Отправившись вглубь великих степей, человечество смогло уцелеть и обособиться. Годы неустанного труда закалили изгнанников, определив их слабые и сильные стороны и подарив им несгибаемую волю к жизни. Всё чаще ранее неизведанные края покрывались молодыми поселениями, и вскоре обширная часть северо-востока равнин из диких просторов превратилась в пастбища и поля плодородной почвы. Между тем всё имеет свой срок, а покой не может длиться вечно. Внезапное прибытие эльфов в Зарию стало для людей одним из тех переломных моментов, о которых старцы высказываются так: «кнут перемен бьет каждую спину, но чаще ту, что не желает смирения».

Экспедиции тилов хлынули на материк, бесцеремонно пересекая человеческие владения. И хотя их объявленной целью было лишь стремление овладеть тайнами неприступных гор и загадочных пепельных кряжей на севере, люди не смогли принять идиллических намерений чужеземцев, слишком дорожа своим теперешним домом и страшась очередного предательства. Взаимное недоверие постепенно переросло в стычки, а позже разразилось в кровопролитную войну за территории, которая быстро захлестнула как Зарию, так и все народы Рундара.

Семь разумных рас Тилрадана, поддавшись жажде власти, рубили, жгли, разоряли, захватывали. Миролюбивые расы, такие как канри, толади и тахара сосредоточили свои силы на защите и просто пытались выжить в ширящемся безумии. Иные же мнили победу лишь в полном уничтожении неприятеля. А врагом становился каждый, кто осмеливался встать на пути их армий. Скверна раздора ядовитым потоком проникала в умы высокопоставленных вельмож и генералов, питая корни вражды не только за пределами, но и внутри самих государств. Даже чопорные и преданные порядку эльфы не могли устоять перед проклятием братоубийства.

Так, пережив потерю наследницы трона и своей возлюбленной дочери Ликалин в междоусобных распрях, Ланатель – первый король тилов решил положить конец бессмысленному взаимному истреблению народов. Без остатка вложив в перо свое ораторское искусство, он разослал гонцов по всему Тилрадану с пактом о мире, в котором изложил намерения о прекращении розней. Условия договора требовали от сторон одного – сложить оружие и получить взамен честный раздел границ, а также возможность свободной торговли и взаимопомощи в восстановлении того, что забрала война. Призвав к здравомыслию остальных предводителей разумных рас, Ланатель преуспел. И кровавая лихорадка оставила земли Тилрадана. Теперь то время принято считать началом благословенной эпохи. Эпохи мира, развития и товарищества.

Людей же, ждали ещё большие свершения. В подвластных землях, не без помощи тилов, они обнаружили древние останки храма Белоснежной Далры – почти забытой разумными созданиями богини-отшельницы. Именно эти руины и послужили фундаментом величественному городу-государству, учтиво названному Далратией. Долгое время Далра наблюдала за человеческим родом, восхищаясь их упорством и жаждой развития в противовес множеству недостатков и необычайно короткому жизненному сроку. Когда же первые поселенцы возложили дары на заброшенный алтарь, Белоснежная отшельница провозгласила их своими детьми и стала доброй покровительницей всего человечества. Ещё позже в знак закрепления союза, тилы совместно с людьми образовали сначала деревню, а потом и небольшой городок близь будущей столицы. Им стал нынешний Мак-Таур, который спустя множество лет, превратился в важный исторический атрибут единения и торговли.

– Что же до нашего славного правителя – Данкил Благородный является вторым наследником в династии Тардов и одиннадцатым Верховным лордом. Его прозвали «благородным» за мудрость и чистоту решений. Он занимает стены Хрустальной обсерватории уже двадцать пять лет. Ещё никто не правил людьми в течение столь долгого периода, – проводник остановился и коротко глянул через плечо. – Вот мы и пришли, – внезапно объявил он всё тем же глубоким тоном, будто всё ещё продолжал свой занимательный рассказ.

– Вот это да! – присвистнул Тамиор. – Я даже не заметил, как миновал лабиринт.

– Именно таков и был расчет, – лукаво произнес молодой человек и, лихо крутанувшись на каблуке, обратился к фигуре возле входной арки. – Они ваши, господин глава специальной гвардии.

На уже знакомом строгом лице с бесцветными глазами не дрогнул ни один мускул. Пять Медяков окинул нас пронизывающим взглядом, сделал приглашающий жест и принялся неспешно удаляться.

