– Но готовые к браку неженатые мужчины не растут на деревьях, Кэт, и тебе уже двадцать четыре года. – Миссис Хаттинг многозначительно выгнула брови. – Никто из нас не совершенен, знаешь ли. Посмотри на мистера Баркера без предубеждения, и, вероятно, ты увидишь совсем иного человека.

Неужели мама действительно считает, что только предубеждение мешает Кэт получать удовольствие от лекций о болезнях овечьих копыт?!

Кэт улыбалась. Или улыбаться, или визжать – третьего не дано.

Почему она не может высвободиться из семейных пут, как, например, мисс Франклин, получившая в распоряжение целый дом благодаря завещанию Изабеллы Дорринг? Мисс Франклин содержала небольшую платную библиотеку, единственную в деревне, но все то время, пока она не работала, принадлежало только ей одной. Она могла делать то, что хочет и когда хочет. Читать или писать, стоять на голове. Как раз на днях мисс Франклин рассказала Кэт, что учится играть на арфе. Если бы только у нее, Кэт, была возможность наслаждаться благословенным уединением! Тогда она написала бы сколько угодно книг.

– Я лишь хочу, чтобы ты была счастлива, Кэт, – промолвила миссис Хаттинг.

Кэт знала о том, что мать желает ей счастья. Но не была согласна с тем, что путь к нему лежит через замужество. Нет, она пойдет другим путем.

Только сейчас миссис Хаттинг заметила пятна на платье Кэт:

– Боже, что случилось с твоим нарядом?

– Маленькая неприятность.

– Непременно переоденься, прежде чем отправишься в гости к Баркерам!

Кэт и в голову бы не пришло выйти из дома в таком виде, если бы не одна особенность миссис Баркер. Та терпеть не могла неряшливость. Как, впрочем, и мистер Баркер. Вот долгожданная возможность внушить им отвращение к себе.

– Нет. Если миссис Баркер страдает, я не стану ни на минуту задерживаться.

Мать, конечно, видела Кэт насквозь, однако предпочла закрыть тему.

– Хорошо. Только не забудь накинуть плащ, – кивнула миссис Хаттинг, но, нахмурившись, добавила с сомнением: – Только тебе, пожалуй, будет жарко.

Жарко – не то слово. Она рискует расплавиться словно свечка. Миссис Баркер ужасно боится простудиться, и в доме топят даже летом. На прощание Кэт еще раз тихонько стиснула маленькую ладошку Майкла.

– Где корзина?

– На кухне. И не забудь передать миссис Баркер мои наилучшие пожелания.

Перед выходом Кэт заглянула в свою комнату, их с Мэри комнату, и увидела там сестру, которая кружилась перед зеркалом в одной сорочке. Пруденс при виде этой картины непременно закатила бы глаза, но Кэт этого не сделала. А как хотелось!

Мэри замерла и уставилась на лиф платья Кэт:

– Что с тобой приключилось?

– Сибби и близнецы затеяли нечто вроде драки. – Кэт сняла с крючка плащ.

– А переодеться ты не хочешь?

– Нет.

Мэри прищурилась:

– Куда это ты собралась?

– Отнесу корзину миссис Баркер. – Как только Мэри выдадут замуж, вся кровать целиком окажется в распоряжении Кэт. Если только мама не решит подселить к ней Пруденс. Та часто жаловалась, что Сибби пинается во сне.

– Миссис Баркер не понравится то, что она увидит.

– Именно на это я и рассчитываю.

Мэри рассмеялась:

– Миссис Баркер непременно расскажет мистеру Баркеру, что ты превратилась в грязнулю. – Она покачала головой. – Не понимаю, что тебе мешает принять предложение мистера Баркера. Ты могла бы выйти замуж раньше сестер.

– И жила бы в одном доме с миссис Баркер!

– И это сводит на нет все достоинства мистера Баркера?

– О каких достоинствах речь? Мистер Баркер некрасив, он пахнет так, словно живет в хлеву, смех его похож на лошадиное ржание, и к тому же он ужасный зануда.

– У мистера Баркера широкие плечи. А что до всего остального – никто из нас не идеален.

