Глава 4

Боже, я очень давно так не волновалась. Я поправила черную юбку-карандаш и вновь посмотрела на свое лицо в отражении в зеркале. Не верится, что это произойдет уже сегодня. Я так нервничаю и волнуюсь, что кажется, внутри все сжалось в ужасный узел и не распутается никогда. Пусть на лице и была едва заметная улыбка, я все равно знала, насколько взвинчена внутри. Вновь осмотрела свою белую рубашку, застегнутую слишком формально почти на все пуговицы, кроме последней. На блузке закреплена брошка в виде самолета, которую я педантично поправила, так же как и всю одежду. Черт, это уже точно нервное. Я ведь знаю, что все идеально, со мной по-другому и быть не может, но почему я тогда так нервничаю? Заправила прядь волос за ухо, ту, что выбилась из небрежного пучка сзади. Я поправила только мне видимый след от туши под глазами и нанесла блеск на губы. Я готова?

– Лис, такси приехало, – снизу послышался голос Дэвида, от которого я вздрогнула и обернулась к двери, будто он застыл в дверном проеме, а не на первом этаже нашего милого и любимого дома.

Схватив сумочку с кровати, ту, что я собрала еще вчера вечером, зная, что проведу всё утро перед зеркалом, оценивая себя и придумывая, почему я могу не понравиться им или, напротив, за что я должна им понравиться. Черт, я слишком много думаю о людях, на чьё мнение мне в принципе должно быть плевать. Но я так не могу. Мне в принципе не бывает все равно на чужое мнение. Я заметила, как дрожит рука, коснувшись перил на лестнице, и усмехнулась своей нервозности. Это совсем не похоже на уверенную меня на работе. От этого, наверное, я и чувствую себя такой живой сегодня. Это в первый раз и поэтому кажется таким важным, единственно важным сегодня.

– Не верится, что ты не летишь со мной, – Дэвид даже не повернулся, чтобы взглянуть на меня, лишь посмотрел в отражение в зеркале, перед которым он поправляет галстук и пиджак. Я остановилась, чтобы взглянуть на него и снова впитать этот образ красивого мужчины, рядом с которым я засыпаю и просыпаюсь, именно с ним теперь связана моя жизнь навсегда. Зачем мне думать о ком-то другом, если рядом верный и любящий, безумно сексуальный и красивый Дэвид? Я глупая, если думаю, что есть кто-то лучше моего мужа. Золотистые волосы спадали на глаза, и он сдувал непослушные пряди, заставляя меня улыбаться такому мальчишескому поведению. На идеальной фигуре моего мужа сидел темно-синий костюм, а белая сорочка говорила о серьезности мужчины, несмотря на его еще достаточно юный возраст.

– Мы не увидимся пару недель, скажи что-нибудь, – он обернулся на меня, пожирающую его взглядом, и, наверное, хотел сделать вид сурового мужа, но его ямочки на щеках говорили о совсем других чувствах по отношению ко мне.

– Знаю, что ты расстроен, но уверена, семинары пройдут отлично, и я прилечу точно к годовщине твоих родителей. Ты не успеешь соскучиться из-за огромного количества дел, – я сделала шаг навстречу мужу и положила руки на его плечи, приподнимаясь на мысочки, чтобы коснуться губами его шершавого подбородка, не тронутого бритвой уже больше пяти дней.

– Я всегда замечаю, когда тебя нет рядом, – вспыхнул он уже более недовольно, но прижался ко мне так, чтобы я могла почувствовать жар его губ на своем лбу и устало вздохнуть в ответ.

Этот вечный разговор, наверное, не закончится, пока один не сдастся или пока не разверзнется земля под нашими ногами и мы не попадем в ад, чтобы наконец закончить этот спор относительно работы. Я просто устала постоянно обсуждать вопрос того, что я не должна работать.

Резкий гудок такси заставил меня вздрогнуть и отшатнуться от Дэвида, стараясь избегать взгляда его настойчивых глаз. Будто я могу принять решение здесь и сейчас и навсегда разрешить наши споры.

– Иди, а то опоздаешь на рейс, – я качнула головой в сторону двери, и Дэвид развернулся, не сказав мне ни слова.

Дверь хлопнула.

Без него дом будто сразу опустел. Это странное чувство, когда тебе не хватает кого-то, когда все кажется неживым и будто в пыли, если рядом нет человека, который окрашивает жизнь в яркие краски. Даже ссориться с Дэвидом приятнее, чем быть без него. Пусть мы не похожи и не можем понять друг друга в вопросе работы, но в остальном мы идеально сочетаемся и дополняем друг друга. Я вздохнула, ощутив странное чувство пустоты, и подошла к зеркалу, вновь проверяя, все ли в порядке.