– Не мешкайте, – бросил он через плечо, – вас уже ждут.

Мы двинулись следом.

– Хорошенько запомните, – приглушенно продолжил раздавать инструкции прямо на ходу старший гвардеец, – любое обращение к лорду Данкилу должно начинаться со слов «Мой повелитель» или «Верховный лорд». Сохраняйте молчание, пока вам не предоставят слово или не спросят о чём-либо. Необходимо соблюсти должный этикет. Вы же не дикари? – он резко замедлился и, обратившись к нам, сурово приподнял уголок левой брови.

– Не беспокойся, друг. Мы умеем вести себя с высокими особами, – ответил Тамиор и первым перешагнул незримую границу монаршей резиденции.

***

Над длинной вереницей каменных арок перед главными воротами обсерватории зиждилась мозаичная крыша, выстроенная из кусков красного, желтого и зеленого стекла, отчего просторный коридор был доверху залит причудливой игрой света. Снопы разноцветных бликов густо покрывали мощеный наст и мерно переползали на стражников, стоящих через каждые десять шагов по обеим сторонам прохода, делая их практически неразличимыми в продолговатом озере бушующих красок. Караул, состоящий, к моему удивлению, главным образом из воинов-броктаров, неподвижно следил за посетителями. «Каменная выдержка», – с удивлением и легкой завистью подумал я, когда, приблизившись к одному из сородичей, не смог различить ни движения глаз, ни вздымания могучей груди при вздохе. Однако более всего меня впечатлили доспехи стражников. Н-е-е-т, это были вовсе не те ветхие потускневшие обноски, что попадались на дозорных при въезде в город. Скажу больше, такой добротной брони я не встречал даже в кузне у Турхи. А ведь она считалась лучшим мастером Мак-Таура и всей далратийской провинции. Ни рубленых черт, ни зазубрин, ни единой крохотной выщерблины. До блеска начищенные и плотно подогнанные друг к другу лепестки стали, будто вторая кожа, обволакивали стан каждого воина и плавно втекали в округлые края рельефных кирас. Как бы указывая на выгравированный в центре массивных пластин символ – полуразрушенную башню с распростёртыми позади неё крыльями кондора. До сегодняшнего дня мне не доводилось воочию видеть гербов ни одного из разумных королевств, но исключительно благодаря книгам, о символике я знал довольно многое и с уверенностью мог определить, что передо мной не что иное, как отличительный знак людского государства.

Широкие ставни ворот распахнулись и нас ввели в палаты поистине колоссальных размеров. Я закрутил головой по сторонам. Заметив, что Тамиор занят тем же, я тихонько ткнул его в бок и хмыкнул одним лишь краешком рта.

– Ого? – вопросительно протянул я.

– Ого! – утвердительно раздалось в ответ.

Я молча кивнул и продолжил разглядывать внутренности грандиозного строения, с досадой примечая, что одним лишь «ого» описывать нарастающий восторг с каждым мгновением становится всё сложнее.

Первой особенностью, притягивающей внимание любопытствующего взора, выступала цепь колонн. Стройные белокаменные стелы брали начало от арки главного входа, следовали контуру стен и постепенно смещались к центру покоев, образовывая некое подобие спирали. Кроме того, колонны отличались не только своим колоссальным ростом, но и имели разную ширину. Начиная с невообразимо крупного, не меньше чем в три обхвата, каждый последующий столп становился заметно уже, но значительно выше предыдущего, надежно удерживая, таким образом, выпуклый свод обсерватории. Окончание же витой колоннады приходилось на середину огромного зала, отмеченную самой тонкой и самой длинной стелой, больше походившей не на крепь купола, а на иглу, вот-вот готовую лопнуть от возложенной на неё тяжести.

