Глава 8.

Ей исполнилось одиннадцать и все вдруг изменилось – Нина позволила ходить в лес за травами, Мстислав торжественно вручил настоящий, выкованный в городе меч. Тихомир стал разговаривать с ней по-взрослому, спокойно, без поучительного тона.

Дарий старше на полтора года, и с тех пор, как он получил свое оружие, мальчишка начал важничать – задирал нос, говорил с ней, как с ребенком, копируя поведение старших. Её это ужасно злило, ведь они друзья! Все больше времени он проводил на тренировочной площадке, сблизился с остальными мальчиками и, в конце концов, перестал обращать на нее внимание.

Терпения ей было не занимать – пока она жила с родителями, которых, кстати, почти перестала вспоминать, ей доводилось терпеть побои и жестокость, так что прохлада, исходившая от Дария, её не пугала. Варна просто еще раз убедилась в том, что все люди одинаковые и доверять кому-то – достаточно глупо и недальновидно.

Слов таких она нахваталась у Нины и Светланы – они занимались с детьми грамотой, учили их читать и заставляли учить стихии и песни. Еще были молитвы, но этим предпочитал заниматься Мстислав. Тихомир присоединялся к занятиям редко, с каждым годом он все больше сдавал, уменьшался в размерах и только в год своего одиннадцатилетия Варна поняла, что он долго и серьезно болел.

Два года назад от какой-то болезни умерла Власта – крошечная светловолосая девочка, с которой Варна так и не подружилась. Нина сказала, что эта болезнь жила в кишках и победить её не получилось. Когда маленькое тело положили в наскоро сколоченный гроб, Варна почувствовала укол совести. Могла ли она стать для Власты подругой? Такой же, какой стала Дива.

Она, кстати, рыдала несколько недель, и превратилась в тень себя прежней – передвигалась по церкви бесшумно, перестала есть и чуть не умерла от горя. Потом Варна поняла, что все чаще видит её в компании Тихомира, такого же бледного и худого. Вместе они напоминали двух бесплотных духов, выбравшихся из Нави. Наверное, они помогли друг другу, потому что со временем обоим стало намного лучше. Дива снова вернулась к занятиям и даже начала улыбаться.

Получив заветный меч, Варна решила, что теперь-то мальчишки снова начнут звать её играть и тренироваться, но они, погруженные в свои дела и тайны, только задирали носы, когда она пыталась увязаться за ними. Это ранило, особенно когда ей отказывал сам Дарий, а не его новые друзья. Только Свят держался особняком, не примкнув к мальчуковой компании, но с ним она не говорила с тех пор, как чуть не лишилась рассудка на тренировке с Гореславом.

После нее, кстати, Светозарный долго сидел с ней и объяснял, что никто не должен знать о силе Свята. Говорил, что это большая тайна и, если она не хочет, чтобы его посадили в тюрьму, ей нужно помалкивать.

– Зачем тогда ты показал мне это? Он же не хотел! – она боялась даже имя его произносить, а следующие годы говорила о Святе не иначе как о «нем».

– Ты крепкая, – просто сказал Гореслав. – Я мог бы забрать тебя с собой.

– Куда? – врожденное желание знать больше, чем позволено, дало о себе знать.

– Туда же, куда я увезу Свята, когда придет время, – неопределенно ответил он. – Нам нужны сильные воины, зло грядет, мы должны спасти людей от него.

– Какое зло? Ведьмы? – шепотом спросила Варна и подалась вперед, вглядываясь в глаза Светозарного.

– И ведьмы тоже, – кивнул Гореслав. – В мире много зла, девочка. Ты даже не представляешь пока, но это к лучшему.

– А в нем тоже зло? – она говорила о Святе.

– Разве он дымится на святой земле?

– Нет. – Она покачала головой.

– Вот и ответ. Свят – хороший мальчишка, сильный, но на его долю выпало много испытаний. Не хочешь дружить с ним – не надо, но не рассказывай о его особенности остальным, им не понять.

– С чего взял, что я не разболтаю? – заупрямилась Варна.

– По лицу вижу, – сказал Гореслав. – Ты заступилась за него, попыталась защитить.

– Он – мой брат по вере, так говорит Нина, – пробурчала Варна.

– И она права. Но разве только поэтому?

Она прищурилась и надула губы. Темные брови мужчины вопросительно изогнулись, а губы тронула улыбка. Он старше Нины и старше Мстислава. На лбу у Гореслава три глубоких залома, он часто вскидывает брови, а в уголках его глаз много морщин. Он либо много улыбается, либо щурится, и Варна склоняется ко второму варианту. Темные волосы тронула седина, но бороду он не носит. Почему-то все в церкви гладко бреются, а в деревне наоборот, каждый мальчишка отращивает волосы на подбородке, как только они начинают там расти. Иногда это выглядит очень смешно и напоминает козлиную бородку.

– А с остальными что будет? – спросила она после продолжительного молчания.

– Тоже будут охотиться, как Мстислав и Нина, – ответил Гореслав.

– И Дарий? – его будущее волновало её сильнее прочих.

– Это который? – мужчина нахмурился, вспоминая. – Высокий?

– Нет, который с длинными волосами, – смущаясь, ответила она.

– Его ждет такая же судьба.

Дарий так не думал. Через год после этого разговора он вдруг сказал, что хочет остаться и служить в церкви, стать пономарем, затем, возможно, дослужиться до диакона, а потом – забраться еще выше. Варна тогда очень удивилась и не поняла зачем ему это нужно, ведь в церкви скука смертная, постоянно пахнет ладаном, от которого её тошнит, и почти ничего не происходит. Втайне она надеялась, что Дарий еще передумает.

