– Ах, Петр Иванович, какие благородные задачи вы ставите перед собой и перед обществом! Люди вас не забудут. Дай Бог вам здоровья…

Прощаясь, Сергей Савельевич еще раз напомнил Голубеву о грозящей опасности и просил беречься. Голубев пообещал… Но увы…

3

Собираясь на работу, Лаура заметила, что дочь приоделась как никогда.

– Ты куда собралась? – удивилась она и пристально посмотрела на Ларису. Она уже догадалась о причинах перемен в одежде дочери.

– Можно я снова приду к тебе в контору?

– А что, прямо с утра?

– Да нет. Попозже, примерно перед обедом, как вчера.

– Приходи, конечно, какой разговор! Ты одна здесь, скучаешь, наверное, – сказала она. Немного даже растерялась, поняв поведение дочери. Поистине, не ожидаешь, а дети вдруг становятся взрослыми и мыслят уже по-взрослому.

«Но нужно объясниться», – подумала Лаура.

– Скучно, конечно, – нехотя ответила Лариса.

– Доченька, скажи откровенно, я тебе зла не желаю, Алексей понравился тебе? – Лаура сознавала, что повела разговор на подобную тему с дочерью впервые, но рано или поздно такой разговор должен был состояться. Лучше сразу, чем позднее, когда уже отступать не будет возможности.

– Да, мама, – глухо ответила Лариса, задержавшись несколько с ответом. Смутилась и вдруг расплакалась и бросилась в объятия матери.

– Ну, полно, полно, доченька, успокойся. Все нормально. Надо радоваться, вижу, к тебе приходит светлое чувство.

– Правда, мама? Ты не осуждаешь?

– Да ты что, доченька, как я могу? У тебя рождаются жизненные интересы, которые есть у каждого человека. Вчера поговорили, наверное. Какое впечатление он произвел?

– Да, поговорили. Мы так увлеклись разговором, будто давно знакомы. Понимаешь, мама, он знает английский язык.

– Как ты узнала?

– Алексей сам заговорил на английском.

– Как он догадался?

– Когда я сказала, что учусь в университете в Лондоне, он тут же заговорил по-английски. И мы с ним долго говорили на английском языке.

– Выходит, нашли общий язык, – рассмеялась Лаура. – Это добрый знак.

– Он произвел впечатление, мама, человека, близкого мне по духу. И, конечно, по внешним данным – достойный молодой человек.

– Я, доченька, очень рада вашему знакомству. Не скрою, он понравился и мне, и я подумала: вот была бы достойная пара тебе. Возможно, это Божье предзнаменование, что вы познакомились.

Лаура сделала паузу, раздумывая, сказать ли дочери о том, что она вся в нее, в мать. Она тоже с первого взгляда влюбилась в Виктора и не ошиблась. Но только Виктор оказался по натуре не цельным и изменялся в зависимости от обстоятельств, совершал неподобающие мужчине поступки. Дважды уже сел в тюрьму. Нет, решила она, не нужно все это рассказывать дочери. У нее своя жизнь, свой путь, предначертанный судьбой.

– Знаешь, Лора, прошу тебя, – попросила она, – будь внимательна и осторожна. Мы Алексея пока не знаем. Одно очень важно – он ученик Петра Ивановича. А Петр Иванович умный человек. Все видит, все знает. Ведь он предложил Алексею проводить тебя. Быть может, это вовсе не случайно.

– Я поняла, мама. Я уже не маленькая и все понимаю. Многое будет зависеть и от меня самой.

– Вот и хорошо. Я жду тебя в конторе.

Субботин с Поповым были уже в управлении агрохоза «Россия» и ждали Потапову. Она приехала и завела молодых специалистов в кабинет, попросив у них паспорта.

– Оформим вас приказами, – сказала Потапова, – как просил Петр Иванович. Вас, Алексей Павлович, заместителем директора, а вас, Геннадий Григорьевич, зоотехником нашего хозяйства. Пока что временно – с приставкой «и. о.». У вас нет возражений?

– Нет возражений. Мы согласны. Так, Геннадий?

– Да, так! – подтвердил Попов.

– Скажите, с чего вы намерены начать работу? – спросила Потапова. – У вас есть рабочий план?

