Читать книгу «Политогенез. Храм – Πόλις – ГосударЬство – State» онлайн полностью📖 — Романа Анатольевича Ромашова — MyBook.
image

1.2. Политогенез – динамическая характеристика государства

Представляя собой разновидность генезиса, политогенез обозначает возникновение, становление и развитие политической системы общества от предгосударственных форм к государственным, развитие политической подсистемы общества, которое в дальнейшем может перерасти в государство либо его аналог. Следует согласиться с Д. М. Перцевым, полагающим, что проблему политогенеза невозможно решить посредством однолинейных методов, используемых монистическими познавательными системами. Объяснение причинно-следственных связей, лежащих в основе процессов государствообразования и государственных трансформаций, возможно с использованием современных подходов, учитывающих многообразие объективных и субъективных факторов, под воздействием которых появляются и видоизменяются государственные организации общественной жизни и управления.12

Напомню, что термин политогенез был введен в научный оборот нашим соотечественником доктором исторических наук Львом Евгеньевичем Куббелем, по мнению которого под политогенезом понимается процесс перехода власти потестарной в политическую и непосредственным образом связанное с таким переходом «зарождение в реализации власти отношений господства и подчинения»13.

Являясь представителем советской исторической науки, Л. Е. Куб-бель в своих теоретических построениях руководствовался формационным подходом к типологии государства, в соответствии с которым происхождение государства связано с дифференциацией общества на антагонистические классы эксплуататоров и эксплуатируемых, а развитие государства, выражающееся в «восхождении по формационной лестнице», обусловлено межклассовыми конфликтами, влекущими разрушение предшествующих формаций и образование на «обломках старого мира» формаций нового типа.

Возникновение социалистической общественной формации и одноименного типа государственной организации представляло собой, по мнению советских ученых, предпосылку перехода к безгосударственной коммунистической стадии общественного развития.

Направления (пути) политогенеза рассматривались в рамках трех основных подходов: восточного, западного, комплексного (синтетического).

Собственно, формационный подход был наиболее адекватно представлен в рамках западного направления политогенеза, предполагавшего последовательную смену рабовладельческой, феодальной и буржуазной формаций. Особенностью данного направления было наличие таких значимых факторов, как личная свобода и частная собственность. В рабовладельческом государстве данные факторы в комплексе представлены у представителей класса рабовладельцев, а в феодальном – у феодалов. В буржуазном государстве личная свобода приобретает всеобщий характер, однако сохраняется неравенство в сфере обладания правом частной собственности на средства производства жизненных благ. В условиях капиталистических отношений собственниками средств производства являются представители класса буржуазии. Лично свободные, однако неимущие, пролетарии вынуждены «сдавать внаем»; единственное, что у них есть, – собственные рабочие руки и профессиональные способности, за счет эксплуатации которых обеспечивается рост материально-финансового благополучия главенствующего класса буржуазии.

Что касается восточного (азиатского) и комплексного (синтетического) путей политогенеза, то их выделение было обусловлено прежде всего тем, что далеко не все государства могли быть вписаны в модель западного политогенеза.14

Восточные деспотии, основанные на азиатском способе производства, выделялись К. Марксом в качестве особого пути образования государства, в основу которого положены масштабные ирригационные и строительные работы, нуждающиеся в привлечении значительной по численности рабочей силы и организации централизованного руководства, опирающегося на силовое принуждение. При этом в условиях деспотий не существовало ни личной свободы, ни частной собственности. Глава государства – фараон являлся «живым богом», все остальные жители, независимо от социального статуса, были его рабами. Соответственно любая собственность любого «раба» в первую очередь являлась собственностью фараона, который мог как наделять ею, так и изымать ее, руководствуясь собственным усмотрением.

Выделение комплексного (синтетического) направления политогенеза являлось «новацией» советских ученых, стремившихся обосновать «особый» путь образования российского государства, миновавшего в своем становлении рабовладельческую формацию и сумевшего перейти к социалистической стадии развития на начальной стадии формирования буржуазных отношений. При этом доказывалось, что, в отличие от западного пути политогенеза, где буржуазия первоначально выступала в качестве революционного класса, российская буржуазия, равно как и российская аристократия (дворянство и духовенство), на всех стадиях государственного развития выступали в качестве реакционных сословий, строящих свою жизнедеятельность и благосостояние за счет угнетения «простого народа» – беднейшего крестьянства и пролетариата.

