– По последним данным, расследованием занимается Департамент полиции округа Скарборо. Неизвестный убийца ярко заявил о себе, оставив кровавый росчерк в истории города и убив пятерых учащихся Старшей школы. Пока тайна следствия не разглашает всех деталей совершённого преступления, полиция отрицает, что Скарборо стал одним из городов, где появился свой маньяк. Но это событие уже всколыхнуло спокойную жизнь города и навсегда отпечаталось в памяти жителей датой скорби. Независимые свидетели заявили прессе, что убийство было совершено с особой жестокостью: однако следствие не торопится разглашать подробности. Шериф Эрик Палмер на сегодняшней пресс-конференции сообщил, что на орудиях убийств и месте происшествия не было найдено посторонних отпечатков пальцев. Но жители хотят знать: неужели дружеская вечеринка закончилась бойней из-за личных распрей участников? Завершится ли кошмар в Скарборо на этой трагической ноте или нас ожидает новый акт жестокости? Эбигейл Виздом, третий канал.

Я удобно устроилась на диване, поджав под себя ноги и не отрываясь от телевизора. Курица подрумянивалась в духовке. Кукурузные хлопья давно размокли в чашке с молоком, и я отставила их в сторону: мне было всё равно. Гораздо важнее совсем другое. За спиной репортёра, вещавшей из ухоженного дома, огороженного жёлтыми полицейскими лентами и окружённого рощицей из пышных деревьев, парамедики выносили тела, накрытые специальными простынями.

Я щёлкнула пультом. Экран погас, в гостиной сразу стало очень тихо. Я сунула в рот ложку хлопьев, прожевала. Интересно, почему копы так категорично заявили, что в доме не было никого постороннего? Там ведь такая глушь. На несколько миль – ни соседей, ни единой живой души. Значит, они нашли доказательства, что убийца – один из приглашённых гостей?

Есть, конечно, такие убийцы, которые сами желают открыть миру свои личности. Ну вот Зодиак например. Он оставлял письма полиции с каждым новым преступлением. Или Карточный убийца в Испании. Он убивал красивых девушек и рядом с их телами подкладывал игральные карты. Вопреки убеждению, на самом деле немногие маньяки имеют свой фирменный почерк. Это просто красивое голливудское клише. Не у всех на это хватает мозгов, желания и фантазии. Не все убивают ради послания. Но если этот наш скарборский убийца – один из одержимых своей манией величия урод, развесивший кишки убитой девушки по деревьям и забору, – то у нас большие, очень большие проблемы, а копы просто чего-то недоговаривают.

Я встала с дивана и задумчиво остановилась против окна.

Снаружи давно стемнело, только подъездные дорожки и палисадники в соседских домах освещались фонарями. Улица казалась безжизненно тихой. Почти возле каждого дома стояло по припаркованной машине. Это значило – все, кто должен быть дома, уже и так дома.

Я сняла тонкий трикотажный жилет и осталась в домашней юбке и майке на бретельках. Жёсткая ткань юбки саднила разбитые коленки. Я неторопливо взяла ложку и миску с остатками хлопьев, прошла на кухню и помыла посуду. Возле раковины было ещё одно окно. Отжимая губку от пены, я внимательно рассмотрела наш задний дворик, пустой и тихий, как всегда.

Чтобы побороть тревожное чувство после просмотра новостей, где по местным каналам говорили только об убийстве школьников, нужно занять себя чем угодно, хотя бы уборкой. Но первым делом прошлась по дому и второй раз за вечер тщательно проверила щеколды на окнах и замки на двух дверях – входной и во двор. Не то чтобы я верила, что пресловутый маньяк обязательно заберётся ко мне в дом после просмотренного новостного эфира… но всё же.

Я поплелась наверх и, щёлкнув выключателем в комнате, уныло обвела взглядом неразобранные коробки и одежду, которая была разложена где угодно, но не там, где нужно, и бардак на письменном столе. Мне не нравилась эта спальня и не нравился этот дом. Ужасно не хотелось жить здесь, приводить в порядок это место и делать его своим. И, хотя сам Скарборо был весьма неплох, домой меня не тянуло. Ни капельки.

