Глава 8

Пока пробирались сквозь молодняк, углубляясь в чащу, ветер с дождем, набирая силу, бил нам в спину. Но стоило зайти дальше в лес, как вековые огромные деревья прикрыли от бури. Здесь было пока удивительно тихо и торжественно. Я понимала, что долго эта тишина не продлится и деревья не смогут остановить ураган, но немного сдержать его, замедлить, пожалуй, получится.

– Ты знаешь эти места? – обернулся ко мне Рэнн. – Слишком быстро дошла сюда непогода, надо найти укрытие.

– Здесь не была, далековато от дома, – пытаясь успокоить дыхание, ответила я. – Подожди… Я спрошу.

Казалось, Рэнн даже не удивился, когда я прислонилась лбом к стволу ближайшего дерева и закрыла глаза, пытаясь позвать Лес так, как получалось раньше. И когда отстранилась, он без расспросов пошел за мной в чащу. Откуда я знала направление, сама не берусь гадать, но подошли к раскидистой елочке мы очень вовремя, бешеный ветер начал угрожающе раскачивать кроны высоких деревьев, а дождь полил с такой силой, что даже под плащом одежда мигом промокла.

А вот под елкой было очень уютно, старая сухая хвоя лежала толстым слоем, спасая от холода. И широкие густые лапы, опускающиеся до земли, закрывали нас от ливня. Мы с Рэнном прижались спинами к теплому стволу, вкусно пахнущему смолой. А как на лес в полную силу обрушился ураган, я придвинулась к мужчине, коснувшись его бока и коленей.

На улице резко потемнело. Иногда все озарялось всполохами света, и следом раздавался оглушительный грохот, небеса над нами рвались и стонали. Под елкой стало совсем темно, и мне в первый раз после ухода из дома захотелось обратиться к Прародителям, попросить у них защиты.

Рядом с нами, в нескольких шагах от елочки, ветер повалил высокое дерево, и меня пронзила чужая боль, словно это я росла навстречу солнышку, нежилась в его лучах, и это меня, такую сильную и высокую, сломали. Будто игрушку, смеясь, бросили на землю. Смерч не жалел никого, и Лес боялся. Чужая паника накрывала с головой, хотелось вырваться на свет и бежать подальше от грозы, подальше от злой силы, прочь от смерти. Наверное, я все-таки пыталась вылезти под дождь, потому что, вынырнув из чужих чувств, обнаружила себя в объятиях Рэнна, он с силой прижимал меня к груди и шептал в темноте что-то успокаивающее. Это было настолько невероятным после долгого злого молчания, что несколько мгновений я прислушивалась, не пытаясь освободиться.

Высоко в небе опять что-то затрещало и засветилось. Первобытный ужас затопил с головой, выбивая воздух из груди. Я начала всхлипывать и вырываться, пытаясь сделать хотя бы вдох, а снаружи мне вторил ураган, с оглушительным гудением кружа вокруг. Не мог он сломать наше укрытие, как ни пытался, елочка дрожала и гнулась, но пока держала удар.

Я же боролась с темнотой и своим страхом, со своим горем, боролась с незнакомым мужчиной, волей Прародителей ставшим мне хозяином, боролась с судьбой. Боролась, пока чужие холодные губы не накрыли мои, пока чужие руки не прижали крепко к груди, не запутались в волосах, не погладили мягко по напряженной спине, и я вдохнула живительный воздух, свежий, словно ветер в зимнее утро, и пила его, что было сил.

Теперь ураган был уже внутри меня, он выл, кружил и стремился наружу, я пыталась его как-то обуздать, присмирить, но Рэнн не отпускал, и его дыхание смешивалось с моим, добавляя буре новой силы. Пока я не поняла, что больше не могу сопротивляться.

Ветер заполнил меня полностью, и собственная сила взбунтовалась, она рвалась навстречу – остановить его, вытолкнуть. Я захлебывалась в ощущениях. Они боролись, разрывая изнутри, а Рэнн еще крепче прижимал к себе, не давая опомниться и осознать.

Лесная стихия рывком устремилась наружу, вытесняя и отгоняя чуждый ветер. Рэнна волной снесло в сторону, выкинуло из укрытия под дождь, а на границе забытья я увидела полыхающий свет, заревом расходящийся от меня, разгоняющий злые тучи над лесом и впитывающийся в каждое дерево, каждый кустик, каждую травинку, попадающиеся на его пути.

