– У тебя всё нормально? – спросил Алекс, проходя мимо с подносом.
– Да, – коротко ответил я, даже не пытаясь скрыть, что мне не до его разговоров.
День начался, как обычно. Кофейня наполнилась звуками, запахами, движением. Алекс пожал плечами и ушёл. Я продолжал работать, но мысли никак не отпускали. У меня внутри бурлило что-то тягучее и неприятное. Я не мог избавиться от мысли о ней. Её слова, её взгляд, её улыбка – всё это застряло в моей голове, как заноза, которую невозможно вытянуть.
"Ты будто прячешься."
Эта фраза эхом звучала во мне, вызывая раздражение. Клиенты приходили, уходили, заказывали свои привычные напитки. Но всё это было где-то на фоне. Её слова задели что-то внутри меня, что я долгое время старался скрыть. Она смотрела на меня так, будто видела больше, чем должна была. Это злило.
Кофемашина зашипела, выбрасывая горячий пар. Я заливал молоко в очередной стакан, но мои движения были рваными, неловкими. Я почувствовал, как гнев поднимается внутри, как горячая волна, которая вот-вот захлестнёт.
– Серьёзно, что с тобой? – снова Алекс.
– Ничего, – ответил я, почти бросая стакан на стойку.
Он хмыкнул, но больше ничего не сказал. Я снова обернулся к клиентам. Её не было, но каждый раз, когда дверь открывалась, я автоматически поднимал голову, ожидая увидеть её. Это бесило меня ещё больше. Почему я вообще так реагирую? Она просто клиентка. Просто человек, который сказал несколько слов. Но эти слова задели меня. "Ты будто прячешься."
Я чувствовал, как это колет, как заноза под кожей. Она права. Я действительно прячусь. Я закрываю все двери, отгораживаюсь от мира. Но почему она это заметила? Почему её слова вдруг вывели меня из равновесия? Гнев смешивался с беспомощностью. Я ненавидел это чувство – быть пойманным врасплох. Она появилась, как внезапная буря, разрушив мой хрупкий баланс. Я смотрел на стойку, на кофемашину, на клиентов, и чувствовал, как мир вокруг становится невыносимо шумным.
– Возьми перерыв, – раздался голос Олега.
Я обернулся. Он смотрел на меня с таким выражением, которое говорило: "Я всё понимаю".
– Я в порядке, – ответил я сухо.
– Ты так думаешь? – он приподнял бровь.
Я хотел возразить, но передумал. Раздраженно снял фартук и вышел из кофейни. На улице было прохладно, воздух резал лёгкими порывами ветра. Я сел на ступеньки у входа, уткнувшись лицом в ладони. Всё это казалось бессмысленным. Но внутри меня кипела буря, и я не знал, как её успокоить.
Почему она не выходит из моей головы? Почему её слова до сих пор жгут, будто она знает обо мне всё? Я поднял взгляд на улицу, где люди торопились по своим делам. Может, потому, что она права?
Я сидел на ступеньках кафе, не двигаясь, пока ветер тихо трепал волосы и уличный шум сливался в монотонный гул. В груди всё ещё закипало раздражение, но вместе с ним возникало и что-то ещё. Оно не было гневом, скорее болью, скрытой под слоем злости. Её слова крутились в голове, как назойливая мелодия. "Ты будто прячешься."
Она видела меня насквозь, и это пугало. Я ведь привык быть для всех невидимым, пустым местом. Никто никогда не пытался узнать, что у меня внутри, и я сам давно перестал искать ответы.
– Ну? – голос Олега вернул меня к реальности.
Я поднял голову. Он стоял рядом, скрестив руки на груди.
– Ты так и собираешься сидеть здесь, мрачный и задумчивый?
– Просто беру паузу, – отозвался я.
– Паузы – это хорошо, – сказал он, садясь рядом. – Но у тебя вид такой, будто ты хочешь порвать весь мир.
Я усмехнулся, но горечь не исчезла.
– Нет. Только одного человека.
– Она так сильно тебя задела? – спросил он, не отрывая взгляда от дороги перед нами.
Я замялся.
– Она сказала… то, что не должна была говорить.
– И что же?
– Что я прячусь.
Олег кивнул, будто это был самый очевидный ответ на свете.
– Так может, ты действительно прячешься?
