Альневер, несмотря на ужасную боль всё ещё оставался стоять на ногах. Появление охотника в столь неподходящий момент застало его врасплох, теперь он пытался придумать хоть что-то, что бы успокоило незваного гостя. Тем более, как вскоре стало понятно, поведение охотника неспроста стало таким; из-за того что всё пошло не по плану он и сам не заметил, как вовремя не убрал руку от шеи настоятельницы. После её бесчувственного падения даже Альневеру стало понятно, что всё вышло из-под контроля, но он не мог отступить… Из-за Сандры ему пришлось потерять всё: жену, родных, честь, все эти годы он с сыном бедствовал, проклиная её имя. Теперь эта убийца лежит у ног и сам Альневер нисколько не сомневается в том, что правда на его стороне, убийца должна за всё ответить.

– Ты лезешь не в своё дело! – озлобленно проговорил Альневер, держась за рану.– Она убийца, в Веленьгельме её до сих пор ищут за убийство короля. Вот, смотри! – торопливо сорвал он красный кулон в виде солнца, с шеи Сандры. – Я знаю этот кулон, он был на ней тогда… разве такие вещи носят последователи храма!?

– Отойди от неё или следующая стрела полетит тебе в голову! – Едва сдерживаясь, прокричал охотник.

– Ты не понима… – начал говорить Альневер, но не успел он продолжить, как умер от стрелы в голове.

Ещё несколько секунд охотник стоял на месте, а затем, окончательно убедившись, что этот сумасшедший мёртв, торопливо подбежал к настоятельнице, отложив лук в сторону. Проверяя пульс он внезапно услышал чей-то бег за окном, причём звук отдалялся а не приближался, что значило только одно: всё происходящее кто-то не только слышал, но и, скорее всего, видел. Впрочем, в этот момент Севастьяна совсем не волновали возможные свидетели, куда важнее было состояние Сандры. Что до убийства, то всем плевать на судьбы обычных простолюдинов, Севастьян ни разу не видел его на полях Феодала, а значит он даже не крестьянин.

Елеазар, столица Мэнгорна.

Уже светало и столица запада всё больше начинала смахивать на муравейник, каковой её и считал наёмник. Всё больше людей выходило из своих домов, чтобы сделать очередное бессмысленное дело в своей жалкой жизни. Елеазар не первый год замечает, что большинство людей сами не знают, чего хотят, они делают то, чему их учили, замкнувшись в своём маленьком мирке. Причём самое забавное, они никогда не поймут, насколько ничтожно было их существование, пока не поумнеют и не поднимутся выше своего уровня. Однако в том то и ирония; будучи настолько замкнутыми от мира и выполняя годами однообразные действия они не только падают, как духовно, так и умственно, но и постепенно превращаются в человекообразных животных. Что может быть забавней и одновременно отвратительней, чем этот замкнутый круг. Хотя… наверное так и должно быть, своеобразный отбор общества, всегда есть лучше и есть хуже. Зачем жалеть дурака, если он сам виноват в том, что он дурак.

Наёмник никогда не приходил в город, если в этом не было нужды. Его всегда раздражало большое количество людей, особенно если эти люди суетились и куда-то торопились. На этот раз ему нужно отчитаться о выполненной задаче главмагистру, и он спешил для этого в верхний район, как мог. Причём торопился он не потому, что настолько уважал главмагистра, а из-за того, что его уже воротило от нижнего района города, слишком много людей. В верхнем, конечно, их тоже достаточно, но там явно будет поспокойней, чем в этом свинарнике. Тут жили в основном бедняки на тесно-наполненных улицах в каменных бараках, что похожи скорее на каменные гробы, чем на дома. К счастью, Елеазар шел утром, в полдень тут вообще невозможно даже протиснуться, бедняки наполняют улицы под завязку и всюду появляется ещё больше гнилой вони.

Единственное, что наёмника радовало, пока он продвигался по нижнему району, это то, что бедняки всегда старались обходить его стороной из-за зажиточного вида, они по своему опыту знали, что лучше к таким не приближаться, иначе можно в одночасье лишиться руки, если посмел её протянуть слишком близко. Тем более что Елеазар не отличался пониманием, особенно к беднякам, по его мнению, они достойны лишь голодной смерти. Почти каждый из них способен стать ремесленником или хотя бы наёмником, однако они предпочитают оставаться теми, кем являются. Каких бы они не строили из себя бедных и голодных, это их выбор, который они заслужили своим бездействием. Каждый раз, глядя на это представление, Елеазар всё больше хочет поговорить с главмагистром и законом запретить давать милостыню. Для бедняков это будет куда милосерднее, чем дать монету: половина из них лишатся своей жалкой жизни, а вторая половина, наконец, начнёт шевелиться. Наверняка потом те, кто останутся в живых ещё спасибо скажут, когда осознают, насколько жалкими были.

Чем ближе наёмник приближался к воротам в верхнюю часть, тем свободнее ему становилось дышать. Постепенно, однотипные бараки сменяли каменные дома, а на улицах появлялись мелкие ремесленники и купцы. Конечно, от них суматохи только прибавилось, но зато стало меньше бедняков. Что ни говори, но бедняки злят Елеазара больше всего, ремесленники и купцы хоть что-то делают, дабы не оставаться на дне, они борятся за своё место под солнцем, а это самое главное. По глубокому убеждению Елеазара, и по его собственному опыту, слабый не выживет в этом мире: либо ты будешь бороться, либо бесславно сгинешь. Тебя просто задавят в мире, где каждый сам за себя.

