Сегодня, когда я представляю себе типичного фермера, перед моими глазами возникает крупный, крепко сбитый парень с ручищами-лопатами. Мистер Дуглас был полной противоположностью этого образа: невысок, но силен как бык, с живыми темными глазами, скрытыми стеклами бифокальных очков в красивой черепаховой оправе. Это был фермер-джентльмен. Уверен, за многие годы он без труда принял тысячи ягнят, но в тот момент это дело было ему в новинку. Фермерство – непростое занятие даже в обычное время. Что уж говорить о сезоне, когда ягнятся овцы!

К тому времени я уже хорошо освоился в фермерском мире, видел, как ветеринары и сами фермеры принимают ягнят и телят. Но участвовать в этом процессе мне пришлось впервые. Я схватил бутылку с лубрикантом – на фермах всегда имелись здоровенные бутыли с этим средством, – смазал руки и ввел их в овцу со стороны показавшейся ножки. Голова ягненка была прижата к передней ножке, и язычок примерно на сантиметр торчал между губ. Оценив ситуацию, я забеспокоился, что ягненок уже мертв. Но вдруг я почувствовал, как язычок слегка прикоснулся к моей руке. Казалось, ягненок услышал мои мысли! Движение язычка было слабым и почти незаметным, но это был признак жизни. Я заторопился – головка и одна ножка уже вышли, но другая ножка оставалась позади, удерживая ягненка в родовых путях матери. Я не раз видел, как мистер Дуглас и его сыновья принимают ягнят, и понимал, что что-то пошло не так: при правильном положении плода сначала показываются передние ножки и голова ягненка. Я сказал мистеру Дугласу о том, что обнаружил, и он посоветовал смазать головку ягненка и отодвинуть плод в глубь матки и постараться исправить его положение.

Послушавшись, я так и сделал.

Фермер наблюдал за мной.

– Хорошо справился, парень, – похвалил он меня.

– Думаю, овца устала – она больше не тужится, – заметил я в ответ.

Обычно, когда пытаешься втолкнуть ягненка внутрь матки, приходится бороться с сильными схватками, потугами. Матери стремятся избавиться от ваших рук и своих отпрысков как можно быстрее.

Я лежал на полу перпендикулярно овце и, введя в нее руку по локоть, пытался развернуть ягненка. Я нащупал вторую переднюю ножку и осторожно потянул ее на себя. Овца, похоже, почувствовала, что я действую правильно, потому что, как только я выровнял ножку ягненка, она сильно натужилась, и моя рука и крохотный ягненок пулей вылетели в большой мир.

Ягненок вытянулся на полу и лежал без движения, а я сидел и смотрел, не зная, что делать дальше. К счастью, мистер Дуглас видел такое сотни раз и знал, как действовать. Он взял ягненка на одну руку, а пальцем другой руки очистил рот и нос от слизи, забившейся во время родов. А потом начал осторожно покачивать ягненка взад и вперед. Он делал это около десяти секунд, затем положил малыша и энергично растер его соломой. В последующие пятнадцать лет мне пришлось повторять это сотни раз. Данный урок отчетливо запечатлелся в моей памяти.

Мы с фермером присели на корточки и затаили дыхание, чтобы уловить в ягненке признаки жизни. Фермер был совершенно спокоен, а я ерзал на месте, с тревогой переводя взгляд с ягненка на фермера, а потом снова на ягненка, словно наблюдая за странной игрой в теннис. Ягненок кашлянул и затряс головой. Он был жив! Я перевел дух – похоже, я задержал дыхание на целых полторы минуты. Мистер Дуглас положил ягненка рядом с головой овцы, и та, несмотря на усталость, приподняв голову, начала облизывать его. Это было волшебное зрелище. Я лег на солому и закрыл глаза. Мне хотелось запомнить этот момент навсегда – я впервые помог новой жизни появиться на свет и теперь испытывал непередаваемые ощущения.

Я простился с фермером и, сев на велосипед, покатил домой. Переступив порог, я сразу же бросился к маме, чтобы рассказать ей все. Я говорил без умолку, но она остановила меня:

– Давай-ка разденься и умойся! Ты весь в овечьем навозе!

Да, такова сельская жизнь.

* * *

Школьные друзья – друзья на всю жизнь. Похоже, кто-то забыл мне это объяснить.

Не знаю, может быть, это связано с тем, что я всегда понимал животных лучше, чем людей, но заводить друзей мне было трудно. Не поймите меня превратно, я старался, но, как ни странно, мне было комфортнее в окружении четвероногих. Может, мне стоило пойти учиться в одну из школ-интернатов, где есть собственная ферма. Но тогда пришлось бы жить вдали от семьи, о чем не могло быть и речи.