– План у нас, Лаура Федоровна, один: узнать все о вашем хозяйстве, чтобы мы могли начать организационные мероприятия в новом хозяйстве, как запланировал Петр Иванович. Я хочу изучить вначале всю документацию вашего хозяйства, начиная с устава и постановления администрации района о его регистрации. А Геннадий Попов подробно ознакомится со всем животноводческим хозяйством вашего предприятия. Он будет руководить как специалист-зоотехник организацией и строительством животноводческих ферм в нашем новом хозяйстве. Это пока все. Лаура Федоровна, не найдется ли транспорта довезти Попова до ваших ферм?

– Не вопрос, найдем, – сказала Потапова и позвала секретаря. Секретарю дала указание найти шофера Тараса, чтобы он повез Попова на ферму.

Попов с секретарем ушли.

– А мне, Лаура Федоровна, найдите свободный кабинет, – попросил Субботин, – чтобы я там мог изучить документы в спокойной обстановке.

– Найдем, у вас будет свой кабинет. Вы же как-никак заместитель директора теперь.

– Да ладно – заместитель, – поддразнил себя Субботин. – Вы с Петром Ивановичем выдали мне этим большой аванс. Но клянусь, я его оправдаю.

– We will wait and hope, that everything would be this way, – сказала Потапова по-английски.

– Oh, really! – восторженно воскликнул Субботин тоже на английском языке и расхохотался от души.– Where am I, in English club or farmstand?

– Well, what did you expect? Did you think that people, who work here are poorly educated?

– No, I didn’t think so, but I didn’t expect, that I would get into the company of the smartest and fully trained people. I was stunned by Larisa’s excellent knowledge of English yesterday. We talked a lot. I really enjoyed that.

– I learnt languages on purpose. I also know French. I intended to be a diplomat, but I wasn’t fated to become one.

– You never can tell. If something is bound to happen, it will happen. But Petr Ivanovich says, that the work here is not bad. The work in the countryside is by far better that the work of a diplomat.

– Better than what?

– The work here is candid and true, and being a diplomat you will never tell the truth. You should hustle like a humming top, jerking around, cheat, willing to work around things in political processes…

– There is nothing doing, that is the job. Thank you for understanding my work today, Aleksey. Can I call you by your first name?

– Of course, you can. I will be very pleased with it.

– You’re a considerate man, Aleksey. You didn’t even ask me why I didn’t become a diplomat, knowing several languages. I have to tell you a personal secret: I failed in love with wrench man Victor so I’m here, in the countryside. And my children, George and Larisa learned English on their own under my influence. Of course, they took classes. How did you studied English?

– On my own too. I also studied at school and took a class. Still I didn’t have any plans besides working in the countryside. I studied English for the overall development. That’s all. My parents are country dwellers. Dad worked at the farm, mother is a teacher. I’m an only child. They live in the next district.^[4]

Потапова о чем-то задумалась. Возникла небольшая пауза. После этого собеседники перешли на русский. Получилось как-то плавно, естественно.

– Я ждала, что вы спросите про мужа…

– Лаура Федоровна, – перебил ее Субботин, – не надо. Я в курсе и знаю, что скоро он выйдет и вернется к вам. Не хочу тревожить вам нервы неприятным разговором. Я такой вот учтивый человек, никого не осуждаю и принимаю всех такими, каковы они в жизни.

– Спасибо вам, Алексей, за понимание ситуации нашей жизни и проявление человечности.

– Скажите, прошу вас, Лаура Федоровна! Вчера Лариса обещала, что придет сегодня в контору. Придет она?

– Раз обещала, значит, придет. Вы ее попросили?

– Да, просил, – ответил Алексей и подумал: «Потапова разоткровенничалась. Случайно ли это? Пожалуй, нет, потому и мне нужно идти навстречу – другого момента может не быть».

– Лаура Федоровна, вы сейчас немного рассказали о себе, душу фактически открыли. Это мне знак, возможно, с небес. Я тоже хочу быть с вами откровенным. Не судите меня строго. Лариса мне понравилась. Очень…

– Правда?! – возбужденным голосом выразила она не то радость, не то удовлетворение. Алексей не разобрался и не понял ее, потому что сам был возбужден не меньше, чем Потапова. – Я вам верю, Алексей, потому скажу, что, как я поняла, Лариса тоже неравнодушна к вам. Но ведь у вас была только первая встреча…

– Да, первая, и одной ее для меня достаточно. Не подумайте, что проявляю высокомерие, но я знаю себе цену и в состоянии определить, какая девушка может быть мне парой, а кого не могу допустить к себе ближе пяти метров. Многие крутились вокруг меня и в институте, и в нашей родной деревне, но среди них не было ни одной даже близко похожей на Ларису…

– Я всё поняла. Буду рада и счастлива, если у вас сложится дружба и возникнет настоящая любовь Я буду всячески вас поддерживать…

В кабинет зашла секретарь и сказала:

– Лаура Федоровна, напоминаю, как вы просили, через пятнадцать минут совещание у главы администрации района. Вы приглашены.

