Субъект, вполне бессознательно, стремится к бесконечной определенности, которую обещает интерпретация. Определенность позволяет субъекту принимать решения и действовать, тем более что результаты интерпретации убеждают в своей истинности. Вот только эта истинность на самом деле есть «правильность», а уверенность увеличивает вероятность ошибки. Мало того, результаты интерпретации не решают той проблемы, которая содержится в поступающей информации. Она так и остается непонятой и когда-то обязательно вновь проявит себя.

Поступающая к субъекту информация интерпретируется им, постепенно утрачивая свою значимость и актуальность. В конечном итоге, она «забывается», как бы полностью исчезает из-под его внимания. Однако, интерпретация в принципе она не может дать полную и окончательную уверенность в истинности достигнутых результатов. Кроме того, интерпретация не способна исчерпать всю поступающую информацию, значительную ее часть отбрасывая. Эта невостребованная информация «напоминает» о себе, требуя приведения ее в соответствие с уже сформированными представлениями.

Субъект вновь и вновь обращается к интерпретации с ее помощью устраняя остающиеся несоответствия и неопределенности.

Аристотель был известен тем, что знал все. Он учил, что мозг служит только для охлаждения крови и никак не связан с процессом мышления. У некоторых так оно и есть.

Уилл Капни

Обработка информации с помощью интерпретации заканчивается не с получением устраивающих субъекта результатов. Ему кажется, что с восстановлением определенности, когда заканчиваются тревожащие его вопросы, необходимость интерпретации сама себя исчерпывает. Вот только эта определенность оказывается ложной. «Забыть» новую информацию и, следовательно, о необходимости ее интерпретировать субъект сможет только после того, как она станет неотъемлемой его собственностью. И первым шагом такого присвоения является редукция информации, когда субъект отбрасывает, «не замечает» в информации то, что, как ему кажется, ему не нужно. Затем процесс интерпретации информации продолжается в направлении поиска ее соответствия самому себе. Только такое соответствие позволит субъекту присвоить информацию, что для него равносильно ее пониманию.

Конечно, субъект никогда не ставит себе целью «присвоение» информации. Более того, если ему сказать об этом, он будет категорически отрицать и сам подобный замысел, и какие-то действия по его осуществлению. Это противоречит его отношению к проводимому анализу информации, который он зачастую называет «познанием». Он не сомневается в этом и верит, что способен достичь истины в этом познании.

Необходимость для субъекта присвоения информации связана и с тем, что результатом этого является обретение и формирование своего «Я». Этот процесс связан не только с присвоением информации, но и с разделением на «свое» и «чужое», на то, что у него есть его и что есть не его. Для субъекта это «не его» и есть «не Я», при том, что оно в нем и оно им присвоено, но так и не стало им. Только то, что его и есть он сам, подлинный он. Так думает субъект, уверенный в этой своей истине.

Изменение ситуации предлагает субъекту информацию о себе, тем самым открывает ему шанс раскрыть подлинное, свое «Я», возможность переосмысления, интерпретации своего «Я». Но даже если субъект и примет этот шанс к исполнению, такое переосмысление никогда и ничем не завершается. Все, что может достичь субъект – это относительно эффективно адаптироваться к ситуации, что не приводит к сущностным изменениям субъекта.

Интерпретация всего лишь одна из возможных технологий обработки информации. Каждый использует эту технологию в соответствии со своими целями и возможностями. Эти возможности даны субъекту в виде потенциальных задатков, изначально и не по его воле, а, так сказать, «от природы». Смысл этого дара – воплощение предназначения субъекта. Это воплощение «Я» может быть представлено только в виде преображения, когда качества этого «Я» переходят в новое, иное преображенное качество, направленное на постоянное возрастание богатства разнообразия мира. И если это так, то субъект обязан считать воплощение своего «Я», через его преображение, своим естественным долгом и смыслом существования. Причем субъекту вовсе необязательно осознавать это в столь конкретных формулировках.

