И то, что она выдержала все экзамены – пусть даже и лучше всех в классе, – позволит ей разве что сделать следующий шаг, найти работу, чтобы не возвращаться в Манчестер.
Алли глядит на нее. Кажется, она сейчас расплачется. Радоваться, да, ей нужно радоваться. Но она не рада. Ей хочется развернуться, промчаться по улицам и… спрятаться, где-то спрятаться.
Она не помнит, как отвернулась от доски, прошла по красно-черным плиткам мимо сияющих яблочно-зеленых стен – быть может, в последний раз. Она стоит на крыльце, жмурясь от солнечного света, обливаясь потом, словно бы впервые слыша рев и биение окружающего ее города: колеса, лошади, поезда, машины, люди.
Этот внезапный приступ, хочется сказать ей, отчетливо указывает на сложности психофизического характера, возникшие как следствие значительного нервного истощения, – напасть, которая может одолеть даже самый сильный разум, если его долгое время снедает тревога.
Хороший сын, который стал хорошим врачом и хорошим мужем. Уже так светло, что можно разглядеть цифры на ее наручных часах, лежащих на прикроватном столике. Еще семь часов ожидания.