5. Храм

Магические и физические силы на исходе, а конца-края не предвидится. Как-то многовато сегодня всего, ещё и буря вот-вот дойдёт сюда, и Саваж опять что-то вытворила, думал Рик, пока шёл туда, откуда доносился звонкий забористый мат. Тьфу. Бедовая девка.

Нет, понятно, что аленькие цветочки не пойдут служить в Легион. И домашние девочки – тоже. Но тьфу же. Она же… она же красивая, эта Саваж, вдруг неожиданно для себя подумал он. Она сильна, как нормальный боевой маг. Она грациозна, как пустынная кошка. Она изобретательна, как хороший командир. А в лучах заходящего солнца её выпавшие из куцего хвостика на затылке волосы пушатся, а ресницы золотятся.

Так, стоп. Лишнее это, лишнее. Она – под твоим началом, и вообще сестра генерала Саважа. И ещё дурная девка. Потому что никогда нельзя знать, что вытворит.

Вот и сейчас – куда-то вляпалась, что-то вытворила и вызвала Хранителя. Вряд ли он сам пришёл посмотреть, чего ради они заявились в храм.

О Хранителях Рик до того момента только слышал. Вроде бы рассказывали, в таких вот древних имперских храмах водятся сущности их бывших жрецов. Потому что силы, которым таким образом поклонялись, никуда не делись – а куда денется природа?

История говорила, что люди, уважающие эти самые древние силы, получали от них профит даже и в реальные, не легендарные времена. Скажем, на чём держалось долгие века могущество Фаро? На поклонении Великому Солнцу, а это самая что ни на есть мощная природная сила. На чём жили Старшие, те, что владели этим миром задолго до людей? На поклонении силам природы. На чём, в конце концов, основаны магические способности? На том, что кто-то слышит эту самую природу лучше других и может с ней взаимодействовать.

И сейчас в невероятной красоте – закатные лучи, золотой песок, храмовые колонны – в куче песка сидела та самая Саваж, а напротив неё возвышался тот самый Хранитель. И ни одного тела из тех, что они с Саваж положили, поблизости нет – куда делись только?

– Приветствую тебя, Хранитель, – Рик вежливо наклонил голову – ничего лучше он придумать не смог.

– И тебе привет, – кивнула сущность. – Ты тоже, как и прекрасная дева, сожалеешь о пролитой в храме крови?

– Моя бы воля – вообще бы крови не проливал, только пугал, – усмехнулся Рик. – Но понимаешь, тут как – или ты, или тебя.

– Понимаю, – кивнул Хранитель. – И что же вы оба собрались здесь делать?

– Мы просим дозволения остаться в этих стенах до конца бури. Или до утра. До того момента, когда за нами прилетят с базы, – сказал Рик.

– А если я не дам такого дозволения? – усмехнулся призрак.

– Твоя воля, – пожал плечами Рик. – Тогда и будем думать. Саваж придумает, что делать, она не только ругаться талантливая, – усмехнулся, глянув на дёрнувшийся в его сторону затылок.

– Эй, ты чего? – она попыталась встать, но плюхнулась обратно в песок.

– Ничего, – ответил Рик. – Уважаемый Хранитель желает получить от нас какие-то гарантии, а я ума не приложу, что мы можем дать ему.

– Дева уже дала – свою кровь, – ответил Хранитель. – Благодаря чему я и смог предстать перед вами. И проявила похвальную мудрость. В подобных местах и впрямь не след воевать. И те, кто напал на вас, ответят. Ответили при жизни, ответят после смерти.

– Вот и чудненько, – влезла Саваж. – А мы тут поспим пока, хорошо?

– Бури не миновать, её вызвали ваши действия – ваши и ваших врагов. Но вас не унесёт – если не будете выходить за стены храма.

– Благодарю тебя, Хранитель, – и вновь Рик вежливо кивнул.

– И тебе добрый путь, – ответил тот.

– Спасибо, – серьёзно сказала Саваж. – Это будет очень хорошо, если нас не выдует отсюда к чертям. Лёгкой дороги вам и доброй охоты.

