Ну а я знала, что прячется за ее вопросом: Дейзи просто хотела понять мисс Алстон, узнать, что делает ее такой необычной, но у нее пока не находилось ответа на этот вопрос. Гувернантка продолжала быть приватно занимательной и публично скучной, и мы с Дейзи испытывали все более сильное любопытство по поводу нее.
Когда леди Гастингс не предавалась таинственным разговорам по телефону, она тратила время на подготовку вечеринки в честь дня рождения Дейзи, хотя для всех было очевидно, что вечеринка будет скорее не для именинницы, а для ее матери.
«Детский чай! – говорила Дейзи сердито. – Сколько, она думает, мне лет?»
По меньшей мере ей позволили пригласить гостей, так что Китти и Бини, девочки из нашей комнаты в Дипдине, должны приехать на уик-энд, и эта новость меня обрадовала. Пребывание в Фоллингфорде в этот раз заставило меня затосковать по нашей школе с ее грубыми одеялами, запахами выстиранной одежды и вываренной еды.
Утром в пятницу мы были в столовой, и я одолела половину своего тоста – сливовый джем из сада Фоллингфорда, масло с его собственной фермы, – когда мы услышали рычание мотора и хруст гравия под колесами снаружи.
Дейзи вскочила, оставив недоеденной копченую селедку.
– Китти! Бини! – воскликнула она, после чего отпихнула стул и ракетой вылетела в холл.
Я помчалась следом, жуя на ходу и слизывая джем с липких пальцев.
Повернула налево, выскочив из двери столовой, и врезалась прямиком в спину Дейзи. Взвизгнув, я схватилась за ее джемпер, чтобы самым позорным образом не упасть.
– Дейзи! – начала я. – Что…
Она стояла неподвижно, замороженная, точно Милли при виде кролика.
– Здравствуйте, – сказала она. – Кто вы?
Я слегка наклонилась, чтобы разглядеть, с кем Дейзи разговаривает, и обнаружила впереди, под аркой, мужчину, достаточно молодого по меркам взрослых, с широкими плечами и узкой талией, точно как у атлетов из рекламы. Он прошел в холл, слегка пригнувшись, чтобы не удариться головой, и я увидела правильное лицо, темные волосы и улыбку с упаковки зубной пасты.
В целом он не выглядел человеком, который может так вот взять и возникнуть на пороге Фоллингфорда.
– Вы должно быть, Дейзи, – сказал мужчина, ослепительно нам улыбаясь. – Маленькая девочка, у которой день рождения.
– Да, это я, – отозвалась Дейзи, шагая вперед, чтобы потрясти его руку, и все это с самой обворожительной из улыбок; хотя я поклялась бы, что внутри она кипит от ярости по поводу того, что ее назвали «маленькой», и бурлит от любопытства, желания узнать, кто это и откуда он ее знает, хотя они никогда не встречались.
Дейзи, как вы могли догадаться, ненавидит, когда у кого-то есть перед ней преимущество.
Тут дверь столовой хлопнула еще раз, и мать Дейзи появилась рядом с нами.
– Мамочка, – сказала Дейзи небрежно. – Кто это?
– Святые небеса! – воскликнула леди Гастингс, и голос ее стал очень напряженным, а щеки – очень-очень розовыми. – Как замечательно! Я не ожидала тебя до вечера, Денис. Дейзи, дорогая, это мой друг Денис Кёртис. Он приехал к тебе на праздник. Постарайся быть с ним любезной.
– Я всегда любезна, – отозвалась Дейзи, широко улыбаясь мистеру Кёртису, хотя я не сомневалась, что внутри она едва не лопается.
– Твоя мамочка и я, мы очень хорошие друзья, – сообщил мистер Кёртис, судя по всему решивший, что нам по семь лет.
– Денис невероятно умен, – заявила леди Гастингс, похлопывая гостя по предплечью. – Он занимается антиквариатом, ну и всем таким… Он знает все о красоте. Собирается осмотреть некоторые предметы из Фоллингфорда на уик-энде. Но… Дейзи… Мне хотелось, чтобы это стало приятным сюрпризом для твоего отца. Ты не должна ничего ему говорить.
