Глава 6

Документы Капитана

Мы понеслись во весь опор, и остановились у дверей дома доктора Ливси. В доме было темно. Господин Данс посоветовал мне спрыгнуть с лошади и постучать в дверь, и Доггер подставил стремена, дабы легче было спуститься на землю. Служанка почти сразу открыла дверь.

– Дома ли доктор Ливси? – спросил я.

– Нет, – сказала она, – он вернулся домой днем, но пошел в зал, чтобы пообедать и провести вечер с сквайром.

– Итак, мы едем к ним, ребята, – сказал мистер Данс.

На сей раз расстояние было коротким, и я не садился в седло, а побежал, уцепившись за стремя, рядом с лошадью Доггера к воротам ложи и дальше вверх по длинной, безлистной лунной аллее, упиравшейся в большое белое здание усадьбы, с двух сторон окружённое старыми садами. Здесь мистер Данс спешился и, взял меня с собой, одним словом. был принят в дом. Слуга привел нас коридором по матовому ковру и показал нам вход в большую библиотеку, всю заставленную книжными шкафами с бюстами на верху. Здесь-то и сидели сквайр и доктор Ливси, с трубками в руках, по обе стороны жаркого горевшего очага. Я никогда не видел сквайра так близко. Он был высоким мужчиной более шести футов роста с широкими плечами. На его крупной шее сидело широкое, одутловатое грубо сработанное лицо, покрасневшее и задублёное в долгих и нелёгких походах. Брови его были очень черными и подвижными, и это придавало ему вид, нет, не плохой, как вы бы наверно сказали, но скорее резкий и высокомерный.

– Входите, мистер Данс! – возгласил он очень величественно и снисходительно.

– Добрый вечер, Данс! – кивнул доктор, – И тебе, друг Джим, добрый вечер! Каким благословенным ветром занесло вас сюда?

Таможенный инспектор вытянулся по швам и отрапортовал свою историю как заученный наизусть урок, и вам следовало бы видеть, как эти двое джентльменов, наклонились вперед и постоянно оборачиваясь друг на друга от любопытства даже забыли о своих трубках. Когда они услышали о том, как моя мать вернулась в гостиницу, доктор Ливси с довольным видом ударил себя по ляжке, а сквайр закричал «Браво!» И при этом сломал свою длинную трубку о решетку. Впрочем, ещё задолго до этого мистер Трелони (как ты помнишь, таково было имя сквайра) встал со своего места и шагал по комнате, и доктор, как бы для того, чтобы лучше слышать, снял с себя парик и сидел в кресле, выглядя очень странно, с его собственной коротко остриженной черной шевелюрой. Наконец мистер Данс закончил рассказ.

– Мистер. Данс, – сказал наконец сквайр, – вы очень благородный человек. А что касается наезда на этого черного, зверского злоумышленника, я считаю это актом несомненной добродетели, сэр, подобного тому, как мы давим тараканов. Что спорить, этот парень, Хокинс – козырь, а не парень! Хокинс, не позвонишь ли ты в этот колокольчик? Мистер Данс должен-таки испить свою кружечку эля.

– И вот, Джим, – сказал доктор, – у вас теперь есть то, что им нужно до зарезу, не так ли?

– Точно так, сэр, – сказал я и подал ему пакет с бумагами. Врач осмотрел пакет с такой осторожностью, как будто у него были острые зубы, и кажется, даже испытывал намерение открыть его; но вместо этого он сдержался и тихо положил его в карман пальто.

– Сквайр, – сказал он, – когда у Данса закончится эль, он, конечно, должен будет вернуться на службу у его величества. Я хочу удержать Джима Хокинса здесь, чтобы он остался ночевать в моем доме, и, с вашего позволения, я предлагаю, чтобы был подан холодный пирог, и Джим поддержал нашу компанию.

– Ещё бы, Ливси», – сказал сквайр, – Хокинс заслужил больше, чем холодный пирог.

Итак, большой пирог с голубями был торжественно и поставлен на стол, и я устроил себе роскошный ужин. Я был голоден, как ястреб, в то время как мистер Данс после новых похвал, наконец, удалился.

– Ох, и, сквайр! – сказал доктор.

