Глава 3

Как всегда, на Ловаре травы и цветы планеты благоухали, птицы распевали на все голоса, вся планета цвела круглый год, согреваемая двумя солнцами, малым и большим. Планету всегда окружали почти прозрачные облака и солнечные лучи, преломляясь, согревали всю планету одинаково как в парнике, рождая буйную растительность. Огромные деревья возвышались над землей на сорок, пятьдесят метров, цветы и травы имели крупные, мясистые, но довольно мягкие листья. На Ловаре никогда не было слишком жарко, также и холодов никто не знал. Вокруг крепости паслись кейзо, мерно пережевывая листья. Их тяжелые тела, напоминающие гусениц, медленно передвигались в густой траве. Два раза в день кейзо приходили к топико, чтобы те облегчили их молочные железы, расположенные рядом с подмышечными впадинами десяти пар ног. Каждое животное производило на свет от пяти до десяти детенышей, которые выпивали молоко только из одной молочной железы. Если у кейзо было меньше десяти детенышей, молоко давило на неиспользуемую молочную железу, вызывая неудобство у животного. Поэтому кейзо и топико лесного племени встречались два раза в день, каждый получал то, что ему было нужно. Хозяйки получали молоко, а кейзо – облегчение.

Под брюхом взрослого кейзо свободно мог пройти трехлетний ребенок, поэтому хозяйки приносили с собой на поляну у крепости не только емкость для молока, но и небольшую скамеечку, чтобы присесть у брюха своего кейзо.

Детеныши обычно вырастали за год и потом топико племени решали, убить детеныша, или оставить для получения молока. Но в крепость кейзо никогда не заходили – они жили в лесу. Во время войн никто не пытался угнать кейзо, потому что они возвращались на то место, где родились из любой точки планеты. Кейзо всегда оставались свободными и дружелюбными ко всякому, кто готов был облегчить его ношу.

Но охота на молодняк была непростым делом. Как только кейзо ощущали намерения людей убить их, они становились агрессивными. У кейзо не было ни когтей, ни зубов для защиты, но они довольно быстро бегали и могли просто раздавить любого воина, резко ложась на него всей тушей. Не будь кейзо настолько тяжелыми, этого можно было не бояться, но зазевавшийся воин вместе с его скакуном ойо через минуту превращался в кучу поломанных костей и мяса, как после хорошего пресса. Поэтому охотились на молодняк в стороне от крепости, чтобы в сознании кейзо не смешивались хозяйки крепости с воинами, и чтобы те не пытались раздавить женщин во время дойки.

В один из дней, город посетили дурные вести. Прискакал гонец из соседней крепости, которой управлял родственник Магира, он принес тревожную весть.

– Господин! – ойо и его всадник тяжело дышали – мы были на границе леса в дозоре. В полях появились воины из городов дракона! Мы не знаем, какой именно из городов вышел на охоту, но они выглядят очень страшными! На их теле странные знаки, и ими управляют дикие воины ростом выше всех наших мужчин! Их командир очень кровожаден, обычно он не оставляет пленных, а также не оставляет мертвых. Говорят, что он ест человечину! Воины его нападают на тех, кто живет в долине, грабят и убивают! Мы думаем, что скоро эти отряды появятся в лесах! Если один город дракона вышел на охоту, значит, и другие пойдут. Их драконам нужны жертвы! Похоже, что драконы опять производят потомство! Наша крепость готовится к войне!

– Я думал, что с прошлой войны прошло девяносто лет и у нас есть еще время!? – удивился Магир – видно я пропустил, не посмотрел записи прежнего рода. Пришло время войн. Укрепить стену! Выставить дозорных, чтобы днем и ночью смотрели за лесом! – приказал Магир своим людям.

Во время разговора Ниама услышала тревожное сообщение и возмутилась.

– Почему воины дракона хватают других людей? Что, они разве не могут накормить своих страшных зверей мясом животных? Мы же сами своих ойо кормим!

– Ты не понимаешь, девочка – вздохнула крупная пожилая женщина, работавшая рядом – существует предание наших предков, а те предки услышали от своих предков, что топико на Ловаре поселились, выйдя из пещер драконов. Мы им обязаны своей жизнью, поэтому всем племенам приходится платить им кровавую дань. Таков обычай!

– А я не верю, что жизнь на Ловаре от драконов! – воскликнула Ниама – если бы они дали жизнь людям, тогда они не отнимали бы ее!

– Что ты понимаешь, ребенок! – вздохнула женщина и вдруг задумалась – … в чем-то ты, может быть и права… странно все это! Воины драконов становятся хуже с каждым поколением. Хотя тоже не все. Говорят, что некоторые города действительно стали кормить своих страшных чудищ мясом животных и перестали проливать людскую кровь. Но то, что сейчас рассказали – страшно!

