Среди речной долины, о
В предгорье у равнины, о,
Я буду о девчонке петь,
петь о моей Горянке, о.
Ни для каких прекрасных дам
трудиться Музе я не дам:
они не стоят ничего —
подайте мне Горянку, о.
И те холмы, и те поля,
вон те дворцы, вон та земля —
весь мир не знает одного:
что я люблю Горянку, о.
Судьба не жалует меня,
на смерть в морскую даль гоня,
но все же я из-за того
не разлюблю Горянку, о.
Хоть я умри в чужой стране,
девчонка не изменит мне.
Горит так сердце у кого?
Лишь у моей Горянки, о.
Не страшен мне пучины рев.
Весь мир я обойти готов
и все сокровища его
отдать моей Горянке, о.
Храню я в тайне, что душой
и телом предан ей одной.
Покуда сердце не мертво,
я твой, моя Горянка, о.
Я ухожу, долины, о,
Я ухожу, равнины, о.
В далеких землях буду петь,
петь о моей Горянке, о.
Примечание. В этой ранней песне Бернса говорится о Мэри Кэмпбелл, называвшей себя «горянкой Мэри» и скоропостижно скончавшейся в 1786 году от сыпного тифа. Ее преждевременная смерть вызвала несметное количество в значительной степени неправдоподобных предположений. Впоследствии Бернс считал себя до некоторой степени ответственным за «мифологизацию» памяти Мэри Кэмпблл.
Хоть мы судьбой разделены,
как полюса земли,
тобой навеянные сны
мне сердце оплели.
Хоть между нами вой ветров
и грозный рев стремнин,
я душу заложить готов
из-за любимой Джин.
Примечание. Стихотворение написано для Джин Армор, будущей супруги Бернса, которая родила ему пятерых детей.
Ты коварна, дорогая:
ты меня бросаешь, зная,
что погибну без тебя я, —
сколько зла в твоей груди!
Сколько зла в твоей груди!
Ради попранного счастья,
ради неизжитой страсти
удали мои напасти, —
милая, не уходи!
Милая, не уходи!
Примечание. Бернс обожал скрипичную музыку, особенно печальные, запоминающиеся и нежные медленные мелодии. Эту лирическую песню он написал на мотив, услышанный им во время своего путешествия в 1787 г. по шотландскому высокогорью. По этим стихам Бернс самокритично называл себя «домашним скрипачом», то есть любителем, не достаточно профессиональным для публичных выступлений.
Увлек верзила Джон-прыгун
и обманул девчонку!
Увлек девчонку Джон-прыгун
и отскочил в сторонку!
Пытались ей мать с отцом запрещать
гулять с ним с утра дотемна.
И плачет навзрыд, и пиво горчит,
что им наварила она.
Телка на развод, овцу и приплод
к приданому – тем, кто охоч, —
папаша не прочь прибавить за дочь
с глазами чернее, чем ночь.
Увлек верзила Джон-прыгун
и обманул девчонку!
Увлек девчонку Джон-прыгун
и отскочил в сторонку!
Примечание. Первый куплет отчасти заимствован Бернсом из популярной в те годы современной песенки, остальное написано им самим.
Бушует ветер ледяной,
снег валит ежечасно.
Но я сквозь этот резкий вой
пою: зима прекрасна!
Вставать с утра я не могу:
будить меня – опасно!
Когда холмы лежат в снегу,
пою: зима прекрасна!
Пичуги пищу ищут зря,
дрожа в кустах ужасно,
а я ни свет и ни заря
пою: зима прекрасна!
Вставать с утра я не могу:
будить меня – опасно!
Когда холмы лежат в снегу,
пою: зима прекрасна!
Примечание. Припев в этой песне народный, стихи принадлежат Бернсу.
Мельник в пыльном платье,
белый, как помол!
Шиллинг он истратил,
пенни приобрел.
Пыльным было платье,
пыльное, как дым,
поцелуй был пыльным
с мельником моим.
Мельник, много пыли
на твоих мешках!
Пыли много было
на твоих устах.
Пыльный мой, пылишь ты
пыльным кошельком!
Тесно мне и пыльно
в платьице моем!
Примечание. Народная песня, слегка обработанная Бернсом. Английская мелодия XVII в.
В снегу застыли скалы,
сорвался ветер лютый,
зима меня объяла,
когда наш дом уютный
оставил горец юный.
Где б ни ходил в стране своей:
по кручам или бродам,
вернется милый мой в Страспей,
в прекрасный замок Гордон.
Нахохленные птицы
вновь запоют на диво
и вновь заколосится
застуженная нива,
и мир вздохнет счастливо.
Придет конец тоске моей,
когда живым и бодрым
вернется милый мой в Страспей,
в прекрасный замок Гордон.
Примечание. Написано при посещении Бернсом замка Гордон в сентябре 1787 г. и посвящено принцу Чарльзу Эдварду Стюарту, одному из главных деятелей якобитского движения в Шотландии, претенденту на английский и шотландский престолы. Принц Чарльз посетил замок Гордон за 40 лет до поэта, накануне знаменитой битвы при Каллодене, в которой шотландцы-якобиты были наголову разбиты правительственными войсками англичан.