Не знаю, сколько я пролежала с зажмуренными глазами. Было тихо. Изредка еще раздавались где-то далеко раскаты грома, и мягко шелестела листва под мелким моросящим дождиком, но свиста и гула, от которых закладывало уши, не было.

Я услышала легкие шаги рядом, но не захотела смотреть. Я злилась. Сильно злилась на Рэнна за этот поцелуй. И совершенно не понимала, как теперь себя вести. Только подошел ко мне не Рэнн. Когда щеки коснулась рука, я открыла глаза и увидела рядом Терру. И не было в ее взгляде безмятежности и давнишнего спокойствия, Земля была встревожена:

– Поднимайся скорее, ты нужна Кайле.

– Кому? – немного опешив, переспросила я, вылезая из-под елки на мокрую траву. Встав на ноги, увидела лежащего в нескольких шагах Рэнна, видимо, хорошо его приложило о ствол упавшей сосенки, потому что он не шевелился. Я дернулась помочь, но Терра взяла за руку, повела за собой:

– Сейчас время для нас течет по-разному, он очнется позднее.

И добавила:

– Кайла – это верная подруга Форра, она сильно пострадала во время бури. У меня не получается ей помочь.

И я побежала вслед за Террой сквозь лес, обратно в сторону реки. Ураган хорошо покуражился здесь, не знаю уж, как наше укрытие устояло – повсюду валялись сломанные деревья, местами приходилось обходить завалы, которых не было ранее, но сейчас лес будто замер: не слышно было ни криков животных, ни щебетания птиц. Даже мелкий нудный дождь прекратился, и ни один листик, ни одна травинка не колыхнулись от ветра. Терра не давала мне осмотреться, вела вперед, как будто и не замечая общего молчания.

Мы подошли к огромному валуну, лежащему наполовину в воде. Река рядом тоже была удивительно спокойна и величественна, только разгромленный берег, заваленный грязью, ветками и камнями, напоминал о безумстве стихии.

– Осина, подойди сюда, – привлекла мое внимание Прародительница. Она склонилась над огромной волчицей. Морда зверя была на земле, а вот задние лапы скрывались под водой, придавленные большим камнем. Терра погладила мокрый нос, а Кайла, приоткрыв глаза, высунула сухой язык и тяжело задышала.

Я с опаской приблизилась к раненому животному. Казалось, волчица и не заметила меня, она только подвывала и вскидывалась, пытаясь выбраться.

– Сейчас я уберу камень, – сказала Терра. – А тебе надо позвать свою силу и попытаться спасти Кайлу. Она – дитя леса, она откликнется… Обязательно…

– Хорошо, только я не знаю, как… не умею. – Я подошла к волчице, села перед ней на колени, опустила руки на мягкие серые уши. Кайла взвизгнула совсем как щенок и принялась лизать мне пальцы, пытаясь подняться снова и снова. В воде рядом разливалось алое кровяное пятно, а я заплакала от жалости.

– Загляни внутрь себя, – зашептала Терра. – Почувствуй яркий теплый шар в своем животе и дай ему соскользнуть с рук… Думай о том, что хочешь помочь. – Прародительница присела рядом. Еще раз погладила волчицу, а затем вошла в воду, коснувшись камня обеими руками: – Я подниму камень, а у тебя не больше пары мгновений, надолго время мне не замедлить, постарайся… Осинка, очень тебя прошу, постарайся!

Тяжеленный камень начал двигаться под руками женщины, и волчица забилась, жалобно визжа и пытаясь выбраться. Я потянула ее на себя, Кайла взвыла и обмякла. Вытащив животное из воды, я увидела большую кровоточащую рану на животе и переломанные задние лапы. Рядом опустилась Терра, поставила ладони рядом с моими, и заструилось из ее пальцев тепло, останавливая кровь, заживляя рану. Но Кайла не очнулась. Я попыталась найти у себя внутри тот яркий шар, о котором говорила Земля, но ничего не смогла почувствовать. Стянула ненужные перчатки, но сила во мне только набиралась после всплеска, зарождалась. Я чувствовала лишь небольшие искры, скользящие с моих пальцев на шерсть животного, но этого было недостаточно.

Терра рядом со мной опустила руки:

– Все… она ушла.