Район среднего сословия считался самым большим районом города, на нём находились кузницы, трактиры, множество рынков и торговцев. Сюда стекались люди со всего запада, поэтому уже утром вовсю кипела жизнь и суета. Даже при всём желании наёмник не мог обойти все эти районы и сразу попасть к главмагистру, каждый район окружал следующий, и так по возрастанию. Например, улицы среднего сословия окружали крепостную часть города, где жило высшее сословие, а улицы низшего сословия окружали весь средний район. Крепостная часть при этом являлась самой маленькой из всех частей города, глядя на нее, становится даже интересно, почему никто из людей не задумался, что там попросту не хватит на всех места во время нападения. Для Елеазара ответ всегда был очевиден: никому не нужны бедняки, особенно при долговременной осаде, когда еды и так мало. В этом наёмник полностью поддерживал магистра; глава должен руководствоваться только умом, никаких эмоций, поэтому несмотря на все минусы, и на то что постоянно приходилось тащиться через нищих, только чтобы дойти до верхнего района, такое «кольцевое» устройство города было вполне разумным решением. К тому же благодаря этому в центральной части нет грязи, суеты, и столь обыденной для большого города ужасной вони. Стоит отдать должное главмагистру, он так же додумался проложить дорогу, которая шла по прямой от края города до главных ворот, поэтому если нигде не останавливаться и идти быстрым шагом, то благодаря этой дороге «средний» район можно пройти всего за несколько минут, что Елеазар и сделал.

Ворота в район высшего сословия представляли собой огромное каменное строение, лишенное каких-либо излишков. Когда наемник до них дошел, ему, ко всему прочему, пришлось ещё и ждать в очереди, пока один из местных «громил» проверит пропуск купца. Несмотря на то, что ворота в «высшие круги» всегда открыты, пропускали туда далеко не всех; только главмагистр и его ближайший помощник мог выписать разрешение на постоянный вход, будь это купец, ремесленник, или ещё кто-либо. Причём тот, кто имел право входить в верхнюю часть города, сразу считался почетным горожанином, хоть и обязывался раз в месяц платить завышенную подать. Исключениями, конечно же, являлись высокопоставленные лица, солдаты, и приближенные главмагистра, они не платили подати и могли свободно передвигаться через ворота. Елеазар рад бы причислить себя хоть к одной из этих групп, но даже тут он был «особенным» прихожанином, одним из тех, кто занесён в красный список, заполняемый лично помощником главмагистра. Такие люди вроде как важны, но им ещё не доверяют, поэтому в верхней части они передвигаются только с охраной и только по делу.

– Имя и род, – обратился к наёмнику один из «громил», когда подошла его очередь.

– Елеазар, просто Елеазар, – последовал спокойный ответ. – Вот, – показал он красный треугольник с именем и гербом Мэнгорна.

– Иди за мной, – проговорил хриплым голосом другой, не менее больших размеров охранник, а затем вошел в верхний район.

На слова громилы наёмник ничего не ответил и молча пошел вперёд, по хорошо отделанной камнями дороге. Едва перешагнув за ворота, каждый замечал, что тут даже воздух другой, более чистый и без доли дорожной пыли. В такое время большинство почётных горожанинов ещё спало, поэтому первое, что сделал Елеазар, глубоко и спокойно вздохнул полной грудью.

В верхнем районе наёмник бывал не раз, он уже больше года работает на главного магистра и до сих пор не смог заслужить его доверия, даже после десятка выполненных задач. Если подумать, Елеазар сделал для главмагистра больше, чем весь его хвалённый призрачный отряд за все годы своего существования, но даже после этого Иларон до сих пор приставляет охрану, стоит только появиться в верхней части. Ей-богу, Елеазар едва сдерживается, чтобы не снести этим громилам головы; мало того, что они указывают на каждом шагу, так ещё и постоянно торопят, чего Елеазар терпеть не может. Ему удаётся сдерживаться лишь потому, что доверие главмагистра это часть задания, но как только он закончит, то тут уж вежливости ждать не стоит.

От ворот до здания главного магистрата путь был недолгий, он пролегал напрямую по улице, где обычно располагалась торговая площадь. Без преувеличения, этот бульвар являлся самым красивым местом в столице, по обеим его сторонам стояли дома богатейших людей Мэнгорна, а на самой аллеи стояло множество памятников самых разных размеров. Сколько бы раз наёмник тут ни проходил, он всегда подмечал для себя что-то новое, осматривая округу. Его взгляд цеплялся за всё, начиная от узоров на покрытых камнем домах, заканчивая большим родниковым фонтаном, где люди набирали воду. Елеазар всегда считал Мэнгорский родниковый фонтан своеобразным шедевром. Ремесленники наверняка потратили немало сил и времени, вытачивая из камня шесть волчьих голов, впоследствии изо рта которых полилась чистейшая родниковая вода. По виду не скажешь, но Елеазар довольно хорошо разбирался в искусстве, ещё в детстве он обнаружил у себя талант к рисованию и возможно, стал бы отличным живописцем, если бы не роковые события, связанные с войной. Несмотря на то, что после тех событий, он больше ни разу не рисовал, чувство прекрасного у него всё же осталось; как тогда, так и сейчас, он видит красоту и творчество во всём, будь это меч или маленькая деревянная статуэтка. По мнению Елеазара, люди несущие прекрасное в мир, это те единицы, кто действительно достоин уважения, но как он сам не раз убедился, лишь немногие ценят прекрасное. Большинству куда ближе животные удовольствия, более того походы по борделям для них одновременно главная цель и смысл жизни.