Глава 4

Я могла объяснить это лишь тем, что ему сложно будет доказать молодой и любящей сплетни секретарше, что дважды тревожить за день одну и ту же студентку можно исключительно по делу.

«Есть!» – словно солдат отрапортовала я в духе ректора. Мне казалось, что разговор окончен, как телефон снова дал о себе знать:

«Без фокусов, Баева!»

Еще долго глядя на сотовый, я пыталась сложить дважды два и понять, что к чему. Но пазл складывался с трудом, и разыгралась жуткая мигрень. Именно поэтому решила: раз Круглов уже не злится, то зачем мне вообще думать об этой ситуации? Только отпустив ее, смогла сосредоточиться на том, что вещает преподаватель.

– Я сейчас же поеду к себе домой, – поставила меня перед фактом Аня, схватив за руку по пути к выходу из вуза. – А позже загляну к тебе… Адрес можешь не говорить, видела в деканате!

Распахнув рот от удивления, я едва смогла выдавить из себя улыбку, протянув:

– Это вообще законно?

– Закон устанавливает власть. А я кто, Кристиночка? – щелкнув по носу, одногруппница отодвинула меня в сторону и быстрым шагом направилась прочь: – Я и есть власть, ведь работаю в деканате. Все! Мне пора. Надо успеть все за час…

Происходящее казалось чертовски странным. Ане уже в который раз удавалось выбить почву из-под ног своим экстравагантным поведением. Постояв еще немного на месте, я быстрым шагом двинулась в сторону выхода, желая подготовиться к парам до вечера. А точнее, до занятия с Кругловым.

Сперва все было хорошо: затяжная беседа с родителями о том, как прошел день (и отец почему-то промолчал о нашем сегодняшнем разговоре); после краткий прием душа. Но стоило только взять в руки учебник, как в дверь позвонили.

– Черт, – фыркнула Аня вместо приветствия, затаскивая за собой два чемодана. – Думала, умру, пока ты откроешь! Ты там спала, что ли?

Проследив за тем, как девушка по-свойски скинула обувь и затащила вещи в зал, проследовала за ней.

– Ты сюда переезжаешь? – вполне логичный вопрос, который лишь чудом удалось произнести спокойно и дружелюбно.

– Неа, – покачала головой она, закашлявшись. Сама подошла к барной стойке и допила мой кофе. – Мне моя трешка нравится. Кстати, в двух шагах от тебя!

– Тогда…

– Я решила тебя принарядить! – подмигнула мне девушка, пугающе улыбаясь. Затем театрально нагнулась к «сундуку сокровищ» и открыла его как можно более пафосно: – Та-дам!

Стоило отметить, что чемодан и вправду был забить вещами маленького размера. Целый гардероб на все сезоны.

– Еще год назад я весила как ты, – с долей тоски удивила меня девушка. – Но кое-что стряслось, и произошел гормональный сбой…

Аня замолчала, а меня учили не лезть в душу к человеку, который этого не хочет. Хватило того мучительного взгляда, которым моя новая подруга печально осматривала старую одежду. Именно тогда я поняла, что избавление от напоминаний о старой себе было для нее самым желанным событием. Тогда даже прошли злость на девушку за ее беспардонность.

– Что же, чего это я тут нюни распускаю! Давай-ка все померяем! – хлопнув в ладоши, девушка достала черную плиссированную юбку и белую блузу.

«Очень скромно!» – думала я до того, как напялила вещи на себя. Юбка была слишком короткой, до середины бедра. Блуза плотно облегала тело, оставляя небольшую ложбинку, доступную взгляду каждого. Если бы мама увидела меня в таком – умерла бы на месте!

– Ты просто привыкла носить бесформенные балахоны, в которых вообще непонятно, кто ты, мальчик или девочка. Это твой размер, малышка! И – о, удивление – у тебя есть талия! – заворчала Аня на мое ошарашенное «о, ужас!». – А еще… Надо делать что-то с твоими волосами. Такой хвост носят только те, кто волосы утром не успел помыть. Уверена, у тебя с этим все в порядке.

