Глава 9

Каждое утро, когда я водила Майкла в школу, ощущение холодного ветра на щеках будто отражало собственное внутреннее состояние. Семилетний карапуз с рюкзачком на плечах весело пускал пузыри из жевательной резинки, а я, укутанная в шарф, задумчиво наблюдала за его беспечностью. Сколько раз я мечтала о том, чтобы вернуть ту беззаботность, которую не умела ценить в юности.

После того как Майкл исчезал в своей новой жизни с друзьями, я входила в книжный магазин – в мое маленькое царство страниц и историй. Аромат свежих книг смешивался с легкими нотами кофе, исходящими от Ханны, принимающей заказы. Мы работали над подготовкой к ярмарке, которая должна была состояться через неделю, но мне казалось, что для меня это лишь очередной способ отвлечься от своих мыслей. Я не могла избавиться от чувства, что была исключена из чего-то важного, как будто все вокруг знали о грядущем событии, но мне не суждено было стать частью этой истории.

Пару дней назад я узнала о ярмарке и не могла понять, почему именно эта новость пришла ко мне в последнюю очередь. За это время Йорис пропал из магазина. На мой вопрос Ханна лишь пожимала плечами, безразлично сообщив, что он куда-то уехал. Эта нехватка информации только усиливала мою тревогу. Я не могла не вспомнить тот день в парке, когда он снова признался в своих чувствах. Я помню, как его глаза горели надеждой, и как в тот момент я почувствовала, как отказываюсь от чего-то очень важного. Это был не просто отказ – это было закрытие одной из самых светлых страниц моей жизни.

Мы больше не пересекались. Йорис и я словно стали прохожими, которые лишь мельком видят друг друга на перекрестке судеб. Мы больше не делили планы на магазин, больше не обсуждали книги, которые могли бы изменить наш подход к жизни. Все это время я чувствовала его холод, который, казалось, был обоюдоострым. Но если он был холоден, то что оставалось делать мне? Я просто впитывала эту дистанцию, как губка впитывает воду, несмотря на то что в душе разрывалась на части.

Неделя пролетела быстро, но мне казалось, что между нами прошла целая вечность. Я жадно разглядывала каждый уголок магазина, каждый том – все они были не просто книгами, а библиотекой чувств и воспоминаний о Йорисе. И я чувствовала, что каждая страница словно шептала мне, напоминала о том, что там, за перегородкой, стоит тот самый человек, который когда-то был моей первой и единственной любовью.

В конце концов, на следующий день я пришла в магазин раньше всех, чтобы подготовиться к ярмарке. Стены словно отозвались на мою неосторожную смелость. Я расставляла книги, перебирала их, стараясь игнорировать боль, но сердце стучало быстрее при мысли о том, что Йорис мог появиться снова. Звуки города вокруг меня затихли, и единственное, что оставалось – это эхо нашей прошлой любви, которое не отпускало меня, как верёвка, зафиксированная на слегка побившемся старом корабле, который всё ещё балансировал на краю приключения.

И что же ждёт меня дальше? Отношения только через работу, неловкие взгляды и ни слова о том, что осталось между нами. Здесь, среди полок с книгами и ароматом старых страниц, я должна была собраться и отряхнуть свои чувства, чтобы приняться за дело. Но даже окружение могло бы быть иным, если бы Йорис снова заглянул в магазин…

Пятница, как жизнеутверждающий символ окончания трудовой недели, всегда была для меня особенным днем. Этот день объединил в себе ностальгию и радость, ведь именно сейчас предстояло отвезти Майкла к бабушке. Мне нравилось наблюдать за тем, как он с нетерпением ждет этой поездки, как он напевает свои любимые песни, впитывая каждую ноту. Я сидела за рулем, и, хотя на сердце все еще была тяжесть от недавнего общения с Йорисом, маленькие моменты счастья с Майком помогали мне справляться с чувством пустоты.

Светлые лучи солнца пробивались сквозь облака, закрашивая небо в нежные пастельные тона, а в машине звучал его детский голос, такой чистый и искренний. Я невольно улыбалась, подпевая ему, а наши голоса сливались в гармоничном дуэте.

– Мама, а ты помнишь, как мы с бабушкой лепили пироги? – вдруг спросил Майкл.

Я кивнула, и в этот момент с теплотой вспомнила, как проводили время вместе. Мы убирали на кухне, а потом с весельем дегустировали каждый новый пирог, стараясь угадать, какой из них получился самым вкусным.

Дорога к маме заняла всего около получаса, однако в автомобиле время будто остановилось. Прибыв на место, я остановила машину, а Майкл, не дождавшись, уже открывал дверцу. Его радостный смех раздавался на фоне музыки, которая доносилась из открытого окна. Моя мама в ожидании бросила в его сторону самые теплые объятия. В этом мгновении я почувствовала легкость в сердце, словно смежные миры вновь объединились.

– Бабушка, давай лепить пироги! – с радостью закричал Майкл. Я наблюдала, как они смеются и, перебрасываясь репликами, погружаются в праздничное настроение. Наша жизнь была как книга – полная страниц, о которых не стоит забывать, даже если некоторые из них оставляют шрамы. Я с улыбкой подумала, что мы всегда найдем возможность написать новую историю, даже когда некоторые главы замирают.