Его вопрос ударил в точку, но я отвернулся, чтобы он не увидел, как это задело меня.
– Не твоё дело, – буркнул я.
– Может, и не моё, – спокойно ответил он. – Но ты уже второй день ходишь, как бомба с часовым механизмом. Если не хочешь, чтобы это тебя разорвало, лучше разберись с этим.
Я ничего не сказал.
– Люди не просто так выводят нас из себя, – продолжил он. – Обычно они говорят то, в чем мы сами боимся себе признаться.
Я почувствовал, как его слова попадают прямо в цель.
– Знаешь, – сказал он, поднимаясь, – злость – это не решение. Она только скрывает то, что по-настоящему важно.
Он ушёл, оставив меня одного на ступеньках. Я провёл рукой по лицу, чувствуя, как внутри всё кипит. Олег был прав. Она затронула что-то, что я старался игнорировать годами.
Когда я вернулся в кафе, Олег снова сидел за своим столиком, а Алекс что-то тихо насвистывал, протирая стаканы. Я занял своё место за стойкой, пытаясь отвлечься. Но всё вокруг напоминало мне о ней: пустой столик у окна, запах лаванды, который до сих пор казался мне отчётливым. Почему её слова задели меня сильнее, чем что-либо за последние годы?
Я вспомнил себя в школе. На переменах всегда стоял в коридоре один, прижимаясь спиной к стене. Остальные дети смеялись, шутили, толкались, словно их жизнь была переполнена энергией и свободой. Но не моя. Я старался быть тенью. Меня это устраивало. Но её взгляд был другим. Он говорил: "Я вижу тебя." И это пугало меня сильнее всего.
Кафе постепенно погружалось в вечернее затишье. Клиенты расходились, оставляя за собой лишь полупустые стаканы и случайные слова, сказанные вполголоса. Я сидел за стойкой. Взгляд уткнулся в кофемашину. Она продолжала шипеть и издавать привычные звуки. Но даже это привычное и успокаивающее не могло вернуть меня в состояние покоя.
Я снова смотрел на её столик у окна. Пустой. Но в моём сознании он был заполнен её присутствием. Почему она так легко ворвалась в мою жизнь? Эта мысль не давала покоя. Её слова крутились в голове, вызывая противоречивые эмоции. Я злился на неё за то, что она сказала правду, которую я старательно скрывал даже от себя. Я вспомнил её взгляд. В нём не было осуждения, только интерес и, может быть, даже сочувствие. Это раздражало.
– Задумался? – раздался голос Олега.
Я обернулся. Он стоял рядом с кружкой кофе в руках, смотрел на меня с лёгкой улыбкой.
– Просто устал, – ответил я.
– Устал? Или пытаешься понять, что внутри тебя сейчас творится?
Я ничего не сказал, вернувшись к своему привычному молчанию.
– Рассказывай, – продолжил он, садясь на высокий стул напротив.
– О чём?
– О том, что тебя гложет.
Я хотел отмахнуться, но его взгляд был слишком внимательным.
– Ты всегда лезешь не в своё дело? – огрызнулся я.
– Только когда вижу, что кто-то сам не справляется, – спокойно ответил он.
Его слова прозвучали так просто, что я на мгновение забыл о раздражении.
– Она задела тебя, правда? – продолжил он.
Я замер, но решил не отрицать.
– Да.
– Чем?
– Она говорит так, будто знает меня. Будто понимает, через что я прошёл.
Олег кивнул, его лицо стало серьёзнее.
– И это плохо?
– Не знаю. Я просто не хочу, чтобы кто-то копался в моей жизни.
– А может, она не копается? Может, она просто хочет помочь?
Я замолчал. Олег продолжал:
– Люди не всегда хотят причинить нам боль, даже если задевают за живое. Иногда они видят то, что мы сами боимся признать.
– И что я должен сделать? – спросил я, чувствуя, как гнев смешивается с растерянностью.
– Решить, будешь ли ты прятаться дальше или откроешь дверь.
Его слова застряли во мне, как и её. Я знал, что он прав. Снова посмотрел на пустой столик у окна.
– Ты думаешь, она вернётся? – спросил я неожиданно для самого себя.
Олег усмехнулся.
– Если ей это нужно, она вернётся.
