Потомки Вильгельма Завоевателя
1087–1154 гг

Институты средневекового государства редко бывали достаточно прочны, чтобы пережить смерть монарха, не претерпев при этом никаких изменений. Чтобы обеспечить наследование и коронование, часто приходилось прибегать к военной силе.

После смерти Вильгельма Завоевателя его старший сын Роберт Куртгез, или Роберт Короткие Штаны, наследовал старейшие фамильные владения – Нормандию, в то время как следующему по старшинству сыну, Уильяму, досталась более богатая Англия.

Прозванный Руфусом, или Рыжим, за цвет волос и лица, Вильгельм II (1087–1100) был опытным воином, но ему не хватало самодисциплины отца. Он немедленно отправился из Руана в Вестминстер, чтобы успеть короноваться прежде, чем туда явится другой претендент, и, чтобы утвердиться во власти и завоевать популярность, отдал церкви значительную часть полученных в наследство богатств и выделил по 100 фунтов каждому графству для раздачи бедным.

Стиль англо-нормандского двора резко изменился: спартанский походный двор Вильгельма Завоевателя уступил место изнеженному и расточительному двору Руфуса. Король всецело находился под влиянием своего советника, нормандского священника Ранульфа Фламбарда, который не только помогал ему править, но и определял господство французских вкусов во всем – в моде, развлечениях, архитектуре. Строительство началось с собора-крепости в Дареме и Вестминстер-холла – наверное, самых больших зданий среди церковных и светских построек Северной Европы того времени. Такие затраты требовали ужесточения фискальной политики. Руфус конфисковал доходы всех наследников, получавших наследство, до достижения ими совершеннолетия. Когда в 1089 г. умер архиепископ Кентерберийский Ланфранк, Руфус всячески препятствовал избранию нового главы епархии, чтобы в течение четырех лет забирать себе все ее доходы.

Но еще хуже было то, что он позволил новым лордам Валлийской марки совершать набеги в глубь Уэльса, нарушая договоры об автономии, которые Вильгельм Завоеватель в свое время благоразумно заключил с валлийскими правителями. В результате Уэльс на три столетия стал источником постоянного беспокойства, бельмом в глазу для нормандских монархов. Преемник Ланфранка на посту первосвященника Англии, высокообразованный епископ Ансельм вступил с королем в спор. Он упрекал его в «греховности» двора, в «изнеженности» придворной моды, в неразумном распоряжении деньгами. В ответ король публично высмеял церковь: он созвал совет баронов и предложил им решить, кто – король или папа римский – должен править страной. Бароны осмотрительно высказались за короля.

Однако вскоре вокруг Вильгельма II стали возникать заговоры. Против него, в поддержку его старшего брата Роберта, восстал могущественный Одо, дядя двух братьев. На стороне Роберта и Одо оказались обретающие все большую независимость англо-нормандские бароны, но Вильгельма II выручил непредвиденный союзник. В 1095 г. папа Урбан II объявил Первый крестовый поход и призвал христианскую Европу, позабыв домашние распри и раздоры, освободить Иерусалим от неверных. Папа обещал отпущение всех грехов каждому, кто, отправившись в поход, будет сражен смертью. Крестовый поход представлялся как предельное, абсолютное выражение веры, как сплав религии и зарождающегося культа рыцарского благородства, доблести и романтической любви. Принять участие в Крестовом походе захотели короли, знать и даже скромные вассалы и жаждущие приключений простолюдины. Этот поход символизировал гипнотическую власть Римской церкви над средневековым сознанием и воображением.

Вильгельм II Руфус был опытным воином, однако в Крестовый поход идти не собирался. Зато он предложил Роберту 6600 фунтов, чтобы тот отправился в Иерусалим, в обмен на все доходы Нормандского герцогства во время его отсутствия. Роберт согласился, и деньги были доставлены в Руан в шестидесяти семи бочонках. Пятью годами позднее, когда Роберт все еще находился в походе, Руфус был сражен случайной стрелой на охоте в новом королевском заповеднике, который так и назывался – Нью-Форест. Происшедшее назвали несчастным случаем на охоте, но, возможно, произошло преднамеренное убийство, причем в присутствии Генриха, младшего брата короля. В этой чрезвычайной ситуации Генрих вместе со своими друзьями бросил тело убитого у дороги (сейчас на этом месте у автомагистрали А31 стоит стела Вильгельма Рыжего) и галопом поскакал в Винчестер, чтобы захватить королевскую казну и предъявить свои права на корону. Труп, случайно обнаруженный каким-то угольщиком, был привезен в Винчестер и похоронен в соборе. Поспешная коронация Генриха в 1100 г. предвосхитила прибытие представителей Роберта с целью заявить о его праве первородства.