Кроме животных, я проникся интересом к кулинарии и спорту. Любовь к кулинарии мне привила мама, а к спорту – отец. Он был футболистом-любителем, в школьные годы его команда выиграла чемпионат графства. Ему стоило бы посвятить себя спорту, но он избрал путь лондонского бизнесмена. Уверен, ему нравилась его работа, но он всегда твердил, что мне нужно заниматься тем, что меня влечет по-настоящему. Отец приучил меня к футболу еще в юном возрасте, и в школе я успел поиграть в нескольких командах. К сожалению, отцовский талант я не унаследовал, но старался изо всех сил. Каждое воскресенье мы с отцом смотрели гонки «Формулы-1» и футбольные матчи. Когда я решил, что футбола с меня достаточно и пора переключиться на регби, отец стал брать меня на игры в Бате и Глостере.

В школе мне было нелегко (по крайней мере, в социальном плане), но я справился. Я учился, точно зная, кем хочу стать через десять лет.

Нигде я не был так счастлив, как в центре спасения диких животных, в конюшнях и на фермах. Именно там я и проводил большую часть свободного времени. Вне уроков я использовал любую возможность, чтобы побольше узнать о ветеринарии и животном мире.

Все мои сочинения были посвящены будущей профессии, и ко всем предметам я подходил с точки зрения их полезности для меня в будущем.

* * *

Поскольку я был из Котсволдса, когда началась ветеринарная хирургическая практика, чтобы набраться опыта, я стал проводить много времени в хирургических кабинетах в провинции. Я фантазировал о ветеринарии в стиле Джеймса Хэрриота – мечтал лечить всех, от щенков до могучих тягловых лошадей. Но, к сожалению, романтизированные истории ветеринарной практики в британской глубинке, среди зеленых холмов Йоркшира, где живут необыкновенные люди, постепенно уходят в прошлое. Больше всего мне повезло в Котсволдсе, когда ездил с фермы на ферму и ценил каждую минуту подобной работы. Книги Хэрриота были для меня источником вдохновения. Никогда я не ощущал такого родства с этим замечательным человеком, как в те дни. Родители познакомили меня с романами Альфреда Уайта (Джеймс Хэрриот – это его псевдоним), как только я научился читать. Я знал их наизусть, от корки до корки, и после прочтения этих книг у меня появилось вполне осознанное желание быть ветеринаром. Очень скоро Хэрриот стал моим кумиром. Он еще более укрепил мою любовь к животным и ветеринарии. В возрасте двенадцати или тринадцати лет я поехал в Тирск, близ Йорка, чтобы побывать в музее Хэрриота. Старинные инструменты, фотографии и невероятные истории меня просто потрясли.

Если вы там не были, настоятельно рекомендую посмотреть телесериал по произведениям Хэрриота «О всех созданиях – больших и малых». Это чудесно!

Как я уже говорил, со временем сельская ветеринарная практика для меня ушла в прошлое, я стал доктором животных-компаньонов, иначе говоря домашних питомцев. Это не то, о чем я всегда мечтал, но моя увлеченность профессией росла вместе с опытом. Большую часть времени я посвящаю лечению кошек и мелких пород собак. Я безумно скучаю по животным крупнее спаниеля, но сегодня я очень люблю свое занятие. Я с теплотой вспоминаю прежнюю ветеринарную практику, но вернуться в тот мир мне было бы непросто. Конечно, мир ветеринарии сильно изменился. Настала эра специализированной ветеринарии, и ветеринарам приходится выбирать между домашними любимцами, сельскохозяйственными животными и лошадьми.

В области медицины и ветеринарии постоянно совершаются новые открытия, и в наши дни мы можем оказывать такую помощь животным, какая раньше была немыслима.

Альф Уайт и его коллеги и мечтать об этом не могли. Сегодня ветеринарам нужно не только непрерывно получать новые знания и овладевать современными навыками, но еще и соответствовать требовательности клиентов, которые считают, что ветеринарный врач должен знать абсолютно все, чтобы помочь их питомцам. При такой информационной перегрузке обеспечить высокий уровень обслуживания, предъявляемого фермерами, владельцами лошадей и домашних животных, очень непросто. Поэтому сейчас приходится выбирать узкую специализацию.

Постепенно дистанция между тем, как мы лечим животных и людей, незаметно сокращается. Ветеринарам весьма полезно обмениваться информацией о новейших методах лечения и достижениях технологий с обычными докторами и хирургами, которая порой производит на них большое впечатление. В университете мне нужно было сделать выбор между домашними и сельскохозяйственными животными. Не поймите меня превратно, мне нравятся лошади, но я никогда не мечтал лечить их. В конце концов я вернулся к тем, кого люблю больше всего. Моя любовь к животным началась с собак и кошек – вот почему я решил посвятить свои знания и умения лечению именно их.