Хранитель направился туда, где, вероятно, раньше был выход из храма, и с той стороны напоследок донеслось:

– Не выходите за стены, не испытывайте судьбу…

– Так, Саваж. Подъём, и быстро в укрытие. Сказали не испытывать судьбу, так и не нужно этого делать, – сказал Рик, взял её за руку и поднял на ноги.

Она подхватила куртку и поковыляла за ним к сложенным кучей вещам.

Ночь упала вся разом – вот ещё золотились отсветы на стенах, а потом ты отвлёкся на осмотр периметра укрытия – и стало темно. И ни черта не видно.

– Саваж, не спи. Помогай, – сказал Рик успевшей задремать на ящике напарнице.

– Что? – встрепенулась она. – А, да, точно. Прости. Готова, – поднялась, надела свою легионерскую куртку и принялась растирать ладони.

То, как она это делала, подсказало Рику, что её силы на исходе.

– Ты вообще можешь?

– Должна, – отрывисто ответила она, даже не сказала – выдохнула.

Напряглась, растопырила пальцы, что-то поймала – не то у себя внутри, не то ещё в каком межзвёздном пространстве. И принялась ткать защитную стену – тонкую и неуверенную.

Рик присоединился – и подумал, что тоже, мягко говоря, не в лучшей форме. Но – что есть.

В итоге они вдвоём смогли хоть как-то оградить очень маленький кусок укрытия – коробки с медикаментами да угол, в котором можно если не прилечь, то хотя бы присесть. Только и оставалось надеяться, что на несколько часов этого хватит. И присели – да что там, повалились на песок ровно в тот момент, когда налетевший сверху ветер как пологом задёрнул необыкновенно звёздное небо и завыл где-то там, в вышине. Рик засветил магический шар – еле-еле, больше не выходило.

– Началось, – прошептала Саваж.

Ветер снова завыл и принялся поднимать песок к небу и швырять обратно.

– Вовремя успели, – проговорил Рик. – Ладно, теперь только ждать. Еда, вода?

У него в рюкзаке должен был быть нетронутый паёк на день, и вода, ещё целая одна бутылка, а как у неё – он не представлял.

– Всё есть. Днём-то не до того было.

Она потянулась к своему рюкзаку и начала его потрошить. Одной рукой. Второй только кончиками пальцев придерживала, и было ей, очевидно, неудобно. До Рика дошло не сразу, а как дошло, так он взял её руку, не спрашивая, и развернул ладонью к себе. В слабом свете был неплохо виден порез – подсохший, но глубокий. Он собрал остатки сил, сжал края и стянул, остановив набухшие было капли крови. Подержал ладонь в своих, приметил аккуратные коротко остриженные ногти, тонкие сильные пальцы – очевидно, очень умелые. Поймал себя на том, что безотчётно легонько поглаживал её ладонь.

– Спасибо, – проговорила она тихо. – Так сильно проще, правда. Но я бы дотерпела… Докуда-нибудь.

– Лучше быть обоеруким в нашем положении, – буркнул Рик и выпустил её ладонь.

Саваж продолжила изыскания в рюкзаке. На свет появилась винтовка – молодец, девочка, во всеоружии – потом какая-то серебристая сумка, в таких женщины таскают миллион непонятных вещей, без которых они жить не могут, потом какая-то ткань в клетку, а потом уже из этой ткани она достала пакет с едой и бутылку с водой. Тоже одну, вторая, очевидно, закончилась в течение дня.

Ели молча, пили немного – кто знает, сколько здесь ещё сидеть, буря может продолжаться и сутки, и двое. Потом она принялась убирать вещи обратно в рюкзак, но клетчатую ткань оставила.

– Что это ещё? – изумился он, глядя, как она разворачивает эту штуку.

Разворачивает, разворачивает… развернула.

– Плед. Подарили. Даже не мне, а Жанно, но два, и он один мне отдал. Очень лёгкий и компактный, но мягкий и тёплый. Песок же к утру остынет, а на этой штуке будет нормально. А накрыться можно куртками. И верить, что настанет утро, и нас заберут. А если не заберут – то я свистну Жанно, вдруг у него есть свободный портал?

Рик не сразу сообразил, что Жанно – это генерал Саваж. Где ж ты раньше была, красавица, со своими родственными связями и порталами? Рик не любил обращаться за помощью, но тут бы рискнул. Потому что ладно он, а ещё она и чёртов груз.