– Я в курсе. – Неужели все считают ее наивной дурочкой, ждущей принца на белом коне? – У меня нет сомнений в том, что мистер Баркер станет прекрасным мужем, но не для меня. – Кэт сняла шляпу с вешалки. – И вообще, я не хочу выходить замуж.

– Захочешь когда-нибудь, – промолвила Мэри, мечтательно глядя в зеркало. – Когда встретишь своего мужчину. Такого, как мой Тео. – Теодор Данли – приятный молодой человек, работал помощником управляющего поместьем. Его можно было даже назвать начитанным, пусть и с натяжкой. Но он никогда бы не сумел заставить сердце Кэт биться чаще. И это к лучшему, ведь Теодор Данли был по уши влюблен в Мэри, как и она в него.

– Видимо, я просто не создана для брака.

Наверное, в голос Кэт случайно прокралась непрошеная печаль, поскольку на лице Мэри тут же появилось выражение жалостливого участия. Кэт терпеть не могла, когда на нее вот так смотрят.

Ну и что, что сестры повыскакивали замуж? Чему тут завидовать? Хотя, если честно, Кэт все же было немного грустно от сознания того, что они счастливы, а она не очень.

– Ты непременно найдешь мужчину, которого сможешь полюбить, – заявила Мэри.

Но стоило Кэт напомнить себе, как много приходится трудиться маме, Тори и Рут – нянчить детей, готовить, убирать, шить и штопать, – как грусть исчезала. Бедняжки и пяти минут в день не могут выкроить для себя.

– Не уверена. Но в любом случае мистер Баркер – не мой герой.

Мэри участливо погладила Кэт по руке.

– Не теряй надежды.

– Надежду на что? – усмехнулась Кэт. – На то, что какая-нибудь жаба из тех, что живут в нашем деревенском пруду, вдруг превратится в принца? Из всех наших местных потенциальных женихов ни один не привлекает меня настолько, чтобы ради него я отказалась от свободы.

– Но ведь ты не хочешь прожить с родителями всю оставшуюся жизнь?

– Лучше я буду жить с ними, чем с мистером Баркером и его матерью.

– Ладно, – небрежно взмахнув рукой, кивнула Мэри. – Вы с мистером Баркером не созданы друг для друга. Но это не означает, что на свете нет подходящего для тебя мужчины. Как знать, может, он как раз сейчас едет в Лавсбридж.

Нет, Кэт не стала закатывать глаза. Ей же не десять лет!

– Не смеши меня. Сюда никого силком не заманишь.

– Странно. Лондон совсем недалеко от Лавсбриджа.

– Да брось, Мэри! Ты прекрасно знаешь, почему к нам никто не едет. Здесь не на что смотреть и нечего делать. Мы живем в маленькой скучной деревушке. – Скучной – мягко сказано. Новый день точно повторяет предыдущий. Никаких тебе сюрпризов и неожиданностей. Да и откуда им взяться? Каждый знал про каждого абсолютно все, а также про всех его родственников до четвертого колена. Разнообразие в это затхлое существование вносили лишь сплетни и погода. Они и являлись главными темами разговоров. И еще овцы. Может, если бы Кэт жила в Лондоне, ей было бы о чем написать.

Однако Лондон не для нее. К тому же если честно, ехать туда Кэт побаивалась. Пусть она ни разу там не была, но много читала о лондонской толчее, о шуме и о грязи. Мэри приняла боевую стойку, готовясь защищать родные места.

– Как ты можешь называть Лавсбридж скучным? А как же наши… ярмарки?

– Что такого в них особенного?

Кэт, как и прочим жителям Лавсбриджа, нравилось бывать на ярмарках, но приезжих на них не бывало.

– Я познакомилась с Тео на ярмарке. Той, что организовали прошлым летом.

– Скажи как есть: ты заметила его на ярмарке, а знакома с ним была уже не один год. – Хотя, может, Мэри уже давно была неравнодушна к Тео, а вот он обратил на нее внимание на ярмарке. В любом случае с тех пор Мэри и Тео неразлучны.

– Ты умеешь вывести из себя! – раздраженно притопнув, воскликнула Мэри.

– Именно по этой причине я не включаю в планы замужество.

– А как же любовь?

