– Ой, не надо, – сказала я, скрестив руки на груди, ощущая, как холодный ветер задувает под платье. – Я же вижу.

Хейли закатила глаза и снова пошла дальше, но я заметила, как её шаги стали неуверенными.

– Ничего я не буду делать, – пробубнила она, ускоряя шаг, как будто в этом действии скрывался её спасительный маяк.

Я хмыкнула, но на душе уже не было весело. Мы продолжали идти, но странное чувство нарастало внутри меня, как буря, приближающаяся к берегу. И вот, когда я думала, что всё это лишь глупый праздник, облака затянули вечернее небо, оставляя за собой лишь тьму.

Хейли продолжала болтать, но я уже не слышала её. В голове кружились мысли о том, что мне не нравится эта ситуация. О Джеймсе, который готовит для меня сюрприз. О том, что я не понимаю, что же на самом деле происходит между Хейли и ним.

Внезапно мне показалось, что вокруг нас кто-то следит. Взгляд чужих глаз, подавленный и непонятный, ощущался на моей спине. Я начала ускорять шаг, в то время как Хейли весело смеялась и рассказывала о чем-то очередном, не замечая, как её слова становятся лишь пустым шумом в разрывающемся на части моём сознании.

С каждым шагом я ощущала, как внутренние стены сжимают меня все сильнее. Мы шли по пустынной улице, и вдруг меня охватило предчувствие, что нас поджидает что-то зловещее.

Мы подошли к бару, двери которого открывались на улицу, будто бы приглашая внутрь. Я остановилась, вдыхая запах жареного мяса и пива. Хейли повернулась ко мне, в ее глазах мелькнуло что-то, чего я не могла разобрать – это была радость или тайна?

– Ты готова? – спросила она, ее голос был полон нетерпения.

Я кивнула, хотя внутри меня боролись сомнения. Пересекая порог бара, я почувствовала, как холодный воздух снаружи сменяется теплым, насыщенным шумом и светом.

Хейли была как всегда энергична, её смех перекрывал шум. Она потянула меня за собой к барной стойке. Я заставила себя улыбнуться, когда наши глаза встретились, но внутри меня всё клокотало.

– Где Джеймс? – спросила я, оглядываясь в поисках брата. Его присутствие всегда давало мне чувство безопасности, но сегодня его не было видно.

– Он скоро придёт, – ответила Хейли, явно зная больше, чем говорила. В её голосе послышалась нотка тайны и это только добавляло мне тревоги. Я не могла избавиться от ощущения, что они с Джеймсом что-то замышляют.

Мы сели, и я попыталась налить себе бокал воды, чтобы успокоить дрожащие руки. В этот момент Хейли снова начала свою бесконечную тираду о том, как мне нужно раскрепоститься и «показать себя миру». Каждое её слово резало мне уши, как будто она знала, как я боюсь оказаться в центре внимания.

– Зачем ты всё время твердишь одно и то же? – спросила я, не выдержав. – Ты знаешь, что я не такая.

– Но ты должна быть! – Хейли нахмурила лоб. – Сегодня твой день, забей на все!

Я вздохнула. Да, это был мой день, но в нём не было места для радости. И, возможно, я была не права, но чувствовала себя как марионетка, управляемая чужими желаниями. В тот момент я поймала себя на мысли, что это именно так Хейли и Джеймс видят меня – как игрушку, которую можно подстроить под свои нужды.

И в этот самый момент, когда я решила, что больше не могу терпеть, на пороге бара появился Джеймс. Его взгляд пробежался по нам, и когда наши глаза встретились, я почувствовала, как он пронзает меня своим незнакомым взглядом. Он был другой, чем обычно. В его улыбке таился некий секрет, и я понимала, что он вовлечён в какой-то план.

– Привет, именинница! – воскликнул он, подходя к нам.

– Привет! – ответила я, пытаясь скрыть своё беспокойство.

– Я приготовил для тебя сюрприз, – произнёс он, и у меня в груди что-то сжалось. Хейли, словно предвкушая реакцию, переглянулась с ним, и мне стало не по себе.