Разрушение советского государства и мировой системы социализма наглядно доказало ошибочность попыток дифференциации направлений политогенеза и обоснования тем самым существования каких бы то ни было «уникальных», свойственных только одному «избранному» народу путей создания государственной организации. Естественно, каждый народ создает собственную государственную культуру, основанную на национальном языке, традициях, религии, экономическом укладе. Однако, независимо от существующих особенностей, все народы в своем развитии проходят несколько стадий политогенеза, завершающихся формированием национального государства.

В качестве стадий политогенеза в современном его понимании следует отнести:

– закрепление народа за территорией «постоянного» проживания и формирование «государства-территории/страны»;

– выделение городской культуры общежития, производства товаров и услуг, организации и осуществления публичной власти;

– формирование аппарата профессиональной государственной власти и «материальных придатков», обеспечивающих реализацию внутренней и внешней государственной политики.

В таком понимании сам по себе политогенез является универсальным понятием, характеризующим процесс преобразования потестарного (предгосударственного) общества в политическое (государственное). В отличие от позиции Л. Е. Куббеля, по сути отождествлявшего понятия «государство – государственная власть», современное представление о политогенезе предполагает рассмотрение аппарата публичной политической власти, «отделенного» в своем формировании и функционировании от «государственно организованного сообщества» в качестве лишь одного из признаков государства, не поглощающего и не заменяющего собой государственную субстанцию.

Современное понимание политогенеза основывается на следующих положениях:

– соотношение фактической и юрисдикционной территории государства, а также определение и согласование на международном уровне геополитических сфер «государственного влияния»;

– определение «степени привязанности» индивида к государственной территории и системе гражданства/подданства;

– рассмотрение в качестве формально равных субъектов политических отношений государства как целостного юридического лица, субъектов федеративного государства, народа, институтов гражданского общества (религиозных конфессий, национальных групп, бизнес-корпораций и т. п.), отдельных граждан-личностей;

– понимание человека в качестве самоценной социальной единицы – человеческой личности, наделенной неотъемлемыми правами на жизнь, равенство, свободу, собственность, достоинство;

– признание первичности человека, его прав и свобод по отношению к общегосударственным интересам.

Безусловно, реализация этих положений в различных государствах осуществляется по-разному либо не осуществляется в принципе. Однако их использование в качестве оценочных параметров позволяет осуществлять сравнительный анализ состояния политогенеза применительно к различным национальным культурам и делать обоснованные предположения о его возможных перспективах в будущем.

В рамках проблематики обозначенной темой монографии полито-генез будет рассматриваться в качестве комплексного явления, характеризующего собой процесс образования государства как завершенной социальной конструкции человеческой организации и публичной власти. Данный вид может быть условно назван «первичным политогенезом». Соответственно, «вторичным политогенезом» будет являться процесс государственной трансформации, в ходе которого качественным образом преобразуются традиционные государственные институты и происходит изменение восприятия социальной сущности государства в индивидуальном, групповом и общественном сознании.

Глава 2
Методологические основания исследования политогенеза

2.1. Государство и время

В отечественной юридической науке проблема появления и трансформации государства традиционно рассматривалась в аспекте приобретения и утраты нормативными актами юридической силы, а также в аспекте обратной силы закона, что само по себе предполагает определенную фрагментарность. Вместе с тем продолжает оставаться, по сути, неизученной проблема влияния времени на сам процесс правового регулирования.

В связи с этим необходимо проанализировать взаимозависимость государства и времени. При этом, прежде чем приступить к рассмотрению проблемы влияния времени на процесс политогенеза, следует разобраться с вопросом понимания времени как юридически значимой категории.

