Благодарности автора

При подготовке Suhaili к плаванию, во время путешествия и после моего возвращения меня словом и делом поддерживали многие люди. Перечисляя имена некоторых из них, я не забываю и о тех, кто остается неназванным, но кому я адресую свою благодарность. Остается лишь надеяться на то, что эта книга, в какой-то степени поможет отдать долг, лежащий на Suhaili и на мне.

Своим путешествием я, главным образом, обязан Дэвиду Уотерхаузу и Джорджу Гринфилду; Дэвиду – тем, что он вселил в меня уверенность в успехе еще тогда, когда кругосветное плавание было чуть больше мечты, а Джорджу – тем, что он помог мечте материализоваться в реальность.

Молодой человек, как правило, лишен финансовых средств, требующихся для такого рода плаваний, поэтому в наше время ему неизбежно приходится заниматься поиском спонсоров. Я от души благодарю Дэвида Асколи из издательства Cassel и Майка Кристиансена из газеты Sunday Mirror в Лондоне, Чарльза Барнарда из журнала True magazine и Ларри Хьюза из нью-йоркского издательства William Morrow^[1] за веру в Suhaili и в меня, позволившую им уговорить руководство компаний поддержать кругосветное плавание. Эта поддержка и завязавшаяся дружба с сотрудниками компаний стали неожиданным и чрезвычайно приятным бонусом путешествия.

На всем протяжении плавания персонал компании British-India Steam Navigation Company оказывал мне всестороннюю поддержку, как в море, так и на берегу. Без их помощи я навряд ли сумел бы благополучно вернуться домой.

Помощью в подготовке Suhaili к плаванию я обязан Дэвиду Уотерхаузу, Клайву Хендерсону, Майку Соутеру, Ричарду Карпентеру, Кену Паркеру, Брюсу Максвеллу, Биллу Раунтри, моему брату Майклу, Хейзелу Крессвеллу, Стелле и Джиму Френду, Уиллу Дизу, многим членам команды эскадренного миноносца Duncan, господину МакКею из компании Mills&Knight, Джиму Джонсу и морским кадетам с Deptford, членам трупы театрального центра в Бэкенхеме, Пэту Флюксу, сотрудникам судоремонтного предприятия в доках Surrey Commercial Docks, яхт-клуба Newhaven Marina, а также директорату порта Фалмута. Уильям Маконахи и Джордж Гардинер из компании Marconi Marine, Клифф Пирсон из газеты Sunday Mirror и Мэтью Джонстон с радиостанции Baldock GPO Radio Telephone Station главного почтового управления в Бальдоке блестяще справились с организацией моей радиосвязи с радиостанциями по всему миру.

До моего отплытия из Фалмута члены Клуба поддержки Suhaili – Кен Паркер из издательства Cassell, Брюс Максвелл, Билл Раунтри и Вик Робертс из газеты Sunday Mirror – полностью избавили меня от всех забот, так что я ничем кроме подготовки Suhaili к плаванию не занимался. Благодаря Его преподобию Дэвиду Робертсу и Рону Стрингеру из компании Marconi Marine я обрел дополнительную уверенность в своих силах. С особенной теплотой хочется поблагодарить Ди и Боба Бреннанов из отеля Marine Hotel, персонал гостиницы и многих ее постояльцев.

Во время моего отсутствия Иен Мюррей, Норман Александер и Джордж Гринфилд вели мои дела, причем намного более эффективно, нежели я это делал сам, когда находился дома.

В течение всего путешествия я получал огромную помощь со стороны радиостанции GPO Radio Station at Baldock, радиостанции Кейптауна – Cape Town Radio, новозеландских радиостанций Radio Arawua и Land’s End Radio. Газета Sunday Mirror сделала все возможное для того, чтобы на протяжении всего плавания я получал новости из дома; за это я должен сказать спасибо Брюсу Максвеллу, немало поработавшему для этого в Лондоне, Новой Зеландии и на Азорах, а также Нати Феррейра в Кейптауне.

После моего возвращения в Фалмут Клифф Пирсон и вся команда Sunday Mirror, Роберт Риддел из Sunday Times, Ди и Боб Бреннаны вместе со всем персоналом Marine Hotel, Джон Лодж, начальник порта капитан Эдвардс, командор Фокс из Королевского яхт-клуба в Корнуолле, судостроительная компания Falmouth Boat Construction Со Ltd, клуб болельщиков и последние в списке, но не менее важные для меня – моя сестра Диана, а также братья Дик, Крис и Майк, делали все возможное для того, чтобы помочь мне справиться с суматохой первых дней. Я благодарю также Гая Кроссли-Мигса и экипаж катера Fathomer, нанятого газетой Sunday Mirror, за эскорт для Suhaili на финишной прямой, равно как и капитана Эванса и экипаж яхты Queen of the Isles, зафрахтованной газетой Daily Express. Вспоминая проведенные в Фалмуте дни, я чувствую, что мне не хватает слов выразить всю глубину признательности мэру Алдерману, его супруге и госпоже Норман Фруттис, а также сотрудникам городского совета и всем горожанам за устроенный 22 апреля 1969 года праздник и за их доброе отношение ко мне, моим родственникам и друзьям.