Я ничего не ответил. В голове возникло странное ощущение: будто я стоял на краю чего-то большого, чего-то нового. И я понятия не имел, готов ли я сделать шаг. Ночь окончательно накрыла город. За окнами мелькали редкие фары машин. Свет от уличных фонарей ложился мягкими полосами на кафельный пол кафе. Олег ушёл, пожелав мне доброй ночи и бросив напоследок:
– Найди время для себя.
Эти слова эхом прозвучали в пустом помещении. Впервые за долгое время я остался совсем один. Но это тихое одиночество, которое обычно приносило мне странное успокоение, сегодня давило на грудь.
Я снова посмотрел на столик у окна. Его пустота будто отражала мою собственную. Я ненавидел это чувство, ненавидел, что её присутствие разбудило то, что я годами старался забыть.
В детстве я сидел в своей комнате после очередного скандала. Мне тогда было десять, и я уже знал, каково это – бояться того, что должно быть безопасным. Отец тогда громко кричал на маму в другой комнате. Я сжимался в углу, закрывая уши руками, надеясь, что всё прекратится. Тогда я пообещал себе, что больше никогда не позволю никому проникнуть внутрь. Никто не увидит меня настоящего. Никто не сможет сделать мне больно. Но теперь… Теперь появилась она. И её взгляд, слова, лёгкая усмешка казались слишком близкими.
– Ты же хотел этого, да? – вдруг произнёс я вслух, обращаясь к пустому кафе.
Голос отразился от стен. Мне стало почти смешно от того, как глупо это звучало. Я встал, подошёл к стойке и посмотрел на своё отражение в кофемашине. Тёмные глаза, слегка растрёпанные волосы, уставшее лицо. Всё это казалось чужим. Я пытался понять, что она во мне увидела. Почему её слова так сильно задели? "Ты будто прячешься." Возможно, она увидела то, что я сам больше не мог игнорировать. Может, она просто произнесла то, что я боялся признать: я давно закрылся, выстроил стены и убежал от самого себя.
Я вспомнил её улыбку. Она была лёгкой, но в ней чувствовалось тепло, которое я давно не испытывал. И тогда я понял: дело не в том, что она задела меня. Дело в том, что она показала мне, что я могу быть другим. Эта мысль одновременно пугала и притягивала.
Я ещё долго сидел в тишине, размышляя о том, что будет дальше. И в какой-то момент я поймал себя на том, что жду её возвращения. Не для того, чтобы избежать своей боли. А чтобы, возможно, найти способ снова стать собой.
Тишина подъезда была привычно густой. Только скрип ступеней под моими ногами и слабый звук телевизора из-за соседской двери нарушали её. Я поднялся на свой этаж, чувствуя, как усталость наваливается с каждой пройденной ступенью. В руках я держал небольшой пакет с продуктами, купленными на последние деньги после смены в кафе.
Дверь в квартиру Олега была приоткрыта, и оттуда доносился запах еды. Это был в его духе: никогда не запирать двери, будто он говорил всем соседям: "Заходите, если нужно."
– Ты так и собираешься стоять в коридоре? – раздался его голос, глубокий и чуть насмешливый.
Я вздрогнул. Олег выглянул из-за двери. В руках у него была лопатка для помешивания, а на лице покрытом щетиной была привычная улыбка.
– Заходи. Расскажешь, как прошёл день, – сказал он.
Я хотел отказаться, но что-то в его тоне всегда заставляло следовать его словам. Квартира была маленькой, но уютной. Всё было просто: диван, обшарпанный стол, книги, которые казались раскиданными хаотично, но на самом деле лежали в каком-то особом порядке. На стенах висели старые фотографии и картины.
– Садись, – махнул он рукой на стул у стола.
Я опустился, поставив пакет на пол.
– Как прошёл день? – спросил он, не оборачиваясь, продолжая помешивать что-то на сковороде.
– Как обычно, – ответил я.
– Это как? – Он усмехнулся, развернувшись ко мне. – Усталый и задумчивый?
Я не удержался от лёгкой улыбки.
– Угадал.
Олег положил еду на тарелки и поставил одну передо мной.
– Ешь, а потом рассказывай. – Сказал он подвигая ко мне тарелку.
Я молча начал есть. Мысли всё ещё путались. Разговор с ним был последним, что я хотел сейчас обсуждать.
