Ворон, двигался по желтому песку легко, словно плыл по воде на маленькой и быстрой лодке. Солл стоял высоко в зените и горячими лучами, обжигал кожу на лице. От яркого света спасали темные очки, надетые на орлиный нос, и вечно стремящиеся с него соскользнуть. Сухой и горячий ветер, дующий из центра пустыни, сначала нежно поглаживал пепельно белые волосы, разбрасывая их в разные стороны. Потом яростно забивал в них мелкие и колючие песчинки, поднятые с неровной поверхности желтой пустыни.
Ходьба Ворона была доведена до автоматизма. Никаких лишних движений и шагов. Ворон шел четко к своей цели. Он с самого начала распределил силы на всю дистанцию пути. Ему, как-то не очень хотелось, чтоб в один прекрасный момент, силы его иссякли бы. И он, выдохнувшись, остался навеки засыпанным в море песка в этой бескрайней пустыне. Двигался он очень плавно и тихо, скользя и ставя каждый шаг, словно впереди него стояло минное поле. Но это нисколько не замедляло его движений, и быстрота шага при этом не страдала. За ним уже должна была начаться погоня. Он, скорее всего, выиграл всего несколько часов от преследователей. Пустыня после себя оставляла следы, хотя она все равно их уничтожит и сотрет, но это будет нескоро. За Вороном тянулся шлейф его следов и даже без волкодаров его будет несложно найти. Он спешил. Надо уходить. И только в одном месте чтобы была реальная возможность оторваться, если конечно он успеет туда добраться. Тогда его шансы увеличатся, а пока оставалось идти заданным темпом и не сбиваться с ритма.
Ворон стремился к центру пустыни. Это его шанс ускользнуть, затерявшись среди обломков камней и песка, разбросанных на большом расстоянии. Да и за этим каменно пустынным плато находились несколько древних пирамид. Дальтер, когда-то рассказывал ему, еще в детстве, истории про появление и для чего они служили. Но барон плохо слушал тогда, ему интереснее были занятия физические с телом, чем забивать мозги разными глупостями.
– Эх, Дальтер, черт возьми, почему ты не вбил мне тогда в мою глупую голову, все чему пытался научить. Кто ж знал, что все это понадобится и так скоро, пробурчал барон.
До плато надо было идти двое суток. И нужно было подумать, где придется переночевать и не оказаться ночью в челюстях и животе, какого-нибудь хищника, которыми была населена пустыня. Так же бегали по пескам всякие ядовитые гады, скользкие и противные, но, если их не тревожить, они сами не нападали, а просто проползали мимо. Ходили охотники и крупнее, и зубастее. Эти легко могли поужинать путешественником, перекусив его пополам. Это были волкодары, и Ворон был готов сразиться с ними за жизнь, если понадобиться. Но больше он не хотел встречаться с пескунами, злобными тварями, бегающими большими стаями и нападающими на одиноких путников или живность. Сами по одному они были не сильно опасны и не бросались в атаку, так как были трусливы как гиены. Но вот стая делала свое дело. Они легко могли толпой расправиться с несколькими волкодарами, хоть те и были хищниками смертельными и жестокими убийцами.
По пути, Ворон знал, есть несколько мест, вроде оазисов, где можно перевести дух и отдохнуть. Жаль, времени было в обрез, за ним шли, и выбирать нужно было с умом, так как можно было попасть в объятья преследователей во время сна. Ворон прикинул и решил сделать небольшой крюк. Как говорится: береженного бог бережет, а не бережёного конвой стережет. Лучше подстраховаться и пройти пару тройку лишних километров, чем оказаться связанным и на блюдечке у преследователей. Ворон пошел на запасной вариант, хотя там уже и воды не было и им точно давно не пользовались. Зато шансы, что догоняющие пойдут туда за ним, стремились к нулю. Для этого барон сделал сначала крюк. Вернувшись, откуда пришел и уходил на запасной оазис. Он шел и заметал следы за собой, оставляя песок чистым и нетронутым совсем. Хотя, если сильно приглядеться или пустить по следу волкодара, то можно без труда найти, куда повернул беглец. Ворон рассчитывал, что, во-первых, уже скоро начнет темнеть, и преследователи устанут и, не будут по темноте искать следы беглеца. А лучше будут отдыхать, а с утра, с новыми силами, начнут его преследование.
