II
Сыновья

Тэйкер Завоеватель стал первым, кто назвал себя королем в Оленьем замке. Он приплыл на эти берега с Внешних островов, налетчик и грабитель, как и многие другие до него. Увидев деревянный форт на высокой скале, он решил, что это идеальное место для будущей крепости. Так говорят некоторые. Другие утверждают, что он был плохим моряком и стремился побыстрее покинуть неспокойные морские воды и снова поселиться на суше. Так или иначе, он успешно атаковал и захватил деревянный замок, стоящий на древнем каменном фундаменте, и стал первым Видящим в Оленьем замке. Добиваясь цели, он сжигал все на своем пути, поэтому выстроил новые укрепления из черного камня, имевшегося здесь в огромных количествах. Так и получилось, что правящая династия Шести Герцогств ведет свой род от завоевателей с Внешних островов. Естественно, как и многие другие. Шесть Герцогств и народ Внешних островов так же часто смешивали свою кровь, как и проливали ее.

Вентурн, «Исторические хроники»

Только когда до отплытия осталось всего пять дней, наше путешествие на Внешние острова перестало казаться мне чем-то далеким и нереальным. До сих пор мне удавалось не думать о нем всерьез. Я, естественно, готовился к нему, но не слишком серьезно. Изучал островную письменность и провел не один день в таверне, которую часто посещали купцы и моряки с Внешних островов, – старался хотя бы немного выучить язык. Я уже давно выяснил, что мне это легче дается на слух. В наших языках много общих корней, и через некоторое время островное наречие перестало казаться мне чужим. Разумеется, говорил я неважно, но вполне мог объясниться и, что важнее, понимал почти все, что слышал. Я надеялся, что мне этого хватит.

Наши занятия со Свифтом успешно продвигались вперед, и неожиданно для себя я понял, что буду скучать по мальчишке, когда мы покинем замок. Но одновременно и буду рад от него избавиться. Он действительно оказался отличным лучником – для мальчика десяти лет. Когда я рассказал о нем Крессвеллу, тот с удовольствием взял Свифта в ученики.

– У него есть внутреннее чутье. Он не будет тратить время на то, чтобы как следует прицелиться. Мальчишка направляет стрелу не только руками, но и глазами. Когда он подрастет и окрепнет, мы дадим ему более тяжелый лук, – сказал Крессвелл, и я передал его слова Чейду.

Старый убийца согласился с мастером оружия лишь частично.

– Все равно надо научить его владению топором, – приказал мне Чейд. – Ему не повредит.

То, что мне теперь приходилось проводить меньше времени с мальчишкой, оказалось невероятным облегчением, хотя мне и не слишком хотелось в этом себе признаваться. Он был сообразительным малым, с которым приятно иметь дело во всех отношениях, кроме двух: он слишком сильно напоминал мне о Молли и Барриче, а еще не мог научиться молчать о своей магии. С чего бы я ни начинал свои уроки, ему всякий раз удавалось перевести разговор на Дар. Глубина его невежества приводила меня в ужас, однако я не испытывал никакого энтузиазма, когда мне приходилось объяснять его ошибки. Я решил поговорить о нем с Уэбом.

Перехватить Уэба, чтобы поговорить с ним с глазу на глаз, оказалось совсем не простой задачей. С тех пор как он появился в Оленьем замке в качестве представителя и посланника Древней Крови, ему удалось завоевать уважение и людей, когда-то презиравших Дар, и тех, кто им обладал. Теперь его часто называли «мастер Дара». Титул, придуманный в насмешку над королевским признанием магии, бывшей прежде вне закона, быстро становился почетным. Многие искали его совета, и не только по вопросам, имеющим отношение к его магии или представителям Древней Крови.

Уэб оказался приветливым человеком, которого интересовали самые разные люди, к тому же он мог оживленно поддержать разговор на самые разные темы и отлично умел слушать, время от времени вставляя мудрые замечания. Люди, как правило, хорошо относятся к тем, кто готов их слушать. Даже если бы он не был официальным представителем Одаренных, Уэб, вне всякого сомнения, стал бы одним из любимцев двора. Но статус посла сделал его еще более заметной фигурой, поскольку каждый, кто хотел продемонстрировать королеве, что он разделяет ее отношение к Одаренным, приглашал его на обед или разделить совместные развлечения. Многие аристократы пытались таким способом завоевать расположение королевы.

Я уверен, что предыдущий опыт Уэба вряд ли мог подготовить его к такой бурной общественной жизни, однако он быстро освоился при дворе. Впрочем, у меня сложилось впечатление, что у него получалось все, за что он брался. И что самое поразительное – популярность ни в коей мере не изменила его. Он с таким же удовольствием поддерживал разговор со служанками, как и дискуссию на высокие темы с каким-нибудь аристократом. Иными словами, я редко видел его в одиночестве.

