Глава 3

– Марионетку!

– Марионетку?.. Но откуда там марионетка? – проворчала Джейн.

Да, она на некоторое время потеряла равновесие – как в буквальном смысле, так и в эмоциональном; глупо, конечно, но так уж получилось. Она случайно споткнулась, а лорд Эванс ее подхватил. И ничего амурного в его поступке не было – он действовал рефлекторно. Наверное, граф повел бы себя точно так же, если бы в него чем-то кинули: то есть просто поймал бы этот предмет.

Но все-таки, когда он подхватил ее, она почувствовала…

Хм… что же она почувствовала? В общем, ей вдруг подумалось, что она наконец-то оказалась там, где должна была находиться. И почему-то в тот же миг ей вспомнилось слово «дом». Разумеется, наиглупейшая мысль. Ее домашний очаг – Дом старых дев. Когда в минувшем мае неожиданно объявили о сдаче Дома внаем, Джейн тотчас же поняла, что хочет стать следующей «холостячкой» из Дома старых дев. Открывшаяся возможность стала ответом на ее молитвы, произнести которые вслух ей не хватало смелости. Немного поразмыслив, она разработала хитроумный план и выдала замуж сначала Кэт, а потом Энн (разумеется, за мужчин, которых те любили), выселив таким образом их из Дома и став здесь единоличной хозяйкой. В результате Джейн почувствовала себя по-настоящему счастливой. Ведь здесь она ни перед кем не должна была держать ответ.

Джейн всегда любила своего брата, но сейчас, поселившись в Доме старых дев, полюбила еще сильнее.

Тут лорд Эванс протянул ей марионетку.

– Подержите это, пожалуйста. Я хочу посмотреть, нет ли там еще чего-нибудь интересного.

Граф снова начал рыться в куче старья, а Джейн внимательно рассматривала куклу. Костюм в красную и золотистую полоску, болтающиеся ножки, маленькие ручки, деревянная голова с большим крючковатым носом и красная коническая шляпа – все это было очень знакомо…

– Да это же мистер Панч!^[1] – воскликнула она.

– Да, верно. – Лорд Эванс – с большим пятном грязи на щеке – держал в каждой руке по марионетке. – А вот его жена Джоан и их ребенок.

Растрепанный вид графа странным образом взволновал Джейн. «Да что же это со мной такое?» – удивлялась она. Да, она готова была признать, что лорд Эванс куда привлекательнее любого другого мужчины в Лавсбридж. С ее точки зрения он был даже привлекательнее мужей ее подруг – герцога Харта и лорда Хайвуда. И дело не только в приятной внешности графа, уж скорее – в его чудесной улыбке. Когда в глазах его вспыхивали лукавые искорки и когда он начинал ее поддразнивать…

Ох, нет-нет, так нельзя! Похоже, она вела себя как влюбившаяся девчонка, что совершенно недопустимо. Ведь лорд Эванс всего лишь друг… Во всяком случае, она надеялась, что он ей друг.

– У вас грязь на щеке, – сказала Джейн.

Он засмеялся и вытащил носовой платок.

– Я же говорил, что тут пыльно. Видите, от чего я вас спас?

– Спасибо. – Джейн подавила улыбку. – На другой щеке тоже пятно. – Конечно, она совершенно не интересовалась замужеством – но ведь нет ничего плохого в том, чтобы полюбоваться красивым мужчиной, не так ли? Она и красивой лошадью восхищалась бы точно так же. – Кроме того, у вас в волосах какой-то пух. – Приподнявшись на цыпочки, Джейн осторожно смахнула пух, случайно задев пальцами шелковистые прядки – и это уже была ошибка.

Глаза графа внезапно сузились, и взгляд сделался пытливым и пронзительным. Джейн густо покраснела и потупилась.

– Спасибо, мисс Уилкинсон, – тихо произнес лорд Эванс.

– Не за что… – Она судорожно сглотнула. – П-пожалуйста, милорд…

Ох, что же с ней такое?! Она ведет себя… как глупая гусыня! А ведь сколько раз сама смеялась над другими девушками, превращавшимися в жеманных дурочек, едва лишь оказывались рядом с подходящими для замужества мужчинами.