– Какой сюрприз? – осторожно спросила я, чувствуя, как напряжение нарастает.

– Это нечто особенное, – уклончиво ответил он, с загадочной улыбкой. – Но сначала нужно немного развлечься.

Он хлопнул в ладоши, и в этот момент я поняла, что Хейли и Джеймс объединились в своём замысле, в то время как я оставалась в неведении. Внутри меня разразилась буря эмоций: смятение, гнев, страх. И только одна мысль не оставляла меня в покое – что они задумали?

– Что пьете, дамы? – спросил Джеймс, усаживаясь рядом на барный стул. Его присутствие всегда было одновременно успокаивающим и беспокойным.

– Я заказала себе мартини, а Аника пьет воду, – фыркнула Хейли, весело смеясь.

– Бармен, можно три Маргариты? – крикнул Джеймс, не обращая внимания на мой протест.

– Я не буду пить, – фыркнула я, чувствуя, как нарастает напряжение в воздухе.

– Будешь, – произнес он с лёгкой угрозой в голосе, как будто это было его единственным правом на этот вечер.

– Ну, что за сюрприз-то? – я уже теряла терпение и это чувство накаляло атмосферу вокруг нас.

– Нууу, – Джеймс почесал затылок, как всегда, когда начинал притворяться, что ему трудно что-то сказать. – Ты едешь на море.

– Что? – я опешила, подавившись воздухом. – Какое море?

– Морское, – рассмеялась Хейли, как будто это было самым очевидным на свете. – Хватит столько работать. Надо и о себе подумать.

– Я поеду одна? – недоумевала я, пытаясь понять, как мне реагировать на этот неожиданный поворот событий. Я взяла бокал, который поставили рядом, и отпила большой глоток, поморщившись от мерзкого вкуса. Это было похоже на то, как будто меня обманули.

– А то, – хихикнул Джеймс. – Я не могу, у меня работа. А тебе надо отдохнуть.

Я сузила глаза в подозрении, пытаясь найти в его голосе хоть каплю искренности, но там не было ничего, кроме легкомысленного веселья.

– Ладно, сообщники, – недоверчиво сказала я.

Хейли рассмеялась, а Джеймс виновато улыбнулся, но в его глазах я увидела искру чего-то недоброго, что заставило меня содрогнуться.

– За твое двадцать седьмое день рождения, – подняла бокал Хейли и взглянула на Джеймса с тайным вздохом. Он не ответил, но в её глазах читалась грусть, словно это был не просто тост, а нечто большее – недосягаемое желание, скрытое за жалкими попытками улыбнуться.

– Ладно, – с лёгким презрением произнесла я, закатив глаза. – За мое двадцать седьмое день рождения.

Мы втроем чокнулись, и я, как истинная дура, выпила за один раз. Горечь алкоголя обожгла горло, но я стиснула зубы, не показывая своего отвращения. Но в данный момент это не имело значения. Вечер, который начинался с неловких разговоров и тихих улыбок, обрел совершенно другую атмосферу.

Мы смеялись, обменивались забавными историями, и я, к своему удивлению, начала чувствовать себя частью этой компании. Моя интровертная оболочка начала трескаться, и я пускалась в шутки, как никогда раньше. Взгляды окружающих людей больше не вызывали у меня тревоги, а, наоборот, вселяли уверенность. Словно алкоголь сделал меня храбрее.

Но вскоре Хейли и Джеймс куда-то исчезли. Я осталась одна на барном стуле, который казался мне слишком высоким и непривычным. Вокруг столиков раздавались голоса, музыка гремела, но в этот момент мне стало грустно.

Я продолжала сидеть, упершись локтями в стойку и глядя на одинокую оливку, лежащую на дне пустого бокала. Она казалась мне символом – последним остатком того, что было вкусным и увлекательным. Теперь все вокруг казалось пустым и незначительным. Я пыталась вспомнить, о чем мы говорили, но мысли путались, и все это выглядело как неясный сон.

