Свидетели крушения самооценки охранника понимали, что вот сейчас, в этот исторический момент, родился еще один несгибаемый борец с курением. Снежок с поклонником убежали пить чай еще во время невменяемого состояния охранника, а остальные курильщики бочком-бочком, не привлекая внимания блюстителя здорового образа жизни, исчезали с места конфликта. Всем было ясно, что добором зажигательный дебют Васильевны в роли гида по сексуальным достопримечательностям не закончится и последствия для курильщиков обязательно будут.

Следующим вечером постояльцы больницы, страдающие от никотиновой зависимости, курили во время прогулки по очереди. Одни больные быстро и жадно затягивались сигаретным дымом, а другие в это время тревожно выглядывали из-за кирпичной будки в ожидании обещанной облавы.

Вчерашний конфликт с охранником оброс невероятными подробностями. Те, кто вчера не присутствовал лично, божились, что Карташова Снежана Васильевна, известная в криминальном мире как Снежок, лично отходила дубинкой трех охранников, помешавших ей курить. Народ шептался, что это конечно, с одной стороны, справедливо, куда курящим деваться, а с другой стороны, зачем накалять отношения с охраной. Худой мир лучше хороший войны.

Но то ли охранник передумал, то ли главврачу было не до этого, и всё обошлось без последствий. Обещанного обиженным охранником позорного изгнания курильщиков из храма медицины в тот день не случилось. Васильевна за будкой в часы, отведенные для прогулки не появлялась, наверное, чай пила с поклонником. Курильщики, как партизаны в засаде, выглядывающие из-за укрытия – не идет ли враг, вспоминали Снежка незатейливым добрым словом. Все дружно желали ей быстрейшего выздоровления и скорейшей выписки.

После прогулки и по-школярски тревожно-торопливого курения за трансформаторной будкой я понял, что вопрос с курением надо срочно решать. Я решил научно подойти к вопросу и для определения зоны поисков курительной комнаты вдумчиво рассмотрел план эвакуации. Тщательно изучив большой, поэтажный план, висевший в фойе главного входа больницы, я убедился, что курить в больнице негде. Ну не было на плане комнат, которые можно было бы приспособить под курилку.

Ладно. Понятно, что в здании больницы курилок не предусмотрено. Я, конечно, помню, про запрет курения в медицинских учреждениях, но не может быть, чтобы из врачей, сестер и другого местного люда никто не курил. Надо просто найти, где они это делают. Медики очень не любят вести здоровый образ жизни, так что курилка должна быть непременно.

Если курилки нет в здании и во дворе люди в белых халатах тоже не курят, остается что? Правильно – остаётся подвал. А по слухам подвал в больнице огромный.

И вот после ужина я спустился в подземелье с твердым намерением найти место где можно покурить. С первых шагов я понял, что подвал по площади гораздо больше, чем сама больница, потому что выходит за пределы здания и еще связан подземными переходами с другими корпусами.

Оценив размеры катакомб, я поверил, что моя экспедиция будет удачной. На такой большой площади обязательно найдется укромное местечко для простых человеческих радостей, которые, как и любые радости, вредны для здоровья радующегося.

Подвальные коридоры были широкие и хорошо освещенные. В них выходило много дверей. Возле некоторых даже стояли кресла для посетителей. Видимо, днём здесь кипит больничная жизнь. Вдоль покрашенных в серый цвет стен стояли непонятные механизмы в упаковках и закрытые на замки металлические шкафы. В одном закутке кучковались медицинские каталки, а напротив собрались инвалидные кресла.

Мне навстречу попались две женщины в белых халатах. Я изобразил занятой вид и целеустремленно пошел по коридору навстречу им. Всем своим видом я показывал, что имею срочное и важное поручение от самого министра здравоохранения. Женщины подозрительно посмотрели на меня, но не стали прерывать оживленную беседу и прошли мимо. Коварно обманув персонал, я сбавил скорость и продолжил обследовать все двери и тупички.

Первой удачей в моих поисках стала непонятная, но перспективная комната.

Дверь в эту комнату находилась за штабелем картонных упаковок и не бросалась в глаза. Чтобы ее найти, надо было протиснуться в узкий проход между коробками и стеной. Никотиновый голод развивает экстрасенсорные способности. Других объяснений, зачем я полез в щель между коробками и стеной, у меня нет.

На найденной двери весел большой навесной замок. Потертый, с пятнами ржавчины, замок выглядел очень старым. Мне кажется такие замки раньше называли «амбарными». Именно его возраст и размер навели меня на мысль, что что-то здесь не так. Не может быть, чтобы такой музейный экспонат еще работал.

Я оказался прав. Замок не открывался. Он снимался вместе со скобами, ржавые шурупы которых легко вытаскивались из полотна двери. То есть, дверь не заперта, несмотря на солидный замок. Надо только знать об этом.

Аккуратно сняв всю конструкцию, я зашел в комнату в темную комнату. Выключатель находился в положенном месте и свет зажегся без проблем.

Посередине просторной комнаты с низким потолком гостеприимно раскинулся просиженный диван с обшивкой грязно-серого цвета. Вдоль стен стояли нестройные ряды старой, видимо ещё советской, офисной мебели. Некоторый сюр обстановке придавала наряженная новогодними игрушками искусственная елка, стоящая в углу. Вряд ли это летняя резиденция Деда Мороза. Скорее всего ушлый завхоз, чтобы не утруждаться каждый год украшением пластмассового дерева, уносит наряженную елку в эту комнату.

