Как бывает и на любой войне, в этой тоже не обошлось без беженцев. Вот только в связи с карантином армия теперь не выпускала из зоны никого. Конечно, нельзя оцепить лесной и гористый район площадью восемь тысяч квадратных километров так, чтобы туда или оттуда даже мышь не проскочила. Поэтому кое-кому наверняка удалось скрыться. Но таковых насчитывались единицы – выданные войскам ультрасовременные средства охраны и наблюдения были задействованы в полном объеме и днем, и ночью.

Армия не выпускала за периметр беженцев, но и молча взирать на насилие, которое здесь творилось, она тоже не собиралась. В зону были введены подразделения миротворцев… которые тут же ощутили на себе весь гнев борцов с нечистой силой! Сержант Фуллер командовал разведгруппой морпехов, входившей в состав одного такого отряда. Посланная на разведку в Паркдейл его группа попала в ловушку и погибла… По крайней мере, Эндрю так думал. С места той бойни аборигены вынесли его одного, оглушенного после касательного попадания ему в шлем винтовочной пули.

В общем, с миротворчеством у военных не заладилось – вся ярость аборигенов теперь нацелилась на них. Образумить психопатов было невозможно. Когда их арестовывали, они продолжали истово верить, будто угодили в лапы вампирам и оборотням. Сколько ни бились с ними психиатры, все без толку. Хотя что тут удивительного, ведь они не были больными. Все проведенные над ними исследования доказывали, что эти люди не пережили психические сдвиги и не галлюцинировали. Они действительно видели в некоторых согражданах чудовищ. И испытывали по этому поводу вполне естественный, а не иррациональный страх. Но поскольку их поведение не отличалось от поведения обычных безумцев, их было принято называть так. Равно как и обращаться с ними не лучшим образом.

Самоотверженно обороняя свои поселения, аборигены, однако, не преследовали военных, когда те отступали. И не воевали друг с другом. Напротив, они поддерживали в своих поселениях строгий порядок, соблюдая некое подобие законов военного времени. Поэтому военные подумали-подумали и решили отказаться от насилия. Они вывели к границе карантинной зоны остатки нормальных людей, а борцов с нечистой силой предоставили самим себе. Все равно деваться из оцепленного района тем было некуда, а между собой они не враждовали. Ну а за тех, кто проникал сюда нелегально после отгремевшей здесь краткосрочной войны, миротворцы ответственности не несли. Официальные предупреждения о том, что находиться в Орегонской зоне смертельно опасно, регулярно транслировались по государственным телеканалам и пестрели в Интернете.

С той поры аборигены вели войну лишь с нелегалами. Которые, несмотря на старания военных, тем или иным путем пробирались в зону. Фуллер уже упоминал об этом по дороге сюда и повторил снова: до того, как его разведгруппа погибла, а сам он попал в плен, им довелось сталкиваться и с «серыми», и с десантурой русских, и с квестерами ЦИКа (к какой конторе принадлежат последние, Эндрю не знал, но по его описанию мы поняли, о ком идет речь). А также с несколькими группами не то подобных нам наемников, не то иных сомнительных личностей, преследующих столь же сомнительные цели.

К исходу первого месяца существования Зоны № 32 все боевые столкновения в ней стали носить характер мелких и эпизодических. Штурмы городков прекратились, поскольку в планы нелегалов не входило их завоевание и усмирение местного население. В связи с чем осмелевшие аборигены сами стали делать вылазки и карательные рейды, выискивая шастающую по лесам и горам «нечисть». И, разумеется, нередко ее находили. Особенно в центральной части зоны, вблизи от черного разлома. Там, где было вероятнее всего отыскать пресловутые пакали и куда прежде всего стремились их искатели…

– Кстати, о пакалях. – Я решил плавно подвести рассказ Фуллера к интересующей нас теме, раз уж он сам заикнулся об этом. – Считается, будто они очень ценные и на них в определенных кругах имеется большой коммерческий спрос. Не верю, что ты со своей группой исползал зону вдоль и поперек и не пробовал искать эти штуковины. Пробовал, я прав?

