Его лицо сияло от радости, и где-то в глубине души я ему даже позавидовал. Но зависть эта была кратковременной, как вспышка молнии где-то вдалеке, ведь я понимал, что радость Киры обусловлена непониманием ситуации, в которой он снова оказался дойной коровой. Смотря на его улыбку, я не сомневался, что именно такое выражение приобретает лицо человека, который только что купил по суперцене крем для увеличения члена. Без сомнений, утром в исполнении Киры я увижу лицо человека, который испробовал этот чудо-крем и понял, что его беспощадно наебали.

– Сделаем с тобой следующим образом: ты переместишься на другой конец барной стойки, будешь попивать коктейли и смотреть на то, как я общаюсь с этой девушкой.

– В смысле? Ты хочешь ее отбить у меня? – возмущено спросил он.

– Ее даже не придется отбивать, – улыбнувшись, ответил ему. – Тебя снова развели, а потому выражение «отбивать» тут не к месту. Она сама проявит инициативу.

– С чего ты взял? Я ни за что не поверю в этот бред! – его лицо изменилось, став предвестником грядущей бури.

В некоторых случаях это полезно. Человек должен быть настолько добрым, чтобы это не перетекало в вытирание об него ног. И настолько злым, чтобы это не порождало страх окружающих.

– Я бы тебе не советовал идеализировать девушек. Но об этом мы поговорим позже. Возможно, после сегодняшней ночи, – сказал ему, отпустив рукав. – А пока делай то, что я тебе говорю.

Он кивнул и неохотно отправился в то место барной стойки, откуда должен был открываться идеальный вид на процесс обнажения женской сущности. Сущности, которая неизменно прячется за маской простодушия.

Присев рядом с девушкой Киры, я достал телефон и показательно зашел в онлайн-банкинг, после чего взмахом руки позвал бармена.

– Будь добр, какой-нибудь вкусный авторский коктейль. Я оплачу переводом, – сказал бармену.

Периферическим зрением я видел, как эта девушка пристально смотрела на цифры на моем экране, видимо пытаясь испорченным от алкоголя зрением посчитать их количество. Как только она отвернулась в другую сторону, я понял – цифры посчитаны.

– Здесь очень много людей, – безадресно сказала она.

– Вы это мне? – спросил у нее.

– Да, – она улыбнулась и протянула мне свою ручку. – Милана.

– Макс, – взяв ее крохотную ручку в свою руку, ответил ей. – Да, здесь очень много людей. Мне по душе более спокойные и уютные заведения, нежели клубы.

– Мне тоже! – обрадовалась она невероятно удачному совпадению вкусов. – Ты авторский заказал?

– Да, стараюсь пить только лучшее из возможного.

Словом «лучшее» я включил в ней режим кошки, после чего она принялась элегантно засовывать трубочку в рот, глядя на меня с небольшим прищуром.

Она считала это эротичным, а я был уверен, что если бы она себя видела стороны, то больше никогда бы ничем подобным не вздумала заниматься. Эта сцена была предназначена для невосприимчивой аудитории, но я не относился к этой категории людей, поэтому, во избежание психологического надлома, я отвернулся в сторону Киры.

Кира в это время искоса поглядывал на нас, потягивая самый дешевый коктейль. Корча из себя человека, для которого деньги – ничто, он почти полностью обнулил свой счет, который и без того был слишком мал. Но стоило отметить то, что он встречал новый для себя урок без истерик и побегов из клуба. Сейчас все было по-мужски, невзирая на то, что он происходящее принимал на свой счет, полагая, будто в нем дело. Но дело не в нем. Вернее, не только лишь в нем. Дело в совокупности факторов, где ничего не смыслящий в балансе значимости Кира пытается на равных вести битву с женщинами, которые искусно играют на мужских потребностях, заставляя мужчин верить в собственную исключительность и попутно извлекая из этого выгоду.

Когда бармен поставил напротив меня бокал, я переключился от Киры к диалогу с Миланой, заодно заказав еще один коктейль для нее.

– Мне кажется, еще немного и стоит уезжать, – сказал так же безадресно, как сказала когда-то она.

– Ты чем занимаешься? – не отреагировав на мое высказывание напрямую, начала она с самого для себя главного – вынюхивания перспектив.

– Секрет, – улыбнувшись, ответил ей.

Для данных девушек магнитом является загадочность при наличии приличной суммы денег, о которой им желательно знать. Подобные Милане девушки сами прекрасно справляются с пазлом личности, собирая его с учетом своих предпочтений. И так как отказывать Милане в этом удовольствии мне не хотелось, я намеренно пустил немного загадочности в наше общение.