– Ох, и доктор! – сказал сквайр на одном дыхании.

– По одному, по одному! – смеялся доктор Ливси, – Одним словом… Вы слышали об этом Флинте, я полагаю?

– Слышал о нем! – воскликнул сквайр, – Слышал о нем, говорите вы! Он был кровожадным пиратом, который плавал. Черная Борода младенец рядом с Флинтом. Испанцы настолько страшились его его, что, говорю вам как на духу, сэр, я иногда гордился, что он англичанин. Я видел навершья его парусов близ Тринидада, и наш трусливый капитан корабля, на котором я отплыл, вернулся, сэр, в Порт-оф-Спейн.

– Ладно, я слышал о нем и здесь, в Англии, – сказал доктор, – Но дело в том, были ли у него деньги?

– Деньги? – воскликнул сквайр, – Вы слышали эту историю? Кем были бы эти злодеи без денег? И о чём они пекутся, кроме денег? Для чего они рискуют своим шакальём, как не для денег?

– Это мы скоро узнаем, – ответил доктор, – Но вы так комично горячитесь и буяните, что слова не даёте вставить. А я хочу знать следующее: предположим, что у меня в кармане есть ключ к тому, где Флинт зарыл свое сокровище. Так вот, велики ли эти сокровища?

– Велики! Ой как велики! – воскликнул сквайр, и похоже, был близок к тому, чтобы широко развести руки, показывая размер пиратских сокровищ, – Это будет равносильно вот чему: представьте, что у нас есть ключ, о котором вы говорите! Если это на самом деле так, я сразу открываю свой кошелёк и на свои деньги выстрою корабль в доке Бристоля и вместе с вами и Хокинсом отправлюсь на поиски этого сокровища, даже если искать его придётся целый год.

– Хорошо! – сказал доктор, – Итак, если Джим согласен, мы откроем пакет!

И он положил его перед ним на стол. Пакет со всех сторон был зашит нитками, и доктор должен был вытащить ящик с инструментами, чтобы разрезать швы медицинскими ножницами. В нем было две вещи – амбарная книга и запечатанная бумага.

– Прежде всего, мы посмотрим книгу! – заметил доктор.

Сквайр и я, мы оба заглядывали через его плечо, когда он открыл книгу, потому что доктор Ливси любезно позвал меня, чтобы я вышел из-за стола, за которым я ел, чтобы насладиться видом раскрытой тайны. На первой странице были только кривые почеркушки, какие человек с ручкой в руке мог сделать из праздности или для практики. Одна из этих каракуль из них была такой же, как и татуировка, «Билли Бонс – Счастливого Пути!», здесь был «г-н Б.. Бонс, штурман», «Хватит рому!», «У. Палм Кей, он получил всё!», и некоторые другие обрывки, в основном одиночные слова и непонятные рисунки. Я не мог не спросить, кто это, тот, кто «получил это», и что это было —то, что он получил. Не финку ли в спину случайно?.

– Там мало пояснений, – сказал доктор Ливси, когда проходил мимо.

Следующие десять или двенадцать страниц были заполнены любопытной серией записей. На одном конце строки была дата, а с другой – сумма денег, как в обычных бухгалтерских книгах, но вместо пояснительной записки было только различное количество крестов между ними. 12 июня 1745 года, например, сумма в семьдесят фунтов появилась в сопровождении ничем не объяснённых шести крестов. В некоторых случаях, конечно, по какой-то причине добавлялось название места, как «Подле Каракаса» или просто запись широты и долготы, в духе «62o 17 ’20», 19o 2» 40».

Записи охватывали почти двадцать лет жизни капитана, указанные в строках суммы с течением времени быстро росли, и иногда заканчивались сальдо после пяти или шести неправильных и зачёркнутых дополнений.

– Я ничего не понимаю в этой абракадабре! – сказал доктор Ливси.

В конце же этих арифметических метрик, словно по просьбе доктора Ливси были добавлены три слова: «Бонс, его доля».

Эти добавления объяснили мистеру Ливси почти всё.