Кэт почувствовала, что краснеет. Любовь между мужчиной и женщиной была для нее предметом темным, неизученным. Кэт видела, как порой папа обнимает маму за талию и пытается сорвать с ее губ поцелуй, в то время как мама, смеясь, делает вид, будто отталкивает его. И то, что у папы с мамой десять детей, говорит само за себя…

Даже думать об этом было неловко.

Мэри тоже разрумянилась, но отнюдь не от стыда за родителей.

– Любовь – восхитительное состояние, Кэт. Когда Тео меня целует… – Взгляд у Мэри сделался мечтательно-туманным.

Видит бог, сейчас Кэт стошнит, если Мэри не сменит тему!

Ну что, скажите на милость, может быть приятного в поцелуях? Кэт рассуждала чисто умозрительно ввиду полного отсутствия личного опыта в данном вопросе, однако приобретать этот опыт ей совсем не хотелось из-за неизбежного отвращения. И как при этом уберечь нос от столкновения с носом партнера?

Пусть это выясняют другие, а ей целоваться ни к чему.

При всем при этом Мэри права в главном: Кэт совсем не хотелось провести остаток дней под одной крышей с родителями. Только вот как избежать столь печальной судьбы, не впрягаясь в ярмо под названием брак? Но вожделенный дом был уже занят, и мисс Франклин не было и сорока, и на здоровье она никогда не жаловалась.

Мэри крутилась у зеркала, внимательно рассматривая себя.

– Никогда не знаешь, какой сюрприз припасло для тебя провидение. Может, тот, в кого ты влюбишься, прямо сейчас стоит на пороге нашего дома.

– Ты только что говорила, что он въезжает в нашу деревню. Не слишком ли быстро он передвигается? Да, да, – замахав руками, поспешила добавить Кэт. – Ты скажешь, что Лавсбридж мал. Но не настолько же! – Чтобы она влюбилась в первого встречного? Глупости!

– Какая же ты зануда, Кэт.

– Я не зануда, а реалистка. Но если хочешь, чтобы я во всем с тобой соглашалась, изволь: мой суженый уже стоит на пороге нашего дома. А привел его сюда сам король эльфов.

– С твоим характером тебе сложно будет с кем-то ужиться. Если останешься старой девой, так ты сама в этом виновата.

– Положение старой девы меня вполне устраивает, – заявила Кэт и вышла из комнаты. Если идти быстро, до фермы Баркеров можно добраться минут за двадцать, прикидывала она, спускаясь по лестнице. Если повезет, миссис Баркер прогонит ее прочь, как только заметит пятна на платье гостьи, предварительно забрав корзинку с угощением, конечно. Однако, если встречи с мистером Баркером избежать не удастся, сбежать будет сложнее, хотя…

В дверь постучали. Вот и долгожданная портниха, решила Кэт. Последние несколько ступенек она преодолела бегом, торопясь впустить миссис Грили. Кэт распахнула дверь, и…

И заморгала в недоумении. Вместо дородной дамы в очках Кэт увидела перед собой высокого, атлетически сложенного мужчину. Он снял шляпу, продемонстрировав густую шевелюру каштановых волос, слегка поклонился и улыбнулся. На щеках заиграли необычайно милые ямочки. Кэт всегда считала, что ямочки украшают только девиц, но сейчас с удивлением поняла, что ямочки могут украсить и мужчину тоже, и при этом добавить ему мужественности. Они искушали, побуждая ее рассмотреть их пристальнее, с более близкого расстояния. В общем, эти ямочки внушали Кэт весьма опасные мысли. Она затаила дыхание. Что это с ней?

Очевидно, стоявший напротив мужчина задался тем же вопросом. Его правая бровь поднялась вверх. Он, кажется, что-то говорил, только у нее вдруг пропала способность слышать.

Кэт нервно рассмеялась, с удивлением отмечая, что чувствует себя так, словно балансирует на краю пропасти.

– Простите, сэр, я вас не расслышала. Я немного растерялась. Думала, что вы – миссис Грили. Нет, вы не похожи на нее внешне, я просто решила, что это она пришла.

Кэт было стыдно за себя. Что она лопочет? Надо немедленно взять себя в руки.

Его глаза, очень красивые, карие, с длинными ресницами, широко распахнулись и блеснули озорством. Мужчина с трудом сдерживал смех.

Как будто Кэт впервые в жизни увидела мужчину!