От страха, что Аня прикоснется еще и к моим волосам, сделала шаг назад, пробормотав:

– А я их не мыла! Они… грязные!

– Значит, пошли в ванную, научу тебя делать прически «а-ля современность», а не «да здравствует Советский Союз»! – непреклонно заявила девушка, схватив меня за руку. – Где тут ванная? Я все же сделаю из тебя человека.

Противостоять напору одногруппницы, видимо, мог только танк. Она все же затащила меня в ванную и сама вымыла голову своим же шампунем, пахнущим мятой и розами. Мне, конечно, пришлось снять линзы, и когда Аня узнала, что я ношу их просто так, скрывая голубые глаза, посмотрела на меня, словно на идиотку.

Через полчаса из зеркала на меня смотрела совершенно другая Кристина Баева. У нее были длинные белые кудряшки, голубые выразительные глаза, достаточно заметная грудь и слишком большая попа, в сравнении с которой талия казалась очень уж тонкой.

– Вот это красавица! – заявила Аня, проронив слезу. Вела себя точно мамочка на выпускном! Выглядело более чем странно, но в ее духе. – Сразу так и не скажешь… А это мы только наряд в вуз померили. А у меня еще столько там всего… Уууу!

– Мне что, так в институт ходить?! – ахнула я, инстинктивно прикрывая себя руками. – Меня же все увидят!

– Увидят… что? – не поняла Аня, но когда я так и не нашла вменяемого ответа, спросила: – Увидят, что ты не только умная, но и красивая? Увидят и умоются завистью еще больше?

Только я открыла рот, чтобы снова сказать подруге, что мне не хватит смелости появиться в таком виде перед группой… да и всеми другими людьми, учащимися в вузе, как зазвонил будильник.

– Пора, – ахнула я, потянувшись снимать юбку. – У меня сегодня занятие с репетитором. Этот мужчина меня ненавидит. Если опоздаю – убьет!

– Нет! – ахнула Аня, а глаза ее хитро сощурились. – Иди так. Это ведь всего один человек, а не толпа, правильно? Если твой репетитор перенесет «неподобающий вид», – на этом моменте она закатила глаза, точно как бабушка, – то завтра у тебя будет больше уверенности в себе.

Наверное, я была очень слабовольным человеком, потому что уверенность Ани и ее вера в меня действовали как-то неправильно, что ли… В конце концов, мы оказались на лестничной площадке, и пока я судорожно представляла, насколько новый имидж повлияет на успеваемость, девушка вбила свой номер в мой телефон.

– Позвони, как только выйдешь! – «благословила» она, обняв напоследок. – Хочу знать, какие комплименты тебе говорили. Ох, лучше бы я не на юриста пошла, а на стилиста!

Уже в машине, на полпути к дому Круглова, розовая дымка развеялась, и началась паника. Мне хотелось вернуться обратно и надеть свое правильное и безопасное платье. То, в котором свободно, тепло и уютно. Где не видно коленок, ложбинки между грудями и талии. Где не нужно думать о том, как сесть, чтобы ненароком не обнажить трусы.

– Разворачивайся! – закричала я водителю, на что тот спокойно протянул:

– Мне набрать ваших родителей?

«Ну уж нет, – подумала я, – такого они не переживут».

Поднимаясь по лестнице, дрожала как осиновый лист. Мне было почти физически плохо, перед глазами темнело. Пыталась сделать блузку чуть более свободной, а юбку оттянуть максимально низко. Но чертовы вещи оказались хорошего качества и возвращались в исходную форму. Когда пришло время звонить в дверь, руки перестали слушаться. Но мне таки удалось побороть себя и сделать один короткий звонок. Честно говоря, я надеялась, что Круглов его не услышит, и я смогу с чистой совестью вернуться домой.