Несмотря на всю выдержку Дейзи, глаза ее сузились.
– В самом деле? – поинтересовалась она.
– Да! – голос леди Гастингс прозвучал более визгливо, чем когда-либо. – Ты знаешь, каким он может быть чувствительным! Но ты подумай, как здорово, если некоторые из ужасных старых картин кое-чего стоят! Можно будет их продать и купить вместо них новые!
Это меня обеспокоило.
Но еще больше меня беспокоило то, как мистер Кёртис улыбался матери Дейзи, и то, как он держал ее за руку, крепче и дольше, чем необходимо. Такое поведение относилось к тем отвратительным взрослым вещам, которых я не понимаю… или понимаю, но не хочу о них думать.
Затем гравий на дорожке захрустел вновь, под колесами и под ногами, но, когда дверь открылась, это вновь оказались не Китти с Бини. Очень большая и широкая пожилая женщина переступила порог, ее напудренные волосы были уложены вокруг головы, замусоленная меховая накидка и несколько шарфов соседствовали на плечах и шее, а предметы одежды не гармонировали друг с другом.
– Маргарет! Дейзи! – закричала она, размахивая ручищами и шарфами. – Я здесь!
Леди Гастингс повернулась и взглянула на гостью, губы ее сжались в тонкую линию.
– Добрый день, тетушка Саскья, – сказала она. – Правда, зачем спрашивать разрешения войти… Денис, это Саскья Уэллс, тетя Джорджа.
Тетушка Саскья точно бочка вкатилась в холл, роняя перчатки разного цвета и клочья меха с накидки, и прижала Дейзи к животу. Меня она словно вовсе не заметила.
– Дейзи! – закричала она снова. – Где твой брат? Где твой дорогой отец? И, конечно, это же твой день рождения! Двенадцать лет! Такой прекрасный возраст! У меня для тебя подарок… э, где-то тут… конечно, если… ой, дорогая, кажется, я забыла его в магазине. Это шарф… ну, по крайней мере я так думаю… Хотя нет, погоди, вот же он!
Она извлекла руку из кармана пальто, и в ней обнаружился очень маленький и сильно измятый кусок ткани.
– Разве он не прекрасен? – завопила тетушка Саскья. – Это шелк! По крайней мере я так думаю… В том случае, если это не что-то другое.
– Спасибо, тетушка Саскья, – сказала Дейзи. – Мой день рождения завтра. Мне будет четырнадцать.
– Конечно, тебе будет! – тетушка Саскья нервно моргнула. – Конечно, так и есть. Разве я сказала иначе? И… господи, кто это? Дейзи… Дейзи, дорогая… – она снова притянула Дейзи к себе и загудела, точно сирена: – кажется, кто-то восточный у тебя в холле!
Она сказала это так, словно я была медведем или змеей.
– Я знаю, тетушка Саскья, – проговорила Дейзи. – Это моя подруга, Хэзел. Помнишь, я говорила тебе о ней. Она у меня в гостях.
– В самом деле?! – тетушка Саскья едва не задохнулась от удивления. – Ну и дела. В наши дни такого никогда бы не допустили.
– Я уверена, что нет, – сказала Дейзи вежливо.
Тетушка Саскья повернулась к леди Гастингс, так что у Дейзи появился шанс вырваться из родственных объятий.
– В ее дни, – прошептала она мне на ухо, – она расстреливали слуг и ели хлеб из клейстера. Прошлое ужасно, только старые люди не в силах этого понять.
Я почувствовала себя немножко лучше, но только немножко.
Затем мисс Алстон появилась из музыкальной комнаты, где она готовилась к нашему занятию. В субботу у нас будет выходной в честь дня рождения Дейзи, но до этого дня нам предстоит работать как обычно.
Сходство между Дипдином и Фоллингфордом в том, что взрослые уверены, что предоставлять детям свободное время опасно, поскольку только дай его им, они тут же учинят что-нибудь ужасающее.
