Глава 2
Мы работаем не зря

I

– Блядь! – воскликнула Кристина и тут же стала инстинктивно трясти рукой.

– Что случилось, солнце? – спросил лежащий слева от разделочной доски смартфон.

– Да порезалась, – Кристина включила холодную воду, подставила под нее палец. – Фигня. Чем в итоге кончилось?

– Чем-чем? – посетовал голос. – Ничем. Сошлись, что только в моем присутствии. Дуська ждет его, ты бы только видела. Сколько там лет? Шесть? Прикинь?! А она все ждет. Поэтому я чувствую себя сукой. Может, передумаю. Мало ли, что там изменилось.

Кристина выключила воду, собираясь вернуться к готовке. На разделочной доске лежали два больших помидора и наполовину нашинкованный огурец.

– Ты замечательная мама, Ди, – сказала она. – Ты заботишься о Дашке, а долбоеб этот твой сказочный вдруг решил нарисоваться после стольких лет, и ты должна об этом переживать? Чушь! Сама же говорила. Или мы их, или они нас.

За окном рассвело. Кристина на время зависла, глядя на вяло покачивающиеся на ветру ветви. Мотнула головой, посмотрела на палец, на котором снова набухла большая ярко-красная капля.

– Котик, – сказала она. – Я здесь, пойду просто пластырь найду.

– Что, сильно?

– Нет, но бесит.

С этими словами Кристина направилась к выходу из кухни.

– Может, – сказал смартфон вслед, – это знак, что на хер этих твоих бомжей? Хотя бы на сегодня?

Кристина вошла в комнату, огляделась, вспоминая, куда могла засунуть аптечку.

– Не бомжей, – громко возразила она. – А представителей социально уязвимых групп населения. Людей, которым нужна помощь.

– На хер людей, которым нужна помощь?

– Ой, мать, иди в жопу!

Аптечка стояла на комоде, рядом с фотографией, на которой совсем маленькая Кристина, улыбаясь во все имевшиеся зубы, держала перед собой здоровенную рыбину, вроде сома, а по левое плечо от нее стоял, щурясь в камеру, папа. Здесь он был на двадцать с лишним лет младше, чем тогда, когда Кристина видела его в последний раз. В своей этой идиотской рыбацкой шапке на голове. Небольшого роста, полный, со смешными усами, папа всегда знал, где и как найти правильные слова.

– Ты там? – донесся из кухни голос Дианы. – Удалось?

– Да, сейчас!

Кристина заклеила порез лейкопластырем, высунув в процессе кончик языка.

– Готово!

По памяти все еще рыскали холодным сквозняком ошметки тяжелого сна. Кристина не помнила, что конкретно ей снилось, осталась лишь тревога. Взглянув в зеркало на комоде, она кисло улыбнулась отражающейся в нем девушке. Та была похожа скорее на казашку, чем на кореянку. Только рост – подарок от отца, метр с кепкой на каблуках. Бледная, уставшая, почти что тридцатилетняя, и ей, к слову, неплохо было бы взять паузу и однажды хорошенько выспаться, совсем ничего не планируя.

– Сильное заявление, – сказала она сама себе. – Но проверять мы его, конечно, не будем.

На мысли о том, что квартира выглядит слишком уставшей и давно пора заняться ремонтом, Кристина вернулась к нарезке овощей.

– Думаю ремонт сделать, – сказала она.

– Ты цены-то видела?

Кристина тем временем закончила с овощами, засыпала их в салатницу, залила маслом. Открыла холодильник, вытащила два яйца и упаковку бекона.

– Слушай, солнц, давай я тебя попозже наберу, ок? Поесть надо, а опаздываю – просто пиздец.

– Как называлась бы диктатура веганов? – спросила Диана.

– Как? – вздохнула Кристина.

– Сельдерейх, – довольно выпалила трубка.

– Капец смешно.