– Хорошо, Наташа, уже еду. Прошу тебя, откройте кабинет второй и передайте ключ Алексею Павловичу. Он там будет работать. Передайте ему все документы, которые он запросит. Понятно?

– Все ясно, будет выполнено.

– Алексей, возьмите документы, которые хранятся в моем сейфе.

Потапова передала папку внушительных размеров.

– Мы продолжим наш разговор, – сказала Потапова, – основательно потолкуем еще не раз. Если Лариса придет, пусть будет у вас в кабинете.

– Хорошо!

Потапова уехала. Субботин поселился в отведенном кабинете и начал изучать документы агрохоза «Россия». Но чтение не шло. Состоявшаяся беседа с Потаповой, матерью Ларисы, отвлекала его от чтения. Неожиданный и содержательный разговор возбудил Алексея, и он начал подумывать о своей будущей жизни. Поток мыслей кружился, блуждал, они невероятным образом мешались, но неизменно возвращалась одна главная мысль – о Ларисе. Все сфокусировалось на ней. Она была центром всех раздумий. Было приятно, что думы о Ларисе согревали душу, возвращали к мечтам юных лет, и казалось ему, что они уже близки к тому, чтобы стать реальностью. Сколько бы он ни думал, ни мечтал, факт оставался фактом: образ Ларисы прочно занял место в самых глубинных, постоянно ощущаемых нишах души Алексея.

Субботин был человек не только деловой, но и волевой, он буквально заставил себя заняться делом. Оставив сердечные думы, часа полтора интенсивно изучал очень для него важные деловые документы агрохоза. Он так увлекся чтением, что не сразу понял, что в дверь кабинета стучатся. Только при повторном стуке он наконец среагировал:

– Открыто!

Субботин опешил: на пороге появилась разодетая Лариса. Войдя в кабинет, она с ослепительной улыбкой, по крайней мере, так показалось Алексею, направилась к столу, за которым сидел Субботин.

Алексей по-настоящему растерялся. Его шокировала внезапность появления Ларисы, да еще в таком виде. Но он сумел взять себя, что называется, в руки. Встал и пошел навстречу Ларисе.

– Ну, здравствуй, Алексей, – сказала Лариса, подавая ему руку. Алексей пожал ее теплую, мягкую ручку, поцеловав ее, погладил место поцелуя. Алексей не знал, что Лаура успела уже поговорить с дочерью по телефону и рассказать ей о разговоре с Алексеем. Лариса уже знала, что нравится Алексею, и потому вела себя очень раскованно.

– Здравствуй, Ларочка, здравствуй, дорогая, – повторил Алексей, приветствуя Ларису. – Я ждал тебя.

И вдруг осекся, попросил:

– Давай перейдем сразу на «ты»!

– Нет возражений, – согласилась Лариса. – Рано или поздно мы все равно перейдем на «ты».

– Верно. Так вот, я ждал тебя, но появилась ты все-таки неожиданно, и я чуть было не растерялся.

– Не может быть. Ты такой основательный и уверенный.

– Не в этом дело. Я подумал: а вдруг ты будешь занята и не сможешь прийти в контору.

– Ну как я могу обмануть человека мне симпатичного? Не будет такого никогда!

– Спасибо за это, дорогая. Ты сегодня совсем другая, не как вчера.

– А какая?

– Необыкновенно красивая. Монументально красивая. Поставь прямо сейчас на постамент – и ты будешь украшать площадь.

– Алеша, прошу тебя, сильно не хвали, хотя мне приятно слышать такое, тем более от тебя. Но пойми, не могла я прийти к тебе в лохмотьях, как чучело. К тому же я люблю ходить в шикарной одежде. Милый, я ведь для тебя приоделась.

– Спасибо. Но и без такой одежды вижу, какая ты красавица, и я так думаю, что наша встреча не случайна. Чувствую всем существом, что мы всегда будем вместе. Мы созданы друг для друга. Потому тебе говорю открыто все, что думаю о себе, о тебе, о нас. Никогда никому не говорил такое и не скажу никому больше.