– Прямо большой-пребольшой? – спросила она, начав гладить меня по руке.

К тому времени Кира стал красный до невозможности. Мне нравилось, как он реагировал, глядя на нас, и я внутри себя начал сомневаться, что он удержит в себе верещащую бабу.

– Мне нравится с тобой общаться. Я чувствую себя рядом с тобой уютно, – перенеся одну руку на мою ногу и приблизившись к уху, сказала она. – К тому же я люблю загадочность.

– Мы с тобой можем вдвоем разгадать загадку, но для этого нам нужно проследовать в коридор, затем вызвать такси.

– Я согласна.

Я вспомнил свой договор с Катей о завтрашнем совместном вечере. Почему-то именно сейчас это мне пришло в голову. Но до вечера еще слишком много времени.

– Ты на каком районе живешь? – спросил ее.

– В центре. Район Кировского проспекта. А ты?

– Неподалеку от тебя, – соврал ей. – Иди за курточкой, а я пока вызову такси.

Она поцеловала меня в щечку и направилась в сторону гардеробной.

Я тут же подошел к Кире и начал ему раздавать ценные указания:

– Домой уезжаешь только с девушкой, понял? – спросил у него. – Ты не о том переживаешь, это дешевка. И сделай проще лицо!

– Я не могу поверить, что все у них настолько легко, – негодуя, говорил он. – Я раньше думал, что культура тела – это база девушки. А сейчас…

– Об этом потом. Завтра, – пытался убить в нем слезливые темы раненых, но не убитых любовью мужчин. – Сейчас же принимайся за дело!

– Хорошо, – недовольно сказал он и встал из-за барной стойки, после чего направился на танцпол.

Я проводил его взглядом, вызвал такси, затем вышел из клуба.

– Тут так холодно! – сказала Милана, встретив меня у двери.

– Я живу на Кировском, шестьдесят девять. Ты далеко оттуда живешь?

– Серьезно? Я живу через дорогу по диагонали!

То, что она знала как применять слово «диагональ», давало ей несколько плюсиков, но меня смущало ее состояние. Это было состояние трезвого человека. Хотя после такого количества коктейлей она должна была с трудом передвигаться, не говоря уже о том, чтобы нормально конструировать из букв слова, а из слов предложения.

Через пять минут мы сели в машину на заднее сиденье, и Милана положила свою голову мне на грудь. Она держала мою руку в своей руке так крепко, что, казалось, мои пальцы покраснели от напряжения.

– Здесь остановите, пожалуйста, – сказал водителю, как только мы подъехали к дому Миланы. – Не завершайте заказ.

Я открыл дверь и протянул Милане руку.

– В смысле не завершать? И почему мы подъехали к моему дому? Я тебя к себе домой не поведу.

– Ты сама пойдешь домой. В гордом одиночестве, – ответил ей, после чего запрыгнул обратно в машину.

– Ты что, меня домой привез? – округлив глаза, спросила она. – Ты это серьезно?

– Вполне. В твоем возрасте нужно ложиться пораньше спать, чтобы лицо не было как морда у шарпея, – закрывая дверь, сказал ей.

– Мне тридцать один, мудак! – закричала она, после чего я слышал лишь отдаляющиеся посылы в ее исполнении. В них было заложено то, что я скотина и козел, свинья и импотент. Ничего нового.

– Обратно в бар, пожалуйста, – попросил водителя и начал обдумывать слова Киры о неоправданных надеждах в контексте женского целомудрия.

Наверное, каждый из нас, мужчин, в юношестве обманывался касаемо женского отношения к своему телу – что женщина сперва узнает человека, затем сотни раз обдумает, прежде чем раздвинет ноги. Но обманчивость эта рано или поздно проходит. В случае Киры на это потребовалось очень и очень много времени.

Зайдя в клуб, я застал Киру за барной стойкой.

Он сидел напротив пяти шотов, выстроенных в один ряд, ожидая, когда бармен достанет зажигалку и по его команде начнет их поочередно поджигать.

– Начинаем! – пьяным голосом сказал он бармену.

Пока бармен поджигал содержимое рюмок, я оказался над крайней из них и, опередив Киру, выпил горящий алкоголь.

– Ты уже тут? – еле держа открытыми глаза, спросил он.

– Смотрю, и ты времени даром не терял, – ответил ему.

– А чего это ты так быстро? Скорострел что ли? – спросил он, после чего заливисто засмеялся.

