись от его прожигающего меня взгляда:
If you're looking for trouble
You came to the right place
If you're looking for trouble
Just look right in my face…
Женщины в зале словно слетели с катушек. Оказывается, им нужны были не эти накачанные масляные обнажённые тела, большие ухоженные фаллосы и литры спермы, а этот магнетический взгляд, почти целомудренные по сравнению со всем, что здесь творится, покачивания бёдрами, и этот низкий голос, который поёт: “Well I'm evil, so don't you mess around with me” (англ. «Да, я зло, поэтому не водись со мной” – здесь и далее перевод автора)
О проекте
О подписке