– Дело так же ясно, как божий день! – крикнул сквайр, – Это учетные записи чёрных делишек этих проходимцев. Кресты обозначают имена кораблей или городов, которые они затопили или разграбили. Суммы – это доля этого негодяя в общем деле, и там, где он боялся двусмысленности, вы видите, он добавил что-то более прозрачное. «Подле Каракаса», теперь вы видите, что какой-то несчастный корабль пристал к этому берегу. Да поможет господь Бог бедным душам, которых прекрасно пристроили – под коралловые рифы.

– Верно! – сказал доктор, – Учитесь! Вот, что значит быть настоящим путешественником. Правильно! По мере того, как он повышался по службе, сумма увеличивалась кратно. В книжке больше ничего не было, зза исключением нескольких ориентиров и мест, отмеченных на пустых листах и таблицы для перевода французских, английских и испанских денег в звонкую валюту.

– Какой рачительный тип! – закричал доктор, – Видите ли, он не желает быть обманутым!

– А теперь, – сказал сквайр, – Посмотрим, что у нас на десерт!

Бумага была запечатана в нескольких местах с помощью печати, сделанной наперстком, это был тот самый наперсток, который я нашел в кармане капитана. Доктор осторожно сломал печать, конверт открылся и из него выпала карта какого-то острова с широтой и долготой, морскими глубинами в бухтах, названиями холмов и заливов, и множеством тех мелких деталей, какие могут понадобиться, чтобы доставить судно в безопасную и удобную гавань. Остров было около девяти миль в длину и пять в поперечнике, как вы могли бы видеть, своим видом напоминал толстого дракона, стоявшего на задних лапах. Он имел две прекрасные гавани на суше и холм в центральной части с надписью «Подзорная Труба». Было несколько добавлений, сделанных явно позднее, и, прежде всего, три креста красными чернилами – два в северной части острова, один на юго-западе – и рядом с этим последним, в тех же красных чернилах, но очень мелким и очень изящным почерком, очень отличным от подписей капитана, было написано:

«Здесь Все сокровища».

На обратной стороне та же рука написала дополнительную информацию:

«Высокое дерево, плечо подзорной Трубы, с N. N.N.E. Скелетный остров E.S.E. и Э. Десять футов. Серебряные слитки находятся в северном захоронении; можно найти по направлению восточного пригорка, десять саженей к югу от Черной Скалы с лицом на неё. оружие легко обнаруживаются на песчаном холме, С. Оконечности северного берега, направить к В. и четверть румба к С..»

Вот и всё. Короче говоря, я ничего не понял в этих записях, хотя сквайр и доктор Ливси пришли от них в полный восторг.

– Ливси, – сказал сквайр, – Если нам повезёт, вы сразу же можете отказаться от своей грошовой практики. Зачем она вам нужна, если ваши карманы отваливаются от золотых? Завтра я отбываю в Бристоль. Через три недели – три недели! – нет, две недели – нет, через десять дней – у нас будет лучший корабль, сэр, и самая отборная команда в Англии. Хокинс будет юнгой! Хокинс, ты будешь великим юнгой. Вы, Ливси, станете судовым врачом! Я – адмирал. Мы возьмем Редрута, Джойса и Хантера. Вместе с нами помчатся благоприятные ветры. Мы быстро будем там, легко найдём и добудем сокровища! У нас будут деньги, будут золотые чтобы есть, кутить, бросаться ими или даже утонуть в них!

– Трелони, – сказал доктор, – я поеду с вами, и я заслужу ваше доверие! Есть только один человек, которого я боюсь.

– И кто это? – воскликнул сквайр, – Назовите этого пса, сэр! -Вы! ответил доктор, – Потому что вы не умеете держать язык за зубами. Мы не единственные, кто знает про эти бумаги. Эти ребята, которые разгромили сегодня гостиницу – смелые, отчаянные парни, наверняка, и остальные, которые остались на борту этого парусника, и, более того, я, смею предположить, и многие другие – все они, толстые и тонкие, мечтают захватить эти сокровища. Мы никогда не должны ходить поодиночке, пока не доберемся до моря. Мы с Джимом останемся здесь, вы вместе с Джойсом и Хантером отправитесь в Бристоль. И никогда и нигде никто из вас не должен проронить ни слова о том, что мы нашли!

– Ливси, – ответил сквайр, – вы всегда оказываетесь правы! Я буду молчать, как могила!