– Удачи, малышка, ты покоришь их, – стальная хватка рук Дэвида, его руки сомкнулись на моей талии, и он притянул меня к себе, вжимая в себя так, что мне перестает хватать воздуха от силы его хватки. Он касается губами моих волос, пальцами проводит осторожно по шее у самого края, заставляя тело покрываться дрожью, и, наконец, дотрагивается губами маленького участка за ухом. Я вздрагиваю и откидываю голову ему на плечо.

– Мне правда пора, но я верю в тебя, Лис. Несмотря на то что я против, ты должна знать, что я всегда буду тебя поддерживать. А теперь мне правда пора, – Дэвид разворачивает меня к себе лицом и притрагивается холодными губами к кончику носа, отчего я смеюсь и уже собираюсь что-то сказать в ответ на его слова, но не нахожу того, что могла бы ответить, и замолкаю, так и не начав. Мой муж знает, что прав, и поэтому усмехается, он дарит мне прощальный поцелуй, вкус которого остается на моих губах и даже после того, как я слышу звук удаляющейся от нашего дома машины.

Я наконец понимаю, что и правда буду скучать по нему, а может, и даже больше, я очень не хочу, чтобы он уезжал от меня. Моя жизнь – сплошной бардак, и только Дэвид дарит мне равновесие и все приводит в порядок. Он нужен мне как единственный человек, способный обуздать мой характер и из-за которого я совсем не хочу чудить. Хорошо это или плохо – не знаю, но точно уверена в том, что рядом с ним мне спокойно и я не боюсь за свое израненное в «прошлой» жизни сердце. Теперь оно в безопасности. Вот только теперь наш дом опустел, и мне надо сделать все возможное, чтобы эти две недели держать себя в руках без Дэвида.

Это мой первый день в качестве преподавателя моего собственного курса «Человеческий фактор в авиации», так что причина, почему я так безумно нервничаю, вполне нормальная. Мне всего 24 года, а я написала и разработала целый курс лекций и семинаров, для того чтобы подготовить специалистов наземных служб к тому, с чем можно столкнуться и как выходить из всех конфликтных, и не только, ситуаций на работе. Многие думают, что авиация – это небо и самолеты, и это самое страшное, с чем можно столкнуться в этой профессии. Но на самом деле самое страшное и сложное – совсем не техника и природа, ведь мы всё же живем в XXI веке, а значит, научились строить качественную технику, отвечающую всем требованиям безопасности, а также способную реагировать на любые изменения в погоде. Что же касается природы, то пусть она и изменчива, мы научились предсказывать, прогнозировать и умеем вовремя реагировать на любые перемены, даже те, которые кажутся на первый взгляд совсем неопасными. Самое опасное в работе в авиации – это люди. Самое непредсказуемое, самое неожиданное явление в мире. На первый взгляд кажущийся обычным человек может уничтожить сотни жизней, а ребенок вполне способен спасти эти самые жизни. Столько примеров, столько опыта, и мне доверили поделиться им с теми, кто только хочет стать частью огромной семьи и заболеть навсегда авиацией.

Я толкнула белую дверь кабинета, в котором мне предстоит провести моё первое занятие. Здесь тихо, что не удивительно, ведь я, как и всегда, пришла на полчаса раньше, чтобы приготовиться к знакомству с новыми людьми, которые станут частью моей жизни в ближайшие пару недель. Поставив на стол свой стакан с любимым капучино, без которого не могло полноценно начаться утро, подошла к окну и раскрыла его настежь. За окном январь, и в комнату залетел зимний холодный ветер, от которого по телу прошла дрожь, но я лишь удовлетворенно улыбнулась и высунула голову в окно, наслаждаясь запахом зимы. Странно, но это моё любимое время года: я всегда любила лежать в снегу и делать «снежных ангелов», обожаю играть в снежки и кататься на коньках, но больше всего я люблю запах зимы и вкус корицы на языке, именно его я считаю по-настоящему зимним.

Но времени, чтобы наслаждаться, не так много, мне необходимо подключить технику и проверить, будет ли хорошо видна презентация, распечатать материалы для студентов по сегодняшнему занятию, а также забрать журнал, который я буду вести, чтобы в итоге мои студенты могли получить запись в сертификате об успешно прослушанном курсе «Человеческий фактор». Я преподаю в Школе авиации уже несколько месяцев. Мне нравятся атмосфера и обстановка, нравится, что я общаюсь с людьми, так же увлеченными этой работой, как и я. Но если раньше я лишь заменяла преподавателя на его курсе по наземному обслуживания пассажиров, груза и почты, то сейчас это мой собственный курс, и поэтому я имею право волноваться. От этого будет зависеть, продолжу ли я преподавать в стенах уже любимого места или придется снова искать что-то подходящее. После ухода из ББА, после свадьбы и всего пережитого было сложно понять, что единственное, что я хочу, – это не бросать любимую работу. Месяц дома взаперти помог мне понять что-то, чему я научилась за годы работы в аэропорту и за короткий год с Фабианом не должно пропасть зря. И Вселенная поняла, что я определилась, и очень быстро натолкнула меня на работу в этой школе. За что я была благодарна всем силам, что помогали мне эти месяцы держаться на плаву. Теперь я спокойна и счастлива, теперь я делаю то, что мне нравится ничуть не меньше, чем работать в аэропорту, а может, даже и больше, ведь здесь все вполне предсказуемо и никакие пассажиры не могут выбить меня из колеи, особенно такие несносные, как Фабиан Лин Бойл.