– Похоже, одна из обитательниц Дома старых дев была поклонницей Панча, – с улыбкой заметил лорд Эванс.

– Нет, то был мужчина, – сказала Джейн. – Теперь я вспомнила… Это портной, мистер Дентон… Когда я была маленькой, у нас на каждой ярмарке устраивали кукольное представление. Отец говорил, что мистер Дентон все делал сам – кукол, их одежду… и все прочее…

Ее отец считал эти кукольные представления ужасно забавными, а вот мама очень сомневалась в том, что они подходили для детей. Родители часто об этом спорили, и отец всегда в споре побеждал. Мама же делала вид, что огорчается, но украдкой посмеивалась.

Джейн вздохнула и добавила:

– Мистер Дентон умер много лет назад, и после его смерти уже никто кукольные представления не устраивал, так что я про них почти забыла… Но интересно, откуда тут эти куклы?

– Скорее всего кто-то решил, что здесь самое подходящее место для их хранения, – пробормотал граф, положив марионеток на пол. – Хочу посмотреть внимательнее на те доски… Если только я не ошибаюсь… Полагаю, мы нашли то, ради чего Поппи нас сюда привела, – добавил он, покосившись на кошку.

А та, должно быть, решив, что свою работу выполнила, метнулась к двери и помчалась вниз по лестнице.

– Но зачем нам эти куклы? – удивилась Джейн.

– Неужели не понимаете, мисс Уилкинсон? – Граф усмехнулся. – Вы сможете заменить мистера Вертриггера и его жалкое подобие бродячего зверинца на кукольное представление.

Джейн нахмурилась и пробурчала:

– Лорд Эванс, вы кое о чем забываете. Ведь у нас нет мистера Дентона… Кто же покажет представление?

Граф снова усмехнулся и с поклоном ответил:

– Я, мисс Уилкинсон.

Утром следующего дня Джейн, стоя на лужайке, наблюдала за лордом Эвансом, устанавливавшим кукольную сцену. Ночью она почти не сомкнула глаз, поэтому сейчас то и дело хмурилась.

– Лорд Эванс, вы точно знаете, что делаете? – спросила Джейн уже в третий раз. Граф бросил на нее выразительный взгляд, и она, как бы оправдываясь, добавила: – Видите ли, я просто беспокоюсь… – Наверное, ей следовало самой все устроить, но Джейн прекрасно понимала, что это закончилось бы полной катастрофой.

– Беспокоитесь? Но почему? – Граф проверил, надежно ли установлена ширма.

– Потому что именно я прогнала мистера Вертриггера, – со вздохом проговорила Джейн.

Лорд Эванс изобразил удивление.

– Вы считаете, что остальные члены ярмарочного комитета хотели бы, чтобы он остался?

– Н-нет, конечно. Но я же их об этом не спросила…

– Разумеется, не спросили. Потому что у вас просто не было времени созывать собрание комитета.

– Да, верно, – кивнула Джейн. – Но знаете… А может, детям понравилось бы смотреть на кенгуру – пусть даже на чучело.

– Может, и понравилось бы. – Граф отступил на несколько шагов, обозревая свою работу. – Только не забудьте про попугая. Не могу поверить, что матери одобрили бы этого попугая рядом со своими детишками.

Джейн снова вздохнула. На сей счет лорд Эванс был абсолютно прав. Наверное, ей следовало расслабиться и довериться ему. Но все-таки…

– А вы точно знаете, что делаете? – спросила она в очередной раз.

Граф закатил глаза и проворчал:

– Мисс Уилкинсон, сколько еще раз я должен…

– Неужели это лорд Эванс? – раздался вдруг мужской голос.

Граф и Джейн тотчас обернулись и увидели спешившего к ним Рэндольфа.