Женщина продолжила работу и Ниама ушла к себе в глубокой задумчивости. То, что она сейчас услышала, не укладывалось в ее голове. Как можно сначала дать жизнь, потом отнимать ее? Хотя, возможно, это одно из глупых поверий людей лесного племени…

Теперь дозорные днем и ночью всматривались вдаль, не промелькнет ли всадник в пролеске, не заколышется ли дерево в окружающем лесу. Тина, хотя и убеждала всех, что в округе сейчас нет неприятеля, все же не могла больше прогуливаться за стенами города, как раньше, так как муж считал, что шальная стрела может унести жизнь всякого, кто беспечно покажется за каменной стеной.

Поэтому Тина не могла вернуться к заветному камню, чтобы проложить учиться слушать.

Чувство опасности, витающее в воздухе, подействовало и на детей. Всегда веселые и озорные детские игры сменились на «сражения». Для изготовления игрушечных мечей годилась любая палка. Ниама не уступала даже старшим мальчикам, в искусстве владеть мечем и в меткости стрельбы из лука. Магир приказал выковать для дочери легкий маленький меч, и девочка почти не расставалась с ним. Кроме того, она была способным следопытом, знала повадки многих животных и часто удивляла окружающих своей способностью скрываться в лесу, исчезать в нем, неожиданно выскакивая рядом с кем-нибудь из играющих детей, чем сильно их пугала.

«Что с тобой будет» – ворчали старухи. Сказывалась кровь предков по линии матери, в которые с уважением относились к природе и, стараясь жить с нею в мире, всегда воспитывали в детях способность маскироваться, уподобляясь камням, деревьям. Они были лучшими землепашцами, слыли очень миролюбивыми, но славились тем, что знали о приближении неприятеля издалека, никогда не попадали в плен, и очень редко погибали насильственной смертью.

«Пришлых» не очень любили, но все же уважали во всех окружающих племенах. Их побаивались из-за их необычных способностей и потому обычно старались избегать.

*****

Прапрадеды Тины – близнецы братья, с семьями и домочадцами появились в лесах нежданно и тихо. Соседей также настораживало совершенное сходство близнецов, глав рода. Не примыкая ни к одному племени, торане поселились в лесу, очистив себе небольшую площадь земли для посевов посреди большого старого горельника. Выстроили несколько домов из высушенных солнцем стволов деревьев, оставшихся после большого лесного пожара, окружив их частоколом. Охотники одного из племен, мирно живших между собой в то время, обнаружили в лесу «пришлых». После первого знакомства мужчины заметили, что новые соседи, не являясь выходцами ни одного из ближайших племен, исповедуют совершенно иную религию, и говорят между собой на незнакомом языке. Эти смуглые, темноволосые топико уже через короткое время общения, почти без ошибок заговорили на местном наречии, от этого настороженность охотников не только не растаяла, напротив, возросла.

Почти мгновенная способность освоения незнакомого языка показалась чем-то мистическим, странная, хотя и очень доброжелательная форма общения с гостями, да и между собой – все это было слишком необычным, чтобы не обратить на себя внимание. Этого оказалось достаточно, чтобы нежданные поселенцы показались для рода Магира чужаками, а значит незащищенными от нападений.

Род Магира, и соседние крепости поклоняясь многим богам, часто враждовали друг с другом и с недоверием и страхом относились к пришлым, настолько сильно отличавшимся от них своим образом жизни и верованиями. Кличка «чужак» так и закрепилась за родом Тины.

Торане были мирными людьми, но воины крепости, расположенной в десяти километрах, были насмерть испуганы способом, которым они защищали свое поселение.

Однажды воины соседней крепости решили напасть на поселение. Они подходили тихо, бесшумно перебегая от одного ствола дерева к другому. Бывалые охотники знали, что сила нападения в его внезапности. Ряд добротных рубленых домов, построенных только из сухих стволов мертвых деревьев (никто из соседей не мог понять подобную прихоть), стояли среди возделанных полей, расположенных на старом лесном пожарище. Казалось, никто из обитателей не замечает приближения врага и рассветную тишину будит только пение просыпающихся птиц. Охотники, вооруженные «до зубов» медленно подошли к открытой местности, далее передвигались ползком, стараясь как можно меньше тревожить высокую траву, покрывающую поляну.

Окружив частокол со всех сторон, охотники молча, как тени продвигались вперед. Каково же было их удивление, когда воины, находящиеся со стороны ворот, обнаружили, что те открыты! Ожидая подвоха, охотники сообщили знаками остальным об этом и собрались для совещания.

– Эти топико или сумасшедшие, или колдуны – решили они посовещавшись.

Страх сковывал движения язычников, воспитанных в страхе перед всем сверхъестественным, но добыча была так близка. Кроме того, добыча обещала быть богатой, судя по величине и добротности домов, и обширности обработанных участков земли. Кроме того, ходили слухи о прекрасных женщинах этого рода, нежных и хрупких с виду, но способных пройти десятки верст без отдыха и провианта. Уже ползли фантастические слухи о способности этих чужаков жить в лесу без крова и пищи, питаясь ягодами и съедобными кореньями, которые они знали в совершенстве. Кроме того, поговаривали, что пришли они из богатых земель, в которых много диковинных вещей, и кто-то даже говорил, что чужаки вообще с неба свалились!