Я не сразу поняла, что это значит, продолжая по крупицам вливать в Кайлу свой дар. А время снова побежало, как должно. Резко поднялся жуткий гвалт: река как с цепи сорвалась, понеслась вперед, как будто не была так спокойна несколько мгновений назад. С неба посыпался мелкий моросящий дождь, а деревья завыли, застонали, приходя в себя после разрушительного урагана. Терры рядом уже не было, только мертвое животное бесформенным кулем лежало у ног.

И тут же со стороны кустов раздалось отчаянное тявканье, а на берег выскочил взъерошенный черный комок. Он, визжа и лая, добежал до Кайлы и стал тыкаться носом в морду волчицы, скуля и облизывая мокрую шерсть.

Глава 9

Путь обратно занял гораздо больше времени. Я шла, прижимая к груди завернутого в плащ волчонка, который тяжело переживал расставание с матерью. Тогда на берегу, когда он понял, что Кайла не отзывается, просто лег подле нее, закрыл глаза и приготовился пойти следом, за грань. Он не обращал на меня никакого внимания: ни когда я села рядом и начала его гладить, ни когда подняла на руки, укутала плащом. Волчонок жмурил глаза и подвывал, но не вырывался.

Что делать с ним дальше, я не придумала. Разберусь потом. Мой спутник сидел на мокром дереве, обхватив голову руками, и вскинулся, увидев меня:

– Аспен! – замолчал, видно нечего было мне сказать. А и я обсуждать произошедшее не хотела. Подошла, опустилась рядом да и показала свою находку. Щенок пригрелся в плаще, уснул и начал смешно дергать лапками. Рэнн вздохнул:

– Он дикий совсем. Куда его?

– Мамка погибла, не смогла я его там оставить, – прижала кулек к груди и добавила: – сама за ним следить буду, ты не думай.

Наверное, Рэнн чувствовал себя виноватым – он больше ничего не сказал, только еще раз вздохнул:

– До корабля нам два дня пути, если быстро шагать. Сейчас уже темнеет, переночуем здесь, под елкой. А утром двинемся.

Я исподлобья посмотрела на него, но Рэнн отвел взгляд:

– Я здесь, снаружи покараулю, мало ли кто после урагана выползет.

Найти сухой валежник, чтобы разжечь костер, не получилось. Поломанные ветки валялись повсюду, нескоро еще местные деревца оправятся после бури, и дождь, продолжающийся до сих пор, все изрядно промочил. Я походила, поискала вокруг, так и держа Волчка на руках, но вернулась ни с чем. Рэнн пробовал жечь сухую хвою, устилавшую землю под елочкой, но выходило у него плохо, не хотел разгораться огонь.

Поэтому, не став ждать, я достала из сумки сверток с едой, и всухомятку мы поужинали. Волчок воротил свой маленький черный нос и от хлеба, и от сыра, и даже от мяса. Я волновалась, но помочь здесь могло только время. И я потихоньку делилась своей силой со щенком, как учила меня Терра, по капельке передавая ее мохнатому.

Наступившее утро было хмурым и дождливым, не хотела непогода уходить из этих мест. Я мерзла все время, свернувшись клубком под елкой и прижав к себе волчонка. Несколько раз порывалась выползти из своего укрытия и позвать Рэнна, уж больно жалко его становилось, когда представляла, что он целую ночь провел под дождем. Но потом успокаивала себя: не я это, девчонка домашняя, воин он, к непогоде привычный, так чего его жалеть?

– Прости, Волчок, но плащ забираю, самой нужен. – Я оделась, и сразу веселее стало, правда, щенок все так же отказывался двигаться, но у него, по крайней мере, своя шуба теплая, густая, не замерзнет. Я вздохнула, представив, как тяжко будет идти через бурелом два дня, да с лишним грузом, и вылезла под дождь.

Рэнн сидел, прислонившись спиной к дереву, и спал. Я хмыкнула – хорош караульщик! – но потом рассудила, что мне это только на руку: успею и умыться сходить, и в кусты ближайшие наведаться, не придется мне объяснять, зачем да почему, и мучительно краснеть. Положила щенка рядом с мужчиной, вытащила из мешка краюху хлеба и, жуя ее на ходу, пошла потихоньку.

За ночь Ключиница вернулась в свои берега, оставив на земле мокрый грязный след. Прыгая с камня на камень, я смогла подойти достаточно близко, чтобы зачерпнуть воды и не испачкаться. Умывшись и попив, решилась сходить туда, где лежала Кайла. Негоже оставлять тело на растерзание стервятникам, но Терра, кажется, уже позаботилась об этом: яркие синие цветы распустились там, где вчера погибла верная подруга Форра. Я постояла рядом, полюбовалась на красоту. В разгромленном лесу яркий уголок смотрелся радостно. Наверное, Форр бы хотел, чтобы могила Кайлы была такой.

