О невеждах

 
Нравоученья тем не по нутру,
Кто редко блещет воспитаньем.
Не помнят свои минусы к утру,
Необогащённые развитым сознаньем.
 
 
Их большинство и сила их в единстве.
Руководить так любят и учить.
День ото дня все тонут в подхалимстве,
Стремясь все непорочное убить!
 

Клетка свободы

 
Стремление вольной быть птицей
Порою заводит в тупик.
Ведь кто-то доволен синицей,
Их племя идёт напрямик.
 
 
Нелёгкие пути выбирают ловцы журавлей,
Они же любимцы свободы.
Они – экипажи, стремящихся вдаль кораблей,
Носители редкой породы.
 
 
За журавлями захлопнулась клетка,
И лучше быть с ними внутри.
Владельцам синиц досталась рабская метка,
А в клетке – свобода, смотри!
 

Расскажи мне сотней красок

 
Расскажи мне сотней красок,
Нарисуй мне жизнь свою.
Больше ярких и без масок,
А затем возьмём мою.
 
 
Что же холст уныло смотрит,
Чётких линий не видать?
Чёрный цвет бесстыдно портит
Так, что стыдно показать.
 
 
Жизнь твою, какой гордишься,
Продолжаешь рисовать,
Даже вовсе не стыдишься
В центр мира выставлять.
 
 
Светлая палитра рядом ожидает,
К ней лишь сердце-руку протяни.
Нового тебя давно уж ожидают,
Прежние холсты сожги!
 

Гордость

 
Сотней львиных глоток, рыча гордость,
Взмахами тысяч крыльев летит ввысь.
Вплетая в лавровый венец подлость,
Со страхом с пьедестала смотрит вниз.
 
 
Слоновой мощью, круша преграды,
Ускользает десятками змей.
Бесконечным потоком, как водопады,
Обрушивается на головы врагов и друзей.
 
 
Акульими пастями, вырывая непредвзятость к другим,
Зажимает гордость стальными тисками
Чувство равенства юным и седым,
Провожая их траурными платками.
 

Поэт грядёт

Во всеуслышание объявлен факт,

Наполнивший морозный воздух жаром,

Который перестроит жизни тракт,

Испепелит пустое всеобъемлющим пожаром.

Грядёт поэт из тех, что сотрясают разум,

Что остаются прямо в сердце на века.

Такие останавливают войны разом,

Не восстановится вселенский мир пока.

Его хорей острее, чем любой клинок,

А ямб быстрее пули и точней.

Запущен будет справедливости станок.

А как же алчность? Нет, увольте, он не с ней!

Миллиарды во тьме и при свете зовущих

 
Кто-то чей-то кусочек, даже половина,
Иногда глаза в глаза попадают.
Когда узнают, уже не проходят мимо,
Те, кто прошёл, навсегда пропадают.
 
 
Кто-то хочет найти само совершенство
И в поисках этих остаётся затерян.
Насколько тернист все же путь к блаженству,
В бескрайней вселенной всеми утерян.
 
 
То, что было единым, чей-то меч разделил,
И отправил по миру скитаться.
Чтобы каждый в своей жизни решил,
Где мимо пройти, а с кем не расстаться.
 
 
Миллиарды людей – миллиарды идущих
По дорогам местами сплетённым.
Миллиарды во тьме и при свете зовущих,
Не смыкающих глаз в пути осветлённом.
 
 
Если знали бы все, где кусочек зовёт
Или даже зовёт половина.
Тогда дорогу, что к ним приведёт,
Проложили бы прямо, не криво!
 

Любовь

 
Признание в любви – это плевок,
Плевок банальной ирреальности.
Искажённые линии ног
И сочный плод похабности.
 
 
Это просто слова,
Обленившиеся на скомканной бумаге.
Это когда болит голова,
И когда уличают в отваге.
 
 
Нет, любовь – это – другое.
Это гибкие линии фраз.
Это очень и очень простое,
Как туман, ослепнувших глаз!
 