Воплощению этого смысла существования одновременно и препятствует, и помогает использование интерпретации информации. Результаты интерпретации позволяют субъекту наполнять конкретным содержанием смысл существования, изменять это содержание или препятствовать такому изменению. Важно и то, что интерпретация информации определяет для субъекта возможность постоянной корректировки им смысла своего существования, либо укрепляя, оправдывая его обоснование, либо разрушая и требуя нового содержания.

Рождаясь со своей собственной, исключительной программой предназначения, субъект обременен ею, ищет смыл своего существования. Он мается, не обнаружив его, впрочем, страдает, пусть и как-то иначе, найдя свое предназначение. Все это связано с тем, что программа предназначения открывается и запускается только в совокупной, своеобразной комбинации внешних условий, которые, как бы стыкуются с этой программой и активизируют ее, после чего субъект уже не властен над ней и оказывается перед необходимостью ее реализовывать. Что, впрочем, не гарантирует ему так называемое счастье существования.

В отличии от познания, как еще одной технологии обработки информации, ее интерпретация подчиняется тому, что субъект сформулировал в качестве смысла своего существования, вне зависимости от истинности этих формулировок и предлагает свои результаты в соответствии с этими формулировками. То, что субъект считает смыслом, главным, в своем существовании превращается им в основное содержание матриц интерпретации, которое постоянно корректируется в зависимости от результатов интерпретации. Именно такая взаимосвязь и взаимообусловленность содержания матриц интерпретации и ее результатов наиболее ярко проявляется в самоанализе субъекта, в его вопрошание самого себя, типа «кто Я?», «зачем Я?» и т.п., о чем он, конечно, даже не догадывается. Этим взаимодействием объясняется и то, что обычно подобное вопрошание заканчивается вместе с переходным возрастом, и возникает все реже и реже и то лишь под воздействием какие-то ситуаций. Это связано с тем, что значимость и жесткость формулировок «найденного» смысла существования становится абсолютно доминирующей. Этот смысл существования «требует» от интерпретации только одного – постоянного подтверждения истинности этого смысла, доказательств его полного соответствия условиям существования.

Что приготовим, то нас и «имеет».

П.Сэлфинг

Обращаясь к самому себе субъект не ждет истины, хотя и никогда не признается в этом. Он ждет правды, которая бы удовлетворяла его, т.е. подтверждения того, что он уже о себе знает и того, что он хотел бы о себе знать. Такую правду как раз и способна предложить интерпретация информации о самом себе. Только такая правда будет соответствовать поставленной цели по укреплению очевидной определенности, того комфортного состояния, в котором легко принимать и реализовывать решения, пусть они не и не соответствуют смыслу предназначения, но зато почти полностью удовлетворяют желания субъекта.

Только принципиальные изменения условий могут вынудить субъекта пересмотреть содержание своих матриц интерпретации и возвратиться к переосмыслению смысла собственного существования. Такое случается крайне редко и зачастую одной из причин подобного революционного изменения ситуации могут выступать как раз матрицы интерпретации, ставшие, так сказать, устаревшими и принципиально не соответствующими принципиально иным условиям. Такие матрицы фактически блокируют саму возможность не только преображения субъекта, но и его адаптации к новым ситуациям.

Направленность интерпретации на очевидную определенность, на понятность, четкость, ясность своего существования несовместима с теми результатами, которыми завершается познание. Поэтому субъект всегда стоит перед выбором, не важно осознает он это или нет, между интерпретацией и познанием. Неопределенность результатов познания – это риск, страх, постоянное ожидание непредсказуемых последствий. Да и возможность решать бытовые проблемы существования через преображение самого себя вовсе не очевидна. И каждый выбирает для себя свой путь. Либо определенность через интерпретацию и как-бы решение проблемы, либо возможность решения проблемы через неопределенность.

Интерпретация участвует в преображении субъекта существенно снижая ее возможности. Она не способна, по определению, поставлять для этого нужную информацию, будучи направленной на восстановление определенности при ориентации субъекта на ситуацию здесь и сейчас.