Повздыхав, я повернула обратно к Рэнну и в нескольких шагах от себя увидела Волчка! Он все-таки поднялся! Щенок подошел к цветам, понюхал, чихнул и устроился у моих ног, заглядывая в лицо.

Опустилась перед ним, погладила темную шерсть. Вот ведь – черный! Наверное, Кайла его от пса домашнего нагуляла, не видела я еще лесных волков такой окраски, те в основном серой шубкой хвастали.

– Буду звать тебя Уголек, – сказала щенку, поднимаясь. – Пойдем, а то Рэнн проснется, потеряет нас.

Я шла и все оборачивалась – идет ли за мной? Он проводил меня почти до самого места ночевки, но следом не пошел, свернул в кусты по своим звериным делам. Я решила: если захочет уйти, все равно его не удержу, животное дикое, лесное, ему свобода нужна. А уж вернется, так не брошу одного, с собой заберу, тем более что и Рэнн был не против компании, ну, или просто решил мне не перечить.

Мужчина стоял, зажмурившись и раскинув руки, все у того же упавшего дерева, а вокруг него заворачивался спиралью воздух, и так это завораживающе смотрелось, что я в восхищении замерла. Но когда ветерок, сделав еще круг около Рэнна, метнулся ко мне и, ласково подув в лицо, опал, мужчина открыл глаза и недовольно посмотрел на меня, словно я застала его за чем-то непотребным.

– Искал меня так, да? Думал, сбежала? – я усмехнулась, подошла к нему почти вплотную и выдохнула. – Научи так же со своим даром управляться?

– Не думаю, что смогу, – Рэнн нахмурился. – Я и учеником-то не самым старательным был, потому и сижу с тобой здесь. Дойдем до драккара брата, он тебе про силу расскажет, если решит, что надо. У нас такому с малолетства учат, дар рано просыпается, требует пригляда и жесткой дисциплины.

Я села на землю:

– Ну, хоть объясни, почему она вчера выплеснулась вся, не ощущаю ее почти.

– Я тоже потерял почти половину своей силы за один вчерашний день. Ураган вытянул, да и с тобой… – не стал договаривать мужчина и отвернулся в сторону леса. – Я сейчас практически не слышу ветер, и это очень плохо.

Я тут же прислушалась к лесу и с облегчением выдохнула – слышу! Гудел и шумел сейчас лес, страдали сотни деревьев, и хоть вчерашняя моя вспышка очень помогла, оживать все будет долго.

– Ты пока и свою-то силу принимать не научилась, а вчера в тебе их две было. И ветер мой, скорее всего, где-то внутри притаился… Вот кабы получилось обе в себе обуздать, тогда… – и Рэнн прикусил язык, лишку сболтнув. А потом подошел и сел рядом.

– Я же шел к вам за потомком великой Воды, – он глубоко вздохнул и, решившись, повернулся ко мне, – Веро опять смогла извернуться…

Я потерла лоб:

– Что ж это получается, не я должна была с тобой идти?

Рэнн мотнул головой и добавил:

– Что еще Ройс скажет…

И я-то обрадовалась! А ну как решит меня домой отправить, ненужная я окажусь! И правда, зачем ему в горах дар лесной, не в жертву же он меня принести хочет. Я покосилась на Рэнна. Хотя кто их, пришлых, знает-то.

Но появилась маленькая надежда вернуться домой, и хотелось танцевать от счастья. Тут же я ощутила, как от моей радости начало расти тепло внутри. Ласковый огненный шар заполнял меня, и сейчас я так явно его чувствовала, что могла даже осознанно делиться этой силой.

Опустила руки на землю – побежали, обгоняя друг друга, зеленые толстенькие ростки маленьких деревцев. Да, я точно знала, что Лесу сейчас нужнее всего… С восторгом я следила, как с моих пальцев падают маленькие искорки, чтобы впитаться в землю и рождаться потом яркой и сочной травой.

Наверное, и Рэнн засмотрелся на меня, потому что иначе не объяснить, как мы пропустили приход незваных гостей. Слишком измотанные были после бури, слишком расслабленные после миновавшей опасности.