Цитаты из книги «Что такое навсегда»

– Ты знаешь, – тихо, но отчетливо сказала Кристи, – нехорошо так долго сидеть на полу. – Тут пятно. А Моника меня бросила. Кристи удивительно грациозно опустилась на корточки, прямо как настоящая леди, и сказала: – На самом деле она очень страдает из-за своей неуклюжести, но старается не показывать этого, а просто замыкается в себе. Защитный механизм. Она крайне эмоциональная. Не успела она это произнести, как Моника с безразличным выражением лица вышла из кухни и пронесла мимо тосты с козьим сыром, даже не взглянув на нас. – Видишь? Она страшно расстроена!

– А ты… хмм, работаешь здесь? Дурацкий вопрос. Где ее хваленое логическое мышление? Униформа «Уиш кейтеринг» и то, что я с губкой в руке ползаю на коленях по ковру, оттирая пятно, ни о чем ей не сказали. Я даже усомнилась в умственных способностях миссис Тэлбот.

– Вся эта толпа – профессора и преподаватели. Странные какие-то: вроде вежливые, но в то же время настоящие «индюки»! Налетают, не успеешь выйти! «О, какие вкусности!» – и сметают с подноса все до последней крошки. – Две штучки – и вперед, – напомнила я. – Как будто я не знаю. – Кристи сдула с лица выбившуюся прядь. – Все равно тяжко.

– Я наблюдал за тобой: пока я вожусь с одной, ты успеваешь очистить штук пять! Я взяла еще одну креветку, оторвала лапки, сняла шкурку и бросила в миску. – Шесть, – констатировал Уэс. – Знаешь, это уже слишком. Где ты научилась? Принимаясь за следующую, я улыбнулась. – Папа научил. Летом мы частенько покупали пару фунтов креветок и варили на ужин. Он их обожал, и если не поторопишься, тебе ничего не достанется. Хочешь есть – учись чистить. Все по Дарвину.

Я хотела снова отказаться, но умолкла. Может, надо хоть раз в жизни позволить чему-то просто… случиться. Пусть будет как будет. Взглянув на ангела, я поняла, что он мне позарез нужен. Не знаю почему, но он должен быть моим.

– Видишь ли, дело не в ангелах, – сказала она мне, – а в том, какими средствами выражена концепция. Ангелы по определению должны быть совершенными, поэтому, создавая их из ржавых кусков металла, из всяких вещей, найденных на свалке, художник творчески заявляет о несовершенстве даже самых идеальных существ. – Вот оно что! – сказала я Уэсу, а Кэролайн тем временем перешла к маленьким скульптурам, что-то бормоча себе под нос. – Я поражена! – Я тоже, – ответил он. – Она просто открыла мне глаза. А если честно, я просто не мог позволить себе покупать материалы, когда начинал. Я расхохоталась, немедленно удивившись тому, что способна смеяться в присутствии Уэса, но он удивил меня еще больше, улыбнувшись в ответ своей обезоруживающей улыбкой. На секунду мне показалось, что в целом мире нет никого, кроме нас с Уэсом, стоящих в окружении ангелов в солнечный воскресный день.

А чему, собственно, удивляться? Мама строит новые, идеальные, совершенные дома. Она считает, что все должно быть новым и безукоризненным. В ее представлении новое всегда лучше старого. Она продает мечты. И обязана в них верить.

С тех пор, как преподаватель изящных искусств в колледже однажды похвалил ее вкус, Кэролайн считала дизайн интерьера своим призванием. Комплимент внушил моей сестре твердую уверенность в том, что она может переделать не только свой собственный дом, но и чей угодно.

– Двадцать минут до комендантского часа, пора ехать, – объявил Берт. – Что же делать, – притворно испугалась Кристи, – чтобы быть дома вовремя, тебе придется ехать быстрее двадцати пяти миль в час. Берт скорчил ей рожу и пошел на свое место. Моника залезла в заднюю дверь и плюхнулась на диван. Мы с Кристи тоже забрались в машину. – О чем вы говорили? – шепотом спросила Кристи. – Да так, ни о чем, – ответила я, краем глаза наблюдая, как Уэс садится на пассажирское сиденье и закрывает дверь, – в основном о беге. – Видела бы ты свое лицо, – хихикнула Кристи мне в ухо. – «А-ах! – и в обморок».

– Ты быстро бегала? – спросил Уэс. – Не так уж быстро. – Хочешь сказать, что ты не умела… летать? – улыбнулся он. «Дура Рейчел», – подумала я. – Нет. – Мои щеки залила краска. – Летать я не умела. – Какой твой лучший результат на милю? – А что? – Просто интересно. – Уэс повертел стержень. – Я ведь тоже бегаю. – Уже не помню, – откликнулась я. – Да ладно, – не поверил он. – Скажи! – Лучший результат – пять минут и пять секунд. Уэс захлопал глазами. – Ничего себе, – выдавил он наконец. – А твой? Уэс кашлянул и отвернулся. – Неважно. – Ага, конечно. Это нечестно! – возмутилась я. – Ну, мягко говоря, значительно больше пяти минут пяти секунд, – нехотя сказал он. – Это было несколько лет назад, сейчас я и полмили за столько не пробегу, – сказала я, чтобы его успокоить. – А я думаю, пробежишь, – Уэс поднял прут и, прищурясь, посмотрел на него. – Уверен, ты бегаешь быстрее, чем тебе кажется, хотя, возможно, не так быстро, чтобы взлететь. Мои губы расплылись в улыбке, но я поспешно прикусила их: – Ты легко меня обгонишь. – Что ж, надо как-нибудь проверить.