Глава 3

Эрика обхватила чашку с горячим шоколадом обеими руками и, поднеся её к лицу, сделала большой глоток. Горячий, сладкий напиток немного обжёг язык и ухнул в желудок, даря телу так необходимое ему тепло. Март в Берлине в начале тридцатых, как обычно, «радовал» холодом и слякотью.

Этот год был для неё очень тяжёл…

После того как она вытолкнула в «портал» мужа и сына, к ней подскочил Зорге и, схватив её за руки, развернул к себе и яростно прошипел:

– Что вы натворили?!

Эрика стиснула зубы и, воткнув в слугу и-и-и… чего уж там, друга мужа яростный взгляд, твёрдо ответила:

– Спасла свою семью. И выполнила свой долг перед ними. А теперь я должна исполнить долг перед своей страной. И вы не посмеете мне в этом помешать!

Зорге несколько мгновений сверлил её каким-то странным потерянно-изумлённо-безумным взглядом, а затем еле слышно выдохнул:

– Он вам ничего не рассказал…

– Что он мне не рассказал? – насторожилась девушка.

– Ничего, – резко ответил Рихард, потом вздохнул и пробормотал: – Наверное, так будет даже лучше…

– Что лучше? – Эрика слегка запаниковала. Похоже, в её столь тщательно обдуманном и разработанном плане, который она лелеяла все последние месяцы, имелась какая-то серьёзная ошибка. Она что-то не учла. Что-то важное…

– Говорите! – повелительно крикнула девушка.

Зорге несколько мгновений молча смотрел на неё, будто решая, рассказывать ей всё или нет, а затем нехотя разлепил губы и холодно произнёс:

– Через временно́й портал может проходить только Алекс. Один. Все, кто пытался пройти портал вместе с ним или сразу за ним, мгновенно умирали.

Эрика вздрогнула и уставилась на всё ещё держащего её за руки мужчину неверящим взглядом. Нет… Нет! НЕТ! НЕ-Е-ЕТ!!!! Это невозможно! Она же всё так хорошо продумала! Нет! Этого не может быть! Но горький взгляд Зорге не оставлял сомнений…

Девушка с диким звериным воем вывернулась из рук держащего её мужчины и, вцепившись себе в волосы, рухнула на пол…

– Ещё шоколада, фрау?

Эрика вздрогнула и подняла взгляд на подошедшего официанта.

– Нет, спасибо. Мне уже пора. Сколько с меня?

– Одиннадцать пфеннигов, – мгновенно отозвался официант. Ну да – она же не брала ничего, кроме шоколада.

Расплатившись, девушка взяла сумочку и, выйдя из кафе, медленно побрела по Унтер-ден-Линден. Что ж, прошедший год показал, что она полная дура и бездарь. Он начался с чудовищной ошибки, но эта ошибка касалась только неё и её семьи, а закончился катастрофическим провалом всех усилий, благодаря которому её страна вновь будет ввергнута в те чудовищные бедствия, о которых рассказывал Алекс… От этого имени у неё заныло сердце. Любимый. Её солнце. Её свет… И тот, кто теперь ненавидит Эрику больше всех в мире. Потому что именно она, из-за своей глупости и самоуверенности, убила их ребёнка. Вряд ли она его теперь когда-нибудь увидит…

Прошедший год запомнился ей диким напряжением, постоянным недосыпом и бесконечной чередой разочарований. Она не пропускала ни одной возможности рассказать, разъяснить, прокричать о том, к чему приведёт захват власти этим взбесившимся быдлом, в своём националистическом и шовинистическом угаре потерявшим всякий разум. Но всё оказалось напрасно. Никто не хотел её слушать. Даже те самые коммунисты и евреи, на которых, судя по тому, что ей рассказывал Алекс, захватившие власть «наци» обрушат самые большие репрессии. Более того, если сначала в высшем обществе к ней хоть как-то прислушивались, хотя бы из вежливого интереса, то после того, как она выступила на паре коммунистических митингов, от неё все отвернулись. Совсем все. Даже папа…

– Смотри-смотри, это «Красная графиня».

Эрика еле заметно вздрогнула, но тут же расправила плечи и гордо вскинула голову. Это презрительное прозвище преследовало её везде. Но она старалась нести его гордо и непоколебимо. Ну как герой романа Мишеля Зевако «Le Capitan», шевалье Франсуа де Капитан^[15], которого враги также наградили презрительным прозвищем, а он сделал его боевым кличем, услышав который все они приходили в ужас.

– Эту красную шлюху давно следует вздёрнуть, – прорычал кто-то в ответ.

