Цитаты из книги «Круглосуточный книжный мистера Пенумбры»

Книжный трещит от жара и света. Принесенные Мэтом софиты соединены в гирлянду и подключены к одной розетке за моей стойкой. Я практически уверен, что они выбьют пробки, а то и сожгут уличный трансформатор. Неоновая реклама «Попок» нынче рискует погаснуть. Мэт вскарабкался на стремянку. Он использует ее как операторский кран, а Нил потихоньку толкает, помогая перемещаться по магазину. Мэт держит аппарат неподвижно перед лицом и делает по одному кадру на каждый размеренный и широкий шаг Нила. Камера сама включает софиты, которые расставлены по углам и за стойкой, и все они дружно вспыхивают с каждым щелчком. – Знаешь, – говорит Нил, – мы можем из этих снимков сделать трехмерную модель. Он смотрит на меня. – В смысле, еще одну. Твоя хорошая была. – Да нет, я понял, – отвечаю. Стою за стойкой, составляю список всех деталей, которые нужно запечатлеть. Тонкие буквы на витрине и их зазубренные, стертые временем края. Дверной колокольчик, его язычок и изогнутую чугунную скобу, на которой он висит.

Мэт кладет чемодан плашмя на пол, громко щелкает застежками и распахивает. Внутри на упругой подложке из серого поролона – фотографический набор: светодиодные софиты с крепкой защитной решеткой, толстые складные алюминиевые опоры и широкие бухты толстого оранжевого провода. – Задокументируем это место, – говорит Мэт. Уперев руки в бедра, он оценивающе осматривается. – Его нужно зафиксировать. – Типа фотосессии? Мэт качает головой. – Это была бы только выборочная запись. Терпеть не могу таких вещей. Нет, мы отснимем каждую поверхность во всех ракурсах при ярком ровном свете. Пауза. – Чтобы можно было воссоздать. У меня отваливается челюсть. Мэт продолжает: – Мне приходилось делать фоторекогносцировку замков и особняков. А тут – маленький магазинчик. Всего три-четыре тысячи снимков. Затея Мэта абсолютно нереальна, чрезмерна и едва ли выполнима. Иными словами, как раз под стать этому месту. – Ну а камера-то где? – спрашиваю я. Как по команде, вновь звякает дверной колокольчик, и врывается Нил Ша с громадным «Никоном» на шее и с бутылкой ярко-зеленого капустного сока в каждой руке.

Она взахлеб рассказывает о проектах Гугла, ставших для нее откровением. Компания разрабатывает трехмерный браузер. И автомобиль, который ездит сам. И суши-поисковик – тут она указывает палочками на наш ужин, – чтобы помогать людям находить экологически чистую рыбу, не содержащую ртути. Строит машину времени. Пытается использовать в качестве источника возобновляемой энергии завышенную самооценку.

Это уже скорее реалити-шоу. А вафля на вкус отвратительна.

– Ну и что это вообще означает? – спрашивает Нил, кладя коробку для пиццы.

У Декла расширяются зрачки. Он озирается, будто опасаясь, что сюда, в «Нортбридж», мог прокрасться кто-нибудь из черных балахонов. Это вряд ли: я сомневаюсь, что в холле найдется хотя бы один человек, который в последние годы дотрагивался до бумажной книги.

Кэт хмурится. Нил напрягает бицепсы. – Ты слишком долго пробыл в пустыне, Аякс. Возвращайся к нам. Проведи оставшееся тебе время с братьями и сестрами. Лицо Пенумбры кривится. – В Сан-Франциско остались новички и непереплетенные. Их так много. Голос его вдруг делается хриплым, он ловит мой взгляд. Я вижу в его глазах след боли, и знаю, что он сейчас думает о Тиндэлле, и Лапен, и об остальных, а еще обо мне и Оливере Гроуне. – Новички есть всюду, – отвечает Корвина, делая жест рукой, будто смахивает что-то. – А непереплетенные последуют за тобой. Или не последуют. Но, Аякс, я выражусь предельно ясно. Компания Festina Lente больше не финансирует твой магазин. Ты больше ни гроша от нас не получишь. В читальном зале полная тишина: ни шороха, ни звука. Люди в черных балахонах таращатся в свои бумаги, но слушают внимательно. – У тебя есть выбор, мой друг, – мягко произносит Первый читатель. – И я стараюсь помочь тебе его осознать. Мы немолоды, Аякс. Если ты вновь посвятишь себя нашей миссии, ты сможешь сделать еще немало. Если нет… Его взгляд устремляется вверх. – …что ж, тогда можешь потратить это время где-то там. Он в упор смотрит на Пенумбру – вроде бы заботливо, но с покровительственным оттенком – и повторяет: – Возвращайся к нам. Затем он разворачивается и шагает обратно к широкой лестнице, его украшенная алым мантия развевается за спиной. Немедленно возобновляются шорох и шелест – присутствующие делают вид, что все это время были увлечены работой.

Мы молча шагаем за ним следом: небольшая процессия черных овец. Стеллажей нет только в нескольких местах: напротив двух выходов на длинных сторонах зала и в конце комнаты, где книги, расступаясь, окружают гладкую каменную стену и деревянную кафедру под яркой лампой. Высокую и устрашающую. Не иначе, тут они совершают ритуальные жертвоприношения.

Этот бизнес, похоже, куда многограннее, чем нам описывал Пенумбра. – Я не до конца это понимаю, – говорит Декл, – но каким-то способом мы отслеживаем для издателей пиратское распространение цифровых книг. У меня раздуваются ноздри: я вспоминаю рассказы о второкурсниках, которых приговаривают к штрафам на миллионы долларов. – Это новое направление, – поясняет Декл. – Детище Корвины. Должно быть, весьма прибыльно. Пенумбра кивает. – Это благодаря усилиям тех людей за стенкой существует наш магазин. Ну, красота. Мое жалованье берется из лицензионных платежей и судов за нарушение копирастии. – Эдгар, эти трое разгадали Загадку Основателя, – говорит Пенумбра. Кэт с Нилом удивленно поднимают брови. – …и им пора увидеть Читальный Зал. Он произносит так, что я прямо слышу заглавные буквы. Декл лыбится.

– Что если мистер Пи не появится? – спрашивает Нил. – Он появится, – говорю я. – Все не так, как я думал. У него свой план. Ну, то есть – он привез электронные читалки. Кэт улыбается, но не поднимает глаз. Она опять приклеилась к телефону. Ну точно кандидат в день вы боров.