***

− Как затопило? – спросила Татьяна дочь Катю. – Трубу прорвало?

− Нет же! Вода из реки – вжжж, и теперь ее дома − воо! – Катя развела руки в стороны, показывая, сколько именно воды. – Мне папа сказал тебя встретить. Он там горшки носит.

«Опять горшки носит», − подумала Татьяна. Ее муж Евгений разводил разные цитрусовые растения в цветочных горшках. Расти они особо не росли, но само то, что у Евгения дома худо-бедно теплилась горшочная жизнь, доставляло ему несказанное удовольствие. Татьяна к горшкам Евгения старалась относиться спокойно, хотя они и занимали львиную долю свободного места в их доме.

Дом у Татьяны Ершовой и Евгения Шушеры был большой: одноэтажный, но с четырьмя комнатами, высокими потолками и кирпичными стенами. Всего выходило сто пятьдесят метров жилой площади. Метров десять занимали горшки.

Татьяна взяла Катю за руку и поспешила домой. Остановка маршруток на Оренбург располагалась в одном конце Сакмары, а жили они в другом. Пешком − десять минут. Город Сакмара был очень маленьким: центральная улица Советская с несколькими пятиэтажками и с десяток примыкающих к ней переулков, где цвел и пах частный сектор жилья.

В городе и правда стояла вода. Невысоко, но все улицы и дома были затоплены «по щиколотку». Местные жители суетились на улице, почти на каждом из них Татьяна увидела резиновые сапоги или калоши. Татьяна остановила одну пожилую женщину и попросила рассказать о том, что тут случилось.

− Да дамба наша протекла. А я говорила, что из говна строят, да за миллионы, – ответила женщина. – Ну да, чай, не утонем, сейчас эмчеэсовцы должны приехать и все заделать и переделать. Говорят, что выше, мол, вода не пойдет. Айда мне поможешь.

Женщина потянула Татьяну за руку, сняла с плеча огромный баул и протянула его Татьяне.

− Мне к своим надо, − ответила Татьяна, − мы пойдем.

Она ухватила Катю покрепче за руку.

− На вот калоши тогда, − женщина достала из баула пару черных старых калош и протянула их Татьяне. Калоши были пыльные и пахли чем-то несвежим. Татьяна их взяла и вставила в них свои туфли. Получилось не очень удобно, но зато сухо. Погода хоть и стояла теплая, но журчащая под ногами вода еще не прогрелась.

Татьяна издалека увидела своего мужа и попробовала побежать к нему. В калошах на туфлях получалось это плохо, и она снова перешла на шаг. Катя рядом смачно шлепала резиновыми сапогами по лужам.

Евгений заметил Татьяну и сам пошел к ней навстречу.

− Фух! Все, что надо, переставил, документы сложил, фотоаппарат и пылесос изолировал.

− Сильно нас? − спросила Татьяна.

− Пока только подвал намок, − Евгений вытер пот со лба рукавом рубашки. – Я домой пришел, сел обедать, вижу в окно: народ бегает. Я выглянул, а там вот. Дамба, говорят. Речка наша путь себе рвет.

Дом Татьяны стоял на небольшом пригорке, который был обнесен деревянным забором зеленого цвета. За забором внутри росли несколько деревьев и какие-то цветы. К крыльцу были прислонены два велосипеда, детский и взрослый. Внутри дома все четыре комнаты были обставлены мебелью из «Икеи», которую сюда из московских магазинов под заказ привозили местные энтузиасты. Самая большая комната была спальней, самая маленькая − детской для Кати, третья комната превратилась во что-то вроде кабинета Татьяны, где она писала кандидатскую диссертацию, а четвертая была пространством для личных занятий Евгения: там стояли все его «недорощенные» апельсины, старое пианино, велосипед, компьютер, огромный фотоаппарат и прочий хлам из учебников и бумаг.

