Герцог решил, что это сильно уменьшает возможность использовать Сельдена в качестве приманки, чтобы завлечь дракона туда, где его можно будет убить и разделать на куски. Если только раб вообще говорит правду. Драконы ведь славятся своей лживостью.

– Оказавшись в плену, я был далеко от тех мест, где мог бы рассчитывать на встречу с ней. Возможно, она решила, что я ее покинул. Как бы то ни было, я не видел Тинталью уже несколько лет.

Не самое радостное известие.

– Но ты же родом из Дождевых чащоб? А там ведь много драконов, верно?

Существо растеряло свою решимость и, поколебавшись, ответило:

– Когда драконы вышли из коконов, слухи об этом распространились повсюду. Но я давно не был дома, а потому не могу с уверенностью говорить о том, как там все обстоит сейчас.

Уж не почуял ли этот хитрец возможность заключить выгодную сделку? Ладно, пусть думает что угодно. Но человек-дракон ни в коем случае не должен знать, от чего зависит жизнь его повелителя. За дверью послышались шаги: наверняка это Эллик возвращается вместе с начальником тюрьмы.

И герцог спокойно кивнул созданию:

– Прощай пока, Старший. Хорошенько ешь, отдыхай и набирайся сил. Позднее мы, возможно, еще поговорим. – Он отвел от него взгляд и велел стражникам: – Охрана! Несите меня в Укромный сад! Когда я там окажусь, меня должно ждать горячее вино с пряностями.

Ближе к полудню Тинталья ощутила, что воздух пахнет древесным дымом. Ветер принес запах издалека, но тем не менее это подняло ей настроение. Трехог уже недалеко, а вечер наступит еще не скоро. Мысль о предстоящей встрече со своими Старшими радовала драконицу. Сильнее заработав крыльями, она постаралась не обращать внимания на боль: теперь, когда цель была уже близка, терпеть ее стало легче. Тинталья призовет Малту и Рэйна, и они займутся ее раной, ловкие руки Старших наверняка сумеют найти наконечник стрелы и извлечь его. Ну а потом ей сделают какую-нибудь припарку и немного почистят чешую. Драконица издала тихий горловой стон. Сельден всегда ухаживал за ней лучше, чем остальные двое. Этот маленький певец был ей предан. Тинталья не знала, жив ли он еще и сильно ли состарился. Трудно было понять, насколько быстро стареют люди. Минует всего лишь несколько сезонов, и они вдруг оказываются дряхлыми. Потом пройдет еще немного времени – и они мертвы. Интересно, какими стали Малта и Рэйн?

Бесполезно гадать. Скоро она их увидит. Если ее Старшие слишком стары, чтобы ей помочь, она воспользуется драконьими чарами, чтобы залучить на службу новых людей.

Когда солнце начало опускаться к реке, ощущения Тинтальи обострились. Ветер принес больше запахов дыма и человеческого жилья. Чуткий слух уловил слабые постукивания, перемежающиеся треском: то были звуки нескончаемого переделывания мира. Топоры врезались в дерево, а молотки забивали гвозди. Люди никогда не могут принять вселенную такой, какая она есть. Они постоянно все ломают, а потом прозябают среди руин и развалин.

На реке раскачивающиеся от ветра суденышки боролись с течением. Когда тень Тинтальи накрыла их, люди принялись запрокидывать головы, что-то кричать и указывать пальцами на драконицу. Но она не обратила на это никакого внимания. Впереди виднелись плавучие причалы, которые использовали жители построенного на деревьях города. Тинталья пронеслась над ними, недовольная тем, насколько маленькими эти самые причалы выглядят. Ей уже приходилось на них садиться, когда она только вышла из кокона. Конечно, доски трескались и ломались, да и несколько судов тогда здорово пострадали. Но можно ли винить в этом Тинталью? Разумеется, нет: если люди хотят, чтобы к ним в гости прилетали драконы, им следует строить более надежные сооружения.

Тинталья взвыла от боли, когда ей пришлось скосить крылья, чтобы описать круг. Драконица понимала, что, куда бы она ни села – на сушу или на воду, – ей все равно предстоит испытать боль. Значит, она выберет пристань. Тинталья расправила крылья и замахала ими, опуская когтистые лапы на деревянный настил. Люди тотчас разбежались в разные стороны.