Посидев немного на древнем диване и осмотревшись, я решил, что курить здесь опасно, но диван и обманный замок как бы намекают на некоторые возможности использования тайной комнаты.

Я приделал огромный замок на привычное для него место и напевая песню про лесорожденную елочку, продолжил экспедицию. Находка странной комнаты вдохновила меня. Я ощущал себя Миклухо-Маклаем или кем-то из других первопроходцев, фамилии которых я забыл еще в школе. В голове еще вертятся Амундсен и Крузенштерн, но какой же из меня Амундсен, а тем более Крузенштерн? Я же не пароход. Не помню, что именно первопроходил Миклухо-Маклай, и не знаю, как он выглядел, но прям чувствую, что я – это вылитый он.

Так же как он брожу по местам где ещё не ступала нога человека, борюсь с голодом, холодом и другими немыслимыми трудностями. После еще получаса поисков судьба мне наконец улыбнулась и вот он – сладкий вкус победы. Я почувствовал, что достиг Северный полюс, покорил Эверест и Амазонку.

Курилку, а вернее целых две курилки, я нашел в одном из подземных проходов, ведущих в соседний корпус. Нашел по запаху. Заветная дверь, из-за которой маняще тянуло сгоревшим табаком, открывалась в большую комнату с тусклой лампочкой без плафона. Из одной стены комнаты выходили, зачем-то переплетаясь между собой, трубы с огромными кранами, больше похожими на штурвалы старинных кораблей. Попетляв по комнате, трубы скрывались в другой стене. Видимо, здесь пункт управления трубами или рабочий кабинет повелителя труб.

В комнате со штурвалами, друг напротив друга стояли две старые лавочки, скорее всего, принесенные из какого-то сквера, и уличная же урна между ними. Странные люди работают в этой больнице: в одной комнате свалена старая мебель, а в другую комнату из-за отсутствия мебели притащили уличные скамьи.

В комнате обнаружились два взлохмаченных молодых человека, как я понял из разговора – айтишники. Они меня просветили, что это курилка для техперсонала и на больных им, в общем-то, наплевать, если их немного и они не мешают спокойно покурить. Но вот дальше по коридору курилка медиков, и если больной сунется туда, то будет большой скандал.

Вообще, я давно заметил, что человек на работе преображается. Милый и стеснительный по жизни мужчина, подкаблучник и маменькин сынок, мгновенно меняется, надев белый халат и шлепанцы. А уж если этот человек облачается в форму, мантию, дорогой костюм или другие виды одежды, призванные выделять его из серой толпы, то всё – количество словленных звёзд зашкаливает.

Это я ещё не говорю про знаки отличия, награды и звания. У многих моих знакомых все стены в кабинетах завешаны рамками, в которые вставлены красивые листочки бумаги с текстом о том, что владелец кабинета – молодец.

Люди готовы годы жизни потратить на то, чтобы повесить на грудь кусочек блестящего металла или добавить к своему имени «кандидат наук» или «заслуженный артист». Этакое нематериальное поощрение, которое ценится только потому, что именно тебе разрешили пользоваться этими словами или носить эту железочку.

Справедливости ради надо сказать, что женщины менее падки на такие цацки.

У них своя шкала тщеславия и другие показатели успешности. Вот если бы медаль была от Балансиаги или Версаче, они бы, наверное, еще поборолись. Женщины менее честолюбивы чем мужчины и более практичны. Они ценят то, что можно потрогать, а не то, что можно повесить на стену и вздыхать с замутненным от счастливых воспоминай взором. А еще лучше если все подруги обзавидуются и будут говорить, что это вульгарно и совсем не идет к платью.

Переодеваясь, вместе с одеждой человек меняет статус, становится вершителем чужих судеб, возносится над остальным человечеством и уже не хочет курить в одном помещении с простыми, не совсем здоровыми смертными.

Слова айтишников я принял всерьез и клятвенно побожился, что никому не скажу про эту курилку и никогда не зайду в следующую, элитную курилку. Айтишники синхронно махнули гривами и вернулись к своему разговору.

Я айтишников не подслушивал, но говорили они громко и очень эмоционально. Обсуждали они что-то свое, на высоком языке недоступном лузеру вроде меня. Я понимал только мат, междометия, и то что Арбанян вообще охренел. Увидев, что я невольно прислушиваюсь к их разговору, они замолчали и вопросительно уставились на меня. Я их успокоил сказав, что Арбанян мне тоже не нравится, на что они снова синхронно махнули обросшими головами и продолжили общаться высоким штилем. Дополоскав косточки Арбаняну, айтишники ушли, а я наконец-то остался один в чудесной комнате.

Ещё раз, уже про запас, я с наслаждением покурил, развалившись на парковой лавочке, и пошел в обратный путь. Не знаю, что чувствовал Миклухо-Маклай, когда совершал свои открытия, но я результатами своей экспедицией был доволен.

Доктор каждый день говорит, что позитивный настрой – залог успешного лечения, и значит теперь лечение пойдет ещё успешнее.