Добравшись за пару часов до места, барон не стал подходить к оазису. Он прилег на песок и достал свой мощный бинокль, и прильнул к окулярам.
В свете, заходящего Солла за горизонт, и появления первых признаков вечернего заката, барон быстрым взглядом оценил обстановку в оазисе. Вроде, присутствия кого-то живого там не ощущалось, и следов, ведущих к островку жизни, тоже не было. Песок пустыни был целомудренным и чистым с виду. На нем не было никаких следов, только те, что тянулись за бароном.
Поднявшись с песка и отряхнувшись, Ворон двинулся, тихим скользящим шагом, к центру оазиса.
Островок жизни представлял собой небольшой участок метров сто на сто, на котором росла небольшая травка, в центре находился колодец, где должна была быть вода. Ворон заглянул и посмотрел в низ, в темноту черного круга. Там было темно и не видно дна. Поднял небольшой камешек, лежащий рядом с кирпичной кладкой, кинул его в черный овал и прислушался. Спустя какое-то время раздался сухой стук упавшего на твердую поверхность камня.
– Да, воды, похоже, давно тут нет, хотя трава еще растет.
– Значит где-то осталось чуток, но колодец уже полностью высох. Невдалеке от центра стояла полу засохшая роща, небольших карликовых деревьев. Барон приблизился и решил заночевать именно тут, в этой полусухой рощице. Скинув рюкзак, барон, приложил его к небольшому деревцу, дальше снял с себя плащ и постелил на землю. После чего, с одной стороны, рядом с плащом расположил заряженный арбалет, а с другой кинул игломет, тоже заряженный иглам.
Затем прилег на плащ спиной, использовав вместо подушки рюкзак, подложенный под голову, и взял в левую руку тесак. Закрыл глаза и провалился в черноту чуткого сна, слыша, что творится вокруг.
Солл уже давно зашел за горизонт и по небу, ярко светясь, бежали навстречу друг другу два спутника Марса. В пустыне тихо завывал ветер и гулял между деревьев, раскачивая их верхушки, которые поскрипывали и убаюкивали сладкий сон Ворона.
Вдруг появился новый звук, и барон резко открыл глаза.
Немного скосив их в сторону шума, Альберт увидел следующую картину: в песках шла драка, точнее можно сказать бой, не на жизнь, а на смерть.
В темноте, под звездами и тусклым светом Деймоса и Фобоса, два волкодара дрались со стаей пескунов. В стае примерно было тридцать особей, и они бросались скопом на одного раненого волкодара. Второй гигант хищник огрызался и делал точечные удары, которые хотя и выводили некоторых пескунов из схватки, но особого преимущества в драке не приносили. Схватка протекала быстро и рывками, давая все большее преимущество стае гиен, которые уже почти загрызли одного из гигантов. Второй, хоть и весь в крови волкодар, стал отступать в оазис, в сторону лежащего под деревом барона. Зверь припадал сильно на поврежденную заднюю лапу, отползая задом и огрызаясь громадными челюстями. Зубы просто клацали, друг об друга если волкодар промахивался, но если в челюсть попадал пескун, то только хруст перекушенных костей возвещал об очередной небольшой победе гиганта. Оставленный в куче пескунов первый хищник, издав затухающий предсмертный рык, бросил тело в последнюю атаку и, вцепившись в горло трусливому и визжащему пескуну, так и затих, дернувшись от вцепившихся в него множества зубов гиен. Волкодар, дернувшись, последний раз, так и остался лежать на песке. В зубах застыло мертвое тело пескуна. И только злобное рычание, и рванье множеством зубов, затихшего тела пескунами, говорило, что твари еще не насытились и ждут продолжения. И, разорвав на маленькие части тело гиганта, оставшиеся в живых пескуны, со злобным рычанием повернулись в сторону уползающего и хромающего волкодара. Гигантский хищник сдаваться не собирался и готовился продать жизнь с боем, забрав, как можно большее количество гиен.