Генрих I Боклерк (фр. Beauclerc – хорошо образованный) (1100–1135) унаследовал характер отца, Вильгельма Завоевателя. Он прогнал Ранульфа Фламбарда, любимца Вильгельма Рыжего, а в хартии вольностей, изданной по случаю коронации, аннулировал установленные братом штрафы и поклялся «положить конец злоупотреблениям». В дальнейшем на эту хартию будут ссылаться как на предшественницу Великой хартии вольностей (Magna Carta). Генрих ввел целибат, обет безбрачия, для священников и потребовал, чтобы все придворные коротко стриглись. В знак примирения с валлийцами он отказался от своей любовницы, отличавшейся необычайной красотой дочери правителя Дехейбарта в Уэльсе, и выдал ее замуж за нормандского кастеляна замка Пемброк, а сам женился на популярной шотландской принцессе Эдите, принявшей имя Матильда. До XV столетия это был единственный брак, благодаря которому в кровь английских королей влилась струйка английской крови. Спустя год, когда Роберт вернулся из Святой земли, чтобы потребовать корону, Генрих заключил с ним мирное соглашение, согласно которому они признавали суверенность владений друг друга и право передачи друг другу земель по наследству.

Однако среди нормандцев такие договоренности редко бывали надежны. В 1106 г. Роберт изменил своему слову, за что и поплатился, потерпев поражение в битве под Таншбре в Нормандии. Эту битву ранние историки рассматривали как «реванш» за поражение англосаксов при Гастингсе: теперь уже Нормандия была завоевана англичанами. Роберт попал в плен и до своей смерти в 1134 г. оставался в английской тюрьме, первоначально в замке Дивайзис, а затем в Кардиффе.

Позднее Генрих выдал свою дочь Матильду за Генриха V, императора Священной Римской империи и короля Германии. Он даже добился от папы уступок в вопросе церковной инвеституры, заставив согласиться с тем, чтобы английское духовенство в светских делах находилось в подчинении короля, а в делах церковных – в подчинении папы.

Как и его отец, Генрих прекрасно понимал необходимость укрепления государственных институтов. Ему повезло с советником, Роджером Солсберийским, который был первым из священнослужителей, возглавивших королевскую администрацию и способствовавших укреплению англо-нормандского государства. Роджер Солсберийский был назначен верховным судьей, и во времена, когда Генрих I воевал во Франции, в Англии он замещал короля как «юстициарий», причем однажды он ослепил и оскопил девяносто четырех чеканщиков монетного двора за порчу монеты. Солсбери организовал расчет финансовых поступлений и расходов короля с помощью клетчатой ткани, натянутой поверх стола^[11] и помогавшей баронам казначейства подсчитывать налоги, арендные и денежные сборы, которые королю надлежало получать каждое Благовещение, в конце марта. Это составляло доход за текущий фискальный год. Было также упорядочено судопроизводство. Королевский суд баронов заменили Судом королевской скамьи, при этом судейские располагались в судебных иннах, или палатах, вдоль одной из главных улиц Лондона, Стрэнда. Решения местных судов можно было обжаловать перед королевскими судьями, разъезжавшими по судебным округам. Короля Генриха I стали называть «Львом правосудия».