– С ДОРОГИ! – предупредила она, громко трубя свой клич и одновременно вдавливая слова в их жалкие умишки.

Малта! Рэйн! Займитесь мною!

Внезапно ее вытянутые передние лапы ударились о доски. Плавучий причал под тяжестью драконьего веса погрузился в воду. Привязанные суда резко накренились, куски дерева взлетели в воздух. Серая речная вода взметнулась вверх, обливая Тинталью. Она яростно взревела, недовольная столь холодным и едким прикосновением. Но причал недаром был плавучим: сооружение постепенно поднялось под ней, и теперь вода омывала только ее лапы. Тинталья от отвращения дернула хвостом и почувствовала, как дерево крошится от удара. Она оглянулась через плечо на какой-то баркас, который начал крениться набок.

– Глупо было привязывать его здесь, – заметила она и побрела по пристани, которая раскачивалась и погружалась в реку при каждом ее шаге.

Вскоре Тинталья оказалась на раскисшем и истоптанном берегу. Когда она сошла с причала, бо́льшая его часть снова всплыла на поверхность. Однако уцелело, как выяснилось, всего лишь одно судно.

Очутившись на твердой, хоть и грязной почве, драконица остановилась. Некоторое время она просто дышала. Волны жара прокатывались по ее телу, окрашивая чешую в цвета гнева и муки. Тинталья страдальчески выгнула шею и замерла, дожидаясь, чтобы приступ боли стих. Когда мучения стали терпимыми, в голове у синей королевы просветлело, и она осмотрелась.

Те люди, которые с криками разбежались при ее появлении, начали собираться неподалеку. Они окружали Тинталью, будто стервятники, и трещали, как спугнутая стая дроздов. Их пронзительные голоса раздражали драконицу не меньше, чем невозможность отделить хоть один поток сознания от множества остальных.

«Ужас, ужас, ужас!» – вот и все, что они сообщали друг другу.

– Молчать! – взревела она, и, как ни удивительно, люди мгновенно затихли. Пульсирующая боль в ране опять начала возвращаться. Тинталье не было дела до трескучих обезьян. – Рэйн Хупрус! Малта! Сельден! – Последнее из имен она произнесла с особенной надеждой.

Какой-то мужчина – коренастый тип в заляпанной тунике – осмелился обратиться к ней:

– Никого из них здесь нет! Сельден исчез уже давно, а Рэйн с Малтой отправились в Кассарик, и с тех пор их не видели! Равно как и Тилламон, сестру Рэйна. Они все пропали!

– Что?! – Тинталью охватило негодование. Она хлестнула хвостом и громко взвыла. – Куда же они подевались? Значит, тут нет ни единого Хупруса, чтобы заняться мною? Да это просто оскорбление!

– Не все Хупрусы исчезли, о королева! – прокричала старая женщина и бросилась вперед.

Чешуя на ее щеках говорила о том, что она родилась в Дождевых чащобах. Зачесанные назад и сколотые на затылке волосы отливали белизной, но она быстро шагала по широкой дороге, направляясь к дракону. Местные расступились, пропуская ее. Женщина шла бесстрашно, однако дала знак своей дочери, которая бежала за ней вприпрыжку, чтобы та держалась на расстоянии.

Тинталья сощурилась, разглядывая горожанку. Ей никак не удавалось принять удобную позу, поэтому она оставила оба крыла полуразвернутыми и на миг замерла. Она подождала, когда женщина приблизится, а затем произнесла:

– Я помню тебя. Ты Янни Хупрус, мать Рэйна Хупруса.

– Да, так и есть.

– Где он? Я желаю, чтобы они с Малтой немедленно ко мне пришли.

Тинталья не стала распространяться о своей ране. В сердце этой женщины бушевал гнев, лишь прикрытый пеленой страха. И вдобавок до драконицы со стороны хлипкого причала, на который она приземлилась, до сих пор доносились крики и проклятия. Она надеялась, что его приведут в порядок настолько, чтобы ей можно было безопасно взлететь.

– Рэйн и Малта уехали. Я не видела их и не получала от них вестей уже очень много дней.

Тинталья воззрилась на старуху. Странно…

– Ты говоришь неправду.