На песке, после первой части боя, осталось лежать примерно десять пескунов. Одни еще корчились в последних конвульсиях, другие уже давно затихли, уткнувшись мордами в песок. Остальная стая стала расходиться полукругом, пытаясь окружить, отступающего назад хищника.
Ворон прикинув расстановку сил, и сам не зная почему, решил вмешаться. Нужно помочь истекающему кровью раненому зверю.
Наверное, дело решило то, что и он сам, также уходит от преследователей, как и этот волкодар. И тоже оставшись один, не ждет помощи и готов просто умереть, продав свою жизнь дорого.
Волкодар замер и приготовился к последнему прыжку. Стоял и величаво глядел, своими красными глазами, на приближающихся пескунов.
Ворон, тихо и без шума, привстал на колено. Поднял арбалет и прицелился в ближайшего пескуна.
Стрела издала свист и, влетев в горло твари, опрокинула ее назад. Пескуны вздрогнули от неожиданности и встали. Разглядывали погибшего товарища и оглядывались по сторонам, пытаясь найти нового противника.
Волкодар медленно оглянулся и в больший красных глазах Ворон увидел знак благодарности, а также много интеллекта и ума. Быстро перезарядив арбалет, барон подмигнул волкодару:
– Ну что зубастый, прорвемся, и спустив стрелу в толпу гиен, начал снова заряжать оружие.
Пескуны, после того, как очередная стрела пробила грудь еще одного из них, скинули оцепенение и рванули лавиной на противников. Дальше все закрутилось очень быстро.
Волкодар дрался яростно, разрывая гиен пополам зубами и громадными когтями. Ворон отстрелял несколько стрел, выстрелил из игломета. Когда пескуны оказались в метре от него принял рукопашный бой, кромсая и рубя тела огромным тесаком, зажатым в правой руке. В левой руке находился длинный нож. Барон просто вспарывал им брюхо и внутренности тех пескунов, кому не досталось от заточенного тесака. Драка кончилась так же неожиданно, как и началась. Ворон оглядел место побоища.
На всем островке жизни валялись тела пескунов, некоторые еще подавали признаки и шевелились. Но барон был уверен на все сто, что это последняя агония, умирающих тел. Впереди, в тридцати метрах, под грудой нескольких мертвых пескунов, лежало тело волкодара, пытающего из последних сил выползти из-под завала.
Ворон, быстро преодолел несколько метров, отделяющих его от хищника. Откинул тела мертвых гиен и помог выбраться гиганту наружу. Сделав несколько неуверенных шагов и закачавшись, волкодар, истекающий кровью, начал заваливаться на бок и упал, уткнувшись мордой в землю.
Ворон подбежал и, осмотрев снаружи, увидел, что задняя лапа в крови и порвана. Передние тоже имели повреждения, пол уха было откушено, грудь залита кровью и были видны глубокие борозды от когтей. Шикарный и большой хвост был сломан и торчал, словно гнутая коряга. Все бока были разодраны и кровоточили. Ворон сбегав за рюкзаком, и достав из него спирт и бинты, обработал раны волкодара и как мог, перевязал его. Похоже, ему сегодня не выспаться толком и не отдохнуть, подумал барон и присел рядом с хищником. Ну что же у него есть еще пара часов, потом будет светать. И Ворона ждет снова бег по пустыне, и желание быстрее уйти от погони.
Светало. Из-за горизонта стал подниматься красный Солл.
– Вот и рассвет! – разглядывал лежащего волкодара барон.
– Надеюсь, у тебя ничего серьезного и ты сможешь быстро восстановиться, заглянул Ворон в печальные красные глаза.
– Извини брат! Но я, не могу быть тут с тобой, меня ищут, так что надеюсь, ты поправишься.
– Было приятно познакомиться и, улыбнувшись Ворон, потрепал гиганта по загривку.
– Надеюсь, когда-нибудь увидеться! А пока прощай Друг!
Ворон поднялся и, взглянув в умные глаза хищника, подмигнул ему. Надел плащ, и закинув рюкзак на спину, быстрым скользящим шагом устремился дальше к цели своего путешествия.
О проекте
О подписке