– Наши встречи одобряет мать, – добавила Лариса.

Услышанное обрадовало Алексея.

– Она, должно быть, понимает, что мы – отмеченная самой природой пара и Богом благословенная, сакральная.

Неожиданно Лариса подошла к Алексею, обняла его и поцеловала в щеку. Не растерялся и Алексей, обнял ее, крепко прижал к себе, ощутив полные груди и изгибы тела Ларисы. Она обвила его своими руками, прижалась лицом к лицу Алексея. Он отыскал губами ее губы и начал страстно целовать. Ее мягкие теплые губы отвечали тем же. Буря неизведанных, совершенно новых чувств и сладостное блаженство охватили все существо Ларисы. Никогда еще она не испытывала ничего подобного. Она ни разу еще по-настоящему не целовалась ни с кем. Она была нецелованной. Она только предполагала, что такое может быть, и ждала с нескрываемым для себя желанием. И вот этот момент настал, и она испытывает прелести общения с любимым человеком.

Алексей был в таком же положении. В юности вообще не терпел общества девчонок. Ему было противно назойливое приставание отдельных, особенно легкого поведения, девочек. Полагал, что все они одним миром мазаны. Все годы учебы в университете ни разу не общался с девушками, тогда как многие однокурсники в свободное время только этим и занимались. В школьные годы он однажды влюбился в одноклассницу, но та на него не обращала внимания и была, как оказалось, в близкой связи с парнем из другого класса. Когда он узнал об этом, то любовь просто испарилась, будто ветром сдуло. Он понял, что это была и не любовь, а детское увлечение. И это усилило его отвращение к девочкам. Здесь, в Сосновке, когда в первый же день приезда увидел Ларису, у него неожиданно вспыхнули прежде заглушенные чувства к женской половине. Этому способствовала непревзойденная красота Ларисы. Интуитивно чувствовал, что она как никто другой подошла бы ему в жены, а что ему пора жениться, уже намекали родители. И вот небольшой толчок со стороны Петра Ивановича решил все проблемы. Двое, не прилагая никаких усилий, нашли друг друга. И невеста уже в его объятиях. Алексей впервые осознал, что такое обнимать любимую девушку и какие божественные чувства испытываешь при этом. Долгие годы он жил, не зная любовного чувства, не погружаясь в сладостный сон с пониманием, что это взаимно и у тебя в объятиях любимая и любящая тебя женщина, которая всецело принадлежит тебе, одному тебе, так же, как ты принадлежишь ей. Сколько прошло времени, как долго они целовались, пребывали в любви, теперь уже не установить, да и не нужно. Изможденные, они еле оторвались друг от друга. Взволнованную и довольную Ларису Алексей посадил на стул.

– Какая ты, Лара, красивая и воспитанная. Я люблю тебя. Очень прошу, успокойся. Впереди целая жизнь. Будущее – наше. Знай, дорогая, я никому тебя не отдам. Ты моя на всю жизнь.

– Я тоже тебя люблю, Алеша. Не скрою, всю недолгую жизнь искала тебя, нашла, и вот мы вместе.

– Теперь, когда, как говорится, все карты раскрыты и мы знаем друг друга, можно уже составить план будущих наших действий. Доложим нашим родителям…

В кабинет зашла Потапова и спросила:

– Так, о чем хотели доложить мне как родителю Ларисы? Извините за вопрос, краем уха слышала ваши слова, когда входила в кабинет.

– Докладываю. – сразу заявил Субботин. – Лаура Федоровна, я люблю Ларису. Я узнал сейчас – и она меня любит. Прошу вас, благословите нашу дружбу и будущую нашу совместную жизнь. Вот об этом мы хотели сказать вам и моим родителям.

– Понятно! А что скажет Лариса?

– Скажу то же самое, мама. Я полюбила Алексея. Он тот молодой человек, о котором мечтала и молила Бога все время.

– Я должна убедиться, – Потапова решилась на отчаянный и раскованный шаг и потребовала: – Если вы искренне любите друг друга, то поцелуйтесь сейчас прямо при мне. И я смогу определить, есть ли любовь между вами.

Алексей подошел к Ларисе и сказал:

– Дорогая Лариса, я люблю тебя, и, если и ты любишь, покажем маме, что любовь у нас искренняя.