Кабинет Татьяны был тоже полон макулатуры: диссертационных распечаток и ксерокопий, экспертиз для Додонова и детских книжек для Кати, из которых Катя уже выросла, но выбрасывать которые Татьяне было жалко.

Татьяна быстро прошла по комнатам в поисках того, что еще требует срочной эвакуации из-за прибывающей воды. По улице промчался десяток самосвалов и пожарных машин, так что задрожали оконные стекла. «Видимо, у кого-то что-то замкнуло», − подумала Татьяна и подняла с пола Катин рюкзак, который ей купил Женя к будущей школе.

− К соседям ходил? − спросила она мужа.

− Нету никого. У них там по колено затекло уже, − ответил Женя.

В Сакмаре не было главной площади с Лениным, куда народ мог бы выйти в случае каких-либо катаклизмов или празднеств. Поэтому Татьяна, Евгений и Катя, закрыв дома все двери и окна, пошли на главную улицу – Советскую, чтобы разузнать у людей что к чему. Проехало еще несколько самосвалов в сторону дамбы, и пролетел вертолет.

− Как в кино, − сказала Катя.

На Советской было полно людей. Вся маленькая Сакмара вышла на улицу. Татьяна разглядела своих и Евгения учеников и их родителей и подошла к ним.

− Здравствуйте, Татьяна Геннадиевна, − завопили шестиклассники, у которых Татьяна была классной руководительницей. Татьяна в ответ вымученно улыбнулась.

− Известно что-нибудь? – спросил Евгений знакомых родителей.

− Ничего, − ответил один из мужиков, грозный и злой на вид. – Вот тот хрен в форме только сказал, чтоб все были готовы к эвакуации, − мужик показал пальцем на эмчеэсовца, который ходил от одной стороны улицы к другой и что-то говорил людям.

− Да потому что развалили всю страну на хрен. И губернатор наш скотина, − раздался громкий голос старика, с которым пытался говорить эмчеэсовец.

Все повернулись в их сторону и стали слушать.

− Я тут всю жизнь того… прожил, − дед горячился и хлопал себя по груди. – Родителей похоронил, детей похоронил. А вы ироды! Скотины вы! И губернатор ваш скотина!

− Семеныч принял уже? – спросил Евгений, кивнув на старика. – У него же дети в Москве живут. Когда он их похоронить успел?

− Его потоп уже в «принятом» виде застал, − ответили Евгению родители его учеников.

Татьяна подошла к эмчеэсовцу, чтобы расспросить его о том, что делать дальше.

− Вот, Танечка, смотри, скотины какие! – сказал старик, которого все звали Семенычем. Он театрально плюнул себе под ноги и посмотрел на эмчеэсовца.

− Нас эвакуируют? – спросила Татьяна.

− Пока нет команды, − ответил эмчеэсовец.

− А что случилось?

− Все нормально. Под контролем.

− Люди говорят, прорвало дамбу?

− Дамба в порядке. Не переживайте. Мы вас проинформируем о дальнейших шагах.

Татьяна посмотрела на Семеныча, который продолжал стоять рядом, кивнула ему и пошла обратно к своим.

− Молчат, − сказала она и посмотрела на часы на руке. – Пять часов. Скоро темнеть будет.

− Нам дома ночевать или где? – кто-то крикнул эмчеэсовцу, но тот уже отошел и сделал вид, что ничего не услышал.

Река Сакмара огибала городок с трех сторон, как будто петлей, и впадала в Урал в пяти километрах ниже по течению. Лет пятьдесят назад Сакмара решила срезать себе путь и проложить русло прямо по городку. Сначала образовался заросший осокой рукав реки длиной в сто пятьдесят метров. Никто не обращал на него внимания. Потом рукав начал заглатывать и заболачивать почву и вплотную подбираться к городу. Всем стало понятно, что скоро появится новое русло вместо населенного пункта.