– Так что не даёт тебе покоя? – наконец спросил он, глядя на меня поверх чашки с чаем.
– Ты всегда так прямолинеен? – спросил я, избегая ответа.
– Да, – хмыкнул он. – Потому что иначе люди только топчутся на месте.
Я замолчал, не зная, как объяснить то, что творилось у меня внутри.
– Слушай, – продолжил он, – я тебя знаю уже год. Видел, как ты встал на ноги после того, как всё развалилось. И теперь я вижу, что ты снова пытаешься спрятаться.
– Я не прячусь, – возразил я, чувствуя, как раздражение поднимается внутри.
– Нет? – Он поднял брови. – А почему тогда выглядишь, будто тебя задело то, что кто-то сказал правду?
Я понял, о чём он говорит, но молчал.
– Иногда сложно признать, что кто-то видит нас такими, какие мы есть, – продолжил он. – Но это и есть путь к тому, чтобы измениться.
Его слова задели меня, как обычно. Олег умел говорить прямо, но без жестокости. В его голосе всегда была теплота, которая заставляла прислушаться.
– Знаешь, когда я был в твоём возрасте, – вдруг начал он, – я думал, что если я буду сильным, меня ничто не сможет сломать.
Он поставил чашку на стол и посмотрел на меня.
– Но сильным я стал только тогда, когда понял, что быть честным с собой – это не слабость.
Его слова оставили во мне странное ощущение.
– Ты сильнее, чем думаешь, – добавил он. – Но только если позволишь себе это увидеть.
Я кивнул, чувствуя, что его слова остаются во мне, словно медленно тающий лёд. Олег сидел напротив, облокотившись на стол. Его взгляд был спокойным, но проницательным. На стене висела старая фотография: группа молодых людей, стоящих на фоне старого здания. Олег был среди них, едва узнаваемый, без седины в волосах, с широкой улыбкой на лице.
– Ты часто смотришь на эту фотографию, – неожиданно сказал он, заметив, куда я смотрю.
– Да, – признался я. – Это ты?
– Угу. Было время, когда я думал, что могу изменить мир, – он усмехнулся, качая головой.
– И что случилось?
Олег задумался, взяв в руки кружку.
– Мир оказался сложнее, чем я думал. Но это не значит, что я перестал пытаться.
Его голос звучал спокойно, но в нём было что-то большее, что заставило меня задать следующий вопрос:
– А ты изменился?
Он посмотрел на меня, будто этот вопрос его удивил.
– Да. И это было непросто.
Я молчал, ожидая, что он скажет дальше.
– Когда-то я думал, что если закрыться и всё держать внутри, то стану сильнее, – продолжил он, отводя взгляд. – Но потом понял, что это делает меня только слабее.
Эти слова задели меня. Я отвёл глаза, почувствовав, как они находят отклик где-то глубоко внутри.
– Иногда, чтобы быть сильным, нужно признать, что тебе больно, – сказал он, снова глядя на меня. – Это первый шаг к тому, чтобы двигаться дальше.
Я долго молчал, пытаясь переварить его слова.
– Это не так просто, – наконец произнёс я.
– Нет, – согласился он. – Но если бы было просто, это бы не стоило усилий.
Мы снова замолчали. Часы на стене тихо тикали, заполняя тишину.
– Зачем ты мне помогаешь? – вдруг спросил я.
Олег усмехнулся, но глаза остались серьёзными.
– Потому что я вижу в тебе себя. Того, кем я был, когда думал, что справлюсь сам. В одиночку.
Его слова прозвучали как удар. Я отвёл взгляд, чтобы он не заметил, как они меня задели.
– Но ты уже не тот, – тихо сказал я.
– Да, – ответил он. – И я хочу, чтобы ты тоже смог это увидеть.
Эта фраза повисла в воздухе, как что-то важное, что нельзя просто проигнорировать. Я поднялся, чувствуя, что разговор слишком близок к тому, что я пока не готов принять.
– Спасибо за ужин, – сказал я, собирая свои вещи.
Олег кивнул, его лицо оставалось спокойным.
– Если захочешь поговорить – я здесь.