Я открыла одну из коробок, уже позабыв, что туда сложила. Оказалось – тёплые вещи: пуховик, свободное шерстяное пальто и пару курток. В другой коробке были книги. Раз полки в старом шкафу пустуют, пришло время расставить их по местам. Я отпихнула коробку с одеждой в сторону и с трудом подтащила к стеллажу книжки, доставая их – одну за другой. И куда мне столько? Все давно прочитаны, а перечитываю лишь единицы. Не к каждой истории хочется вернуться. Я провела ладонью по «Коллекционеру» Фаулза и достала следом «Игуану» Васкес-Фигероа. Страшные истории о страшных событиях. Слишком тяжёлые, чтобы расслабиться, но такие притягательные.

Вдруг зазвонил телефон. Он лежал на туалетном столике с овальным зеркалом на стене. Экран моргал во время вызова, на нём высветился номер какого-то Д. Такета. Кажется, это тот высокий парень с литературного класса, который всегда сидит в наушниках: мы недели две назад обменялись книгами. Такое было учительское задание. Он отдал мне Мелвилла, я ему – Лавкрафта, «Хребты безумия». К его «Моби Дику» я пока не прикасалась. Не было времени.

Зачем он звонит? Я сдвинула ползунок и ответила:

– Алло?

– Привет, Лесли.

Голос низкий, с хрипотцой. Я попыталась вспомнить имя Д. Такета. Дэннис? Даниэль? Дэмиэн? Джордж? Чёрт, как неловко.

– Привет. – Я зажала трубку между ухом и плечом и вынула из коробки «Доктора Сон» Кинга. Суперобложка уже где-то потерялась.

– Чем занимаешься? – небрежно спросил он.

Я прикинула, стоит ли отдать книжку в местную библиотеку – наверняка её с удовольствием бы приняли. Или всё же оставить себе? Я любила Кинга, и книжка эта очень даже неплоха. Я бы сказала, получше «Сияния» в каком-то смысле, хотя критики посчитали иначе и выкатили ей не слишком высокий рейтинг.

– Убираюсь дома. А ты?

– Можно сказать, тоже.

– Забавное совпадение.

Интересно, а куда я дела его книгу? Не хватало только потерять. Я рассеянно обвела комнату взглядом. Куда мог запропаститься такой толстый том?

– И не говори. Мир полон совпадений. Видела сегодня по новостям, что творится?

– Я в шоке, что это происходит у нас в городе. – Я вернулась к коробке и отложила в сторону «Маленького принца» Сент-Экзюпери.

Никогда его не любила. Это издание – красивое, с бесподобными иллюстрациями – подарила Брук, моя старшая сестра, которая сейчас живёт в Бостоне. Не скажу, что она хорошо знает мои вкусы. Инфантильная метафорическая сказка про Принца и Лиса меня не впечатляла даже в детстве. Я машинально перелистала несколько страниц и на титульной увидела подпись:

Дорогой сестрёнке Лесли! С днём рождения!

28 августа 2016 года.

Брук

Мне тогда было тринадцать. Я захлопнула том и отложила его в сторону. Отдам Хэлен или подарю кому-нибудь.

– О да, – протянул Дэ-Такет. – Мир сходит с ума, у людей в головах одна дикость.

– Дикость? – Я улыбнулась. – Скорее, жестокость. Послушай, ты что-то хотел?

– В плане, от тебя? – Он хмыкнул. – Да нет, просто решил поболтать. Позвонил, потому что, знаешь…

В трубке послышался вздох.

– Как-то не по себе стало после этого всего. Я сейчас дома один. Это немного напрягает.

– Да, я тоже. Но меня отвлекает уборка.

Я вышла из комнаты. В коридоре свет был ужасно тусклым. Дэ-Такет молчал, и я неловко продолжила:

– Ну так может у тебя есть друзья, к которым можешь сходить в гости и развеяться?