Любить за недостатки

 
Любить людей – это не так уж просто,
Тем более за недостатки.
Умеет кто-то превосходно, кто-то сносно,
А поиск лишь сравним с игрою в прятки.
 
 
За все достоинства исцеловать и возвеличить,
И жертвы приносить во имя божества.
А если мало их? Тот час же увеличить!
А может это против естества?
 
 
За что же любим мы себя?
Или вообще, мы любим?
Страдания не стоят ведь тебя.
Но все же эгоизм погубим!
 
 
Учиться будем мы за то, что существуем,
Любить, за то, что дышим, говорим.
Зачем друг друга снова критикуем?
О том, что в нас не так, сегодня умолчим.
 

Спасение

 
Почему он один, почему она одна?
Жёлтый лист, сохранив невинность,
Прикоснулся к щеке пруда,
Претендуя настойчиво на старинность.
 
 
Две дороги меж нежных берёз,
Не встречаясь, направились вдаль.
Два разных пути из смеха и слез
Закаляют умело душевную сталь.
 
 
Юный месяц, отражаясь в предрассветной воде,
Составляет компанию ярким звёздам.
Предвещает спасение каждой судьбе,
Помахав на прощание плетям и розгам.
 
 
Стрелки времени остановки не знают,
Не удержит их лист на пруду.
В это время звезды спасают
И его и её судьбу.
 

У смертного одра

 
У смертного одра ночной порой
Сын спрашивает у побледневшего отца:
«О чём жалеешь ты сейчас, наедине со мной,
В предверии закономерного конца?
 
 
О том, что не доспал,
О том, что не допил и не доел?
Или о том, что не успел
Закончить по хозяйству много дел?»
 
 
Отец вздохнул и шёпотом сказал,
И блеск возник в его глазах.
Рукой на своё сердце указал,
А сын печален, он в слезах.
 
 
«Жалею только лишь о том,
Что я не домечтал, не долюбил.
И в сердце чёрством я своём
Огонь единственной любви не сохранил!»
 

Претензия на любовь

 
Все рождаются с претензией на любовь,
Даже тутовый червь и больной синдромом Дауна.
Намного легче пускать ненависть в кровь,
Чем дарить им любовь исправно.
 
 
В этот мир приходят они,
Не подозревая о своём уродстве,
О жестокости, зависти, лжи,
И о клана красивых господстве.
 
 
В чём же смысл рожденья убогих,
Выбивающихся из стандартов,
Вызывающих отвращенье у многих,
Красавцев-львов, эстетов-леопардов?
 
 
Рождены для баланса или для разнообразия?
Но парадоксально находятся те,
Кто любит таких до безобразия,
Тёплым светлым лучом, становясь в их судьбе.
 

Перезагрузка

 
Наш ветхий мир сошёл с ума,
Он не прощает никого.
Терпения натянута струна,
Треск жизней раздаётся оттого.
 
 
Оружие в руках не для защиты,
А для убийства невиновных.
Кругом маньяки и бандиты
Создали общество себе подобных.
 
 
А что же нам, позвольте, делать?
Куда податься, как же жить?
Осталось в перезагрузку мира слепо верить
И только лишь любить, любить, любить!
 

Весна

 
Как много дарим мы своих надежд,
Взамен порою требуя совсем немного.
Среди творцов бесчинства и невежд,
В кромешной тьме идём своей дорогой.
 
 
Венки из мечт на воды жизни опускаем,
Пред этим полной грудью сны вдохнув.
И по ночам с улыбкой засыпаем,
Эссенцию добра и благодати не спугнув.
 
 
Вот раскрывает свои лепестки цветок терпенья,
И неожиданно взросла трава спокойствия души.
И стаи птиц-надежд взметнулись ввысь мгновенно,
А в теплом воздухе любовь, лишь ей дыши!
 

Не причиняйте боль
любимым своим

 
Не причиняйте боль любимым своим,
Они же достойны намного большего.
Не просто любящими ведь себя мним,
Желайте им доброго, светлого и хорошего.
 