Там же, в нескольких шагах перед узловой опорой, будто довлея над мирской суетой, высился внушительный помост, высеченный из цельного гранита и удерживающий на себе один из самых значимых атрибутов власти – трон Верховного лорда. Яркие теплые лучи послеполуденного солнца щедро окрашивали изгибы престола золотом, от чего казалось, что вся величественная конструкция построена не привычным способом, а выкована в какой-нибудь чародейской кузне из совершенно невозможного сплава дерева, металла и камня. Дополняло сказочную иллюзию наличие некоего устройства, занимающего, ни много ни мало, целую четверть просторного помещения. Внушительных габаритов механизм располагался у восточной части округлых стен и выглядел точь-в-точь, как смотровая труба, только многократно увеличенная в размерах. Широкий конец причудливой установки, снабженной помимо гигантской трубы множеством шестеренок, задвижек и целой кучей всяческих рычажков, уходил далеко вверх, к прозрачной поверхности сферической крыши и будто глаз часового пристально таращился в небо.

У подножья трона виднелись низенький и очень незатейливый с виду стол, обильно заставленный пузатыми сосудами питья и подносами фруктов, а также парочка совершенно обычных табуретов, на которых восседали двое разумных, оживлённо беседуя, смеясь и жестикулируя на манер уличных торговцев. Вокруг них бесшумно порхали слуги, то обновляя бокалы с вином, то заменяя остывшие ломти надкусанного хлеба на корзинки со свежими дымящимися лепешками. Старший из собеседников, во всяком случае, весь его вид говорил о зрелости, имел весьма крепкое телосложение, и обладал широким лицом добродушного человека. Его пышные бакенбарды плавно перетекали в длинные огненно-рыжие волосы с постепенно седеющим пробором посередине, образовывая подобие львиной гривы. Облачённый в однотонные бежевые, по-домашнему просторные одежды, мужчина всё же ничуть не выглядел простаком. Осанка, мимика, тон, всё в этом человеке источало достоинство, каждый жест был наполнен умиротворенным величием, а голос источал спокойствие и мудрость.

Место напротив занимал молодой тил. Глаза юноши искрились живым интересом и жаждой неукротимого познания так свойственного всякому мальчишке в независимости от того носит ли он длинные уши, ветвистые лаканские рога или же одарен какой-то иной особенностью. Он с явным удовольствием слушал своего соседа по трапезе, не забывая периодически прикладываться к бокалу и статно кивать в ответ. Худощавый, высокий, даже в сидячем положении эльф превосходил в росте Верховного лорда на целых полторы головы. Гладкая, не тронутая безжалостной рукой времени кожа, завершала образ желторотого аристократа, хотя, учитывая долгий век эльфов, нельзя было с уверенностью судить о его возрасте. Плавность движений, расшитые золотой нитью облегающие одежды из зеленого шёлка, а также герб королевства Миндонар, вышитый на запястье – все эти приметы указывали на принадлежность к древнему и обремененному властью роду.

Хозяин Хрустальной обсерватории заметил наше присутствие и, вскинув ладонь в смиряющем жесте, повернулся навстречу гостям. Уловив взгляд господина, один из слуг торопливо выпятил грудь, вытянулся в струнку и тонким писклявым голосом, мгновенно переросшим в оглушительное невыносимо звонкое эхо, принялся поспешно рапортовать заученное и наверняка одинаковое для всех посетителей приветствие.

– Преклоните колени! – что было мочи, заорал глашатай. – Перед вами Верховный владыка, Высший лорд, Правитель народа людей и всей благословен…

– Фарадей, уймись! – сурово прикрикнул на слугу монарх. – Ради всех богов. Так ведь и слух повредить можно. Я сам.

Лорд Тард бодро поднялся из-за стола, выпрямился, расплылся в широкой улыбке и радушно раскинул руки в стороны.

– Добро пожаловать, славные войны, – произнёс он приятным бархатным басом. – Прошу вас, входите. И довольно прелюдий, мы здесь не за этим. Будьте моими гостями сегодня. Полагаю, вы уже достаточно хорошо знакомы с человеком позади вас? – Верховный указал взглядом на Пять Медяков. – Ему я доверяю, как себе самому. К тому же Указующий перст не ошибается. А значит, я всецело могу быть уверен, что вы лишены дурных намерений. Я, – он сделал короткую паузу, – Данкил Тард – Верховный правитель владений рода человеческого и владыка Далратии. Ешьте, что пожелаете. Пейте, что хотите. Исследуйте мои чертоги. И чувствуйте себя как дома.

От этих слов веяло таким неподдельным величием, что наши головы невольно склонились, а на плече каждого из нас оказалась рука Пяти Медяков, с силой давящая вниз, словно подсказывая, что хорошо бы согнуть не только шеи, но и колени тоже.