Зиме конец пришел, расцвел зеленый дол,
в садах щебечут птицы вразнобой;
кругом веселый смех, а я несчастней всех:
навек меня покинул милый мой.
У звонкого ручья шиповник вижу я,
и пчелы там кружатся день-деньской;
им счастье и покой дарованы судьбой, —
меня ж навек покинул милый мой.
Моя любовь – заря, – горит, животворя,
ничем, как солнце, не омрачена;
его любовь – пора от ночи до утра,
изменчива, как новая луна.
Влюбленные сердца страдают без конца —
я всей душою сострадаю им;
но если грусть-тоска сразит наверняка,
то ни один из нас не исцелим.
Примечание. Три строфы из этой песни (1, 3 и 4) практически полностью заимствованы Бернсом из старинной баллады, опубликованной в 1765 г. В ней повествуется об ирландской девушке, плачущей по «юному Джонстону», своему возлюбленному, дорожному грабителю, повешенному в 1750 г. в поселении Керраг (графство Килдэр, Ирландия).
Ты докатился, Дункан Грэй —
ого, какая скачка!
Ты повалился, Дункан Грэй —
ого, какая скачка!
Когда повсюду шла езда,
а я весь день ждала тогда, —
погарцевать туда-сюда, —
плохая вышла скачка.
Как месяц, поднимался он —
ого, какая скачка! —
чуть не уперся в небосклон —
ого, какая скачка!
Но рухнул конь в короткий срок, —
я потеряла свой платок;
паршивый, Дункан, ты ездок, —
с тобой плохая скачка!
Исполни, Дункан, свой обет —
ого, какая скачка!
Я буду счастлива сто лет —
ого, какая скачка!
Исполни, Дункан, мой наказ,
и пусть твой конь прокатит нас;
пойдем на исповедь тотчас, —
но это будет скачка!
Примечание. Основано на народной песне фривольного содержания, слегка подредактированной Бернсом.
Выли бешеные шквалы,
вся листва в лесу опала,
море с ревом било в скалы,
Изабелла причитала:
«Скрылись солнечные годы
счастья, радости, свободы;
Ночь настала без отрады,
Ночь страданья и распада.
Грусть о том, что было прежде,
губит мысли о надежде;
Горе мне сковало силы,
Безысходность ум затмила.
Жизнь, суля златые горы,
дарит скорби и раздоры;
брошусь я без сожаленья
в омут вечного Забвенья!»
Примечание. Стихи написаны Бернсом из сочувствия к Изабелле МакЛеод, практически одновременно потерявшей своих родственников: сестру Флору и ее мужа, графа Лоудона, застрелившегося вследствие разорения.
Тебя целую вновь и вновь —
ведь я навек в тебя влюблен, —
тебя целую вновь и вновь,
красотка Пэгги Элисон.
Не так красив, не так счастлив
на троне молодой король,
как я с тобой, ведь в час такой
в моей душе стихает боль.
Судьбой мне дан твой нежный стан:
в моих руках бесценный клад.
Что Небо мне – когда вполне
я на земле тобой богат!
Я голубым глазам твоим
клянусь вовек не изменять,
и мой обет тебе, мой свет,
заверит губ моих печать.
Тебя целую вновь и вновь —
ведь я навек в тебя влюблен, —
тебя целую вновь и вновь,
красотка Пэгги Элисон.
Примечание. Припев заимствован Бернсом из старинной песни, стихи принадлежат ему.
Взбрело шальному Вилли
на рынок завернуть:
загнать по ходу скрипку,
как следует кутнуть.
Но обревелся парень,
сплавляя свой товар.
Пора шальному Вилли
заканчивать базар.
«Давай загоним скрипку —
она тебе на кой?
Давай загоним скрипку:
успех обмоем твой».
«Как только сплавлю скрипку,
все скажут: вот дурак!
Мы с ней сто лет по свету
бродяжим как-никак».
В один кабак солдатский
я как-то заглянул,
а там с ватагой Вилли
опять ушел в загул.
Опять в загуле Вилли,
опять сплошной угар.
Пора шальному Вилли
заканчивать базар!
Примечание. Только последняя строфа принадлежит поэту, остальное заимствовано им из народной песни. Стихотворение посвящено, как пишет Бернс, «одному из самых достойнейших товарищей в мире Уильяму Данбару», президенту или полковнику клуба остроумцев «Крохалланский фехтовальщик» в Эдинбурге.
Где бешенству зимы седой
холмы дают отпор,
пленила Пэгги красотой
мой изумленный взор.
Как тот, кто отыскал алмаз,
в дремучей из сторон,
ликует, осознав тотчас,
что камень огранен, —
так я благословляю дол,
благословляю миг,
когда я Пэг свою нашел
и власть ее постиг.
Зароет Смерть, палач людей,
меня в земную твердь,
но Пэгги из груди моей
не вырвет даже смерть.
Примечание. Одна из двух песен, написанной Бернсом для Пэгги (Маргарет) Элисон, кузины юриста Гавина Гамильтона, друга Бернса. Поэта связывали с Пэгги весьма сложные отношения.
О проекте
О подписке