Представляется, что в юридической науке и практике существуют (хотя и до сих пор концептуально не оформлены) два типа понимания времени. С определенной долей условности эти типы можно назвать астрономическим (календарным) и социально-историческим (эволюционным) временем. Первый тип понимания времени используется в качестве некой измерительной шкалы, градация которой обусловлена прежде всего объективными закономерностями природных циклов (смена дня и ночи, времен года, приливов и отливов, сезонов дождей и пр.).

Можно утверждать, что объективность факторов, влияющих на измерения астрономического времени, предполагает независимость данной шкалы координат от социума. Иными словами, человек живет в рамках астрономического времени, приспосабливается к нему, однако не может оказывать на него преобразующего воздействия.

Применительно к юридической практике астрономическое время именуется сроком и измеряется днями, месяцами, годами и т. д. Временные сроки характеризуют такие юридические институты, как человеческая жизнь (применительно к тому или иному государственному деятелю), период правления определенной монархической династии, события, оказавшие значимое влияние на государственную жизнедеятельность (войны, государственные перевороты, административно-территориальные и политико-правовые трансформации и т. п.).

Астрономическое время невозможно преобразовать, оно существует объективно. Конечно, не обладая возможностью изменить время, можно попытаться изменить порядок его измерения. Подобное стремление особенно ярко проявляется в ситуациях, связанных с революционными изменениями политико-правовых систем. Так, после революций во Франции и в России с целью формального закрепления начала «новой эры» были введены новые календари. Вместе с тем подобные попытки повлиять на объективный характер течения времени носили столь же абсурдный характер, как и имевшие место в истории случаи, когда царственные особы «наказывали за прегрешения» моря, ветры, колокола и т. п. Естественно, что в названных примерах менялось не само время, а лишь календарные формы его исчисления.

В отличие от астрономического времени, характеризующего этапы (циклы), имеющие место в объективной природе, время социально-историческое используется для оценки состояния, в котором находился или находится тот или иной социум15. При этом следует иметь в виду, что законы общественного развития, в отличие от природных закономерностей, гораздо более подвержены изменчивому влиянию субъективных факторов, соответственно, и социальное время является в достаточной степени изменчивой категорией, которая в зависимости от обстоятельств может развиваться как в прогрессивном, так и в регрессивном направлениях. Взяв данный тезис за основу своих дальнейших рассуждений, можно сделать еще одно предположение: на течение социального времени человек способен оказывать осознанное (либо неосознанное) воздействие и, таким образом, в определенном смысле влиять на время, применять его. В этом принципиальное отличие социально-исторического времени от астрономического, чье направление и собственно протекание нельзя, во-первых, модифицировать, во-вторых, остановить, в-третьих, повернуть вспять. Социальное же время, обусловленное существованием человечества, во многом зависит от субъективной воли, что делает его, с одной стороны, уязвимым в смысле возможной внешней экспансии в систему общественной жизнедеятельности, приводящей к последствиям деструктивного характера, а с другой, делает восприимчивым к прогрессивным тенденциям, которые смогут привести к улучшению жизни как отдельной личности, так и социума в целом.16

Следующей посылкой, характеризующей социально-историческое время, является связь пространства и времени. В связи с этим целесообразно использование антиномий монохронность и дихронность социального развития, впервые обозначенных А. А. Макейчиком в монографии «Философия дихронности. Принцип дихронности и русское философское самосознание»17. Само понятие «дихронность» образовано от двух греческих слов (dis – дважды, двойной и chronos – время), буквально оно означает «двоевременье», концептуальный смысл принципа дихронности заключается в трактовке общественного развития «как процесса и результата интеграции двух социокультурных времен, его собственного и взаимодействующего с ним внешнего18. При этом дихронным будет считаться общество, находящееся одномоментно в своем социокультурном времени и ином, существенно влияющем на его развитие, которое исходит от другого субъекта социальной действительности.

Дихронность проявляется исключительно в случае встречи и (или) сосуществования двух (и более) обществ с различным уровнем развития, несущих в себе разные формы и степени цивилизованности. Условиями существования дихронной ситуации оказываются, во-первых, географическая неизолированность обществ, во-вторых, отсталость одного из субъектов дихронного процесса, который ассимилирует достижения другой стороны. В противном случае интеграция двух времен невозможна. Сторона, отставшая по каким-либо причинам в своем развитии (социальном, экономическом, политическом, правовом), после столкновения с новой социальной общностью приобретает новые, ранее неизвестные ей, способы и формы протекания общественной жизни.