Впрочем, на свете все-таки существуют места, куда человек ходит один. Я поджидал Уэба неподалеку от домика на заднем дворе. Когда он появился, я поздоровался и добавил:

– Мне нужен ваш совет по одному вопросу. Вы можете уделить мне время и прогуляться со мной в Женском саду?

Уэб удивленно приподнял одну седую бровь и кивнул. А потом, не говоря больше ни слова, последовал за мной. У него была очень характерная походка моряка, но он легко поспевал за моими широкими шагами. Я всегда любил Женский сад, даже в детстве. Летом он обеспечивает замковую кухню травами, но разбит столь искусно, что в нем очень приятно находиться и гулять. Понятия не имею, почему он называется Женским, – скорее всего, потому, что за ним ухаживают женщины. Но я знал, что, увидев нас там, никто не удивится.

На ходу я сорвал несколько молодых веточек медного фенхеля и протянул одну из них Уэбу. Неподалеку от нас шелестела молодой листвой береза. Скамейку, которую мы выбрали, окружали грядки с ревенем, толстые розовые стебли уже выглядывали из земли, некоторые из них открывали навстречу солнцу свои сморщенные ярко-зеленые листья. Чтобы стебли выросли достаточно длинными, скоро ими придется заняться вплотную. Я сказал об этом Уэбу.

Он задумчиво почесал аккуратную седую бородку, и в его глазах появились смешинки, когда он спросил:

– Вы хотели поговорить со мной про ревень?

И стал ждать моего ответа, покусываю веточку фенхеля.

– Нет, конечно. Я знаю, вы занятой человек, и не задержу вас надолго. Меня очень беспокоит мальчик, которого мне поручили учить грамоте и владению оружием. Его зовут Свифт, он сын человека, служившего раньше в Оленьем замке главным конюшим, Баррича. Они с отцом разошлись во мнениях по поводу Дара, и теперь мальчик называет себя Свифт Одаренный.

– Понятно. – Уэб кивнул. – Да, я знаю, о ком вы говорите. Парнишка частенько стоит на краю круга, когда я по вечерам рассказываю свои истории. Однако я не помню, чтобы он хотя бы раз заговорил со мной.

– Ясно. Я советовал ему не только послушать вас, но еще и поговорить. Меня беспокоит его отношение к собственной магии. И то, как он о ней рассуждает. Он не прошел никакого обучения, а его отец не одобряет Дар. Но невежество не сделало мальчика осторожным. Как раз наоборот, он ведет себя даже слишком несдержанно и легкомысленно. Он рассказывает о своем Даре всем подряд, требуя, чтобы окружающие его признали. Я его предупредил, что, несмотря на королевский указ, многие в Оленьем замке продолжают с подозрительностью относиться к Дару. Похоже, он не понимает, что закон не может заставить людей перемениться и начать думать по-новому. Мальчик подвергает себя опасности. Вскоре мне предстоит уехать с принцем, и Свифт будет предоставлен самому себе. У меня есть всего пять дней, чтобы прочистить ему мозги. – Я умолк, не силах придумать, что еще добавить.

– Я понимаю, почему вы испытываете неловкость, – проговорил Уэб.

Я ожидал от него совсем не такого ответа и несколько мгновений не знал, что сказать.

– Дело не только в том, что мальчик подвергает себя опасности, во всеуслышание твердя о своем Даре, – извиняющимся тоном сказал я. – Все гораздо серьезнее. Он открыто говорит о том, что собирается связать жизнь с каким-нибудь животным, причем очень скоро. Свифт даже попросил моей помощи, он хочет, чтобы я провел его по конюшням. Я сказал ему, что считаю такой способ неправильным, но он не желает меня слушать. Он отмахивается от меня, заявляя, что, если бы я сам был Одарен, я бы понял, как ему не терпится покончить со своим одиночеством. – Я постарался произнести последние слова спокойно, без раздражения.

Уэб откашлялся и печально улыбнулся.

– И в этом я вас понимаю. Очень неприятное для вас положение.

От его слов внутри у меня все похолодело. В них прозвучало невысказанное знание правды. Я заставил себя не обращать на них внимания.

– Вот почему я обратился к вам за советом, Уэб. Не могли бы вы поговорить с ним? Мне представляется, что лучше вас никто не сумеет научить мальчика жить с магией Дара, не позволив ей подчинить его себе. Вы могли бы объяснить Свифту, почему ему следует немного подождать, прежде чем связывать себя с каким-нибудь животным, и почему необходимо соблюдать осторожность и не рассказывать каждому встречному, что он Одарен. Иными словами, вам под силу внушить ему, что он должен обращаться со своей магией с достоинством и осторожностью.