– Ха, но сначала я бы её разложил. Ты смотри, какая фигурка. Да и личико вполне себе ничего…

Эрика вспыхнула и резко развернулась. У входа в пивную, которую она только что прошла, стояло двое уродов, одетых в ненавистную форму так называемых штурмовиков этого ничтожества Рёма, словно ручная собачка виляющего хвостом у ног злобной твари Гитлера.

– Что, шлюшка, уже потекла? Давно не чувствовала между ног хорошей мужской палки? Так иди сюда. Мы тебе поможем, – глумливо рассмеялся тот, который, судя по голосу, хотел её «разложить». И пошло подмигнул.

Эрика скрипнула зубами и нервно сунула руку в сумочку, где после пары неприятных встреч давно нашёл своё место компактный и удобный «вальтер ППК», подаренный на их с Алексом свадь… Так, всё, не надо вспоминать об этом. Не стоит. Нельзя! Эрика стиснула рукоятку пистолета… но прежде чем она успела выхватить его, на её узкую, затянутую в тонкую замшевую перчатку ладонь внезапно опустилась широкая мужская рука. А затем такой родной, но уже почти забытый голос холодно произнёс:

– Я думаю, вам следует извиниться перед леди.

– Ух ты, – радостно взревел «похотливый», – защитничек объявился. А если мы не извинимся, то что?

Эрика сжалась, не столько ожидая ответа штурмовика, сколько просто не решаясь заглянуть в глаза человеку, сына которого она убила…

– Ничего. Трупы я обычно прощаю. – Эту фразу голос произнёс ещё на десяток градусов холоднее. И это произвело впечатление. Во всяком случае, оба штурмовика слегка побледнели и напряглись. Но всё равно попытались хорохориться.

– Ты не посмеешь выстрелить. Нас здесь…

– Дах-дах! – С голов обоих штурмовиков сшибло их форменные кепи. После чего всё тот же голос мертвенно-спокойно произнёс:

– Это последняя возможность.

– Кхм…

В этот момент входную дверь пивной, рядом с которой стояла эта парочка штурмовиков, кто-то резко дёрнул, похоже, попытавшись открыть.

– Дах-дах-дах-дах!

От выстрелов, пришедшихся по верхней части двери, во все стороны полетели щепки, а внутри пивной что-то заорали. Но скорее испуганно, чем от боли.

– Итак?

– Кха… прошу нас извинить фрау, мы были… м-м-м… невежливы, – с натугой произнёс один. Второй пару мгновений помялся, но тоже выдавил из себя:

– Прошу простить, был неправ и груб.

– Не стоит заставлять меня возвращаться, – всё так же холодно произнёс голос, после чего Эрика почувствовала, как уверенная рука её… мужа ли, судии ли, увлекла её за собой.

К удивлению девушки, никаких выкриков в спину или попыток догнать их так и не последовало. Так что некоторое время они просто быстро шли сквозь изрядно поредевшую толпу, пару раз свернув, но куда именно, девушка не смогла толком разглядеть благодаря слезам, ручьём льющимся из её глаз. Наконец Алекс остановился и, развернувшись, протянул руки и мягко положил свои сильные ладони на её плечи. Эрика всхлипнула.

– Алекс, я-а…

– Не говори ничего, – прервал он её и, притянув к себе, крепко обнял. – Я едва не опоздал. Всё оказалось совсем не так, как было на схеме, – не слишком понятно произнёс её мужчина. – Ты подошла совершенно с другой стороны. Не там, где я тебя ждал…

Но девушке надо было выговориться. Слишком долго она носила в себе своё горе.

– Алекс, клянусь, я не знала, что… – Но тут её губы оказались замкнуты мужским указательным пальцем. А её любимый муж улыбнулся и тихо произнёс:

– Ванька спит в отеле. Мы гнали как могли – трое суток сплошных поездов, вокзалов, автомобилей, и даже пару раз пришлось использовать катера и паромы. Так что он очень измучился. Но до того как отрубиться, всё время настаивал, что непременно сам пойдёт и встретит маму.

Эрика вздрогнула и прикипела неверящим взглядом к лицу мужа.

– Он… он жив?

– Да, – с лёгкой улыбкой кивнул Алекс. – И очень по тебе соскучился…

К тому моменту, когда они добрались до отеля, Ванька уже проснулся. И жутко обиделся, не обнаружив рядом ни папы, ни мамы. Сел в углу, обхватив здоровенного китайского плюшевого панду, которого Алекс прикупил ему где-то полгода назад, там, в будущем, и который с того момента стал его любимой игрушкой, и молча недобро зыркал на всех, кто к нему приближался. Этакий маленький боец, занявший удобную для обороны позицию и собирающийся защищать её до конца. Но едва только Эрика вошла в номер, он не выдержал и, выскочив из угла, повис на ней и-и-и… разревелся. Сразу же превратившись в маленького мальчика, который очень сильно скучал по маме.

