Глава 2. Новая жизнь – новые правила

Когда я думала, что "как вчера уже не будет", то не предполагала все масштабы катастрофы… Просидев какое-то время в той злополучной гостиной, поняла, что сама ничего не решу. Нужно найти Марка и потребовать объяснений. Расставить все точки над "и".

Умом я понимала, что произошедшее в той злополучной комнате было не тем, чем казалось… однако внутренняя потребность услышать это от Марка не давала мне пойти спать, как ни в чем не бывало.

Но на его территории парня дома не оказалось, как и на моей. Гости тоже разошлось, а следы драки пропали вместе с самим пострадавшим. Вот тогда у меня и появились некоторые соображения о надвигающемся несчастье… Я подумала, что Сэм умер, а Марка полиция утащила в тюрьму.

Не знаю зачем, но я побежала в гараж. Почему-то показалось, что если Марка и правда арестовали, то ему хотя бы разрешат поехать в участок на своей машине.

Это и помогло найти Гранта.

Он сидел на водительском месте общего внедорожника нашей семьи. Наши отцы вместе купили его пару недель назад, чтобы на зимних каникулах съездить в небольшое путешествие заграницу. Оно должно было начаться через день после их возвращения из Доминиканы.

Марк… плакал, слепым взглядом уставившись перед собой, и не заметил, когда я открыла двери салона. Это был первый и последний раз, когда я видела его уязвимым. Да и ребенок в нем искоренился под ноль после этой ночи. Думаю, я одна видела его таким. Многое тогда поменялось.

Не нужно было произносить вслух, чтобы понять: произошло что-то поистине ужасное.

– Грант… – тихо окликнула я его, положив руку на плечо. Он словно очнулся от моего голоса, но растерянность никуда не делась. Его глаза пропитались обреченностью, печалью, болью и сожалением… – Что случилось? – и вдруг будто что-то кольнуло, – Наши родители?..

Я не смогла закончить предложение. Не знала, что спрашивать, и не знала, хочу ли что-то знать. Почва медленно уходила из-под ног, когда он резко подхватил меня подмышки и затянул к себе на колени.

Может быть, он сделал это, чтобы не смотреть мне в глаза. Может, и вправду хотел утешить, но последующие слова разбили мой мир вдребезги, стерли все детские иллюзии, разрушили все мечты:

– Их самолет… Он попал в грозовое облако и… Детка, никто не выжил. Мне очень жаль. Их больше нет.

После этого момента прошло много лет. События сменялись одно за другим, и не всегда удавалось выживать легко или просто. Но этот момент оказался худшим за всю историю. Гребаный конец детства наступил внезапно.

Этот Новый год и, по совместительству, мой пятнадцатый день рождения стал особенным. В плохом смысле. После этого стаи голодных тварей, желающих разорвать компанию наших семей, накинулись на двух несчастных детей. Но они еще не знали Марка Гранта. Хотя… Тогда он и сам был еще с собой не знаком.

Неприятности нападали на нас с такой частотой, что бывали минуты, когда мы считали, что смысла бороться больше нет. Двое детей миллионеров, Марк Грант и Алиса Воронцова, остались одни и без защиты. А что это значило? Правильно! Все враги семьи, продуманные особы и просто жаждущие оторвать кусок побольше, вспомнили все грехи родителей, долги и их проступки.

Сперва родители Сэма заставили написать парня заявление о нападении и избиении. Адвокат семьи Грантов откупился от него за баснословные деньги, но это было достаточным пятном на репутации Марка, чтобы совет директоров компании "Alis Markoni" оспорил его права. К счастью, Сергей Грант успел составить завещание, и после пяти месяцев вражды адвокаты компании таки отвоевали наследство Марка, а он стал единоличным владельцем и генеральным директором.

Это все я узнавала только благодаря СМИ, ведь Марк отчаянно скрывал проблемы. От этого становилось еще печальнее, ведь информация, что попадает в прессу – это лишь самая верхушка айсберга.

– Тебе пятнадцать, так что до вступления в наследство нужно подождать, Алиса, – однажды сам начал разговор Марк. Он не брал меня с собой на встречи и суды, а постоянно запирал одну дома с кучей охранников. Я знала, что парень многое мне не договаривает, и как ему тяжело, но ничем не могла помочь. У меня тоже погибли родители, и я была ребенком… – Никто не лишит тебя фамилии. Наши родители бы этого не хотели, и я никому не позволю причинить тебе вред. Слава богу, высшее образование я успел получить… Это огромное преимущество в данной ситуации.

Мне хотелось как-то поддержать Марка, который теперь приходил лишь после двенадцати ночи и уходил на рассвете. Он постоянно пил алкоголь и всерьез подсел на табак. Я жила в доме Грантов, и теперь в нем не появлялись ни одна девушка или посторонний человек. Только мы вдвоем. Но и без этого было понятно: все поменялось, а в воздухе повисла неизвестность.

Марк сидел в широком кресле цвета металла и задумчиво чесал уже заметно отросшую бороду, засмотревшись куда-то в пустоту. Тогда я встала и, не раздумывая, села к нему на колени. Так было всегда (в прошлой жизни), а сейчас мне просто необходимо получить некую уверенность в том, что не все в этом мире рухнуло. И Марку тоже.