Мисс Алстон увидела в холле мистера Кёртиса с чемоданом, стоявшим у его ног. Несколько мгновений она смотрела на него, словно ее заморозили, и я заметила на ее лице очень странное выражение – сорт неистовой решимости, как если бы она поняла, что ей нужно сделать, и не могла дождаться, чтобы приступить к выполнению задачи. Но затем на место вернулось обычное бесцветное выражение.
Пальцы, сжатые на ремне коричневой сумочки, напряглись, и гувернантка, развернувшись, ушла обратно в музыкальную комнату. Движение, должно быть, привлекло внимание мистера Кёртиса, и он озадаченно посмотрел мисс Алстон вслед.
«Это странно», – подумала я.
Судя по выражению лица мисс Алстон, она знала мистера Кёртиса, но мистер Кёртис словно вовсе ее не узнал. Конечно, он увидел ее мельком, и то большей частью со спины, но этого могло оказаться достаточно.
Но все же откуда консервативная, серьезная женщина наподобие нашей гувернантки может знать модного пижона вроде мистера Кёртиса?
Произошедшее сделало мисс Алстон еще более странной и занимательной, чем ранее, и еще это сделало занимательным и мистера Кёртиса. Я глянула на Дейзи и убедилась, что та тоже все заметила: сейчас она таращилась на друга леди Гастингс с самым невинным выражением, и я почти могла слышать ее мысль: «подозрительно».
Тут вернулся из прогулки по саду лорд Гастингс: он вошел, стряхивая листья и холодные капли с барборовской куртки.
Обнаружив в холле настоящее столпотворение, он в изумлении огляделся:
– Вот ничего себе! Всем привет! Гости! Тетушка Саскья, как приятно тебя видеть… И… кто вы такой? – он глянул на мистера Кёртиса из-под белых нависающих бровей и протянул руку для пожатия.
– Денис Кёртис, – сказал мистер Кёртис. – Друг вашей жены. Встретились на вечеринке в Лондоне несколько месяцев назад. Она пригласила меня.
Слово «друг» он произнес с насмешкой, и мы все ее услышали, так что мое сердце упало.
Лорд Гастингс прочистил горло, не глядя на леди Гастингс.
– Роскошно, – сказал он неискренне. – Как роскошно. Надеюсь, вы получите удовольствие от пребывания у нас.
– Я уверен, так оно и будет, – голос мистера Кёртиса просто лучился весельем. – Такой красивый старый дом… Уникальный… Не могу дождаться, так хочу осмотреть его, – выдав это, он сверкнул улыбкой в сторону леди Гастингс.
– Само собой, – проговорил лорд Гастингс. – Само собой… Маргарет… тут это… что я хочу сказать… мне нужно пойти в библиотеку и побыть там некоторое время… Саскья, не присоединишься ли ты ко мне?
Я почти видела, как отчаяние сочится из лорда Гастингса, пока он провожает тетушку Саскью в библиотеку, восклицая:
– Чапман! Где ты, Чапман?
Наглый и грубый мистер Кёртис мне совсем не понравился, решила я к этому моменту, и по тому, что стоявшую рядом Дейзи чуть не трясло от гнева, я могла сказать, что и она чувствует нечто похожее.
Крылось что-то насмешливое в голосе, словно он постоянно шутит, причем так, чтобы юмор был понятен ему одному, и не радовало то, как розовеют щеки леди Гастингс.
Нечто наклевывалось…
Входная дверь заскрипела вновь, и все в холле повернулись к ней.
– Э… привет? – сказала Китти. – Мы стучали, но никто так и не подошел. Бини не может поднять свой чемодан, так что он остался снаружи. Это что… мы разве опоздали?
Некоторое время я думала, что все, гости вечеринки в сборе, но затем, сразу после того как мы расправились с ланчем – холодный цыпленок и молодая картошка, а еще восхитительно сочные бисквиты с ревенем в качестве десерта, – прибыл еще один визитер. Явился через входную дверь в сиянии славы, оставив снаружи серебристую машину с носом как у ракеты и замахал руками, радостно восклицая.