Берлин они покинули через три часа после той встречи на Унтер-ден-Линден, которая вернула Эрике жизнь и надежду. Сильно торопил Зорге.

– То, что за вами не увязались сразу, ещё ничего не значит. После вчерашнего триумфа в рейхстаге город переполнен штурмовиками, так что даже если вас, герр и фрау До’Урден, не стали искать в тот же момент, то сейчас уже точно ищут. Сами понимаете, кого атаковали.

Услышав это, Эрика недоумённо покосилась на Алекса. Кто-то из штурмовиков был из их руководства? Как-то не похоже. Оба выглядели как такие типичные болванчики… И тот пояснил:

– В пивной был Гитлер со своими бандитами.

Эрика зло скрипнула зубами.

– Убила бы!

– Без толку, – покачал головой муж. – Дело не в человеке, а в системе. Она уже создана и будет работать как запрограммировано, не обратив внимание на то, что один руководитель сменится другим. Германия беременна нацизмом. – Потом вздохнул и добавил: – К тому же ты попыталась. Ну, в истории той реальности, из которой я вернулся. Однако вышло только хуже. Застрелить Гитлера из своего пистолета со слишком слабыми патронами ты не сумела, а раны только добавили ему популярности…

Город они покинули на трёх такси, оплатив немалую сумму за поездку до Нойруппина. Соваться на вокзал Зорге и Алекс посчитали опасным. Эрика устроилась на заднем диване среднего «Опеля», крепко прижав к себе сына и привалившись к твёрдому плечу мужа. На сиденье рядом с водителем устроился Рихард. Ещё две машины были заняты сопровождающими – крепкими молчаливыми мужчинами в плащах и костюмах с оттопыренными под мышкой пиджаками.

– Как он смог выжить? – тихо спросила Эрика у мужа, когда Ванька задремал.

Алекс вздохнул и пожал плечами.

– Не знаю. Сам всё это время ломал голову. Вариантов несколько: во-первых, возможно, дело в том, что в нём моя ДНК.

– ДНК? – озадаченно переспросила Эрика.

– Дезоксирибонуклеиновая кислота – такая сложная макромолекула, с помощью которой записан генетический код человека. Ну, типа, биологическая буква такая… – пояснил Алекс. – Передаётся от отца к сыну или там дочери… ну и дальше. Совпадающие участки ДНК, подтверждающие родство, можно проследить через множество поколений. Так что, если идентификация доступа к порталу идёт через ДНК, возможно, он посчитал Ваньку за своего.

– От отца к сыну? – уточнила Эрика.

– От матери тоже. ДНК ребёнка – смесь родительских ДНК, – с короткой задержкой пояснил Алекс. И девушка поняла почему. Ведь если дело в этом самом ДНК, у неё никаких шансов пройти через портал нет.

– Второй вариант – наличие контакта со мной, – продолжил между тем парень. – В момент перехода через портал Ванька обнимал меня руками и касался губами моей щеки. Может быть, такой контакт тела с телом как-то защищает другого человека. Но тут надо смотреть, делать эксперименты, потому что, если это не так, мы получим очередные трупы. Третий может быть связан с самим порталом, не исключено, что невозможность перехода дискретна и срабатывает только на каждый третий переход, либо наоборот, возможна лишь каждый пятый. Вариантов много…

Пунктом, в котором Алексу с Эрикой и Ванькой удалось хоть немного перевести дух, стал Копенгаген. До столицы Дании они добрались на поезде, сев на него как раз в Найруппине. Слава богу, нацисты пока ещё не успели полностью подмять под себя органы государственного управления и полицию страны, так что в их розыске, который, несомненно, развернулся уже во всю катушку, даже в Берлине они могли рассчитывать в основном на свои параллельные структуры типа тех же штурмовиков. А в этом небольшом городке их не оказалось. Ну, или просто до местных штурмовиков ещё не дошла необходимая информация…

Судно до Ленинграда они прождали почти неделю. Причём Алекса с семьёй Зорге разместил не в каком-нибудь отеле, а на небольшой ферме неподалёку от Вангеде. Дабы максимально исключить любые возможности идентификации. Мало ли как далеко протянулись щупальца «наци»… И вообще, Рихард хлопотал вокруг них троих, как наседка над цыплятами. Так, например, благодаря ему на соседней ферме удалось найти няню для Ваньки. Вследствие чего Алекс уже на следующий день после заселения вполне наглядно и физически достоверно доказал Эрике, что он её по-прежнему любит. Ну, пока Ванька гулял с няней… И слава богу! А то бы точно прибежал спасать маму или, как минимум, достал бы няню вопросами, почему мама так кричит…