Саваж принялась стелить эту свою штуку.

– Подвинься, да?

Требование показалось ему справедливым, и он привстал. Еда придала немного сил, можно было нормально сесть хоть бы и на песок, дышать полной грудью и пытаться разглядеть что-нибудь в воющей и швыряющей пригоршни песка на их защитный барьер тьме. Саваж тоже хотела что-то разглядеть и засветила шарик помощнее, видимо – тоже оживает… и тут же по ушам резанул истошный визг.

Тело среагировало быстрее языка – он мгновенно встрепенулся, сгрёб её в охапку и задвинул за спину.

– Что там?

– Не знаю… шевелится… – проговорила она.

Рик глянул – пяток скорпионов. В темноте приползли и расположились между ящиками с грузом. Шуганул их искрами – мигом убрались куда-то.

– Ты когда последний раз в пустыне ночевала?

– Никогда, – выдохнула она. – Чтоб вот так, просто, даже без палатки.

– Понятно. Они ночные звери, днём прячутся от солнца, а ночью выбираются поесть. От твоего света зашевелились, как я думаю.

– А что, защита им по боку?

– Наверное, они просто оказались внутри периметра, когда мы её ставили.

Рик проверил ещё раз – уползли.

– Всё, нету. Не зажигай яркого света – не увидишь ничего неприятного.

– А там что, ещё есть? – спросила она таким голосом, что он даже обернулся и посмотрел.

На еле видном лице – одни глаза, и так не маленькие, а теперь и вовсе огромные. И приоткрытые губы. Неужели боится? Она ж вообще без страха? Вот ведь, досталась девка в напарники, думал он, обнимая её и прижимая к себе.

Впрочем, она не возражала совершенно – вздохнула и обхватила его руками. И задрала голову. И это ли было всему виной, или что другое, но он как раз чуть наклонился – и губы их встретились, абсолютно случайно.

Сверху грохнуло, не меньше огромного кузова песка просыпалось на укрытие сверху, но защита выстояла. Она ещё сильнее прижалась к нему… и оба опустились на её плед.

– Мы живы и мы в безопасности, – прошептал он, прежде чем снова поцеловать её.

* * *

Тея устала.

Нет, не так. Тея очень устала, невероятно устала. Кураж боя выветрился, и даже кураж от встречи с Хранителем выветрился тоже. Хотя сначала, как он только появился, Тею нехило вставило – просто потому, что ничего подобного она сегодня встретить не ожидала. И никого. Конечно, она знала о Хранителях – папа рассказывал – и даже общалась с одним, но тот был свой, папой и его студентами давно прикормленный. А этот дикий. Но дивная сущность пообещала им укрытие, и это было главное – здесь и сейчас. Хотелось просто выкопать норку в песке и отключиться в ней от реальности часов на двадцать. Но – авотхрен.

Нет, Гора прав, конечно. Нужно нормальное укрытие, а то норка в песке сама создастся и примет форму её тела, и чёрта с два её потом откопают, так и сгинет. А оно ей надо? Не надо, поэтому – подъём, Тейка, соберись, тряпка, и работать.

Они с Горой выстроили на остатках сил какое-никакое укрытие, и Тея сто раз себя отматерила, что не цапнула никакого артефакта – ни аккумулятора силы, ни защиты, ничего. На войну она пошла, смеяться некуда. Винтовку взяла, антисептические салфетки и ватные диски. И пожрать. И носовой платок. Наверное.

Это в Легионе всегда у кого-нибудь рядом есть нужный и полезный артефакт. А тут… все привыкли рассчитывать только на себя. И она заразилась от здешних, не иначе. Нужно исправляться, короче, а то Жанно потом обратно не возьмёт. И слушать не станет про другие порядки. И придётся ей в этой пустыне сидеть до скончания века…

Ветер завыл ровно, когда они закончили – и просто повалились на песок, потому что ноги не держали. А дальше Тее показывали, что такое буря в пустыне.

Она видела тропические ливни, видела шторма, видела ураганы. А вот так в пустыне встряла в первый раз в жизни. И рука ещё болела – как же ей не болеть-то, после того как напоролась на ту неведомую хрень?

