Однако позже я осознал, что в случайном, казалось бы, совпадении есть своя логика: фейнмановский призыв посмотреть на мир с другой стороны прекрасно иллюстрировался графикой Штейнберга, которая символично объединяла в себе два противоположных подхода – привычный взгляд с высоты Солнца и парадоксальный – через задницу. Кстати, если вы помните, профессор Лев Гумилев тоже считал, что рассматривать предмет исследования нужно и с высоты птичьего полета, и из мышиной норы. В своей практике я неоднократно убеждался, что проктологический метод Штейнберга работает надежно и безотказно. Благодаря профессору, я однажды изобрел новый литературный жанр, предполагающий короткие изречения, названные мною проктологизмами. Суть жанра заключалась в следующем: известная поговорка или распространенная цитата переписывалась строго наоборот, вследствие чего достигался довольно забавный эффект. Так, чеховское «краткость – сестра таланта» неожиданно прочитывалось как «талант – брат краткости». И еще для сравнения: был бы хомут, а шея найдется; где слезешь, там и сядешь; если гора идет к Магомету, то Магомет не идет к горе; две головы хорошо, но одной хватит; зуб неймет, да… Ну, не будем про зубы.
Если честно, и жизнь наша идет всегда по синусоиде между двумя крайностями: мы похожи на путешественников, которые сначала идут в гору до самого ее пика, а оттуда дорога ведет только вниз – к подножью или, может быть, даже к пропасти. В периоды подъема мы гении, а в периоды падений выглядим унылым говном. Профессор Джон Максвелл писал, что, даже находясь в полной заднице, нельзя забывать, что ты – гений, и нужно стараться обернуть неудачу себе во благо. Тут я бы добавил проктологическое следствие: даже находясь на вершине успеха, не забывай, откуда ты пришел…
***
Если мы живем в парадоксальном мире, можно ли его понять без парадоксального взгляда? Ответ понятен: разумеется, нет. Так вот, с зубами у меня, действительно, не все в порядке. Зубная боль – это моя маленькая война. Чтобы победить в ней, нужно разработать действенную стратегию и тактику.
Для начала я построил солярную графику Штейнберга и выделил восемь способов воздействия на больной зуб. Нет никакой надобности оговаривать каждый способ отдельно, поскольку семь из них – чистка зубов, употребление таблеток, прикладывание успокоительных средств, массаж активных точек, чтение заговоров, полоскание и самообман – никакого заметного облегчения не принесли. Оставалась надежда на гипотезу профессора Ширяева. И для подтверждения ее был необходим эксперимент.
По здравому рассуждению то, над чем я ломал голову, представлялось сущим бредом. Но ведь я был нездоров – зубная боль не оставляла меня и не давала заснуть. К тому же в процессе исследования я несколько увлекся полосканием десен алкоголем, отчего мой разум изрядно затуманился. «Так где же взять ночью объект для эксперимента?» – спрашивал я себя. И сам же себе отвечал: «Надо запустить в социальные сети любовный приворот».
У меня как раз имелась подходящая любжа, написанная несколько лет назад в качестве литературного упражнения. Тогда она, помнится, не сработала и не привела к ощутимым результатам. Но ведь чем черт не шутит, когда бог спит. Может, сработает сейчас? Я засел за Интернет и начал яростно набирать следующий текст:
Матушка-муравушка, зеленая трава,
Топчет тебя ножками Божия раба,
Ходит-бродит мимо, в дальней стороне
Мыслями не мыслит дева обо мне.
Грусть-тоской зеленой голову клоня,
Поверни ей ножки резвы до меня.
У нее пусть в разуме я всегда-везде,
Где бы ни топталась, ни болталась где.
Пусть пьянит любовью горькая буза
Девицу-красавицу, зеленые глаза.
Аминь!
Спустя некоторое время, прервавшись на очередное полоскание, я заметил, что давно интенсивно переписываюсь «в контакте» с некой «Sunny» и вовсю жалуюсь ей на жизнь, на проблемы, на зубную боль, пытаясь вызвать сочувствие и сострадание. Конечно, это была подсознательная уловка, для того чтобы подцепить какую-нибудь сердобольную девушку, но она неожиданно сработала. «Хочешь, я позвоню тебе?» – написала мне незнакомка. Я отправил ей номер своего телефона, и – чудо! – раздался звонок: в два часа ночи далекая таинственная девушка позвонила мне. Я совсем не романтик по жизни, но в ту ночь мне было нужно хоть с кем-нибудь поговорить.