Она ощутила молчаливое согласие Янни, но фраза, которую та произнесла вслух, противоречила утверждению Тинтальи:

– Я давно не видела их. Я точно не знаю, где они.

Сейчас проверим.

Тинталья медленно повращала своими серебряными глазами и сосредоточилась на Янни. Она собралась с силами и навела на ту очарование. Женщина склонила голову к плечу, а на ее губах появилась слабая улыбка. А потом она выпрямилась и устремила на драконицу суровый взгляд. Янни дала Тинталье понять, что разгадала ее намерения и лишь насторожилась еще больше.

Тинталье мгновенно наскучила игра.

– Хватит уже обманывать. Мне нужны мои Старшие. Ну же, старуха, признавайся: куда они отправились? Я вижу, что ты все знаешь.

Янни Хупрус сурово смотрела на драконицу. Ей явно не понравилось, что ее поймали на лжи. Другие люди, стоявшие позади, беспокойно двигались и что-то бормотали.

– Мне половину баркаса разнесло! – раздался вдруг громкий возмущенный голос.

Тинталья медленно повернулась, понимая, что резкие движения могут пробудить боль. Рослый мужчина, решительно шагавший к ней, нес длинный шест с крюком. Это был какой-то инструмент лодочника, но люди могли использовать его и как оружие.

– Вот что, дракон! – проревел он. – Я не намерен это терпеть! Ты должен все исправить!

И замахал этой своей штуковиной так, что стало понятно: он собрался ей угрожать. При обычных обстоятельствах Тинталья бы вообще не встревожилась: вряд ли подобное орудие способно пробить ее толстую чешую. Оно нанесет ущерб только в том случае, если мужчине удастся найти уязвимое место. Такое, как, например, воспалившаяся рана. Драконица неспешно повернулась к возмущенному человеку, надеясь, что он не догадается истолковать ее медлительность как слабость, а сочтет проявлением презрения.

– Исправить? – язвительно переспросила Тинталья. – Если бы ты все сделал правильно с самого начала, твой баркас не развалился бы настолько легко. И я уж совершенно точно не собираюсь ничего исправлять.

Она широко открыла пасть, демонстрируя пазухи с ядом, но горожанину, похоже, показалось, будто драконица собирается его сожрать. Мужчина попятился от Тинтальи, позабыв про импровизированную пику, которую держал в руке.

Отойдя на достаточно безопасное, по его мнению, расстояние, этот наглец заорал:

– Это все ты виновата, Янни Хупрус! Ты и твоя родня, так называемые Старшие! Они додумались привести сюда драконов! И что, много нам было от них пользы?

Тинталья увидела, как гнев приливает к лицу старухи. Янни решительно двинулась на мужчину, не обращая внимания на то, что оба они все-таки находятся в пределах досягаемости дракона.

– Много ли нам было от них пользы? Да, очень много, если вспомнить о том, что именно драконы не пропустили в нашу реку калсидийцев! Мне жаль, Юлден, что твой баркас поврежден, но не смей обвинять меня или насмехаться над моими детьми!

– Виноват дракон, а вовсе не Янни! – выкрикнула из глубины толпы какая-то женщина. – Прогоните дракона! Пусть убирается к своей стае!

И остальные тут же ее поддержали:

– Правильно!

– Ты не получишь от нас мяса, дракон! Проваливай отсюда!

– Мы устали от драконов!

– А ну-ка кыш! Пошел прочь отсюда!

Тинталья потрясенно воззрилась на них. Неужели эти глупцы забыли все, что им было известно о драконах? Ей ведь достаточно лишь дохнуть на них ядом, чтобы растворить плоть на костях.

Вдруг раздался тихий свист, и над головами людей пролетел какой-то длинный и узкий предмет: то ли отполированный ствол молодого деревца, то ли большая ветка, очищенная от отростков и листьев. Кто-то метнул самодельное копье прямо в Тинталью. Оно попало в нее, нанеся слабый удар и отскочив от шкуры. При обычных обстоятельствах это не причинило бы ей боли, но сейчас все было иначе. Тинталья вытянула шею, пытаясь найти нападавшего, и резко дернулась. Она начала уже привставать на задние лапы и распахивать крылья, чтобы испугать этот наглый сброд, а потом выплюнуть на людишек ядовитый туман, который охватит каждого из присутствующих. К счастью, ей удалось вовремя справиться с порывом: ни к чему открывать нежную плоть под крыльями и, что еще важнее, нельзя показывать противникам свою рану. Поэтому Тинталья запрокинула голову и почувствовала, как железы у нее в глотке раздуваются, готовя плевок яда.