Мужчину, в которого ей суждено влюбиться…

Что за чушь? Неужели она до сих пор верит в сказки?

– Заходите, пожалуйста. Вы к моему отцу?

– Если ваш отец викарий, то к нему. – Незнакомец переступил через порог. – И кто такая, осмелюсь спросить, миссис Грили? – Теперь, когда к Кэт вернулась способность слышать, она по достоинству оценила красоту его голоса, бархатного, богатого обертонами. И речь у него была грамотной и правильной – речь хорошо образованного человека. В общем, голос его был таким же выразительным и привлекательным, как и ямочки на щеках.

И если Мэри помешалась на почве влюбленности, то для ее, Кэт, помешательства нет никаких оснований. Пожалуй, надо было все же переодеть платье, подумала Кэт, заметив, что незнакомец скользил взглядом по перепачканному лифу.

Глупости! Этому мужчине нет никакого дела до ее наряда. Ему безразлично, что на ней, пусть даже грязный картофельный мешок. И, если честно, ее платье недалеко ушло от пресловутого мешка. Кэт всегда была равнодушна к вещам и не следила за модой.

– Миссис Грили – наша деревенская портниха. Она должна прийти, чтобы закончить свадебное платье Мэри, моей сестры. – Незнакомец был выше любого из знакомых Кэт мужчин, и ни у одного из деревенских молодых людей не было таких широких плеч. Хотя не может быть, чтобы плечи его были шире, чем у мистера Баркера. Вероятно, все дело в покрое сюртука.

Однако пахло от него гораздо лучше, чем от мистера Баркера. Ни намека на навозную вонь.

– Понимаю. А вы…

– Мисс Хаттинг, старшая дочь викария. – Кэт растянула губы в вежливой улыбке. Чем быстрее она отведет незнакомца к отцу, тем скорее выполнит порученное матерью и, что еще важнее, тем раньше вернется к ней способность мыслить ясно. – Давайте, я провожу вас к отцу. Шляпу можете оставить здесь, на столике.

– Мне не хотелось бы задерживать вас, – произнес незнакомец и выразительно обвел взглядом ее шляпу и плащ.

– Мои дела могут подождать, – сказала Кэт и, сняв шляпу и плащ, повесила их на крючок у двери. – Как мне вас представить?

– Харт. – Он смотрел на нее так, словно это имя должно было вызвать у нее какой-то особенный отклик. Странно.

Кэт повела гостя по коридору.

– Вы впервые в Лавсбридже, мистер Харт? – Могла бы и не спрашивать. Конечно, впервые. Мужчина с такими внешними данными не остался бы незамеченным, даже если бы пробыл в Лавсбридже не более пяти минут.

– Не совсем. Я был в Лавсбридже, но лишь один раз, много лет назад. И я не мистер Харт.

Кэт уже занесла руку, чтобы постучать в дверь, но, услышав его слова, удивленно обернулась.

– Простите. Я ослышалась? – Фамилию Харт не так трудно запомнить, и если она действительно что-то напутала, то дело ее совсем плохо.

Незнакомец, продолжая смотреть на Кэт, усмехнулся, что только прибавило ему обаяния.

– Нет, вы не ослышались. Вы просто меня не поняли. Харт – мой титул, а не фамилия.

В свое оправдание Кэт могла бы сказать, что титулованные джентльмены из Лондона редко заглядывают в Лавсбридж, а точнее никогда.

– Прошу меня простить, лорд Харт.

– Я не лорд Харт. – Незнакомец смотрел ей в лицо.

Он явно рассчитывает на то, что Кэт узнает его. С какой стати?

– Почему бы вам просто не сообщить, кто вы такой, вместо того чтобы играть со мной в эту глупую игру в угадайку? – Кэт вела себя с гостем непозволительно грубо, и при этом она отдавала себе в этом отчет. Но раздражение и что-то еще, чему она не могла дать определение, мешало ей держать язык за зубами. – Кто вы? Король Харт или принц Харт, или, может, герцог…

Ой!

На лице его играла усмешка.

– Вы угадали. Я – герцог Харт. – Незнакомец вновь поклонился, на сей раз нарочито театрально. Он оказался не чужд самоиронии. – Хотя вам, возможно, больше знакомо мое прозвище Проклятый герцог.