– Правы, конечно, – не стал отнекиваться морпех. – Пытаться-то мы пытались, да только ничего не нашли. Наверное, потому что все пакали успели собрать до нас – вон сколько охотников за ними тут рыскало. А может, мы просто не там искали, кто знает… Однако слухи насчет артефактов до нас доходили. Например, такой слух, будто ни один из пакалей не в состоянии пересечь границу зоны. Возможно, за последнее время в этом плане что-то изменилось, но до того, как меня посадили в яму, про пакали говорили именно так.

– Очень любопытно, – заметил я. – И чем, по-твоему, здешние пакали отличаются от тех, которые были найдены в других аномалиях и затем без проблем вынесены оттуда? И как эта невозможность выглядит на практике? Если пакаль просто швырнуть через границу, он что, отскочит от невидимой стены и ударит швырявшего по лбу?

– Что-то типа того, – подтвердил Фуллер. – Люди проходят, а артефакт – нет, во что бы он ни был упакован. Вертолет каких-то искателей потерпел аварию, когда хотел пересечь границу зоны с пакалем на борту. Уткнувшись в тот невидимый барьер, пакаль прорвал насквозь фюзеляж, повредил заодно какие-то механизмы и упал на землю. А вертолет полетел дальше – искать площадку для экстренной посадки. Потом еще один чудак хотел вывезти добычу на тракторе, спрятав ее внутри тяжелого сейфа. И что бы вы думали? Трактор в итоге забуксовал, а на стенке сейфа появилась вмятина – с такой огромной силой та маленькая железка сопротивлялась.

– Сможешь указать на карте примерные координаты, где произошли оба этих случая? Просто для справки: нам надо знать, какие участки периметра использовали другие нелегалы для проникновения в зону и выхода из нее. Наверняка эта информация окажется нам полезной.

– Без проблем, – пожал плечами сержант. – Только за этими лазейками с тех пор наверняка установили наблюдение. Поэтому вряд ли вам удастся ими воспользоваться.

– Посмотрим. Не подойдут для бегства, возможно, сгодятся для отвлекающего маневра. Мы сейчас за любые сведения будем премного благодарны. Особенно те, что касаются нашей безопасности…

Насчет точного количества найденных здесь пакалей, их цвета, а также изображенных на них рисунков Эндрю был не в курсе. О судьбе русских десантников, которых занесло в Орегон вместе с нами и по нашей вине, он знал мало. В ходе своего последнего рейда группа Фуллера наткнулась на их лагерь у восточного склона Маунт-Худа. Правда, десантники тоже засекли тогда американских разведчиков. После чего открыли по ним огонь, и те во избежание ненужных потерь были вынуждены отступить и скрыться. Маловероятно, что после разоблачения интервенты продолжили отсиживаться на том же месте. Наверняка они поспешно перебазировались в другой район. Или же поступили разумнее: сдались американцам, поскольку воевать с ними на их же территории являлось бессмысленной и провальной затеей.

Вытянув из сержанта все, что он, по нашему мнению, мог знать, я велел ему отправляться отдыхать. Что он и сделал с большим удовольствием. После заточения в холодной и сырой камере тепло печи, свежий воздух, долгая беседа и избыток новых впечатлений обессилили его. И спустя пять минут он уже спал, посапывая, беззаботным сном младенца на одной из кроватей. Сомневаюсь, что морпех полностью нам доверял, но за свою жизнь он, похоже, не опасался. И правильно делал, ведь он знал: надумай мы от него избавиться после допроса, могли бы прикончить его, не дожидаясь, когда он заснет.

Убедившись, что Фуллер не притворяется, а взаправду спит, я молча указал товарищам на дверь, дав понять, что нам надо кое-что обсудить подальше от его ушей. Выйдя наружу, мы отправились в столовую на краю кемпинга – ко врытым в землю деревянным скамьям и длинному столу. Все, кроме Гробика – его я попросил посидеть на пороге хижины и приглядеть на всякий случай за сержантом. Пусть он не представлял для нас угрозу, оставлять его без надзора было все равно нежелательно.