Лет тридцать назад на рукаве реки Сакмары построили небольшую железобетонную дамбу, которую ремонтировали раз в пять лет. Для жителей городка она стала единственной местной достопримечательностью. На дамбу приезжали фотографироваться свадьбы, а местные жители ходили гулять с собаками. Иногда жених с невестой наступали в собачье дерьмо, и фотографии получались не такими радостными, как хотели того новобрачные.

Татьяна, Евгений и Катя продолжали стоять в толпе. Прошел час. Проехали еще несколько грузовых машин с бульдозерами на них.

− Кранты нам, − сказал старик Семеныч.

− Не дрейфь, дед, − сказала одна из пенсионерок на вид еще старше Семеныча. – Когда на старости лет в такое приключение завернешь?

Спустя еще десять минут к людям на улице вышел глава местной администрации – грузный, потный мужик за сорок, с плешью на голове и сигаретой в руке. При всем при том, что в Сакмаре многие друг друга знали по имени, как зовут этого самого главу, никто упомнить не смог.

− Жупин его фамилия. По имени не знаю, − подсказал всем Евгений.

− Граждане, у нас произошла тут небольшая эта… она… заминка. Но все нормально. Под контролем. Контролируем мы все. Вот, − грузный глава города Жупин затянулся сигаретой и продолжил. Вид у него при этом был нервный.

− Я это… извините, − он кивнул на сигарету. – Переживаю «чутка». Короче, граждане, все нормально.

− Врешь же, скотина! Разворовал наш совхоз! − дед Семеныч бросился в атаку, но его удержали и отвели в сторону.

Жупин сбился с речи, но быстро собрался и продолжил:

− Там с дэшку дамбу перехлестнуло – много воды сбросили, но на лад сейчас все пойдет, взад воду отбросим, и все. Можете идти по домам, утром вам это… помогут с восстановлением. Ну, если намокло там или треснуло. Короче, все починим. Опасности нет. По домам можно, – Жупин посмотрел на стоящего рядом эмчеэсовца. Эмчеэсовец кивнул.

− Это новый у нас глава такой, да? − спросила Татьяна Евгения.

− Год как да.

Люди постояли еще с полчаса, беспокойно обсудили речь мэра Сакмары Жупина и стали медленно разбредаться по подтопленным домам.

− В сад я не пойду завтра, да? – Катя посмотрела на родителей.

− Ну, во-первых, завтра суббота… − ответила Татьяна.

Катя взяла ее за руку, и они вместе пошли домой. Начинало темнеть.

***

Капустин и Гуща прилетели в Оренбург затемно. Их встретил кортеж из двух губернаторских «мерседесов» и повез в отель.

− Губернатор ждет вас завтра утром, − молодой парень с переднего сиденья сказал Капустину.

− Сегодня, − ответил Капустин.

− А я на дамбу смотреть поеду, − добавил Гуща.

− Уже темно ведь. Протечку, как мне доложили, остановили. До утра терпит. Да и темно уже, − повторил парень − представитель губернатора.

− Прожектор не найдете? – спросил Гуща.

Все два часа полета он проспал и выглядел посвежевшим по сравнению с совещанием у Капустина. Сам же Кирилл Константиныч в пути пытался поесть или хотя бы выпить свой зеленый чай, но брыкающийся как конь самолет в зоне турбулентности был против ужина руководителя департамента. И в итоге Капустин облил себе брюки, рассыпал салат и попросил стюардессу унести все оставшееся от его трапезы.

«Мерседесы» остановились. Аркадий Гуща пересел из одного в другой и поехал в Сакмару.

− Остап Павлович примет вас завтра, − сказал парень-представитель. – Он уже уехал.

− Кто такой Остап Павлович? – спросил Капустин.

− Кто? Губернатор.

− Уехал?

− Да, домой.

− У вас, блин, сейчас дамбу прорвет, и весь город хреном пойдет, а Остап уехал?! – Капустин чуть-чуть повысил голос.

– Звони, чтоб сегодня, − добавил он.

Представитель достал телефон и начал звонить.