Он тяжело выдохнул и устало прижал меня к себе так крепко, что стало тяжело дышать. Впервые за почти полгода так хорошо и спокойно. Марк рядом и все еще со мной.

– Спасибо, – едва слышно прошептал он и, шумно втянув запах моих волос, осторожно накрутил длинную прядь на указательный палец. Я чувствовала, как он напрягся перед тем, как начать серьезный разговор: – Тебе ведь пока только пятнадцать, поэтому нужен опекун.

Я затаила дыхание. Вроде как прошло полгода, а до сих пор не верилось, что теперь нет моих самых родных и близких.

– В общем, я уже оформил опекунство на себя! – за секунду выпалил он, словно боясь моей реакции. Но почему? Ведь это было логично, ожидаемо и прекрасно? А когда я никак не отреагировала, а лишь сильнее прижалась к его груди, он напряженно добавил: – Довольно давно, Алиса. Не сегодня.

Я не понимала его сомнений, и почему-то показалось важным заглянуть в глаза Марку. Что он прячет за своей непроницаемостью? Эти пять месяцев бизнес-войн его закалили, и теперь было сложно пробраться за баррикады внешней холодности.

Долго я смотрела в его карие глаза и ничего не находила, когда все же решилась сказать:

– Спасибо, что не отдал в детский дом. Ты ведь мог. Я боялась начинать этот разговор, потому как мое домашнее обучение затянулось, и…

Внезапно его рука упала на мою шею, и я замерла. Хотелось поежиться от приятных покалываний, что вызывали его прикосновения, но я списала все на тоску по брату. В его глазах теперь плескались отчаяние, непонимание и забота. Казалось, он был искренним, когда ошарашенно прошептал:

– Ты что, Детка?! Я никогда тебя никому не отдам. Все, что я сейчас делаю – это только для тебя. Беспокойство о тебе дает мне силы справиться со всем этим дерьмом.

Это было лучшее, что я слышала от него за всю жизнь. Да и вообще более приятных слов мне никогда никто не говорил. Непроизвольно на губах появилась улыбка, но лишь до тех пор, пока он осторожно не добавил:

– Именно поэтому я хочу, чтобы ты уехала учиться в Штаты и закончила школу там. Здесь… тебе не безопасно. Я не могу вести дела, зная, что ты постоянно сидишь на бочке с порохом.

Я вскочила с места, словно на голову вылили кипяток, и волком уставилась на брата. Все эти красивые слова – прикрытие, чтобы отослать меня к черту на кулички?! Я настолько ему надоела за пять месяцев?!

– Ты ведь все уже решил, не так ли?

Марк потупил взгляд и снова потянулся к коньяку. Во мне взыграла маленькая капризная девочка, когда я быстро выхватила из его пальцев стакан и запустила его в шкаф напротив.

– И школу тоже выбрал, да, Марк?! Ты ведь все уже продумал и только поэтому так долго тянул с разговором об опекунстве…

Грант молчал, но взгляд был красноречивее слов. Он будто говорил: "У тебя нет выбора. По крайней мере, лучшего выхода я не нашел".

И тут меня настигло понимание… Боги, бедный Марк! У него нет такого чýдного человека, как у меня, который бы решил все его проблемы. Мало того, что Грант так же потерял родителей, так еще и встал у руля крупной компании, не имея опыта, друзей, соратников и просто людей, которым можно было доверять. А он все равно боролся. И все это время справлялся, с гордостью посылая врагов куда подальше.

Разве смела я показывать ему свои зубки?

– Ты мой герой, Марк… Мое сокровище… Моя опора… А я веду себя, как стерва со стажем… – едва слышно прошептала я и буквально упала на колени у его ног. Слезы стекали по моим щекам, когда он тяжело выдохнул и неуверенно погладил меня по голове. Его нежность всегда действовала на меня по-особенному. – Я горжусь тобой. Наверное, таких мужчин, как ты, уже не существует… Знаешь? Я хочу постоянно быть рядом.

Внезапно его проглаживания прекратились, и рука, очутившись на моем подбородке, заставила взглянуть в непроницаемые глаза. Я понимала, почему. Впервые я назвала своего брата, прожигателя жизни, мужчиной. Потому что человека напротив нельзя было назвать парнем или мальчиком. Они не могут заставить взрослых юристов с двадцатилетним опытом испуганно потупить взгляд. А Марк мог.

– Ты будешь, Детка. Будешь… – с неким отчаянием в голосе произнес он, а затем слегка наклонился вперед, чтобы снова затянуть меня к себе на колени.

Мне было приятно свернуться у него на руках и слушать, как спокойные удары его сердца медленно успокаивают и меня, возвращая здравый рассудок. Это мой маленький рай в мире безумия.

Наверное, у Марка были такие же чувства, когда он притянул меня ближе к себе и крепко обнял, жадно втягивая запах. Медленно его нос опускался с моей макушки все ниже и ниже, пока не уткнулся в шею.