Жажда наживы победила страх, и охотники вошли в ворота. Двери в жилищах оказались не запертыми. Обойдя все, охотники обнаружили, что маленькая крепость покинута жильцами и даже мелкой утвари не осталось в жилищах! Поживиться было нечем! Разгневанные охотники решили спалить поселение, но внезапно почувствовали неладное Ворота тихо заскрипели на петлях и к ужасу охотников, не знавших страха перед зверем, в них стояли два ронго. Их круглые головы как всегда, были неподвижны, так как имели восемь пар глаз, расположенных на равном расстоянии по всей верхней части головы похожей на внешнюю сторону воронки, словно обручем опоясывая ее. Четыре мощных ноги нетерпеливо переступали. Круглые копыта как у майноров, но с острыми, как нож краями, срезали стебли травы под их ногами. Жесткие костяные пластины, покрывающие их тела, медленно двигались в такт мощному дыханию. Острые зубы показывались всякий раз, когда ронго жадно облизывались, предвкушая вкус добычи.

Даже на охоте встретиться с ронго было совсем нежелательно. В схватке и этим хищником топико всегда проигрывал и считалось удачей, если ронго съедал только одного охотника. А убить ронго считалось геройством почти равным убийству дракона. Мистический страх напал на мужчин! Следом за двумя взрослыми ронго, шедшими вразвалку во двор, что было не реально, ведь это не были самец с самкой, а два взрослых ронго – самца, которые никогда не обитают рядом, вдруг появился третий! Этот зверь был похож на крупную самку ронго, но этого воины уже не рассмотрели…

Нервы бывалых охотников сдали. Каждый из них понимал, что два ронго никогда по своей воле не останутся и минуты вместе на одной территории без боя. Но трех одновременно никто из них не мог себе представить даже в самой смелой фантазии. В этом было что-то мистическое! Объятые ужасом охотники кинулись под защиту домов. Однако ронго быстро, с грациозностью огромного хищника, перерезали им путь к строениям. Путь к воротам был теперь открыт. Забыв про оружие, охотники помчались к выходу, что было сил. Скорость их бега увеличилась во много раз, когда неожиданно, непонятно откуда, они услышали громкий, задорный смех множества голосов, как им показалось.

Попыток нападения больше не предпринималось. Посовещавшись, главы племен, соседствующих с пришлыми, решили заключить с ними мир.

– Если врага не победить – изрек старейшина – нужно попытаться сделать его другом.

На том и решили. Через некоторое время после совета послали ходоков. Предложение о мире, пришлые приняли с видимым удовольствием, дело решилось, и все успокоились.

Несколько поколений торане (как они сами себя называли) прожили среди топико, не смешавшись с ними, твердо придерживаясь своих верований, стиля жизни и понятий. Браки торан и окружающих племен были исключительной редкостью, несмотря на красоту женщин пришлых, бытовало мнение, что ловарец, женившись на женщине из торан, в конце концов, обязательно откажется от преданий предков. «Их вера, как чума, которой трудно противостоять, говорили волхвы. И мужчины местных старались не смотреть на девушек из племени торан. Однако время от времени торане женились на женщинах местных племен, но брали себе жен из самых мирных родов. Девушки соседних родов, живущих в полях, славились кротким и стыдливым нравом. Бытовало мнение, что женщины торан могут «заказать» пол ребенка, но, если бы это было так, не было бы нужды искать жен на стороне.

Многие девушки из местных племен, зная о дефиците женщин среди торан, мечтали выйти замуж за торанца и согласны были отказаться от верований предков. Они соглашались на брак, несмотря на то, что женщина, вышедшая замуж за торанца, не должна была посещать дом своих родителей больше одного раза в год. Кроме того, она должна была изучить обычаи и веру торан до вступления в брак, и брак заключался только в том случае, если верования пришлых были ей по душе, и она принимала их. Но мужья торан относились к женам настолько ласково, даже с почтением, отдавая им честь, как продолжательницам жизни, что многие девушки завидовали тем, кому посчастливилось найти себе суженного среди племени чужаков и суметь убедить своего отца, отдать их в замужество. Сказывалось и то, что торане жили богаче, несмотря на странность верований (они не убивали животных, напротив, считали их своими друзьями), как ни странно, животные отвечали им тем же. В этом местные племена убедились в самом начале, и впоследствии имели еще много возможностей узнать об этом.

Странность племени торан была еще и в том, что дети от смешанных браков обычно не могли говорить правильно на их наречии, и более того, не имели способностей легко изучать другие языки. Бывали исключения, но эти исключения были очень и очень редкими. Иногда эта способность проявлялась в случае тяжелого стресса или трудных обстоятельств, что было еще одной причиной избегать смешанных браков.

Для топико, в основном промышлявших охотой, не возлагающих больших надежд на урожай, было непонятно, как на небольших полях можно вырастить урожай, способный прокормить не только семью, но и для обмена оставить большую его часть.

Племена Ловара выращивали немалый урожай на своих угодьях, но Ловар давал торанцам урожай несоизмеримо больший, чем тем, кто считал себя исконным ее хозяином.

– Нам ли не признать их – решили, наконец, главы окружающих племен – если планета признала их за своих.