– Я не трахаюсь на стороне, когда нахожусь в отношениях.

– У тебя есть девушка? Впервые слышу.

– Потому что я впервые это говорю тебе, – сказал ему, глядя в глаза, затем переключился на бармена, – сделай ром с колой, хорошо?

Он кивнул головой и начал шаманить над моим будущим бокалом.

– А как же то, что ты вчера переспал с девочкой, которую у меня отбил? – не унимался он.

– Не отбил. Ты ее сам оттолкнул своим нытьем, которым ты, кстати, занимаешься уже вторую ночь подряд.

– Я не ною! Просто провожаю свою наивность. Умерла она!

– Тогда я с тобой отмечу случившееся. Завтра ты в котором часу домой?

– В двенадцать дня, – ответил он, потянувшись за моим бокалом с ромом.

Я отодвинул его подальше от Киры и, приобняв его за плечи, начал оглядывать людей вокруг.

– И все-таки, – начал он, – ты ведь переспал вчера с Аленой, а говоришь, что не спишь с другими женщинами, находясь в отношениях.

– Спал ли я с ней? Да, – ответил ему. – Но слово «спать» не всегда означает трахаться. Ты воспринял согласно своим нормам и представлениям. А я сделал так, как посчитал правильным.

– Ну ведь это логично! – воскликнул возмущенно он.

– Это твоя логика. А есть также моя логика, в которой все, видимо, немного иначе устроено.

– Она красивая? Расскажи о своей девушке.

– Ты сейчас хочешь, чтобы я рассказывал о своей девушке, будто герой романтического фильма? Это вряд ли.

– Я не верю, что ты такой бесчувственный, – скептически глядя на меня, сказал он. – Мы должны понимать друг друга, раз уж ты из меня делаешь свое подобие.

– Я не делаю подобие себя. Я показываю, на что способны женщины, и, что немаловажно, комментирую происходящее.

– Хорошо, хорошо! – подняв руки, сказал он. – Ну так что, расскажешь?

Я сделал глоток из бокала и, закусив губу, посмотрел ему в глаза.

Мне никогда не приходилось делать что-то подобное. Да и рассказывать о том, что у меня внутри, – это как-то слишком по-женски. Ну, раз уж я Кире показываю одну сторону жизни, в которой он ничего не смыслит, то вполне логично начать примерять на себя некоторые вещи, которые чужды мне, но близки ему.

– Ладно, – начал я, – ей двадцать три года. У нее черные волосы, накачанные губы, и мыслит она подобно девочке, которая все еще верит в настоящую любовь, но при этом манипулирует, ровно как все остальные. Она, как ребенок, пытается расширять границы дозволенного и рефлексирует от ограничений. Впрочем, у всех девушек так. Она считает себя находкой, но является такой же, как все, с поправкой на черты лица и голос. Сейчас мы с ней находимся в стадии тонкой настройки, катаясь на эмоциональных качелях. Вернее, она катается на качелях, а я то раскачиваю их, то замедляю.

– В какой еще стадии тонкой настройки? – спросил он.

– Это стадия, когда все раздражающие меня факторы я стараюсь различными методами собственного поведения убрать из ее характера. В этом случае у нас всего два пути: либо она сломается и окажется непригодной для меня, словно бракованная игрушка…

– Либо?

– Либо у нее проснется женская мудрость, в которой она – ведомая в отношениях, то есть вода, а я – ведущий. Женщина по природе своей податливое существо, и если к определенному возрасту у нее не появляется это понимание, то ее можно считать дефектной моделью человека. Подобные девушки, как правило, остаются одиноки либо находятся в отношениях с мужчиной, у которого преобладает женское начало, – с неспособным принимать волевые решения и тянуть на своих плечах семью. Что-тоже является дефектом, но только с мужской стороны. Пусть это звучит грубо, но правда почти всегда груба.

Пока я говорил, Кира заказал два коктейля – себе и мне. Они буквально через считанные секунды образовались перед нами.

– Ты ее любишь? – сделав глоток, спросил он.

– Я обязан кого-то любить? – спросил в ответ Киру.

– А тогда зачем ты с ней?

– Человеку нужен человек. Мне нравится с ней находиться, но при этом есть черты, которые меня не устраивают и с которыми я борюсь, то игнорируя ее неделями, то окутывая ее заботой и лаской, находясь рядом.

– А в чем заключается борьба? Ты же ничего ей конкретно не говоришь.