– С ума сошла. – Дэ-Такет хрипловато рассмеялся. Голос всё же взрослый. Я бы сказала – не мальчишеский, а мужской. Это немного странно. Какой был голос у него в классе? Я не помнила. – Сейчас только дурак сунется на улицу.

– Думаешь, все боятся убийцу? – Я усмехнулась, щёлкнула в ванной комнате выключателем.

В старом плафоне под потолком зажёгся свет. В маленьком сетчатом окошке вилась мошкара; перемотанный изолентой кран – мама всё никак не вызовет мастера – немного подтекал.

– А ты считаешь, нет?

– Ну чтобы тебя реально боялись, мало единожды кого-то замочить.

Я открыла воду. Она забила пенистым потоком о фарфоровые толстые стенки раковины и начала с шумом убегать в слив.

– Согласен. Но сдаётся мне, это не первое его убийство. И не последнее.

– Да с чего бы. Мы же не знаем всех подробностей, – возразила я, хотя в глубине души была с ним согласна. – Может, этот парень просто чокнулся. Ну знаешь, забрался к ним в дом и перебил всех за пару баксов в кошельке и украденные мобилки.

– Полиция говорит, ничего не украли.

– Будто они так тщательно проверяли. Знаешь, большинство убийств происходит на бытовой почве, и не всегда для этого нужен какой-то супермотив. Шериф вообще сказал, это всё несчастный случай.

Я выключила кран локтем, стряхнула воду с мокрых рук и пошла обратно в комнату, мимо двери в мамин кабинет – он был всегда заперт. Напротив – её спальня. Дальше – комната Хэлен, самая солнечная в доме. И в самом конце коридора, с чердачным люком прямо над дверью, – моя комната.

– Думаешь, это не маньяк? – усомнился Дэ-Такет и хмыкнул. – Ты оптимистка.

– Стараюсь.

– А кто же их грохнул? Пять человек. Кровищи было. Так по телеку сказали.

– Тебе нужно меньше смотреть телек. – Я улыбнулась.

– Вот как? Так что, ты веришь этому козлу Палмеру, что они массово самоубились, по-твоему?

– Иногда происходят странные вещи. Если это не убийца, то они сами могли упороться наркотой или алкоголем и перебить друг друга. Или всё это сделал какой-нибудь их бешеный дружок. – Я толкнула дверь к себе. – Я читала в одном блоге, что у ребят в доме нашли марихуану. Вот тебе и мотив. Молодёжь с нестабильной психикой. Большая тусовка. Такая ерунда случается постоян…

Я запнулась и замерла на пороге своей спальни, растерянно глядя на поднятую оконную раму. От тихого ветра мягко колыхались полупрозрачные вуалевые шторы. Ночь вместе с прохладой незваной гостьей вошла в комнату, и я почувствовала, как по коже пробежал озноб.

Дэ-Такет что-то ответил в трубке, но я не слушала. Это чёртово окно было заперто.

– Алло? Эй? – Он помолчал. – Алло? Ты в порядке?

Нет, не в порядке. Я опустила раму и замкнула щеколду, тревожно озираясь. А вдруг кто-то успел пробраться в дом?

– Да, я здесь. Слушай, извини, но мне пора.

– Пора? – удивился Дэ-Такет. – Постой. А ты…

Однако я уже сбросила звонок и зашла в список контактов. Появилось странное чувство надвигающейся беды. Не успев нажать на вызов, я вздрогнула: телефон зазвонил.

Снова.

На экране высветился контакт: Д. Такет.

– Чёрт.

Я раздражённо сбросила его и набрала маму. Сначала были долгие гудки. Всё это время сердце тревожно билось им в унисон.

– Слушаю, – ответила она наконец. Голос был раздражённым.

– Мама! Мам, прости, что отвлекаю, это очень важно. Только не сердись. Хочу спросить, вы скоро вернётесь?