Не помню, о чем мы говорили, это было совсем не важно. Важнее было другое: у меня, измученного бессонницей, неожиданно появился искренний собеседник и тихий шелест голоса, льющегося из примитивного мобильника, возвращал в мой разорванный мир первобытную гармонию. Кажется, я говорил, что занимаюсь писательством и даже прочитал в трубку один из рассказов. Там был эпизод, когда герой сообщает, что если при знакомстве предложить женщине рукопожатие – нагло так, по-мужски, – то она сначала теряется, а потом все же пожимает руку, и в самый момент касания между вами начинают устанавливаться доверительные отношения. Это позабавило мою телефонную подругу. «Ты уделяешь слишком много внимания мелочам, – развеселилась она, – я бы не стала придавать значимость столь незначительным фактам». «Но ведь я писатель, – возразил я, – подмечать детали – моя профессия». Я продолжал вести коварную игру, зная, что слово «писатель» действует на женщин магически и вызывает волну интереса. «Хочешь, я приеду к тебе?» – внезапно спросила девушка, и зубная боль стрелой пронзила мозг, не давая возможности осмыслить последствия легкомысленного поступка. «Хочу…» – прошептал я, и наконец догадался поинтересоваться: – А как тебя зовут-то?» «Лиана», – последовал ответ, и в это мгновение мне представилась смуглая вьетнамка, обвивающая мою шею длинными тонкими руками посреди самой толщи джунглей…
Она приехала под утро, и я пошел ее встречать. Образ юной смуглянки быстро померк при виде пышных форм, ожидающих моего явления. Я чуть помедлил, посмеялся в душе над собой и улыбнулся высокой, на голову выше меня, блондинке. И она улыбнулась в ответ и с хитринкой в глазах первой протянула мне руку. Но я решил переиграть «искусительницу» и вместо рукопожатия обнял ее, уткнувшись лицом в мягкие вьющиеся локоны. Волосы пахли утренней свежестью и едва уловимым, почти забытым ароматом комаровских яблок, и сквозь них я разглядел рыжие лучи встающего на горизонте солнца.
Переступив порог моей холостяцкой квартиры, она осмотрелась и, кивнув на видавшие виды диван, спросила:
– И многих женщин ты приводил сюда?
Странные существа – эти женщины. И весьма предсказуемы. Меня всегда удивляло: ну почему они все задают один и тот же вопрос? Выдержав паузу, я ответил:
– Хотелось бы сказать, что много, но вообще-то ты первая.
– И какая у нас будет программа? – поинтересовалась девушка.
«Дура, что ли, – подумал я, – тут зуб ноет невыносимо. Какая может быть программа?!» И, видимо, чтобы произвести неизгладимое впечатление, выпалил:
– Лиана, сначала я изнасилую тебя, а потом мы пойдем к зубному.
Казалось, девушка меня не услышала. Она никак не отреагировала на мою глупость.
– Не переживай, – поспешил я исправиться. – Я не приставучий. С тех пор, как я развелся, у меня никогда не было женщины. И вообще, я, наверное, давно дальтоник.
– Ты хочешь сказать «импотент»?
– Да какая разница, дальтоник или импотент, когда болят зубы?! – я начинал злиться.
– Я замужем, – призналась она. – Я бы хотела видеть в тебе надежного друга.
– И только?
Эксперимент проваливался, даже не начавшись, и зуб заныл с новой силой. Я отвернулся, чтобы скрыть гримасу боли и разочарования.
– Я приехала помочь тебе, видишь ли, я практикующий экстрасенс, – сказала Лиана и обняла меня – обняла меня сзади, мягко прижавшись всем телом.
Я никогда не верил в экстрасенсов, считая их шарлатанами, но, странное дело, вместе с женским теплом пришло успокоение, и изматывающая боль постепенно стала отпускать. А когда уходит боль, возвращается способность мыслить разумно. Поэтому я попытался разобраться в том, что произошло. Мой неудавшийся эксперимент привел к парадоксальному – проктологическому – выводу: секс, увы, не имеет решающего значения для здоровья зубов, в противном случае дети и холостяки вроде меня ходили бы сплошь беззубые. Однако и верить в шаманов и экстрасенсов в XXI веке, по крайней мере, глупо! Первое, что пришло на ум, – эндорфины, вещества типа морфинов, образующиеся в нервной системе в моменты удовольствия и действующие как обезболивающее. Но эта версия меня не устроила: химическое объяснение вероятно, но не обязательно, да и не успел я получить никакого особого удовольствия от объятий Лианы. И тогда вспомнилась лекция профессора Ричарда Фейнмана. Эврика! Ну, конечно же, все дело в элементарной физике – в силе гравитации. Скорее всего, атомы тяжеленькой на вид Лианы повлияли на мои и активизировали клеточные структуры. Так Солнце влияет на Землю, так Луна вызывает приливы и отливы. Так кошки лечат людей, ложась на больные места и массируя их лапками.
Это маленькое открытие вызвало во мне исследовательский зуд. За короткое время после описанных событий я собрал солидную библиотеку о взаимовлиянии тел и теперь знаю все о целебных свойствах обнимания и верю в то, что, в принципе, все люди являются друг для друга экстрасенсами. «Если подумать, то чем я хуже профессоров? – решил я внезапно. – Мои знания позволяют мне делиться опытом и быть полезным людям!» Поэтому я завел себе профессорскую мантию, и когда у меня хорошее настроение, а хорошим оно бывает часто, я надеваю ее, вешаю на шею табличку с надписью «Обнимаю бесплатно!» и иду на улицу. Моя задача – научить удивленных прохожих простым человеческим радостям. Такие дела.
Вы наверняка спросите: «А что было дальше с Лианой?» Дальше ничего не было. Она ушла. Я ж говорил вам, что друзья, к сожалению, тоже уходят… А с профессором Ширяевым я однажды встретился и даже выпил с ним чашечку чая в недорогом кафе. Глядя на его ровные керамические зубы, я думал: «Да что он может понимать в человеческих отношениях?» Ширяев по-прежнему был чуточку пьян и загадочно грустен, долго и внимательно вглядывался в меня, а на прощание выдал как бы невзначай: «Вот видишь, стоило мне посетить тебя лишь раз, и с тобой уже все в порядке!»
О проекте
О подписке