– Ну вот, наконец-то хоть что-то конкретное! – всплеснул руками Бледный, когда мы расселись по скамейкам. – Как минимум о двух пакалях нам теперь известно. И если они действительно не покинули зону…

– Уверен, что не покинули, – перебил его аль-Наджиб. – Шансы на то, что за полтора месяца аномальная «погода» здесь изменилась, невелики. И раз «серые» установили жесткое ограничение на вынос пакалей, значит, клянусь Аллахом, ни с того ни с сего они его не отменят. Вероятно, это будет сделано лишь по завершении игры, в случае победы одной из команд.

– И что, по-вашему, может считаться такой победой? – спросил я. – Сбор полного комплекта пакалей, как в Дубае?

– Возможно, – ответил шейх. – А возможно, что-то еще. Например, победа над очередной дьявольской тварью, как в Скважинске.

– Как же меня достали все эти дьявольские твари, которые нам уже полгода житья не дают! – буркнул Крупье. – Почему бы «серым» не устроить вместо этого обычную телевикторину! И позволить нам разыгрывать пакали культурным, цивилизованным способом, а не вырывать их из пасти очередного монстра вместе с зубами.

– Ладно, забудем пока о монстрах, – отмахнулся я от брюзжания капитана. – Сосредоточимся на тех двух пакалях, о которых известно Фуллеру. Допустим, я – сотрудник ЦИКа, который перевозил артефакт на вертолете и «выронил» его при пересечении границы зоны. Мои дальнейшие действия?

– Вернуться, подобрать, хорошенько припрятать до лучших времен, – рассудила Шира.

– А если пакаль самый ценный – зеркальный? – Я вписал в задачу новое, усложняющее ее условие.

– Прикомандировать к артефакту человека или двух. Тех, что станут приглядывать за ним и перепрятывать по мере необходимости, – логично рассудила Крамер.

– И которые должны регулярно, по два-три раза в день проверять, не исчез ли барьер, – добавил Бледный. – И так же регулярно пересекать его для сеансов связи с Центром. Из чего следует, что квестеры с пакалем не удаляются в глубь зоны, а пасутся рядом с ее границей.

– Их «вертушка» потерпела аварию вот в этом юго-восточном каньоне, неподалеку от индейской резервации. – Я положил на стол планшет с выведенной на экран картой и указал на отметку, которую поставил на ней Фуллер. – Удачное место для прорыва через периметр на вертолете. Ущелье узкое, по дну течет река, и лишь опытный пилот способен пролететь там над самой водой, ниже уровней радаров. Не говоря уже о том, чтобы удержать поврежденную машину в воздухе.

– Центр изучения катастроф нанимает в квестеры только опытных, хорошо подготовленных бойцов, – подтвердил шейх. – И пилоты на него работают тоже самые лучшие. Такие, которые могут летать в каньонах даже ночью и при сильном ветре.

– Но этот проход ЦИКа сегодня рассекречен, – напомнила Шира.

– Да и пускай, – отмахнулся я. – Квестеры неслучайно выбрали для вторжения данный сектор периметра. Взгляните, сколько тут еще подобных каньонов. Дюжина как минимум! Дюжина альтернативных маршрутов, где можно обмануть военных подобным эффектным фокусом еще не раз и не два.

– После того случая военные могут посадить в каждом ущелье по ракетчику со «стингером» и пулеметчику, – предположил Крупье.

– Чтобы перекрыть круглосуточным огневым заслоном такой широкий сектор, понадобится около шестидесяти-семидесяти человек, – быстро прикинул я в уме. – А у военных и так людей наперечет. Да и к чему столь суровые меры, когда речь идет о прорыве гражданского, а не боевого вертолета? Причем доподлинно неизвестно, повторится прорыв или нет. Ответь, капитан, что проще: перенаправить в этот район два дополнительных взвода, которые всегда могут потребоваться на более горячем участке периметра, или, заметив неопознанный вертолет, сообщить о нем в местную полицию, и пусть уже она перехватывает его своими силами?