– ТИНТАЛЬЯ!

Звук собственного имени заставил ее застыть на месте. Не в первый раз уже она прокляла ту минуту, когда Рэйн Хупрус столь бездумно сообщил жителям Удачного ее имя. С тех пор оно стало известно всем – и люди при любой возможности связывали драконицу, произнося его вслух.

Это, конечно же, крикнула старуха. Янни Хупрус, спотыкаясь, продиралась сквозь толпу к драконице. У нее за спиной кто-то силой удерживал ее дочь, отчаянно вопящую и рвущуюся вслед за матерью. Янни остановилась перед Тинтальей и, пошатываясь, вскинула свои тощие руки, как будто желая заслонить собой остальных.

– Тинталья, именем твоим заклинаю тебя: вспомни наш уговор! Ты поклялась помогать нам, защитить от калсидийских захватчиков, а мы, в свою очередь, заботились об окуклившихся змеях, из которых вылупились драконы! Ты не можешь нам навредить!

– Но вы напали на меня! – Драконица пришла в ярость из-за того, что Янни Хупрус посмела ее укорять.

– Ты сломала мой баркас! – подал голос мужчина с крюком.

– Ты развалила нам половину пристани!

Тинталья медленно развернулась и застыла, потрясенная собственной неосторожностью. Оказывается, позади нее тоже собрались люди: они прибежали сюда с поврежденных судов и разбитых причалов. Многие несли тяжелые предметы, которые хоть и не являлись оружием, но вполне могли быть использованы в качестве такового. Тинталья по-прежнему не сомневалась, что смогла бы убить их в мгновение ока, но понимала, что сейчас собравшиеся представляют собой опасность. Неужели она угодила в такую серьезную передрягу? А ведь здесь были и другие горожане, глазевшие на нее сверху – с многочисленных площадок и переходов. Некоторые уже спускались по лестницам, что вились вокруг огромных стволов деревьев.

– Тинталья! – (Она посмотрела на старуху.) – Тебе лучше улететь отсюда! – воскликнула Янни Хупрус.

Драконица услышала в ее голосе страх, но еще там звучала мольба. Она боится последствий?

– Тебе надо последовать за своими родичами и их хранителями, которые уже начали превращаться в Старших. Лети в Кельсингру! Там твой дом!

– Старшие? В Кельсингре? Но я была там. Город пуст.

– Может, прежде он и пустовал, но теперь все изменилось. Остальные драконы отправились туда, и, по слухам, их хранители стали Старшими. Да, именно такими, каких ты ищешь.

Было что-то особенное в тоне Янни… В ее мыслях! Тинталья сосредоточилась.

Лети в Кельсингру! Малта и Рэйн отправились туда. Улетай скорее, пока не пролилась кровь! Ради всех нас!

Старуха быстро училась. Она молча взирала на драконицу, посылая ей предостережение.

– Я улетаю, – объявила Тинталья.

Она спокойно и неторопливо направилась к причалам. Мужчины, стоявшие перед ней, возмущенно забормотали и весьма неохотно расступились.

– Пропустите ее! – громко крикнула Янни – и, как это ни удивительно, к ней присоединились другие голоса:

– Пусть дракон убирается! Скатертью дорога!

– Пожалуйста, дайте ей пройти, пока никто не погиб!

– Ну до чего же нам надоели эти драконы!

Теперь Тинталья шагала к развороченной пристани. Мужчины негромко ругались ей вслед и плевали на землю у нее за спиной, но не мешали идти. В душе у драконицы кипели ненависть и презрение: ей страшно хотелось убить их всех. Как они смеют демонстрировать ей, лазурной королеве Тинталье, свой жалкий норов?! Паршивые обезьяны! На ходу она вращала глазами, стараясь держать в поле зрения как можно больше людей. Как драконица и опасалась, толпа снова смыкалась сзади и непреклонно следовала за ней. Если она не будет бдительной, они еще, чего доброго, загонят ее на разбитый причал, а то и спихнут в холодную быструю реку.