Свет тускнел, и тени начали расти. Я почувствовала, как в груди разливается тревога. Ничего не предвещало беды, но внезапное чувство одиночества охватило меня. Я осмотрела зал. Он был полон лиц, которых я не знала, и каждое из них казалось чужим и враждебным. Я инстинктивно сжала руку в кулак, пытаясь удержать себя в состоянии бодрствования.

Прошло несколько минут, прежде чем я заметила его. Высокий парень в черной куртке с надвинутым на лицо капюшоном сидел в углу глядя на меня. Я встретила его взгляд и почувствовала, как по спине пробежал холодок. Его лицо было выражением нейтральности, но что-то в его взгляде заставило меня насторожиться. Он не отрывал от меня глаз, и с каждым мгновением я чувствовала, как поднимается внутренняя паника.

Я отвела взгляд, но чувство наблюдения не покидало меня. Пара мгновений – и вдруг я почувствовала, как его присутствие стало еще более угнетающим. Словно он пытался проникнуть в мои мысли. Я встала, чтобы уйти, но ноги не слушались. Я осталась в ловушке своего барного стула, сжимая бокал так, что его стекло холодило ладонь.

– Бармен, можно еще текилы? – спросила я, заикаясь. Мой голос звучал тихо, как будто его могло заглушить любое другое слово в этом гулком пространстве.

Молодой человек кивнул и подлил мне напиток в пустой стакан с одинокой оливкой. Я выпила всё залпом, ощущая, как горячая жидкость разливается по горлу, пытаясь утопить нарастающее волнение. Обернувшись назад, я снова посмотрела на тот угол, где сидел странный парень, но он уже исчез. Как будто растворился в воздухе, и это только добавило мне паники.

Хейли и Джеймс так и не появились, и, расплатившись за напитки, я слезла с высокого стула. Ноги мои, все еще под действием алкоголя, шатаются, но я сделала шаг в сторону выхода. Как будто на меня нависло проклятие этого заведения, и каждое движение было медленным и тяжелым. Я схватила пальто, свежий воздух на улице был почти как удар холодного ведра воды по лицу. Он немного меня отрезвил, но желудок, на который текила нещадно подействовала, кричал об обратном. Я сделала несколько неуверенных шагов, чувствуя, как паника нарастает. И вдруг, зажав ладони в кулаки, я зашла за угол бара и всё содержимое вырвалось наружу.

В этот момент, когда я наклонилась, чтобы опереться на холодный бетон, в голове проносились мысли о том, как же странно всё это. Успокаивающее чувство рассеивалось, а подступающий страх обволакивал меня, как туман, наполняющий улицы города. Я глотнула свежего воздуха, но он не помогал.

Вокруг не было ни души, только одинокие уличные фонари, которые, казалось, смотрели на меня с осуждением. Их тусклый свет выхватывал из темноты мои изможденные черты, и я не могла не почувствовать себя жалкой. Тошнота снова подступила к горлу, и, глядя на асфальт, я понимала, что не смогу удержаться. Боже, как унизительно. Я вспомнила вечер, когда всё начиналось: смех в нашей компании, бокалы, переполненные мартини и чем-то еще, разговоры, которые вдруг начали казаться поверхностными и пустыми.

Выблевав все, что было можно, я резко выпрямилась. Ноги подкосились, в глазах закружились звездочки. Стало темно и невыносимо тихо, как будто весь мир замер в ожидании чего-то страшного. Голова перестала соображать, перед глазами поплыла пелена, и, прежде чем упасть в черную бездну, чьи-то сильные руки подхватили меня. Но у меня уже не было сил разглядеть кого-то, мое тело больше не слушалось, а лицо, которое, вероятно, принадлежало спасителю, расплывалось, теряясь в водовороте мыслей и страха. Никаких черт, ни голоса, только ощущения. Внезапно в голове раздался глухой удар – это был мой пульс, биение сердца, которое дико стучало в унисон с тишиной улицы.