Я замерла, чтобы не испортить момент, в которой он нежно пощекотал меня своим дыханием, а затем едва ощутимо прикоснулся губами к чувствительной коже. Это было слишком интимно, слишком нежно, слишком… желанно. Ведь целых полгода я убеждала себя, что тот случай на Новый год – всего лишь призрак моей фантазии или мечта гормонов, но сейчас… Вместе с терпким запахом алкоголя в голову пришла одна мысль: “Он хочет тебя поцеловать".

Это безумие. Совершенное вранье подсознания. Что-то неправильное, порочное, запретное… Но я все равно как бабочка постаралась повернуться к “раскаленной лампе”.

Грант не дал. Его пальцы стали сжимать мою шею еще крепче, когда он хрипло прошептал мне, каждый раз задевая нежную кожу мягкими губами и небритостью:

– Если ты сейчас хочешь мне помочь, а не еще больше свести с ума, просто уезжай. Там никто до тебя не доберется, и мне… так будет легче. Теперь твоя безопасность – моя жизнь. Помоги мне не потерять ее.

Тяжело выдохнув, я приняла решение, воспринимая каждое прикосновение мужчины, как последнее на долгие-долгие годы. Еще не выйдя из дома, я знала: это станет мукой.

– Когда я смогу вернуться?

– Я дам тебе знать. Дам знать, Детка… – Еще одно крепкое объятие, и он просто встал со мной на руках и понес в спальню. – А теперь деткам пора спать. У кого-то завтра начинается новая жизнь.

Марк аккуратно уложил меня в пижаме под теплое одеяло и печально заглянул в глаза.

– Самолет завтра, да? Но… ты же будешь звонить? – с надеждой спросила я, и он тут же кивнул. – А приезжать в гости? – Скривившись, мужчина только неуверенно повел плечами. – Хреново…

– Приеду, если случится что-нибудь экстренное, – пообещал он и, поцеловав меня в лоб, быстро вышел из комнаты.

"Когда я сильно соскучусь, то обязательно устрою тебе это самое "экстренное", братец!" – подумала я и заснула.

***

Я не знала, куда именно лечу, в какой штат. Было плевать. Хотелось оставить себе хоть долю приятной интриги в пугающем будущем. Впервые меня отправляли туда, где не будет семьи и Марка… Хотя брат ведь тоже семья, так?

По дороге в аэропорт я с небывалой тоской запоминала каждую улочку родной Москвы. С необычной внимательностью всматривалась в лица прохожих. Кто-то из них улыбался, дети шли за руки с родителями, пары обнимались… а я была одна. Марк не смог выделить времени, чтобы лично посадить меня на самолет.

Но хочу признать, бизнес-класс стал для меня неожиданностью. Страшно представить, сколько денег потратил Грант на мой перелет. Когда стюардесса попросила отключить телефоны, я услышала звук входящего СМС и с радостью увидела, что оно от Марка. Он словно выжидал момент, чтобы попрощаться последним. Финальная точка всегда должна быть за ним.

Это было голосовое сообщение:

«Детка, надеюсь, ты не сильно ненавидишь меня за это решение, но поверь, я стараюсь только для тебя. Ни о чем не переживай, ты будешь под надежной охраной, в хорошей школе и всем обеспечена. К тому же у тебя есть я, который все это контролирует. Будешь плохо учиться – встречу тебя с отцовским ремнем!», – его голос был наигранно-веселым, но все равно собранным и деловитым. В какой-то момент Грант как-то устало выдохнул и уже более человечно прошептал:

– «И да… Я буду скучать по тебе. Хорошего полета, Алиса Воронцова!»

Едва экран выключился, я задышала. Позже я переслушивала сообщение мужчины раз сто, и нашла там уйму тайных знаков и зашифрованного смысла. Конечно, их там не было. Я просто скучала.

Как только по щеке скатилась первая слеза, я увидела видеозапись, прикрепленную к сообщению. Включив режим "в самолете", вышла в интернет и так звонко расхохоталась, что испугала всех богатеньких снобов вокруг.

Это та самая реклама!

Играет детская незатейливая песенка, и маленькая девочка с двумя светлыми хвостиками и голубыми глазами криво бежит по дорожке в обычных белых памперсах. Камера фокусируется на ней, и малютка грустно прикусывает губу, мило надувая щечки.

"Что случилось, Детка?" – хором спрашивают родители.

"Я не модная!" – едва понятно лепечет малышка, которой по возрасту нет и двух (наверняка озвучивала какая-то девочка постарше).

"Вот, держи, Детка!" – пропевают родители.

Тут камера снова отъезжает, а девочка радостно смеется, весело виляя попой в леопардовых подгузниках. Заканчивается все ее смехом и подмигиванием.

– И почему именно это прозвище прицепилась ко мне? – едва слышно вслух прошептала я, а затем на эмоциях включила телефон, ведь мы еще не взлетели, и написала Марку прощальное сообщение: "Я тебя люблю, братик! Хотя иногда готова пристрелить… Пока, Марк!"

Теперь я готова была улететь. Ведь я знала, что Марк Грант все еще меня любит. Я все еще его Детка!