И почему-то Джейн показалось, что волосы брата сильно поредели, а живот стал еще больше. А ведь в этом году ему исполнилось всего тридцать три…

– Я знал, что вы тут, Эванс, когда зашел позавтракать в гостиницу «Купидон». – Рэндольф взглянул на Джейн. – Теперь, когда моя сестра переселилась в Дом старых дев, мне приходится питаться вне дома.

– Мог бы платить миссис Дорн немного больше, – сказала Джейн. Эта весьма неприятная особа, была в доме Рэндольфа «ответственной за все». – Она бы готовила тебе завтраки.

Рэндольф скорчил гримасу и проворчал:

– Ты же знаешь, что все блюда, приготовленные миссис Дорн, практически несъедобны.

И это была чистейшая правда.

Джейн пожала плечами.

– Ну… мог бы сам научиться готовить.

Рэндольф в изумлении уставился на сестру, затем расхохотался.

– Нет-нет, готовить – это женское дело. – Он взглянул на графа. – Верно, Эванс?

Джейн ожидала, что граф с ним согласится, но ошиблась.

– Знаете, говорят принц-регент очень даже доволен своим французским шеф-поваром, – ответил он с улыбкой. – И вообще французские повара-мужчины сейчас в большой моде у лондонского светского общества.

Рэндольф презрительно отмахнулся.

– Говорите, французы? Но они ведь совершенно другой породы, разве нет? – Он снова посмотрел на сестру. – Но где же кенгуру, Джейн? Я думал, в этом году тут будет кенгуру, поэтому специально приехал пораньше, чтобы посмотреть на этого зверюгу.

«О боже!» – мысленно воскликнула Джейн. Как раз этого она и боялась: люди будут разочарованы…

– Оказалось, что это просто чучело, Рэндольф. И можешь быть уверен: я прогнала владельца зверинца, сначала задав ему хорошую взбучку.

– Плохи дела… – пробормотал Рэндольф. – С кенгуру все бы прошло превосходно. Но что же будет вместо него?

Казалось бы, что Рэндольф должен был уже заметить довольно высокую деревянную конструкцию, стоявшую прямо перед ним. Но он всегда умел сосредоточиться только на том, что находилось прямо у него под носом, и лишь в случае, если на носу его в это время сидели очки для чтения.

– Мы нашли марионеток и сцену мистера Дентона, – сказала Джейн. – Они хранились в Доме старых дев, и теперь лорд Эванс собирается дать представление.

– О!.. – Рэндольф нахмурился, затем обошел сцену, рассматривая ее внимательно. – Клянусь Иовом, это же дентоновская! Я ее хорошо помню. – Он взглянул на графа. – Вы точно знаете, что делаете, Эванс?

К счастью, граф не задушил Рэндольфа: напротив, рассмеялся.

– Ваша сестра задала мне тот же самый вопрос, Уилкинсон. Задала раз десять.

Рэндольф кивнул.

– Да, конечно… Она же входит в ярмарочный комитет. Хотя… Похоже, моя сестра сама выгнала отсюда главную приманку.

Джейн гневно взглянула на брата.

– У меня не было выбора, Рэндольф! – Она сделала глубокий вдох и заговорила уже спокойнее: – Видишь ли, кроме чучела кенгуру этот человек приволок с собой очень скверного попугая.

Брови Рэндольфа взметнулись на лоб.

– Говоришь, скверного?

– Да, он купил его в борделе.

Рэндольф крепко сжал губы, пытаясь не расхохотаться.

– Что ж, сестрица, теперь мне понятно, почему этот человек тебе не понравился.

– Конечно, не понравился. Дело в том, что эта его птица… гм… – Джейн помолчала. – Она флиртовала со мной!

Рэндольф хохотнул, но тут же взял себя в руки.

– Прошу прощения. Но образ похотливого попугая… – Он покачал головой. – Хотелось бы мне увидеть тогда твое лицо.

– Это было совсем не смешно.

– Джейн, тебе бы не помешало немного чувства юмора.

– У меня превосходное чувство юмора. А это было не смешно.

Казалось, Рэндольф собирался возразить, но тут граф проговорил:

– Похоже, люди уже собираются. Думаю, самое время начать представление.