Уэб откинулся на спинку скамейки. Он задумчиво жевал свою веточку, и новорожденные листочки на ней приплясывали вверх-вниз. Затем он тихо проговорил:

– Всему этому, Фитц Чивэл, вы могли бы и сами его научить не хуже меня – если бы захотели.

Он спокойно посмотрел на меня, и в этот ясный весенний день его глаза казались скорее голубыми, чем серыми. Его взгляд не был холодным, однако у меня возникло ощущение, будто меня окатили ледяной водой. Я медленно вдохнул, а потом выдохнул, стараясь успокоиться. Чтобы не выдать себя, я сидел совершенно неподвижно, одновременно пытаясь понять, как он узнал мою тайну. Кто ему сказал? Чейд? Кетриккен? Дьютифул?

Уэб снова заговорил, и в его утверждениях была железная логика:

– Естественно, ваши слова будут иметь вес только в том случае, если вы признаетесь ему, что тоже наделены Даром. А также если раскроете свое настоящее имя и расскажете, что вас связывает с его отцом. Впрочем, возможно, он слишком молод, чтобы доверять ему такую тайну.

В течение следующих нескольких минут Уэб молча разглядывал меня, а потом отвернулся. Я было вздохнул с облегчением, но то, что он сказал дальше, окончательно вывело меня из равновесия.

– Ваш волк все еще живет в ваших глазах. Вам кажется, что, если вы будете сохранять неподвижность, никто этого не заметит. Со мной такие номера не проходят, молодой человек.

Я встал. Мне отчаянно хотелось отказаться от своего имени, но я прекрасно понимал, что буду выглядеть дураком в его глазах, если стану отрицать то, что он уже знает. А это не входило в мои планы.

– Я не считаю себя молодым человеком, – сердито возразил я. – Возможно, вы правы. Я сам поговорю со Свифтом.

– Вы моложе меня, – проговорил Уэб, обращаясь к моей спине. – И дело не только в прожитых вами годах, мастер Баджерлок. – (Я остановился и посмотрел на него.) – Не только Свифт нуждается в уроках нашей магии, – сказал он так, что только я мог услышать его слова. – Я буду учить лишь того, кто сам придет ко мне и попросит об этом. Передайте мои слова и мальчику. Скажите ему, чтобы он пришел и попросил. Я не собираюсь навязывать ему знания.

Я понял, что разговор окончен, и зашагал прочь. И тут я снова услышал его голос.

– Холли порадовалась бы такому славному деньку, как этот, – словно между прочим, заметил он. – Ни облачка, легкий ветерок. Как чудно бы парил в небе ее ястреб…

Я получил ответ на свой невысказанный вопрос и оценил великодушие Уэба. Он не хотел, чтобы я мучительно гадал, кто в Оленьем замке раскрыл мою тайну, и сообщил мне, что это знание пришло к нему из другого источника. Холли, вдова Черного Рольфа, которая пыталась научить меня законам Древней Крови много лет назад, назвала ему мое имя. Я даже не замедлил шага, как будто его слова были всего лишь данью вежливости, но зато теперь меня мучила другая, еще менее приятная мысль. Интересно, Уэб узнал правду обо мне непосредственно от Холли или моя тайна проделала долгий путь, пока наконец дошла до него? Сколько Одаренных знает, кто я такой на самом деле? Насколько это опасно? И чем грозит Видящим?

Весь день я занимался делами, не слишком в них вникая. Рассеянность стоила мне множества лишних синяков на тренировке с моим отрядом стражи. Кроме того, мне пришлось отправиться на примерку новой формы. Несколько дней назад я стал солдатом созданной перед путешествием на Внешние острова гвардии принца. Чейд позаботился, чтобы я не только вошел в элитный отряд, но чтобы мне выпал жребий сопровождать принца на острова. Форма была синей, с оленем Видящих на груди. Я надеялся, что мне успеют пошить ее и отдать хотя бы дня за два до отплытия, – надо было добавить несколько маленьких потайных карманов. Некоторое время назад я заявил, что больше не намерен быть тайным убийцей для Видящих, но это не означало, что я собирался полностью отказаться от того, чему научило меня мое ремесло.

Мне повезло, что вечером мне не нужно было встречаться с Чейдом и Дьютифулом, поскольку они мгновенно поняли бы, что со мной что-то происходит. Когда я освободился и отправился в город, я решил взять выходной и не ходить в таверну, где собирались жители Внешних островов, а вместо этого повидаться с Недом. Мне нужно было сказать моему приемному сыну, что меня «выбрали» сопровождать принца, и заранее попрощаться с ним на случай, если у меня не будет времени потом.