Боже, ну зачем я опять о нем вспоминаю! Все ведь уже сказано и сделано, назад пути нет, только вперед в мою счастливую семейную гавань рядом с Дэвидом. Никакого Бойла.

Проверив готовность к занятию, я посмотрела на часы, которые говорили, что до занятия осталось совсем немного времени. Я с трудом сглотнула ком в горле и села за преподавательский стол, пробегая глазами в ноутбуке свою презентацию, повторяя, что собираюсь сегодня говорить.

– Доброе утро, – звонкий голос залетевшей в помещение хрупкой, невысокого роста блондинки вывел меня из мыслей и заставил поднять голову и расплыться в улыбке.

– Доброе.

Она была немногим младше меня, я почувствовала свою неуверенность, которая маленьким червячком пробивала себе путь вверх к моей самодостаточности и грозил довести меня до нервного мандража. Но я не могу дать волю своим страхам. Это слишком важно для меня сегодня. Медленно комната стала заполняться студентами. Разного возраста, пола, роста и телосложения. И вот передо мной сидят около 15 абсолютно разных людей, которые должны у меня чему-то научиться, а я не могу поверить, что дошла до этого самостоятельно. Нет, надо взять себя в руки и стать тем, кем я всегда была. Сильной.

– Доброе утро, – я встала из-за стола и оглядела забитое людьми помещение, прислонилась к столу, обойдя его спереди, и, найдя опору под попой, улыбнулась, – меня зовут Алиса Стэнджер, и именно я проведу вас в удивительный мир человеческой натуры в авиации. Вы можете называть меня просто Алисой, – я выпрямилась и вновь оглядела помещение, – начну с того, что расскажу план наших занятий и то, с чем вы выйдите из этой комнаты. С этого дня и на протяжении двух недель мы будем встречаться с вами каждый день с понедельника по пятницу, с 9 утра и до 13 я буду вашим гидом. У нас будет шесть теоретических занятия, три практических и в конце, конечно, экзамен, который покажет, как хорошо вы сможете справляться со всевозможными ситуациями в будущем. Вы у меня первые, поэтому надеюсь, что курс вам понравится, для меня вы будете особенными, – я улыбнулась и села за свой стол.

– Прежде чем познакомиться с вами, начну с одной истории, которая покажет вам, чему мы будем учиться, – я нажала клавишу на компьютере, и на экране позади меня показался первый слайд всего лишь с одной надписью «Человеческий фактор».

– Понятие «человеческий фактор» вошло в авиацию сравнительно недавно. После того как техника перестала давать сбои и мы поняли, что катастрофы связаны совсем не с ней, неожиданно все пришли к выводу, что пока в сфере заняты люди, всегда будет возникать этот самый человеческий фактор и мы никогда не сможем быть на сто процентов уверены в своей безопасности. Но для того, чтобы максимально приблизиться к отметке сто, мы и будет проходить, как нам справлять с разного рода ситуациями. В качестве самого яркого примера я хочу привести один случай, который хоть и не привел к человеческим потерям, но мог бы. Я хочу, чтобы вы внимательно послушали и сказали, что было не так в этой истории, – я вновь нажала клавишу на компьютере, и слайд сменился на фотографию с самолетом.

– Обычный рейс из Амстердама в Вашингтон, все пассажиры прошли регистрацию и после паспортного и личного досмотра сидели в ожидании своего вылета. На посадке, как и всегда, осуществлялся дополнительный досмотр. Все пассажиры благополучно его прошли и занимали свои места в салоне самолета. Но одна пассажирка все смотрела на парня, который размещал свою ручную кладь на багажной полке, и убеждала себя в том, что все хорошо. Взлет, самолет занял высоту, и пассажирам разрешили расстегнуть ремни безопасности. Прошло не больше 20 минут от полета, и неожиданно один из пассажиров загорелся. Его штаны полыхали, как ведьма на костре. Рейс был срочно возвращен в аэропорт вылета. Он благополучно сел, и никто, кроме загоревшегося, не пострадал. Он сел в тюрьму на 23 года, – я кратко рассказала одну из самых известных попыток теракта и посмотрела на замерших студентов. Думаю, они были не готовы, что я так резко начну. Робко с задней парты поднялась рука, и я кивнула молодому парню с короткой стрижкой каштановых волос.

– Это был тот парень, на которого смотрела женщина? – его голос, совсем тихий, едва долетел до меня, и я, улыбнувшись, кивнула. – Она знала?

– Она не знала на сто процентов. Еще на посадке она заметила парня, который ведет себя нервно и обильно потеет, но решила, что он просто боится летать.