С одной рукой Тея была капец как неповоротлива, и Гора заметил. Поворчал, взял её ладонь и затянул. Молодец. Она тоже так умеет, но – если не себе. А себе – никак. Ни боль снять, ни кровь остановить нормально, ни порез срастить. Ну что ж, нет в мире совершенства.

Поели, потом она достала плед, когда-то стащенный у Жанно – у него всё равно ещё один остался, постелила его – всё удобнее, чем просто на песке. А потом ей стало темно, и она решила посветить поярче – как же, сил-то прибыло чутка, поели ведь. И Тея увидела, с кем им придётся делить их чудесный закуток…

Походу, она с далёкого детства так не визжала. Потому что ни черта не поняла – кто это, зачем оно тут и почему шевелится. И как скоро её сожрёт. И чем его бить. И что вообще теперь как.

И была молниеносно задвинута Горой себе за спину, он посмотрел… и успокоил.

Отбой, сейчас жрать не будут. Всё хорошо. Так, милые особенности места, где ночь застала.

До неё ещё не вполне дошло, что отбой, а он уже держал её и прижимал к себе. И как здорово-то было – прижаться к нему, к такому клёвому, невероятно сильному, жаркому и всё-всё на свете могущему. Даже прогнать из угла их укрытия каких-то местных хвостатых тварей! И можно вздохнуть радостно, и глянуть на него… блин, даже если просто обняться и спать, это будет сейчас очень хорошо.

Но случилось невероятное, и он поцеловал её – сам, вот прямо сам, ну ничего ж себе, как бывает, Тейка, лови удачу, хватай и держи! Целуй в ответ, падай на плед вместе с ним, пробегись пальцами по спине, подёргай за футболку осторожно – а вдруг под неё можно засунуть руки? А вдруг она вообще снимается? Тея как-то случайно видела – кубики спереди у Горы самые те, что надо! Потрогать? Погладить? Обрисовать кончиком пальца?

Поднять руки, обхватить его голову, запустить пальцы в короткие волосы, и – целовать-целовать-целовать, везде, куда только можно дотянуться. Потому что… они живы, они в безопасности, они вместе. Они победили сегодня всех врагов. И завтра победят. Наверное. Когда их найдут ребята с базы. Но это завтра, а пока – вот он, и какой же он невероятный!

Его футболка улетела куда-то к хвостатым тварям, вот удивились-то, наверное. Хорошо бы они не питались пропотевшими футболками боевых магов, потому что её чёрная улетела туда же. Но – сюрприз! – на ней ещё топ, который вместо лифчика, плотный и упругий, держит клёво, но просто так хрен снимешь. Сам не свалится, можно даже и не рассчитывать, это не какая-нибудь кружевная невесомая фиговина, которая для красоты и на одном крючке, это нужно брать и тащить. Тея ухватилась за край и потащила, и он ведь помог, правда, потом отвлёкся – ну да, грудь у неё не макси-размера, но по форме очень даже ничего. Мужчины не жаловались. А вот хвост он ей зря растрепал, волосы капец грязные, после шлема, после песка и ещё хрен знает чего. Или ему всё равно? Или случайно так вышло?

А ему, кажется, было всё равно. Да и ей уже тоже. Обхватить его руками, и ногами тоже, обвиться, обмякнуть в его руках, пойти навстречу, позволить уложить, как ему хочется, и самой – не отрываться, не отрываться, не отрываться.

Гора, ты великолепен. Ты знал об этом? Наверное, знал, потому что… потому что такой незыблемый и уверенный. И это хорошо.

Тея пробудилась в тишине и тесноте. Вспомнила, на каком она свете, сообразила, что теснота – это руки Горы, которые держат её крепко и не дают даже пошевелиться. Ну и ладно. Потому что снаружи так-то прохладненько, и если снизу у них её отличный плед, то сверху – пара форменных курток, и всё. Тёплое тело рядом в таких условиях очень уместно.

Снаружи серело – наверное, уже рассвет. Эх, ведь на рассвете храм будет таким же красивым, как и на закате, но наружу она сейчас не пойдёт. Ей и тут хорошо.

Тёплое тело, однако, зашевелилось, и почти не открывая глаз, командным тоном пробормотало: