Цитаты из книги «В кафе с экзистенциалистами. Свобода, бытие и абрикосовый коктейль»

В понимании де Бовуар, миф – это нечто похожее на понятие Гуссерля о многочисленных пластах заблуждений, которые нанизаны на сами явления и которые необходимо соскрести, чтобы подобраться к «самим вещам».

Свобода сопровождается абсолютной ответственностью.

Терпимость не в состоянии оценить всю глубину требований, предъявляемых к нам другими людьми. По его мнению, недостаточно отступить и просто терпеть друг друга. Мы должны научиться давать друг другу нечто большее.

С 1914 года, и особенно с 1939 года, люди в Европе и других странах пришли к пониманию того, что мы не можем полностью знать или доверять себе; что у нас нет полноценных оправданий или объяснений нашим поступкам – и все же мы должны основывать наше существование и отношения на чем-то прочном, потому что иначе нам не выжить.

Эти отношения более фундаментальны, чем я, более фундаментальны, чем сознание, более фундаментальны даже, чем бытие, – и они влекут за собой неизбежные этические обязательства.

Вместо вынужденного участия в моей персональной драме подлинности ты смотришь мне в глаза – и остаешься Другим. Ты остаешься собой.

Левинас испытывал особый ужас перед тем, что Хайдеггер называл онтологическим различием: различием между существами и их бытием. Если вычеркнуть из этого уравнения сущее, чтобы осталось чистое бытие, – считал Левинас, – в итоге получится лишь нечто ужасающее и нечеловеческое.

Его работы должны были привести нас к тому, что молодой Карл Ясперс называл «иным мышлением, мышлением, которое, познавая, напоминает мне, пробуждает меня, приводит меня к самому себе, преображает меня».

идея Хайдеггера о том, что архитектурное сооружение может заставить по-иному проявиться даже сам воздух, осталась где-то в глубине моих представлений о зданиях и искусстве с тех пор, как я впервые прочитала это эссе.

Мне всегда нравилось его описание древнегреческого храма, который, кажется, призывает саму землю и небо: Стоя на своем месте, творение зодчества покоится на каменном основании скалы. И это покойное возлежание храма почерпает из глубины скалы ее неуклюжую и ни к чему не испытывающую напора зиждительность. Стоя на своем месте, творение зодчества выстаивает перед бурей, проносящейся над ним и обрушивающейся на него, и тем самым являет бурю подвластной себе. Камни, блещущие и сверкающие, кажется, только по милости солнца, впервые выявляют свет дня, и широту небес, и мрак ночи. Прочное и недвижное, вздымающееся ввысь здание зримыми делает незримые воздушные пространства.