Рассматривая общество как сложную динамическую систему, можно предположить, что первоначально социум развивается в рамках монохронной системы. Локальное общество живет и формируется под влиянием свойственных только для него географических, этнических, историко-культурных факторов, вырабатывая свои социальные регуляторы, которые необходимы для устойчивости, организованности и упорядоченности человеческих взаимоотношений. С определенной долей условности такое общество может быть представлено в соответствии с патриархальной теорией, предполагающей, что социум – семья, существует и развивается по традиционным канонам, утвердившимся в нем и эволюционизирующим в зависимости от изменения семейных отношений. По прошествии нескольких поколений общество в своем развитии вызревает настолько, чтобы либо самостоятельно перейти к государственному образованию (в этом случае общество самостоятельно формирует методы правового регулирования, создает правовые нормы, и на него не оказывают существенного влияния другие субъекты общественной жизни), либо добровольно или насильственно включается в другую систему социального и правового регулирования. В этом случае происходит «поглощение» более сильной социальной формацией этого меньшего (по численности, территории, силе, степени цивилизованности и пр.) общества; последнее же принимает публично установленную власть. Это так называемая внутренняя дихронность, предполагающая сосуществование локальной социальной группы (или групп) внутри одного социума. Хотя эти социальные образования находятся в одном территориальном и временном пространстве, некоторые из них в составе «основного общества» могут характеризоваться своими социальными регуляторами, в том числе и правовыми, которые развились у них в силу социально-исторического прогресса и по своему содержанию могут совпадать или не совпадать с публично установленными регуляторами «основного общества». При несовпадении этих категорий корпоративным группам в составе единого социума позитивное право будет навязано. Это имеет место постольку, поскольку позитивное право, во-первых, носит публичный характер, т.к. оно установлено высшими государственными органами, которые по своей юридической природе и силе стоят много выше протогосударственных образований меньшей единицы общества, во-вторых, оно обладает общезначимостью и общеобязательностью, а также возможностью применения санкции за несоблюдение предписаний.

Между тем, рассматривая лишь публичную власть, мы не должны забывать о социальной (власти локальной группы), существующей параллельно, а в некоторых случаях вопреки публично установленной. Здесь правовая дихронность имеет ярко выраженный характер, потому что социальная группа оказывается одномоментно в двух социальных системах, подчиняясь публично-правовым нормам и принципам, принимаемым от имени государства, и живя по правилам своей общины. Если социальные правила общины и нормы публичной власти не противоречат друг другу в общезначимых вопросах, такое положение устраивает всех субъектов дихронного процесса, и эта община в составе единого социума не стремится к временному и пространственному отделению и признанию за ней автономности.

Иное дело – противоборство обществ (явное или латентное). В данном случае любая возможность выйти из-под навязанной публичной власти будет рассматриваться локальной группой как шанс обрести свободу и независимость. Таким примером дихронности социальной системы является бывший СССР, в котором были представлены как современные (достигшие уровня государственной организации) социумы, так и общности, находившиеся на более ранних стадиях развития. Распад СССР обусловил не только обретение «вновь созданными» государствами географической обособленности, но и зачастую возврат к их монохронности в политико-правовой сфере.19 При этом примеры истории убеждают нас, что восстановление исторического статус-кво отнюдь не во всех случаях приводит к положительному результату.

Социальное развитие объективно предполагает наличие нескольких обществ с различным уровнем цивилизованности и их социальную интеграцию – взаимопроникновение социумов, что, в свою очередь, влечет смену социальной монохронности дихронностью. По сути, это означает взаимопроникновение социумов, культуры которых характеризуются различными параметрами социального времени. В этом проявляется внешняя дихронность. К примеру, эпоха Великих географических открытий привела к тому, что более развитая (в техническом отношении) Европа стала совершать перемещение не только в пространстве, но и во времени. При этом «блага цивилизации» зачастую оказывали негативное воздействие на культуру народов, находящихся на более ранних стадиях развития.20

1
...
...
12