Цитаты из книги «Здесь, в реальном мире»

хочется. — Про что будет это твоё кино? — спросила Джолин в первый же день.Вар остановился, подумал.— Про всё, что меня трогает.— Как это — трогает? — Ну, заставляет испытывать какие-то чувства. Вот это я и снимаю.

В объективе кинокамеры все предметы выглядят особенными и неповторимыми, даже самые обычные. Точно так же можно весь день бродить по галечному пляжу и видеть просто серые камешки, и только когда поднимешь один камешек, подержишь на ладони, рассмотришь внимательно — только тогда понимаешь, какой он единственный и другого такого нет.

Ты сейчас рисуешь свой замок. Ты его создаёшь. — Дядино лицо осветилось медленной улыбкой. — У меня идея. Вот что. Я оставлю тебе свою маленькую кинокамеру. Она без всяких наворотов, ничего особенного, я с ней везде езжу. Научу тебя ею пользоваться, покажу самые простые приёмы монтажа. А ты носи её с собой на участок и снимай всё, что вы там делаете. Через месяц я опять к вам заеду — покажешь, что получилось.

Мне показалось, что ты описываешь художника. Так же внезапно надежда Вара отхлынула. Он уткнулся взглядом в пол.— Я не умею рисовать.Дядя Сай пожал плечами. — Художники, знаешь ли, бывают разные.

Но может, она права. Может, со мной что-то не так. Дядя Сай отставил пиво в сторону. Снял очки, протёр низом футболки, снова надел.И выжидающе посмотрел на Вара.И тогда Вар себя удивил. Он рассказал дяде всё. Что он чувствует себя не таким как все, не как остальные дети, которые любят сбиваться в стаи, а когда что-то происходит, рвутся в самую гущу происходящего. А он любит сначала понаблюдать со стороны. А ещё лучше со сторожевой башни. И может запросто часами быть один, делать что-нибудь или просто думать, и ему совсем не скучно.А потом он рассказал дяде самое плохое. — Она хочет, чтобы у неё был нормальный ребёнок, а не я.

Звук был хороший — как негромкое журчание, как вода в фонтане. Даже удивительно, что такой звук может исходить от кого-то, у кого такие острые локти и коленки. И такие глаза-бойницы. А был бы он сейчас по-настоящему на сторожевой башне — мог бы и свалиться. Он не знал, что Джолин умеет смеяться.

Я делал — Ох, Вар. — Мама опустилась на кровать, уронив голову на руки. — Я всего-навсего хочу, чтобы ты был счастлив. Вар растерялся ещё больше. Вот же он только что лежал на полу и чувствовал себя счастливым — прямо физически. Как будто он проглотил светящееся семечко. Но мамино лицо было так печально.

Эй, ну что ты говоришь! Конечно, ты не какой-нибудь маленький ребёночек. Ты мой маленький ребёночек. Других у меня нет. Вар не ответил. Мама часто это повторяла. Только раньше после таких слов он чувствовал себя бесценным сокровищем. А сегодня ему показалось, будто мама накинула на его лицо толстое одеяло.

Он не стал защитником собственной бабушки, когда она была слаба. «Велика-Важность, я вижу, ты сегодня плохо себя чувствуешь, — вот что он мог бы ей сказать. — А ты ведь в таком состоянии. Ну то есть в таком возрасте. Давай вызовем тебе врача». Кто ему мешал?

А, ну да, я забыла: некоторые у нас живут в Волшебной Стране Справедливости. — Она откинулась назад и закрыла лицо шляпой. — А здесь, в реальном мире, бывает, что и ужасы случаются.