– Ваша правда, полковник, – не стал спорить Крупье. – Наверняка те квестеры прячутся в одном из этих каньонов, чтобы в случае исчезновения барьера ЦИК мог сразу же эвакуировать их вместе с пакалем… Но как мы их отыщем? Да нам потребуется пара суток, чтобы только одно ущелье прочесать, а ведь их там целая дюжина!

– Зачем прочесывать! А ты у нас в группе на кой черт нужен? – усмехнулся я, похлопав электронщика по плечу. – Или ты настолько привык к отсутствию беспроводной связи, что вконец утратил свою легендарную электронно-охотничью хватку?

– Пелядь и простипома! – Осененный Крупье хлопнул себя ладонью по лбу. – Вот я осел! Это же граница зоны! А значит, там будет полноценная связь, что в корне меняет дело! Но, чтобы вычислить точное место, откуда квестер ведет передачу, мне придется подключаться к спутнику ЦИКа и взламывать его защиту, а это тоже работа не на один час. Кирсанов, конечно, у нас не Господь Бог, но программисты у него в команде ничуть не хуже, чем в Интерполе.

– А кто тут недавно хвастался, что он ломает брандмауэр Интерпола быстрее, чем выпивает чашку кофе? – заметил с укоризной Бледный.

– Ну допустим, все на самом деле происходит не так быстро. – Крупье смущенно покряхтел и потер переносицу. – Хотя я действительно брал этот «измаил», и не раз. Вот только, когда имеешь дело напрямую со спутником, есть одна проблема – время сеанса связи с ним ограничено. Ломать его в одиночку крайне сложно. Для этого нужны трое-четверо или даже больше спецов. Их надо рассредоточивать по планете так, чтобы они передавали друг другу эстафету по мере того, как спутник пропадает из поля зрения одного из них и появляется на горизонте у другого. Конечно, теоретически я могу справиться и без помощников. Но если мне не удастся пробить спутниковую защиту с первой попытки, боюсь, эта работа тоже затянется надолго.

– Да, не лучшая стратегия, – согласился я. Потом еще раз внимательно взглянул на карту и продолжил: – Поступим иначе и гораздо проще: не мы пойдем разыскивать квестеров, а они сами прибегут в нужное нам место. Для чего нам уже не понадобится перехватывать никакие спутники. Крупье, что тебе известно о полевых станциях связи, которыми сегодня пользуются американские вояки?

– Намного больше, чем о спутниках ЦИКа, если я правильно понимаю, к чему вы клоните. Вдобавок раньше я имел с ними дело и пробовал на вкус их начинку.

– Что ж, это я и хотел от тебя услышать! Значит, с этого бока мы и станем рыть наш подкоп.

– Но чего мы этим добьемся, полковник? – нахмурился Крупье. – Если квестеры до сих пор не пойманы, значит, у американцев нет о них никакой информации. Если же пойманы, то информация о них будет для нас бесполезна. Так или иначе, но рытье такого подкопа окажется глупой тратой времени и сил.

– Сомневаюсь, что квестеры пойманы, – помотал головой Бледный. – Во-первых, они профессионалы. Если они схоронятся в глуши, то уже не позволят себя так легко обнаружить. И, во-вторых, они прячутся на территории зоны. А армия, чтобы лишний раз не баламутить аборигенов, сунется туда лишь в одном случае: когда будет полностью уверена, что в ее сеть попадется крупная рыба. Иначе вояки и палец о палец не ударят. Разве им охота отдуваться перед Вашингтоном за то, что из-за их провалившейся операции в зоне случилась новая вспышка насилия?

– В самую точку, майор! Именно к этому я и веду, – отметил я. – У нас есть два потенциальных противника, которые не ищут друг с другом встречи. Но мы устроим им такое свидание, а потом используем их драку с выгодой для себя.

– Есть мысли, как мы это сделаем, босс? – осведомился Бледный.

– Разыграем второй имеющийся у нас американский козырь. Все равно от Фуллера придется как-то избавляться. Так почему бы не сделать это с максимальной пользой и для нас, и для него?..