Вместо ответа грянула органная музыка. Я отодвинула телефон от уха и поморщилась. Когда всё смолкло, мама ответила:

– Репетиция заканчивается через сорок минут. Что-то срочное?

– Да. Понимаешь…

О таком говорить странно, а молчать страшно. Я нервно зачесала волосы за уши и продолжила:

– Когда вы ушли, я проверила все окна и двери, и… это…

– Давай короче, я в церкви! Здесь нельзя говорить по телефону, – шикнула она.

– Сейчас у меня в комнате открыто окно. Я точно помню, что закрывала его. Понимаешь?

Она помолчала. Я думала – насторожилась, но она лишь тяжко вздохнула:

– Ты всё забываешь. Его тоже наверняка забыла закрыть.

– Я уверена, что нет! Мам. Я серьёзно.

– Я тоже. Ты целый день надо мной издеваешься. Нарочно, да?

Я беспокойно прошлась по комнате, открыла дверцу шкафа. Там было пусто, как и под кроватью. Это немного успокоило меня, но, с другой стороны – за такую уйму времени тот, кто пробрался в дом – гипотетически, конечно, – мог спрятаться где угодно. Мама продолжила со вкусом чихвостить меня, пока я её не перебила:

– Я вызову полицию.

– Полицию?! – встрепенулась она. – Зачем?

В трубке на фоне детские голоса старательно тянули:

 
Ночь тиха, ночь свята,
Озарилась высота,
Светлый Ангел летит с небес,
Пастухам он приносит весть…
 

– Вдруг кто-то забрался в дом?

Я критически присмотрелась к лампе у окна. Если ей как следует врезать по голове, мало не покажется. Вполне сойдёт за орудие самообороны. Мама вспыхнула на другом конце трубки:

– Ты издеваешься надо мной?!

– Я серьёзно! Мне не по себе.

Орган смолк, голоса тоже. Я с надеждой ждала, что она скажет.

– Хорошо. – У неё звенел голос. – Чёрт возьми, Лесли, почему с тобой вечно происходит какая-то ерунда? Если это просто твоя невнимательность…

Она помолчала, наверное, чтоб я прониклась её невысказанной угрозой, и наконец заявила:

– Мы сейчас переоденемся и приедем. А ты лучше позвони миссис Кук. Она наверняка у себя.

Миссис Кук была нашей соседкой. Двор у неё был немного запущен, она частенько отдыхала у себя на террасе в кресле-качалке и собирала купоны на продукты.

– Мам, – терпеливо сказала я. – Миссис Кук сто лет. И у неё сто кошек пополам с шизофренией и старческим маразмом.

– Хорошо, я позвоню сама. Запри дом и подожди нас у неё. Думаю, ты просто забыла закрыть окно и подняла панику, – проворчала она. – Я схожу за Хэлен. Она будет ужасно расстроена, что мы уедем раньше. Это ведь генеральная репетиция, последний прогон!

В трубке послышались гудки. Я прижала ладонь ко лбу: казалось, он горел.

Когда всё в моей жизни стало таким непростым? Когда отец умер? В тот момент начался отсчёт? Или гораздо раньше?

Я взяла джинсовку из шкафа, накинула её на плечи и вышла из комнаты, когда чья-то длинная тень скользнула по стене на лестнице. Кто-то поднимался сюда. Я попятилась назад, в комнату, неотрывно наблюдая за растущей тенью. Тихо прикрыв за собой дверь, сразу провернула щеколду, впрочем, понимая, что это бесполезно – мою хлипкую дверь можно выбить одним ударом. И отмерла, когда круглую ручку дёрнули несколько раз.

Незнакомец потряс её, потом пару раз стукнул кулаком в дверь. Сжав плечи, я отступила к дверце шкафа и лихорадочно подумала, не стоит ли спрятаться. Хотя о чём я говорю, в моём шкафу даже ребёнок не поместится. За дверью всё стихло, но я посмотрела вниз и увидела на старых половицах тень, проскользнувшую ко мне в спальню.