– Она, как любая другая девушка, все додумает сама. Эмоциональные качели – это и есть борьба. При ее поступке или отношении, которое меня не устраивает, я выключаю режим заботливого Макса, бросая ее в тотальный игнор и добавляя безразличие в наше общение. Этот контраст приземляет ее, и какое-то время все превосходно. Но спустя неделю или месяц процедура повторяется по причине ее расслабленности.

– А если у тебя ничего не получится? – спросил тогда он.

– Тогда я ее выброшу из своей жизни, – ответил ему, пожав плечами.

– Не жалко потраченного времени?

– Что ты делаешь, когда приезжаешь в магазин на другой конец города, чтобы купить кроссовки, а тебе приносят не тот размер?

– Прошу другой размер.

– Чувствуешь досаду из-за этого случая? – спросил тут же его. – Ведь ты потратил время и деньги на дорогу.

– Нет.

Когда он ответил, по его скорченному лицу было видно, что он пытался вспомнить свои ощущения. Теперь бы мне «разглядеть» эту картину и не вспоминать ее больше никогда.

– Тогда почему я должен разочаровываться в том, что мне не подошел человек? Разве можно грустить, если он оказался внутренне слишком мал для меня? Вокруг множество других девушек, и одна из них обязательно будет удовлетворять моим требованиям.

– Требования в отношениях…– вдумчиво проговорил он, будто пробовал на вкус эти слова. – Как-то неправильно звучит.

– Без ясных требований и очерченных границ никогда не будет крепких отношений. Что бы кто ни говорил, но отношения – это своего рода бизнес с инвестициями и последующей отдачей. В качестве отдачи подразумевается внутренняя гармония и удовлетворение наших потребностей, взамен которых мы, мужчины, сворачиваем горы. А как ты будешь сворачивать горы, если тебя девушка не стимулирует и не придает сил? Если она только лишь растрачивает твой внутренний ресурс, и, когда его не остается совсем, – уходит к другому? Девушки смотрят со стороны на счастливые отношения и думают, что они свалились с небес. Но они даже не представляют, какую работу проделали оба этих человека, чтобы получить подобный результат. Эти смотрящие со стороны девушки не понимают, что для мужчины требуется постоянная подпитка в виде подчеркивания его сильных сторон и лучших качеств. Они считают это зазорным. А зазорным они это считают потому, что они находятся в постоянном состоянии игры, где искренность, открытость и женственность в полном смысле этого слова являются предвестниками грядущего поражения. Поэтому такие девушки непригодны для отношений. Они – брак.

– Я до сих пор не могу понять одного: как я так мог заблуждаться в природе их поведения?

– Посмотри левее от нас, в конце барной стойки, – сказал ему.

На другом конце барной стойки сидела не сдавшаяся, но изрядно окосевшая Милана. Она снова повторяла свой трюк с трубочкой от коктейля, засовывая ее себе в рот таким образом, что у меня это не вызывало ничего другого, кроме приступа рвоты. Но это ни капельки не смущало мужчину, с которым она находилась рядом.

Я знал этого мужчину, наверное, даже лучше, чем знала его собственная жена. Не сказать, что я жаждал этой информации или как-то интересовался им, но Ника, как человек, знающий о местных посетителях абсолютно все, считала, что я просто обязан узнать этого человека поближе.

Его зовут Владимир Черный, и он частный гость данного заведения. Он достаточно уважаемый в просветительских кругах и глубоко женатый мужчина, но при этом он не стесняется поебывать как студенток у себя на кафедре, так и неразборчивых тусовщиц. Еще он очень любит играть в снежки. Но не снегом. Практическая составляющая этой игры, как мне объяснила Ника, заключалась в том, что мужчина эякулирует в рот партнерше, после чего партнерша через поцелуй возвращает содержимое, то есть миллиарды детишек в жидкой форме, обратно владельцу. Откуда она знает об этой игре, я не спрашивал, но для себя отметил, что Вова Черный – тот еще сексуальный гурман. Что, кстати, объясняло его терпимую реакцию на оральную разминку Миланы с трубочкой.

– Поехали отсюда, – сказал начавшему клевать носом Кире.

– Да-да, только хотел тебе предложить, – отойдя от дремоты, бросил он в ответ.

Добравшись на такси до дома, мы разбрелись каждый по своей комнате.

– Кира! – крикнул из своей комнаты. – Ты хотя бы понял, что с тобой произошло за эти два дня?

– Конечно понял! – так же криком ответил он. – Но только это все нужно переварить.

– Сразу не получится. Чтобы пришло понимание, нужно время. До скорого.

– До скорого!