При написании книги я пользовался советами и помощью Кена Паркера. Джил Пирсон выполняла всю машинописную работу, разбирала мои записи и перепечатывала их набело, так что уже на следующий день в моем распоряжении был превосходно отредактированный текст.

В заключение, мне хотелось бы отметить поддержку моих родителей, которую я ощущал при подготовке к путешествию, во время плавания и после возвращения домой. То, что пришлось перенести им, во многих отношениях оказалось наиболее трудным.

Робин Нокс-Джонстон

Доуни, Кент

июль 1969 года

Suhaili

«Табарли строит тримаран^[2], – сказал мне отец однажды утром, – Как думаешь, это судно годится для трансатлантической гонки?»

За окном стоял март 1967 года, я наслаждался покоем в кентском доме своих родителей в Доуни, где проводил месячный отпуск перед тем, как приступить к выполнению обязанностей старшего помощника на Kenya. За пару недель до этого мы с моим братом Крисом и Хайнцем Фингерхатом привели Suhaili в Лондон, совершив плавание длиной 15000 миль от берегов Индии. Теперь Suhaili стояла на якоре в одном из илистых притоков Темзы, у Бенфлига, а я раздумывал, как с ней быть дальше.

«Не думаю, – ответил я, – тебе известны, какие то подробности?»

«Нет, но мне интересно, не собирается ли он побить время Чичестера^[3], а может быть, даже отправиться в кругосветку без остановок. Это ведь единственное в яхтинге, что до сих пор остается несделанным, все остальное уже проделано, не так ли?»

С этими словами отец отправился в свой офис, оставив меня наедине с чашкой кофе и моими мыслями. «Это единственное, что остается несделанным», – вертелось у меня в голове. Безостановочное кругосветное плавание – единственная вершина морских марафонов, все еще остававшаяся непокоренной. Чичестер заходил в Австралию и Алек Роуз^[4] собирался сделать то же самое. Кто первым отправится в безостановочное кругосветное плавание в одиночку? Рано или поздно это случится и было бы резонно предположить, что Табарли, – сильный и опытный яхтсмен, – планирует подобное плавание. Он был способен на такое. Его незаурядное мастерство проявилось еще в 1964 году, во время трансатлантической гонки на одиночках. Мне запомнилась шумиха, поднятая французскими газетами, которых успех соотечественника привел в исступление. «Француз повелевает англосаксонским океаном», – кричала Paris-Match, делая вывод о превосходстве французских моряков над участниками Island Race^[5]. Помню, кровь кипела в моих жилах, когда я читал эту статью, а теперь перед глазами мелькали кошмарные заголовки, которыми станут упиваться французы, окажись Табарли первым человеком, в одиночку обогнувшим земной шар без заходов в порты. Случись такое – поднимется шумиха, которая не закончится никогда.

Правда, не существовало никаких свидетельств того, что Табарли планирует путешествие, но с другой стороны, ему это было по силам, да и в любом случае, рано или поздно кто-нибудь замахнулся бы на такое. Было бы справедливо, если первым оказался бы британец.

Но кто отправится в плавание? Все известные одиночники либо были уже в море, либо готовились к другим путешествиям. Мог ли я стать этим человеком? Ясное дело, что не на Suhaili, она была слишком мала. Несмотря на то, что я прекрасно узнал ее, и она уже стала частью меня, я не смел надеяться угнаться на ней за Табарли. Для этой работы мне понадобилась бы новая лодка, а лодки стоили больших денег. Возможно, я смог бы позволить себе покупку новой лодки, но для этого пришлось бы продать Suhaili или найти спонсора.

Я начал размышлять над трудностями одиночного путешествия, которое продлилось бы от семи до десяти месяцев. Половина этого времени ушла бы на плавание в Ревущих сороковых широтах Южного полушария, вдали от оживленных торговых маршрутов. Случись беда – на помощь рассчитывать не стоило бы.

Интересно, смогу ли я вынести столь долгое одиночество или сойду с ума? Трудно было ответить на этот вопрос, ведь до этого мне еще не приходилось оставаться в одиночестве, более чем на 24 часа. Правда, меня не долго занимал этот вопрос. Неожиданно даже для самого себя, я пришел к выводу о его несущественности, тут же осознав, что попался на крючок.