Брат леди Гастингс, дядя Дейзи по имени Феликс, оказался столь же моложав и привлекателен, как и его сестра.
В Дипдине о нем ходило невероятное количество слухов – что он был секретным агентом, что он пару раз в одиночку спасал Британию и получил благодарственное письмо от самого короля.
Когда я увидела его, мне показалось, что передо мной персонаж книги, и в первую очередь потому, что он выглядел как идеальный положительный герой шпионского романа: светлые волосы зачесаны назад, костюм без морщинки сидит идеально, из петлицы торчит уголок яркого шелкового платка, а в левом глазу поблескивает небольшой монокль.
Он вверил машину О’Брайену, чтобы тот поставил ее в гараж, а сам ринулся вверх по ступенькам, туда, где стояли мы вчетвером. Китти вытаращила глаза так, как у меня никогда не получится, Бини издала восхищенное «Ох!», а он наклонился и поцеловал Дейзи руку.
– Привет, Дейзи, – сказал дядя Феликс, подмигивая племяннице.
– Привет, дядя Феликс, – ответила она, делая книксен и подмигивая в ответ.
Дядя Феликс выглядел так, словно он знает правильный образ действий для любой ситуации.
Он поцеловал руку мне, как и Дейзи, затем и Китти, и Бини тоже, и у Китти, похоже, закружилась голова… ну и у меня почти закружилась. Затем он промчался по Фоллингфорду, приветствуя остальных, похлопал по спинам Милли и Гренка, дружелюбно пихнул Берти кулаком в плечо, обменялся рукопожатиями со Стивеном, нежно поцеловал в щеку леди Гастингс, шлепнул по спине лорда Гастингса и поклонился тетушке Саскье.
Мистер Кёртис оказался удостоен очень формального, холодного рукопожатия и оценивающего взгляда.
Разглядывая их двоих, я вновь подумала, что в мистере Кёртисе есть что-то неправильное: он ничуть не уступал дядя Феликсу в привлекательности, но если мистер Кёртис был груб, нагл и уродлив изнутри, то дядя Феликс будто сиял так, что вам хотелось смотреть и смотреть на него.
Мистер Кёртис утопал прочь, бормоча что-то по поводу картин наверху, которые нужно осмотреть. Дейзи встала на цыпочки и принялась раздраженно шептать дяде Феликсу на ухо.
Я знала, что она рассказывает ему, как именно прибыл гость леди Гастингс.
Выслушав племянницу, дядя Феликс поднял бровь – даже брови его выглядели элегантно – и что-то сказал негромко.
– Он велел мне не беспокоиться, – сообщила Дейзи, вернувшись ко мне, и я заметила морщинку, что всегда появляется у нее на переносице в минуты беспокойства. – Он сообщил, что это ерунда. Дядя Феликс очень редко ошибается, но все же… ты понимаешь?
Я кивнула: нет, происходившее не казалось мне ерундой.
– По меньшей мере он здесь, – продолжила Дейзи, глядя на дядю, что поднимался по лестнице, направляясь к себе в комнату. – Он позаботится, чтобы все прошло как надо. По меньшей мере… О, как мне это не нравится! Почему он мне сразу не поверил? Совершенно на него не похоже!
Она сложила руки на груди и наморщила лоб сильнее, чем обычно.
А я в этот момент не знала, что сказать.
Удивительно, но единственной персоной, заставившей дядю Феликса забыть о его хороших манерах, оказалась мисс Алстон. Они встретились в коридоре, когда гувернантка явилась, чтобы забрать нас на послеполуденные занятия: увидев его, она стала в один миг неуклюжей, словно окаменела, и ее неловкость будто передалась и ему, так что они пожали руки точно роботы.
Дядя Феликс покосился сквозь монокль, а мисс Алстон выпятила подбородок.
– Дядя Дейзи, я полагаю, – сказала она холодно. – Очень приятно. Прошу простить. Пойдемте, девочки…
И она зашагала в сторону музыкальной комнаты, ну а нам только и оставалось, что тащиться следом. Я глянула назад и обнаружила, что дядя Феликс застыл на месте, глядя в никуда, приподняв брови.