 
Любовь и ненависть – две стороны одной медали?
Или разных полей ягоды?
Из какой бы вы ни были заоблачной дали,
Любите без наживы и выгоды.
 
 
Запрягать в колесницу никогда не спешите
Длинногривых лошадей – эмоции.
Трезвым рассудок свой сохраните,
А ненависть и любовь – в разной пропорции.
 

Жертвам любви

 
Любовь лишь ищут те, кто не обжёгся?
И тот, кто пальцы не колол о нежные её шипы?
Кто от своей опасной веры не отрёкся,
Не разложил её в забвения гробы?
 
 
Когда на кон поставлено все было,
Когда над пропастью была занесена стопа.
А кровь от неизведанного в жилах стыла,
Уже была предрешена судьба.
 
 
Глубокие незаживающие в сердце раны
Напоминают слишком часто о себе.
Отчаянно искать любовь не перестанут,
Уже имевшие её на жизненной тропе.
 

Скромное признание

 
В сердце твоём я вышил своё имя,
В моем ты вышила своё.
И к счастью, не прошедши мимо,
Я заглянул в твоё окно.
 

Белой голубкой любовь

 
Белой голубкой любовь в сердца влетает,
Она их смело огоньками страсти зажигает.
Наполненной у каждого душа при этом
Становится божественным теплом и светом.
 
 
Паришь счастливый, будто в небесах ты,
Окутан чарами всепоглощающей любви.
Без исключения стрела Амура поражает нас,
Раз в жизни, дважды, а порой и каждый час.
 

Изнутри кнаружи

 
Лавинным потоком ломают наши преграды,
Опоры, препятствия на тяжёлом пути.
Откровенности нашей абсолютно не рады,
Подальше безвозвратно от таких улети.
 
 
Готовы, как псы, разорвать тебя в кровь,
Ни на миг не жалея измученной правды.
Отступают на шаг, чтоб накинуться вновь,
В то же время друзья и любовники, как бы.
 
 
Изнутри кнаружи струится бесконечность,
Разбитая на осколки нетерпением к небу.
Если впереди ждёт только скупая вечность,
Тогда в холодной реке не искупаться мне бы.
 
 
Преграда от злых псов служит спасением,
Не позволяет им глубже в душу ворваться.
Отзовётся ответный прыжок нетерпением,
К невозможности вновь от любви истязаться.
 

Он идёт под дождём

 
Он идёт под дождём, рассекая лужи,
Не удостоив взглядом тёмное небо.
Он себе тот прошлый совсем не нужен,
Но другим никогда, возможно, и не был.
 
 
Он спешит открыть заскучавшее сердце,
Да себя искренне подарить и всецело.
Чтобы грудь обжигало красным перцем,
В этот вечером о главном скажет смело.
 
 
И о том, что радуется её пальцам всегда,
И о том, что верит бесподобным глазам.
Хоть и опрометчиво вдали грустит иногда,
Но печаль-змею в одночасье изгоняет сам.
 
 
Что дурачится нередко, прекрасно знает,
Что ведёт он себя неприкрыто странно.
Тёплый дождь наконец-то двоих обнимает,
Бесконечность любви одна лишь желанна.
 

Сквозь себя прорываться

 
Ох, как многое помнит этот жёлтый закат,
Ты вздыхал у края оврага всего год назад.
Трудно было собрать сбежавшие мысли,
Что нежно, беззвучно во времени висли.
 
 
Птиц пронзительный крик и шепчет трава,
Нереальность идти не спеша в никуда.
Перспектива облаком плыла в стороне,
Ты не мог разобраться в уставшем себе.
 
 
Жизни коварный удар и судьбы вечный бег,
На краю обречённый страдать, стоял человек.
Но силы нашлись, сквозь себя прорываться,
На краю, у обрыва с собой не расстаться.
 
 
Бодрым шагом вперёд, стань кому-то полезным,
Отдай все до конца и в любви будь нетрезвым.
Опьянённым возможностью свет подарить,
Тот пронзительный крик в себе задушить.