– Давай, мать, готовь свою еду, – Диана наигранно обиделась. – Бомжам привет!

Завтрак Кристина буквально впихнула в себя. Поставила грязную посуду в раковину, побежала одеваться. До открытия центра оставалось пятнадцать минут, а добираться ей в лучшем случае тридцать.

– Надо краситься? – спросила она себя, надевая в коридоре шапку. – Да нет, похер, ты и без того красивая!

Прежде чем открыть дверь, Кристина быстро перечеркнула новый день на календаре с пиксаровскими мультяшками, висевшем на стене справа.

II

Город за окнами окончательно оттаял. Холодное солнце, грязный снег, лужи, ветер. Автобус подолгу останавливался практически на каждой остановке, поэтому к центру Кристина шла быстрым шагом, запыхавшись и не надеясь успеть к летучке.

Центр с говорящим названием «Жаңа өмip» возвышался над частным сектором, словно громадный обломанный зуб. Округа была в основном одноэтажной, поэтому здание выглядело еще более странно. Прямо напротив центра, по кривой маленький улочке, петляющей вверх, к горам, гнездилось старое СТО, клиентов которого Кристина не видела ни разу с тех пор, как стала волонтерить.

Полуслепой директорский пес надрывался, силясь сорваться с цепи, но только до тех пор, пока не увидел Кристину. Сразу замолк, заскулил, попятился. Как обычно.

– Привет, дружище, – Кристина, присев, потрепала пса по голове. – Как дела?

Приемная пустовала. Значит, утренний «завоз» обошелся без происшествий.

– Привет, – бросила Кристина санитару, проходя мимо. – Что там, кончилось?

– Не знаю, – буркнул тот. – Сегодня с патруля много. Четверо. Один закрылся, двое – невменоз.

Кристина, не дослушав, прошла по коридору мимо палат функционального стационара, стала подниматься на второй этаж, продолжая тщетные попытки выровнять дыхание.

– …пожалуй, на этом все, – сказал директор ровно в тот момент, когда Кристина вошла в большой кабинет.

– Здравствуйте, извините, – Кристина вдохнула и выдохнула. – Пробки жуткие.

Директор центра адаптации бездомных и наркозависимых Динмухамед Киясов, долговязый очкарик с крепкой челюстью, лысый, с глубокими морщинами вокруг глаз и рта, человеком слыл бессовестно добродушным, отзывчивым.

– Понимаю, – сказал он, глядя на Кристину. Повернулся к собравшимся. – Остальное в штатном режиме! Вопросы есть?

– У меня вопрос, – вперед вышел высокий и худой парень, один из новеньких санитаров. Камаль, кажется. Или Гамаль. – Если можно, конечно, – замешкался, точно пожалев о собственной храбрости. – Можно?

– Конечно! О чем ты хотел спросить?

– Можно ли что-либо предпринять, чтобы бом… Чтобы воспитанники из отогрева не имели возможности выходить на улицу днем? Знаю, этот вопрос обсуждался, но решения нет, если я правильно понимаю. Просто выглядит это… слегка…

– Бессмысленно? – уточнил директор. – Тебе кажется, что наша помощь лишается смысла, если они продолжают жить, как жили?

– Близко, я хотел…

– Наша задача состоит в том, чтобы помогать им выжить, – сказал директор. – И если один из них не умер этой зимой, то мы работаем не зря. А принуждать взрослых людей к чему бы то ни было мы не имеем права. Понимаешь?

– Понимаю.

Больше ни у кого вопросов не возникло.

* * *

За спиной раздался громкий хлопок. Рука дрогнула, горячие капли попали на кожу. Кухонька для персонала, размером меньше, чем у Кристины дома, тонула в нервной серой полутьме. За дверью густо затопали ногами. Кристина поставила чайник на место, раздраженно вздохнула и тоже пошла в коридор. Скорее всего, переполох случился потому, что кто-то, проснувшись, буянит.