Я вышла из машины, холодный воздух обнял меня с той же настойчивостью, с которой воспоминания о прошлом не оставляли моего сердца. День только начинался, но во мне уже скопилось столько эмоций, что иногда мне казалось, будто я вот-вот разорвусь на части. Я сделала шаг к дому, где когда-то ощущала себя такой же, как в своих книгах – полной жизни, полной романтики… Хотя сейчас всё это было всего лишь в тени. Мое сердце резко заколотилось, когда я увидела, что мама дома не одна. На выходные приехала Лиана, моя младшая сестра. Она сидела на диване, уткнувшись в экран телефона. Ей восемнадцать, но вечно хмурое лицо не придавалось к ее возрасту.

– Привет, – сказала я, стоя у двери, не уверенная, как она на меня отреагирует. Эта комната слишком долго хранила мои тайны. Лиана ничего не ответила и даже не подняла головы. Я фыркнула: это было знакомо, как поведение Йориса в самые тяжелые моменты нашего общения. Непонимание, игнорирование. Я обошла её и направилась на кухню, где мама ставила чайник.

– Как у тебя дела? – спросила она, оборачиваясь ко мне с заботливым взглядом.

– Немного идут в гору, – ответила я, пытаясь скрыть то смятение, которое не покидало меня с деньгами от Йориса. – У нас появился спонсор, каждый день вечерние чтения, а через неделю книжная ярмарка.

– Это хорошо, – сказала мама, ее голос стал немного бодрее, полный надежд. – Может быть, на этой ярмарке ты найдешь себе кого-нибудь.

Я закатила глаза, хмурясь.

– Мам, – выдохнула я, – мне не нужен никто.

– Как это? – удивилась она. В её зелёных глазах читались искренние переживания. – Ты молодая, красивая девушка и встретишь своего принца.

Я снова закатила глаза. Все эти мечты о «принце» остались в прошлом, вместе с Йорисом, которого отделяла от меня завеса собственного молчания.

– Что за принц? – влез Майкл, стоя в проходе с озорным выражением на лице, так похоже на мое. – Баб, у нее уже есть Йорис.

Эти слова пролились в мою душу острым холодом. Я мысленно ударила себя по лбу, молила, чтобы он замолчал, но дело уже было сделано.

– Что? – не поняла мама, и теперь удержать ее от вопросов было невозможно. – Какой еще Йорис? Тот самый что ли?

Я тут же решила отмахнуться от этой мысли, от всей этой специальной ненужной ситуации.

– Не слушай его, – исчезла я в укрытии фразы, стараясь укрыть свое смущение под маской лёгкости.

Но Майкл просто потянулся ко мне, ворча, как будто понимал всю тяжесть событий, которые разразились вокруг.

– Баб, – вмешался он, – я видел, как она смотрела на него, когда он был рядом. Она его любит, я знаю!

Я присела на стул, начиная осознавать, что, возможно, эта ситуация больше не поддаётся контролю. Между нами зажил разговор, дремлющий под коркой предательства.

– Послушай, – начала я, обращаясь к маме и пытаясь успокоить саму себя, – это не то, что ты думаешь. Йорис спонсирует мой бизнес, но никаких отношений у нас нет. Мы…

– Просто не можем говорить, как раньше? – перебила мама, её голос имел в себе ту искренность, к которой трудно оставаться равнодушным.

Я замерла. Эта мысль способна была вызвать бурю в сердце, но я промолчала. Внутри меня затаился страх, страх признаться, что я всё ещё хочу его, несмотря на боль, которую он оставил.

– Я просто хочу, чтобы ты была счастлива, – продолжила мама, её заботливый тон давил на меня как камень. – Знай, я всегда поддержу тебя. Но Йорис… он тебе не нужен.

Майкл лишь разочарованно фыркнул, его маленькие руки сжали игрушку, и он снова убежал. Я чувствовала себя на краю обрыва, и острая боль, как натянутая пружина, наконец разорвалась.

– Да, может быть, и не нужен, – проговорила я, даже не веря собственным словам.

Мама с выразительным вздохом посмотрела на меня. Пауза растянулась, словно сама судьба подвешивала воздух, ожидая моего следующего шага.

– Ты знаешь, как много он тебе причинил боли, правда? Не допускай, чтобы это повторилось.

Я аккуратно коснулась стола, ощущая его поверхность под пальцами как холодную правду.

– Я не дам этому случиться, – произнесла я, хотя и осознавала, что моё сердце уже иное, не способное отгородиться от болезненных воспоминаний.

Майкл вновь вернулся к своим играм, оставив нас с мамой наедине с кажущейся тяжелой тишиной. Я вздохнула, как будто пыталась вдохнуть жизнь в разрушающееся спокойствие.

– Ладно, – сдалась мама. – Это твоё решение и твоя жизнь, я не буду мешать, но будь осторожна.

Я кивнула, хотя в глубине души боялась, что ненавязчивые иглы воспоминаний снова вопьются в мою душу. Эти чувства к Йорису были как пух, который не переварить – лёгок, но он дразнит, исчезая и появляясь вновь.

– Чем будешь заниматься в выходные? – воскликнула мама с лёгким прищуром, пытаясь понять, насколько глубоко я увязла в своей меланхолии.

– Я буду писать, – хмыкнула я, хотя звучало это скорее как нежная голосовая проба, чем твёрдое намерение.

– Вот как? И с чего бы? – удивилась мама, и я почувствовала себя немножко неловко.

– Не знаю, – пожала я плечами. – Появилось вдохновение.

Мы провели какое-то время за чаем, общались, но разговоры о Йорисе и о том, что он сделал мне снова вернулись к нашим разговорам как тени. Я хотела, чтобы это всё осталось позади. Хотела, чтобы даже мысли о нём перестали причинять боль.

Но когда я уехала из дома, оставив Майкла на попечение бабушки, я вдруг поняла – нет пути назад. Мир изменился, но я всё ещё стояла на той же линии выбора.