Однако вся эта работа пошла прахом и политическая ситуация в стране резко осложнилась, когда в 1120 г. Генрих лишился единственного сына и законного наследника. Уильям (Вильгельм Аделин) после ночной пирушки безрассудно попытался отплыть из Нормандии в дурную погоду. Королевское судно потерпело крушение, и наследник погиб. Говорили, что тогда в море утонула половина англо-нормандской знати. Генриху ничего не оставалось, как объявить наследницей и будущим монархом Англии свою дочь Матильду и заставить баронов присягнуть ей на верность. Но такое решение было вдвойне рискованным. Во-первых, по англосаксонской традиции женщина не могла править страной. Во-вторых, после смерти супруга, короля Германии Генриха V, 26-летнюю Матильду выдали замуж за 14-летнего Жоффруа (Готфрида) V Анжуйского по прозвищу Красивый или Плантагенет. Графство Анжу издавна враждовало с Нормандией, и то, что могло казаться благоразумным дипломатическим шагом и удачей для овдовевшей дочери, было абсолютно неприемлемо для будущего монарха Англии. Когда в 1135 г. Генрих умер в Нормандии, как утверждалось, объевшись миногами, претензии на престол предъявил двоюродный брат Матильды Стефан Блуаский, утверждавший, что Генрих на смертном одре якобы изменил свои намерения. Духовенство и жители Лондона признали его права, но Матильда и ее супруг категорически воспротивились коронации Стефана, и герцогство Анжу объявило войну Нормандии.

Хотя первые годы правления Стефана протекали мирно, он опрометчиво забрал собственность у епископов Солсбери, Линкольна и острова Или, так что, когда в 1139 г. Матильда высадилась в Англии, оказалось, что бароны и епископы готовы вспомнить клятву, данную ранее ее отцу, и поддержать ее как наследницу престола. Последовали пятнадцать лет гражданской войны, которые не случайно называли годами анархии. Королевское правосудие уступило место деспотизму баронов. Стефан считал, что он, как законно коронованный монарх, вправе претендовать на верность и преданность своих подданных. Матильда же настаивала на своих правах, поскольку была официально объявлена престолонаследницей. В 1141 г., после того как сторонники Матильды разгромили войско Стефана в сражении под Линкольном, ее объявили королевой. Но правление это длилось недолго: вскоре двор Матильды осадили в Оксфордском замке. Оттуда, переодетая простолюдинкой, в белом плаще с капюшоном, королева бежала ночью по льду замерзшей Темзы в Уоллингфорд. Конфликт продолжался. В 1148 г. Матильда возвратилась в Анжу, чтобы передать дело своей жизни подростку-сыну, Генриху Анжуйскому, сыну Жоффруа.

Этому юноше суждено было взбудоражить всю Европу. Коренастый, рыжеволосый, он отличался необыкновенной физической выносливостью и яркой внешностью. Люди, которым случалось видеть его, говорили: «Можно тысячу раз смотреть на его лицо – и еще хочется взглянуть». По линии отца он унаследовал земли Анжу и Мэна, а по линии деда, Генриха I, претендовал на Нормандию. С гордостью принял прозвище Плантагенет, происходящее от латинского Planta genista – ветка дрока, которой мужчины дома Анжу украшали свои шлемы.

В 1151 г. Генрих отправился к королю Франции Людовику VII, чтобы заключить вассальный договор в качестве герцога Нормандии. Французский король был набожным и скромным человеком, зато Алиенора (Элеонора), его жена, обладала горячим характером. Она была полноправной правительницей герцогства Аквитания и к тридцати годам успела поучаствовать во Втором крестовом походе. Увидев юного Генриха, она потеряла голову. Своему супругу она заявила, что он «монах, а не король», и потребовала немедленного расторжения брака. В мае 1152 г. в своей столице Пуатье Алиенора вышла замуж за Генриха, который был на десять лет моложе ее, создав таким образом империю, которая отныне простиралась от Шотландии до Испании, «от Арктики до Пиренеев». Европа была шокирована, а вот история – очарована. Страсть и политика вдохнули новую жизнь в отношения Англии и Франции. При этом Алиенора, невзирая на возраст, подарила Генриху восемь детей и кучу неприятностей.

Что касается наследства, оспариваемого как в Лондоне, так и в Париже, то тут Генрих оказался на должной высоте. Его анжуйские рыцари, многие из которых были закаленными в походах крестоносцами, ни в чем не знали преград. Когда в 1153 г. Генрих с тремя тысячами солдат высадился в Англии, Стефан не стал оказывать сопротивления, признав его права на престол, и так или иначе, а не прошло и года, как Стефан скончался. Бароны поспешили присягнуть на верность молодому воину, новому правителю, который доказал свою силу и обещал им то, чего жаждала теперь вся Англия, – единение и мир.