ГЛАВА – 1: "ГОЛОСА В ПРОВОДАХ"

Дата: 13 марта 2036 года

Я сидел перед терминалом в своей тесной квартире, спрятанной среди бетонных джунглей нижнего города Ниппон-Сина, и мои пальцы скользили по голографическим клавишам, мерцавшим в воздухе, словно искры, плясавшие над кострами в забытых деревнях моего детства. Вечер 13 марта 2036 года окутывал комнату бледным светом, сочившимся сквозь щели в ржавых жалюзи; их металл, источенный временем, пропускал разноцветные полосы – пурпурные, сапфировые, ядовито-зелёные, – рисовавшие на стенах узоры, похожие на прожилки высохшей земли. Серверы гудели вдоль стен, их кабели, спутанные и покрытые пылью, тянулись по полу, напоминая высохшие лозы, цепляющиеся за развалины; их низкий рокот сливался с шумом дождя, стучавшего по крыше, наполняя воздух вибрацией, от которой ныли кости. Помещение пропахло смесью перегретого пластика, сырости и едким дымом от уличных жаровен, где синтетическая еда шипела на раскалённых плитах, а торговцы хрипло выкрикивали свои предложения, заглушаемые ветром.

Камень Они лежал рядом с терминалом, его гладкая чёрная поверхность поглощала свет голограмм, словно бездонный колодец, а алые линии на нём пульсировали, подобно венам, проступавшим под кожей в минуты напряжения. Прошёл год с тех пор, как я оставил позади старую жизнь, и теперь я существовал, погружаясь в сеть, добывая кредиты, пропитанные запахом ржавчины и пепла, ища в цифровых потоках следы, которые могли бы дать мне ответы. Каждый раз, уходя вглубь, я сталкивался с отголосками чужих жизней – хакеров, чьи сознания распались в коде, торговцев, обменявших плоть на металл, случайных жертв, чьи имена растворялись в шуме данных. Камень был моим проводником, его жар, струясь сквозь пальцы, открывал проходы в сеть, постичь которые я не мог, и я ощущал – он был не просто артефактом, а частью меня, как киберрука, как тень прошлого, цеплявшаяся за мои шаги.

Квартира стала моим убежищем, её стены дрожали от гула машин, собранных из обломков, найденных среди мусорных куч нижнего города; их провода, оголённые и потрёпанные, питали терминал, превратившийся в мой единственный алтарь. Пол покрывали обрывки изоляции и куски пластика, хрустевшие под ногами, – следы недель, проведённых в попытках оживить этот хлам, выброшенный корпорациями, чьи шпили пронзали небо, подобно копьям, направленным в вечность. Я смотрел на голографические экраны, парящие в воздухе, их сияние отражалось на моём лице – наполовину человеческом, наполовину механическом, – и видел в нём тень себя: глаза, тусклые, как выгоревшие фонари заброшенных улиц, киберглаз, мигающий багровым, словно сигнальные огни, предупреждающие о близкой опасности. Моя киберрука покоилась на столе, её холодный металл отзывался дрожью в суставах, измотанных бессонницей, гнавшей меня вперёд, несмотря на усталость, сжигавшую тело. Веки отяжелели, словно куски свинца, но я не мог остановиться – сеть звала меня, её шёпот, тонкий и настойчивый, вёл меня дальше, обещая разгадки, которых я жаждал, но не находил.

Я жил этим – взломом, тенями, кредитами, получаемыми от тех, кто искал своих пропавших в цифровой пустоте, и каждый раз, уходя в сеть, я чувствовал её зов, её эхо, её вопросы, звучавшие в моей памяти: "Ты уверен, Кайто?" Тогда я ошибся, и теперь я искал её в каждом потоке данных, струившемся передо мной, подобно ручьям, журчавшим в горных долинах, где я когда-то мечтал о другой жизни. Камень направлял меня, его тепло пробивалось сквозь кожу, словно ток, гудевший в заброшенных мастерских, и я знал – он был живым, нашёптывая мне тайны, которых я не мог понять. Сжимая его в ладони, я ощущал его ритм, пульсирующий в такт моему сердцу, и ненавидел себя за эту связь, за неспособность разорвать её, за надежду, цеплявшуюся за меня, как ржавчина к металлу. Его жар смешивался с холодом киберруки, рождая дрожь, пробегавшую по телу, и я проклинал эту зависимость, этот мост между мной и тем, что я утратил.

Город за окном жил своей жизнью – дроны прорезали воздух, их багровые огоньки мигали в ночи, подобно звёздам, затянутым дымкой, и их гул проникал сквозь стены, сливаясь с воем ветра, гнавшего обрывки пластика по тротуарам. Уличные голоса доносились снизу, заглушаемые рёвом машин, оставлявших за собой облака пара и запах горелого масла, пропитавший всё вокруг. Сквозь щели жалюзи я видел силуэты – в лохмотьях, с мигающими имплантами, их лица, измождённые, но упрямые, светились жизнью, которой я давно лишился. Они знали, ради чего цеплялись за этот мир, а я блуждал в его тенях, ведомый лишь отголосками прошлого. Моя киберрука сжималась, металл скрипел под давлением, и её холод смешивался с теплом Камня, струившимся сквозь ткань, напоминая мне о том, что я всё ещё жив, но лишь наполовину. Я стал призраком в этом городе, освещённом неоном и дымом, не зная, кем сделаюсь дальше, но чувствуя – Камень не отпустит меня, как не отпускали воспоминания, звучащие в шуме ветра.

Я замер в полумраке, пальцы остановились над голографическими клавишами, их свет отражался в моих глазах, тусклых, как угасающие фонари забытых кварталов. Дождь стучал по крыше, его ритм сливался с гулом серверов, собранных из обломков, найденных среди хлама нижнего города, и этот звук вливался в меня, подобно пульсу, бившемуся в венах. Теперь я жил, ныряя в сеть за кредитами, пропитанными гарью и металлом, и Камень Они лежал у терминала, его чёрная поверхность блестела под светом экранов, а алые линии тлели, словно следы огня на остывшем пепле. Он был моим ключом в эту цифровую бездну, ставшую моим ремеслом, и я знал – он вёл меня туда, где я мог найти ответы или потерять себя окончательно.

Сообщение пришло час назад – слабый сигнал пробился сквозь шум сети, подобно далёкому шороху листвы, шелестевшей в ночи моего детства. Клиент скрылся за шифром, его имя утонуло в потоках данных, но задача была проста: найти след хакера, пропавшего в сети три дня назад. Такие заказы стали моей рутиной – люди теряли близких в этом море кода, и я, погружаясь в его глубины, выуживал их тени за кредиты, уходившие на еду и выживание. Моя киберрука сжалась, металл загудел, напоминая скрип ржавых ворот старых складов, и я взял Камень в руку, ощутив, как его жар растёкся по пальцам, словно ток, пробегавший по проводам в заброшенных цехах. Он усиливал меня, открывая пути в сеть, пройти которые я не мог один, и я сжал его крепче, готовясь нырнуть в эту бездну, звавшую меня, как голос из прошлого.

Подключив нейрошунты к вискам, я вздрогнул, ощутив, как их холодные иглы вонзились в кожу, цепляясь к моему сознанию, подобно когтям, впившимся в добычу. Киберглаз мигнул багровым, фиксируя сигнал, и я закрыл глаза, позволяя разуму упасть в сеть, словно в пропасть, манившую своей пустотой. Реальность растаяла, и я оказался в цифровом Ниппон-Сине – коридоры из света простирались передо мной, их стены дрожали, подсвеченные холодными тонами, перетекавшими в тёплые на горизонте, напоминая закаты, виденные мной в юности. Реки данных струились под ногами, их поверхность рябила, как стекло под ветром, и я шагнул вперёд, мой аватар – фигура в тёмном плаще, скрывавшем киберруку, – дрожал, подобно тени, следовавшей за мной всюду. Цифровые шпили поднимались вокруг, их очертания ломались и собирались заново, словно миражи в пустыне, и я чувствовал, как сеть дышала, её ритм отдавался в моей груди, усиливая тепло Камня, лежавшего в руке.

Камень откликнулся, его жар пробился сквозь мою цифровую оболочку, усиливая меня, открывая проходы в сеть, недоступные без него. Я следовал за сигналом, влекшим меня к следу хакера, его код был слабым, как угасающий пульс, и я нырял глубже, сжимая Камень в реальном мире, пока в сети стены света трескались под его силой. Я находил обрывки – клочки данных, струившиеся, словно ручьи в горах, и я знал – это был он, хакер, пропавший три дня назад, его тень, слабая, но живая, звучащая эхом в пустоте. Моя киберрука гудела, металл рассекал код, подобно лезвиям, мелькавшим в тенях, и я тянулся к нему, надеясь вытащить его след. Цифровой ветер кружился вокруг, его вой напоминал мне о бурях, гнавших пыль по пустошам, и я видел, как данные складывались в образы – голоса, лица, обрывки судеб, растворявшихся в этой бездне, но её среди них не было, лишь иллюзия, рожденная моей тоской.

Но тут я услышал его – шёпот, пробившийся сквозь гул сети, низкий, как рокот далёкого грома, и резавший меня острее, чем ветер в пустыне.

– Ты часть меня, – произнёс он, и я застыл, мой аватар дрожал, словно тень, цеплявшаяся за мои шаги.

Это был "Они-но-Ками", его голос жил, как Камень в моей руке, и я ощущал его взгляд, багровые глаза вспыхнули в темноте, подобно огням, горевшим вдали. Цифровые коридоры сжались, их свет стал гуще, словно смола, заливавшая мои мысли, и я чувствовал, как он тянулся ко мне, его присутствие давило на разум, подобно тяжести гор, виденных мной в юности. Разум кричал мне вырваться, бежать из сети, но я не мог – Камень удерживал меня, его жар растекался по мне, словно ток, и я знал – он был здесь, в этой бездне, ставшей моим ремеслом.

Я вырвался из транса, сорвав нейрошунты с висков, и рухнул на пол, задыхаясь, словно выбрался из-под воды. Моя киберрука ударила по столу, металл загудел, и я слышал, как серверы рокотали, их шум сливался с дождём, стучавшим по крыше. Кожа на висках горела, оставляя красные следы от игл, и пот стекал по шее, смешиваясь с холодом воздуха. Но за окном раздался иной звук – гул дронов, их багровые огоньки мелькали в ночи, подобно маякам в тумане, и я понял – это были не случайные машины. Это были "Тэнгу Индастриз", их тени подбирались ко мне, и холод сковал грудь, смешиваясь с жаром Камня, пульсировавшего в руке. Киберглаз мигнул, фиксируя их, и я видел, как они кружили над крышей, их линзы выслеживали меня, подобно охотникам, вышедшим на след. Прошептав хрипло:

– Они знают, – я осознал – это не конец, а начало чего-то, что остановить я не мог.

Моя киберрука сжалась, металл скрипнул, и я знал – мне нужно быть готовым, понять, чего они хотели, как их остановить. Я не мог бежать, не мог бросить Камень, и я чувствовал – это мой путь, мой бой, избежать которого я не мог.

Я лежал на холодном бетоне, колени ныли, словно от долгого пути по камням, ещё не зная, что сеть станет моим полем боя. Нейрошунты болтались в воздухе, их иглы блестели под светом экранов, и я задыхался, будто бежал под дождём, стучавшим по крыше, его ритм сливался с гулом серверов. Моя киберрука ударила по столу, металл звенел, как двигатели машин за окном, и дрожь пробирала меня – от висков, где шунты оставили следы, до груди.

Я смотрел на Камень, лежавший у терминала, его чёрная гладь блестела, а алые линии тлели, словно следы огня на пепле. Заказ был выполнен – след хакера лежал на экране, его слабый код, выуженный мной из сети, был тенью, за которую я получу кредиты. Но радости не было – шёпот "Они-но-Ками" гудел в голове, его голос, низкий, как рокот грома, резал меня острее, чем ветер пустошей. "Ты часть меня," – сказал он, и я чувствовал его багровые глаза, смотревшие из пустоты сети, и я знал – это было не завершение, а начало.

Моя живая рука дрожала, пальцы цеплялись за край стола, и я смотрел на экран, где след хакера таял, словно дым, поднимавшийся над кострами в детстве. Я вытащил его, как выуживал других, но каждый раз, уходя в сеть, я искал её, и находил лишь чужие тени, шептавшие о конце. Камень был моим ключом, его жар открывал мне пути в сеть, недоступные без него, но теперь я понимал – он был живым, он знал меня. Киберглаз мигнул, фиксируя его пульс, и я ощущал его взгляд, тепло, струившееся сквозь кожу, подобно току, и я знал – он был здесь, в этой сети, ставшей моим ремеслом.

Встав, я прошёлся по полу, ботинки скрипели, и я подошёл к окну, глядя на дроны, кружившие в ночи, их багровые огоньки мигали словно угли во тьме. Дождь заливал стекло, его шум сливался с гулом серверов, и я сжал Камень, ощутив, как его жар растёкся по мне, словно ток. Это было не завершение, а начало, и я должен был приготовиться к их шагу, к тому, что они явятся за мной. Киберглаз мигнул, фиксируя их, и я шепнул, голос дрожал, но был твёрд, как металл моей руки:

– Я не отдам его.

Сеть стала моим полем боя, Камень – моим оружием, как и моим проклятием, и я должен был постичь его, прежде чем они постигнут меня.