Он выглядел позабавленным, хотя я не видела и не слышала шутки.
Интересно, вправду ли мисс Алстон обладала иммунитетом к его мужскому обаянию? Если так, то она казалась еще более необычной персоной, чем ранее.
И почему он не был с ней столь же вежлив, как с остальными?
У меня возникло чувство, что они друг другу не понравились… но почему?
Еще одна тайна вдобавок ко всем прочим, и так обещавшим крайне таинственный уик-энд.
Этим вечером Дейзи, Китти, Бини и я одевались для обеда в детской на третьем этаже.
Здесь обычно спит Дейзи, и здесь обитали мы на протяжении нашего визита. Смотрелось чудно – надевать лучшие сверкающие платья в старой обшарпанной комнате: обои с узором кое-где отслаиваются целыми полосами, коврики обтрепаны, а каркасы кроватей поцарапаны и покрыты вмятинами, словно их долго лупили молотками.
Свечи горели в канделябрах, их мягкий свет гулял по лицам и рукам, заставлял платья выглядеть выцветшими и бледными.
Дейзи сегодня нарядилась в розовый шелк, и я ощущала, что остальные немного завидуют, особенно я, даже несмотря на то, что в розовом я выгляжу больной и желтолицей, словно гоблинское дитя.
– Твоя тетя очень странная, а вот твой дядя мне понравился, – сообщила Китти, расчесывая густые каштановые волосы. – Он жутко симпатичный.
Я поймала взгляд Дейзи, и мы улыбнулись друг другу: Китти почти про каждого молодого мужчину думает, что он «жутко симпатичный».
– Он в самом деле шпион? – спросила Бини. – Я знаю, все так говорят, но…
Дейзи изобразила очень таинственную гримасу.
– Я не могу тебе ничего сообщить! – воскликнула она. – Если он вправду шпион… то я открою государственный секрет, и меня придется расстрелять!
– О! – Бини прижала руки ко рту. – Я не хочу, чтобы тебя расстреляли! Извини!
– Не беспокойся, – сказала Дейзи великодушно. – Я сделаю вид, что ничего не было.
Я увидела, как Китти закатила глаза.
– Не знаю, кого бы я предпочла, твоего дядю или друга твоей матери, – сказала она. – Они оба великолепны.
– Мистер Кёртис вовсе не великолепен, – отрезала Дейзи.
– Именно, – поддержала ее Бини, безуспешно пытавшаяся завязать ленточку на талии. – Он вовсе не хороший человек. При его виде я ощущаю… нечто извивающееся… будто смотрю на уродливого паука. И он сегодня врезался в меня и заорал так грубо: «Смотри, куда идешь!»
Я была шокирована: Бини так мала и мила и ее большие карие глаза столь широко распахнуты, что невозможно вообразить человека, способного на жестокость по отношению к ней.
– О, иди сюда, Бинс, я все сделаю, – Китти подтащила Бини к одному из канделябров и попыталась совладать с упорно отваливавшимся бантом на ее талии. – Уверена, это было недоразумение.
– А я уверена, что нет, – сказала мне Дейзи негромко, когда мы загромыхали вниз по ступенькам дорогими лакированными туфлями. – Я спускалась по лестнице для слуг и серьезно удивила мистера Кёртиса, который думал, что он один на лестничной площадке второго этажа. Он как раз обнюхивал сине-белый горшок, что стоит на полке рядом с комнатой тетушки Саскьи. Я почти услышала, как циферки щелкают у него в голове, как он подсчитывает цену, и затем – он не видел, что я стою позади – он сказал что-то для себя, и прозвучало это как «Мин». Хэзел, мне это не нравится, я никогда о нем раньше не слышала, и сейчас мамочка так и вьется вокруг него и позволяет ему совать свой нос всюду, не рассказывая ничего папочке. Откуда мы знаем, с какими замыслами он явился сюда?
О проекте
О подписке