– Вы точно знаете, что делаете, Эванс? – переспросил Рэндольф.

– Поверьте, знаю. Я заинтересовался кукловождением, учась в университете, и взял несколько уроков у профессионального кукловода.

– Но вы же помните, что здесь будут дети? – спросила Джейн. Кукольные представления могли быть такими же непристойными, как попугай Червяка, особенно в том случае, если кукловод привык к университетским зрителям, то есть молодым и беспутным…

– Конечно, мисс Уилкинсон. Не беспокойтесь. Я развлекал даже самых маленьких. Мои племянницы очень любят кукольные представления и просят меня показать им хоть что-нибудь, когда выпадает такая возможность.

– У вас есть племянницы? – спросила Джейн.

– Да, целых восемь. – Алекс улыбнулся. – Возможно, сейчас их уже девять. Моя сестра должна родить на днях. А теперь, если вы позвоните в колокольчик, чтобы собрать зрителей, я приступлю к делу.

– Я помню этот колокольчик, – сказал Рэндольф. – Джейн, позволь мне.

Она молча передала колокольчик брату, а лорд Эванс скрылся за ширмой.

Минуту спустя на сцене появился Панч с женой и младенцем.

– Смотрите, мистер Панч, – сказала его жена. – Вы только посмотрите на всех этих людей, которые пришли посмотреть на нас!

Мистер Панч ответил высоким писклявым голосом, и зрители одобрительно взревели.

– Эванс отлично изобразил голос Панча, – заметил Рэндольф. – Мне кажется, он ничуть не хуже Дентона.

– Подержи ребенка, пока я завариваю чай, – говорила тем временем жена мистера Панча. – Позволить мистеру Панчу подержать ребеночка, пока я готовлю чай, а, мальчики и девочки?

Дети молчали – большинство из них наверняка ни разу не видели кукольного представления, – зато их родители громко завопили:

– Нет, не оставляй младенца с мистером Панчем!

– Не оставляй, не оставляй! – закричали наконец и дети.

– Мне кажется, Эванс куда лучше кенгуру, даже живого! – радостно воскликнул Рэндольф.

– Я ему передам, – ответила Джейн, почувствовав огромное облегчение. – Уверена, это ему по-настоящему польстит.

– Да, разумеется. Я… – Рэндольф осекся и замер на мгновение. – Господи, сюда идут сестры Болтвуд! Я исчезаю… – Он протянул сестре колокольчик и нырнул в толпу.

– Это что, сцена и куклы Билли Дентона? – с нотками благоговения в голосе спросила мисс Корделия, одна из двух сестер. – Но где вы их отыскали?

Ее сестра, мисс Гертруда, вопросительно взглянула на Джейн, и та объяснила:

– Сцену разобрали и спрятали вместе с куклами в Доме старых дев.

– А я думала, у нас будет кенгуру, – тихо сказала мисс Гертруда.

– Я тоже так думала, – ответила Джейн. – Но оказалось, что мистер Вертриггер, владелец зверинца, привез вместо кенгуру набитое чучело. Этот человек – шарлатан. Но можете не сомневаться: я немедленно его прогнала.

– Это представление гораздо лучше, чем кенгуру, – произнесла мисс Корделия и, печально улыбнувшись, взглянула на сестру. – Помнишь, как Билли устраивал кукольные представления?

– Да, конечно, – закивала мисс Гертруда.

А мисс Корделия вдруг всхлипнула и пробормотала:

– Знаешь, я до сих пор по нему скучаю.

– Знаю-знаю… – снова кивнула ее сестра.

«Неужели мисс Корделия испытывала романтические чувства к мистеру Дентону?» – подумала Джейн. Она помнила его стариком, когда же он умер, ей было, пожалуй, лет шесть-семь. Что ж, ей тогда каждый взрослый казался старым…

Должно быть, мистеру Дентону, когда он умер, было уже за сорок, а мисс Корделия… Хм… сестрам Болтвуд сейчас лет по шестьдесят, а то и все семьдесят.