Я ничего не ответил и вышел в холодный коридор. Возвращаясь в свою квартиру, ощущал странную смесь тяжести и лёгкости. Его слова продолжали звучать в моей голове. "Иногда, чтобы быть сильным, нужно признать, что тебе больно." Я сел на свой старый и продавленный диван, уставившись на стену. В этот момент я понял, что Олег не просто помог мне устроиться в кафе. Он был тем, кто впервые показал мне, что сила – это не отсутствие слабости. Но смогу ли я это принять?
На следующий день я снова оказался на пороге квартиры Олега. Это произошло почти случайно: вернувшись с работы, я услышал, как в его квартире играла музыка. Её звучание – старый джаз, спокойный и глубокий – казалось, заполняло весь коридор, унося с собой тяжесть дня. Я постучал.
– Открыто! – услышал его голос. Я толкнул дверь и вошёл. В комнате Олег сидел на диване с книгой в руках. На кофейном столике перед ним стояла кружка чая, рядом лежала открытая пачка печенья.
– Снова ты? – он поднял взгляд, улыбаясь.
– Музыка громкая, – пробормотал я, опускаясь на стул.
– Ага, нашёл предлог, чтобы зайти, – сказал он отпивая небольшим глотком чай и ставя кружку на стол.
– Нет, – возразил я, чувствуя, как моё лицо заливается краской.
– Конечно-конечно, – Олег усмехнулся, но его взгляд был добрым. – Ну что, как прошло твоё "сегодня"?
– Нормально, – ответил я, опуская взгляд.
– Опять это твоё "нормально". Оно вообще что-то значит? – он отложил книгу и внимательно посмотрел на меня.
– Это значит, что день прошёл, – ответил я, чуть резче, чем хотел.
– А ты сам прошёл через день? Или просто позволил ему пройти через тебя?
Этот вопрос застал меня врасплох.
– Какая разница?
– Большая, – серьёзно ответил он. – Если ты просто позволяешь времени идти, ты теряешь что-то важное.
– Что именно?
– Себя.
Я замолчал. Его слова вновь оказались слишком точными, слишком близкими к тому, что я сам не хотел признать.
– Ты думаешь, что если закрыться, мир оставит тебя в покое? – продолжил он. – Но закрываясь, ты просто запираешь себя вместе с болью.
Я отвёл взгляд.
– Это легче.
– Нет, – Олег покачал головой. – Это кажется легче. Но на самом деле, это как держать горячий уголь в руке, надеясь, что он не обожжёт.
Он потянулся за кружкой и сделал ещё один маленький глоток.
– Знаешь, я тоже так жил. – Его голос стал тише. – После того, как отец ушёл.
Я удивлённо посмотрел на него.
– Ты не говорил, что…
– Да, – он чуть улыбнулся. – Я не любитель рассказывать эту историю. Но тебе, думаю, будет полезно услышать.
Олег наклонился вперёд, поставив локти на колени.
– Он ушёл, когда мне было пятнадцать. Оставил нас с мамой одних, без денег, без поддержки. Сказал, что мы его только тормозим.
Я замер, слушая его голос.
– Тогда я решил, что никогда никого не подпущу близко. Я думал, что если стану холодным и равнодушным, то никто не сможет меня ранить.
Он посмотрел на меня, и в его взгляде было что-то, что напомнило мне самого себя.
– Но знаешь, что произошло?
– Что?
– Я стал мёртвым изнутри. Всё, чего я хотел избежать, оказалось со мной.
Его слова ударили так, что я почти почувствовал физическую боль.
– И что ты сделал? – спросил я после долгой паузы.
– Сначала я тоже держал этот горячий уголь, – он улыбнулся, но его улыбка была горькой. – А потом я понял, что это не жизнь.
Олег откинулся на спинку дивана.
– Тогда я начал открываться. Маленькими шагами, но начал.
Я не знал, что сказать. Всё, что он говорил, было слишком знакомо.
– А ты? – спросил он, глядя на меня. – Ты готов хотя бы попробовать?
Я долго молчал.
– Я не знаю, – наконец сказал я.
– Этого достаточно, чтобы начать, – ответил он, и в его голосе звучала непоколебимая уверенность.
После разговора с Олегом я долго не мог заснуть. Его слова продолжали звучать в моей голове, настойчиво повторяя: "Ты готов хотя бы попробовать?"
О проекте
О подписке