Корни нашей семьи находятся в Ольстере и в Англии. Предки отца – Ноксы и Джонстоны – были пресвитерианскими фермерами, переселившимися в начале 17-го века с Шотландской низменности в Ирландию. Согласно семейному преданию, одним из наших Ноксов считается Роберт Нокс (1640–1720), чей портрет висит в зале Королевы в Национальном морском музее в Гринвиче. Говорят, я на него похож. Находясь, как и его отец, на службе в East India Company, он провел в плену на острове Цейлон около 20 лет, в течение которых ему приходилось изыскивать способы выживания – порой, довольно необычные – так, он овладел искусством вязания шапочек, которые сбывал, разъезжая по всему острову. В конце концов, Роберт Нокс сумел совершить свой знаменитый побег, и после отставки с поста командира флота Компании Джона (John’s Company так часто называли East India Company), он написал первую англоязычную историю острова Цейлон – этот труд ценится до сих пор. У нас в семье существует также достаточно темное предание об одном из Ноксов, который был последним пиратом, жизнь которого оборвала виселичная петля на западном побережье Шотландии. Впрочем, помимо этих трех, Ноксы и Джонстоны не имели никакого касательства к морю.

Предки со стороны матери – Кри (Crees), несмотря на свою шотландскую фамилию, были юристами из Стоктон-на-Тизе, переехавшими на юг в кентский Бекенхэм. Не знаю, насколько мой дедушка, капитан военно-морского флота Т. Кри (T.Cree, R.N.), являет собой генетическое обоснование принятия мной решения отправиться в кругосветку.

Действительно, отцу до войны пришлось поработать в офисе компании, занимавшейся морскими перевозками, но верно и то, что из пяти детей – моих младших братьев Дика, Криса, Майка, сестры Дианы и меня – только во мне проявилась склонность к карьере на море.

Я родился в день Св. Патрика, 17 марта 1939 года, что привело в состояние восторга моего деда со стороны отца, в честь которого я был назван Уильямом-Робертом – с обязательным добавлениям Патрика (William-Robert-Patrick), конечно же. Во избежание недоразумений меня всегда звали Робином (Robin).

О войне я помню совсем немного. Наш дом в Нью-Брайгоне недалеко от Ливерпуля разбомбили и я помню, как в ту ночь, когда двигатель немецкого снаряда Фау решил заглохнуть прямо над крышей тетушкиного дома, меня подняли ночью с постели и понесли, укутанного в стеганое одеяло, в бомбоубежище. Еще я помню приезд на побывку отца после того, как он был ранен в Антверпене. Вот, собственно и все, что отложилось в моей памяти о Второй Мировой войне.

Потеряв пристанище в Нью-Брайтоне, мы переехали в Хезуолл, расположенный в устье реки Ди, где впервые в моей жизни, я проявил интерес к лодкам и кораблям. Когда мне было четыре года, я соорудил свой первый плот. Материалом для плота послужили дощечки от ящиков из-под апельсинов, которые мне пришлось тащить до берега целую милю. Спуск на воду прошел успешно, но стоило мне только взобраться на борт, плотик немедленно пошел ко дну.

Следующей моей лодкой стало 10-футовое каноэ, над постройкой которого я трудился на мансарде дедушкиного дома. Мне было уже четырнадцать лет и я посещал дневную школу в Беркхэмстеде. Каноэ тоже потонуло, не выдержав заводских испытаний на Гранд-Юнион-Канале^[6], – факт, обнародование которого уже не повредит моим отношениям со спонсорами кругосветного плавания. Впрочем, когда мы привезли каноэ в Селси, в Сассексе, ее судоходные качества не вызывали сомнений, о чем свидетельствует опубликованная в Junior Express фотография лодки и ее гордого владельца.

В возрасте 17 лет я принял решение о поступлении на военно-морскую службу, для чего мне необходимо было успешно сдать экзамены в Комиссии по делам гражданской службы. Я получил хорошие оценки по географии и истории, но срезался по физике – обязательному предмету для желающих поступить на флот. Раздумывая над этой моей неудачей сегодня, когда физика стала составной частью моей повседневной жизни, причем увлекательной, доставляющей удовольствие частью, я прихожу к выводу, что причиной поражения стала моя неспособность применять на практике теоретические познания, полученные в процессе усвоения школьной программы. Отличительной чертой моего характера было нежелание выполнять неинтересуюшую меня работу. Я делал все от меня зависящее для того, чтобы увильнуть от нее, хватаясь подчас за более трудные, даже опасные задачи, которые казались мне достойными внимания. С годами я, в некоторой степени, сумел справиться с этим недостатком, но видимо, не до конца. В процессе подготовки Suhaili к кругосветному плаванию, это мое качество иногда приводило моих друзей в отчаяние. Перечитывая вновь при написании этой книги дневник времен доводки Suhaili, я наталкиваюсь на последствия присущей мне тактики поведения и на все те же сознательные усилия по ее преодолению. Однако, к моему удовольствию, я считаю также