– Тот благородный тил…, – продолжил, было, Верховный лорд, но возникший позади голос перебил заготовленную речь.

– Друг Данкил, – мягко, но одновременно настойчиво проговорил эльф, – тебе стоит позволить мне представиться самому.

– Ох, – смутился Верховный, – прости Таланар, всегда упускаю то обстоятельство, что ты обожаешь новые лица и знакомства, – лорд отступил вбок и как бы приглашая эльфа выйти вперед, выставил кверху раскрытые ладони.

– Благодарю, Владыка.

Юноша шутливо поклонился и вопросительно посмотрел на по-прежнему стоящего за нашими спинами Пять Медяков. Тот утвердительно кивнул и длинноухий бодрой походкой направился к нам. Подойдя ближе, тил смерил нас оценивающим взглядом и учтиво прижал острый подбородок к шее.

– Моё имя Таланар, – заговорил он жизнерадостным тоном. – Я гощу в славной Далратии более семи лет. А всё потому, что мой отец – король Миндонара, западных и так же восточных эльфийских земель, считает, что его наследнику крайне полезно познавать людей, их обычаи и порядки в целях примерного изучения нетривиальных дипломатических тонкостей. К тому же, по его словам, моя высылка имеет крайне выгодное влияние на укрепление союза меж нашими народами – сходу выпалил тил, будто обращаясь к паре стародавних приятелей. – Я не всегда поддерживаю убеждения отца, – беззаботно продолжил он, – но мне здесь весьма нравится. Далратия – красивый город, а её правитель прекрасный друг и союзник. Да и я действительно слишком молод, чтобы рассуждать о решениях короля. Мне всего сто двадцать три года, а по нашим меркам я ещё совсем юн и не имею права голоса, как в семье, так и в Высоком совете Миндонара. Ах, да, – уловив непонимающие взгляды, он улыбнулся и сделал паузу. – Прошу господа, пусть вас ни в коей мере не смущает моя излишняя прямота. Я всегда стараюсь освещать те детали, что лежат под видимой поверхностью переговоров. Так каждый собеседник получает возможность сделать верные выводы о том, с кем имеет честь знакомства. Теперь позвольте приветствовать вас, – подытожил тил, протягивая Тамиору раскрытую пятерню.

Белобородый замешкался, растерянно заозирался по сторонам, но получив мягкий толчок в спину, спохватился и неуклюже пожал руку эльфа в ответ.

– А как в вашем народе приветствуют гостей? – обратился ко мне Таланар.

– Так же, – замявшись, пробасил я. – Иногда ещё крепко обнимаются, н-о-о… Прошу простить меня, уважаемый Таланар. При вашей хрупкой комплекции это может быть опасным, – я смущенно опустил глаза.

– Бросьте, – рассмеялся остроухий, – пусть вас не обманывает моя внешность. Тела нашего народа не более хрупки, чем у людей. Вы же обнимаете своего друга при встрече?

– Иногда, – буркнул я, совершенно опешив от странного вопроса.

– А он ведь человек, – серьёзно произнёс тил, – а значит, и я не сломаюсь. Давайте. Смелее, – он попробовал обхватить меня за плечи и, с трудом дотянувшись до лопаток, похлопал по спине. – Вроде бы так, – заключил юноша, снова вернувшись на своё место. – Я сделал всё, как того требуют обычаи броктаров?

– Вполне, ваше благородство, – всё так же растерянно ответил я.

– Таланар, перестань смущать наших гостей своим нездоровым любопытством к этикету, – прервал чудаковатое приветствие голос Верховного лорда. – Они воины, авантюристы. И наверняка далеки от всех этих твоих светских штучек. Лучше вернись за стол и подсоби мне. Пора приступать к делу. Нутром чую, что в головах наших мужественных друзей сейчас мечется только два вопроса – зачем их позвали и сколько за это платят.

Данкил заливисто хохотнул и принялся освобождать место на широкой столешнице, торопливо переставляя подносы и фужеры куда попало. Затем сделал несколько шагов по гранитным ступеням к трону, выудил из-за него внушительных размеров свиток пожелтевшей бумаги, спустился и, распрямив рулон, прижал его края кувшином вина и тарелкой с яблоками.

– Итак, – громким довольным голосом произнёс Верховный лорд и звучно хлопнул в ладоши.