Но он не передумал, стал уделять больше времени занятиям с Ниной и Светланой, почти забросил тренировки Мстислава, а тот спускал ему это, потому что уважал его решение. А вот Варна не уважала – она то и дело спрашивала друга, зачем ему это нужно, а он только отмахивался и с каждым днем отдалялся все больше, хоть они и продолжали спать в одной комнате.

И вот, переступив порог одиннадцатилетия, Варна взглянула на их жизнь по-другому. Детство закончилось, будто его и не было, её начали волновать другие вещи, но ускользающая дружба с Дарием – сильнее остального.

Однажды, собрав в кулак всю свою смелость и баранье упрямство, она вошла в их комнату твердо решив выяснить, что между ними происходит. Дарий стоял на коленях перед распятием, висевшим на стене, и махнул рукой услышав, как она вошла, мол, обожди. И она стала ждать, присела на корточки и забилась в угол, дожидаясь, пока он закончит молиться.

– Помолись со мной, – вдруг сказал Дарий.

Она не отказала ему, поспешно подошла, встала на колени и сложила руки перед грудью. Настроиться на молитву не получилось – она то и дело смотрела на Дария, который прикрыл глаза и находился в блаженном неведении относительно того, с какой целью она пришла сюда. А шла она, готовясь учинить скандал, если он не откажется от своей глупой затеи.

Они почти взрослые, вдруг поняла Варна. Дарий вытянулся, в свои почти тринадцать лет он выглядит уменьшенной копией Мстислава. Люди нынче живут не долго, внезапная кончина вскоре после сорока лет – обычное дело. Значит, им осталось прожить где-то тридцать лет, прежде чем смерть придет за ними, почему-то решила она. Тридцать лет – это совсем не много, всего лишь тридцать зим, тридцать раз зацветут и опадут деревья, тридцать раз летнее солнце обогреет их.

– Дарий, – тихо сказала она, – почему ты больше не хочешь дружить со мной?

Он так искренне удивился, что она тут же захотела забрать свои слова назад, но сказанного не воротишь. Пришлось краснеть и ждать ответа.

– Разве я говорил, что мы больше не друзья? – наконец спросил он.

– Не всегда нужно говорить такие вещи прямо, – заметила она, не поднимая взгляда.

– Мы все еще друзья, – твердо сказал он. – Просто у меня теперь другие занятия есть. Я устал махать мечом на площадке, мне это неинтересно. Мстислав учит меня обращаться к Богу, говорить с ним и слушать страждущих. А ты будешь воином.

– Откуда знаешь?

– Он рассказал. Вернее, – она услышала, как он усмехнулся, – я подслушал разговор Мстислава и Тихомира. Светозарные приедут за тобой и Святом, как только вам исполнится семнадцать лет.

Варна похолодела. Почему никто не сказал ей об этом?

– И все? – жалобно спросила она. – Ты-то здесь останешься!

Теплые руки Дария обхватили её ладони и от этого простого жеста ей ужасно захотелось разреветься, но она сдержалась. Разве Светозарные плачут? Вот уж вряд ли!

– Ты всегда сможешь навестить меня.

– А если тебя переведут?! Как я узнаю, где…

– Посмотри на меня.

Она замотала головой, отказываясь. Если взглянет на него, тот час превратится в его глазах из воина в сопливую девчонку, которая не заслуживает настоящего меча.

– Варна, – он говорит совсем как взрослые, – посмотри на меня.

Она нехотя подняла лицо, а потом, обреченно вздохнув, перевела взгляд на него. Он так тепло улыбается, что все внутри сжалось и слезы подступили к глазам. Нет, нет, нет! Только не реветь!

– Мы друзья, – мягко сказал Дарий. – Прости, если мое поведение тебя обидело, но я делаю то, что должен. У тебя теперь есть меч, верно? – она кивнула, а он улыбнулся шире. – Видишь? Ты уже взрослая. Мы все делаем то, что должны.

– Поехали со мной, – прошептала она, будто Гореслав уже стоит за дверью и ждет ее. – Неужели там не найдут для тебя места?

– Пусть найдут, – упрямо сказал Дарий, – я сам не хочу. Я не такой, как ты. Мое место здесь.

Из комнаты Варна вышла в смятении. Задумавшись, она присела на корточки, положила голову на колени и просидела так довольно долго, до тех пор, пока затекшие мышцы не начали ныть.

– Пойдем, – услышала она.

Вскинув голову, Варна увидела удаляющуюся спину Свята. С того момента, как они начали совместные тренировки, отношения их теплее не стали. Она все еще не называет его по имени, как будто это что-то крамольное. За последние годы они едва ли перекинулись десятком фраз, Мстиславу было все равно, что между ними произошло, его задача – натренировать их, чтобы, когда Гореслав снова приедет сюда, они показали свое мастерство. Иногда Нина спрашивает, какая кошка между ними пробежала, но они молчат. Оба.

После изматывающей тренировки, на которой Свят снова и снова укладывал её на лопатки, Мстислав заставил их бегать кругами по площадке. По лицу видно, как он недоволен, Варна сама готова обругать себя гадкими словами, потому что последние несколько часов она думала вовсе не о том, как отбить атаки Свята.

– Ужасный результат, Варна! – рявкнул Мстислав. – Где твоя голова?