– Наконец-то, Баева! Уже почти на пять минут опоздала! Я, по-твоему, должен… – Максим Викторович отрыл дверь с настроением «разорвать всех в клочья». На его этаже, видимо, вышла из строя лампочка, и когда луч света из квартиры осветил меня, он резко замер, сощурил глаза, осматривая с ног до головы. Трижды. И каждый раз все с большим интересом, по инерции делая шаг вперед. – Вы к кому?

– К вам, – переминаясь на месте, выпалила я, искренне желая быть выгнанной, чем так позориться. – Баева я, господин ректор.

Лицо репетитора надо было видеть. Сперва он не поверил моим словам и очень даже обидно усмехнулся. Дескать, куда Баевой до тебя? После чего вдруг замер, видимо, разглядев знакомые черты лица. На висках его появились капельки пота, желваки заиграли, а зубы странно заскрипели.

– Черт бы тебя побрал! – прорычал он сквозь зубы с такой злостью, что стало не по себе. Клянусь, я почти слышала, как бешено стучало его сердце, а пальцы переломали шариковую ручку. – В смысле… Входи, Баева.

Услышав приказ, я проследовала вперед, а Круглов остался сзади. Послышался странный мучительный стон:

– Урок будет чертовски длинным.

– Что? – резко развернувшись, я успела заметить, что взгляд Максима Викторовича блуждал слишком низко. Неприлично. И глаза были такими черными, с поволокой, словно у очень пьяного человека.

– Ничего, – фыркнул он. – Иди давай быстрее.

Сев на то же место, что и в первый раз, я закинула ногу на ногу и уложила юбку так, чтобы выглядеть прилично.

– Быстрее, Баева! – рявкнул чересчур нервный репетитор, заставляя меня по инерции выпрямить спину: осанка по струнке, грудь вперед! – Чем быстрее начнем, тем быстрее закончим…

Только вот я не рассчитала, что одежда новая – узкая. Верхняя пуговка с треском оторвалась, отлетев в сторону. Там образом, мой более-менее приличный вырез перерос в маленькое бедствие. Щеки моментально покрылись румянцем, кожа стала мокрой. Последнее совершенно не помогало, ведь ткань облепила тело как вторая кожа!

Глаза Круглова стали похожи на два стеклянных блюдца. Проследив, как пуговка упала на ковер, он закашлялся так сильно, что я не удержалась, встала и похлопала его по спине.

– Сядь, Баева! – сквозь зубы протянул мужчина. – Прошу тебя, просто сиди.

– Но я ведь просто хотела… – растерялась я, делая шаг назад.

Каждый раз реакция Максима Викторовича на меня была словно пощечина. Казалось, он ненавидел меня так явно, что даже не смотрел. Пялился в учебник! Между прочим, перевернутый вверх тормашками. Да и очки его запотели. Что там вообще можно увидеть при таком раскладе?

– Не знаю, что ты хотела, – выплюнул сквозь зубы он. – Но как всегда вышло наоборот!

Прикусив губу от обиды, я едва сдержала слезы. Чем я заслужила такое отношение? Сев на место, достала учебник и принялась за домашнее задание. Зачитав первую часть, подняла взгляд на Круглова. Удивительно, но за пять минут он не сделал мне ни одного замечания. И снова его глаза блуждали где-то не там… Значительно ниже моего лица. На секунду даже показалось, что мужчина рассматривал мою грудь… Хотя что за бред?!

– Есть вопросы? – уточнила я, улыбаясь. Возможно, хоть так этот черствый сухарь начнет видеть во мне человека.

– Да, – одернув себя, мужчина снова надел протертые очки, спросив: – Вы не замерзли? Может, дать плед?

– Замерзла? – ожидая вопрос по программе, я растерялась. – Наоборот, очень душно…

– Значит, – хрипло пробормотал репетитор, – нужно раздеться.

Возникла странная неловкая пауза. Пришлось трижды перемотать в голове услышанное, прежде чем я убедилась, что не ослышалась.