Жена осталась лежать, глядя мужу вслед. Мысли путались в голове. Будто берег моря стал бортиком бассейна, на одном конце муж, на другом любовник, посередине она. Женщина для мужчины и есть то самое море, куда он все время норовит нырнуть, чтобы искупаться во влажном омуте глаз, вытереться насухо шелком волос, сесть к костру ее сердца, ощутив волнующий аромат кожи, выпить одним глотком ее губы, съесть с аппетитом все ее время, потом залечь в душу и уснуть. Спать до тех пор, пока его не начнет будить какой-нибудь мужик со словами: «Вставай, ты проспал свое счастье, теперь это мое море».

Покупаться в еще теплой морской воде всегда приятно. Замужняя женщина – как курорт в сентябре. Курорт в сентябре спокоен, он грустит о пережитых летних страстях: «цирк уехал, зрители остались». Остались самые стойкие и мудрые. Потому что именно осенью здесь хорошо, жары нет, море теплое, люди свои. Солнце угомонилось и перестало палить, будто его перевели на энергосберегающий режим. Только неторопливая печаль на спокойном лице. Она вспомнила, как они со Стасом встретились на море, он стоял словно отель на набережной. И едва заселившись в его сердце, будто в гостиницу, она появилась на пляже в самое пекло. Отношения развивались быстро и бурно.

Каждый год я отлистывала этот пляж, как страницу из лета, он становился все дальше и дальше. Там, раскинувшись в позе Христа и такой же раздетой, я ощущала себя частью галактики и истории. Я, дура, думала, так будет вечно. Я не думала о смысле жизни, я вообще не думала. Я не думала, а значит, становилась счастливой. В этом было великое благо моря. Счастье беззаботно поселилось на моем лице, оно разглаживало невидимые морщины переживаний и проблем. Черное объятие моря и багровые губы закатов высосали всю любовь к высоким материям. Я была брошена необитаемая, затерянная в карнавале отдыха. Денег было немного, но мы были счастливы. Мы сидели на диете: лаваш, вино и звезды. Мои чувства лежали в пляжной сумке вместе с полотенцем и бутылкой воды. Я не переставала удивляться, как же она, жизнь, непредсказуема: кто-то женится, чтобы спать, кто-то разводится, чтобы спать с другими. Я долго разводилась, да так и не развелась. Достала разводной ключ и уже крутила гайки, на которых некогда держался наш брак. В ту ли сторону я крутила гайки?

Женщина встала и подошла к морю. Оно дышало. Волны хлюпали одна за другой, чоп-чоп-чоп, равномерно, пока не появлялась одна, что била с особенной страстью и силой, проникая во все трещины и щели гранита, вспомнился тренер: как я билась теплой волной своего тела о его каменное тело. Мать почему-то была спокойна, она знала, что сын непременно найдется.

Она долго еще смотрела вдаль, будто пыталась разглядеть там парус одинокий. Она скучала по какой-то новой жизни, которой еще не знала. Потом вернулась в свою песочницу, легла и уснула. Ей снился муж:

– Закрой глаза!

– Зачем?

– Закрой глаза на многие вещи, чтобы почувствовать меня.

– Закрыла.

– Теперь открывай, – развернул он сверток.

– Что это?

– Вот тебе море.

– Зачем? Ты ничего не понял. Когда я говорила, что хочу море, я имела в виду, что хочу тебя, и что ты должен быть морем: брать и отпускать, брать и отпускать.

Жена проснулась от того, что кто-то пытался ее перевернуть:

– Девушка, вы здесь мальчика не видели?

– А, это опять ты?

– Я, похоже, уже все море по кругу оббежал.

– Так и не нашел?

– Его нигде нет. Что ты улыбаешься?

– Мне нравится, что ты меня назвал девушкой.

– Закрой глаза.

– Зачем?

– Ну, закрой. И считай до двадцати.

Жена послушно закрыла глаза и начала считать.

Когда она их открыла, мужа уже не было.

Поцелуй 4

– Как скучает дама у моря?

– Я растворяюсь, волны целуют мне ноги спокойно, даже не надо их об этом просить, ветер сметает сомнения, он перелистывает книгу, предлагая начать жизнь с чистого белья.

– Так ты читать сюда пришла? – взял в руки книгу Стас, полистал и бросил обратно на песок.

– Нет, я хочу, чтобы меня читали.

– Позвони тренеру.

– Надоел.

– Рассчитываешь на новый роман?

– Какое море без романов? Представляешь, красное сухое заката. Беседы. Ладони. Колени. Чужие губы на завтрак. На завтрак, обед, ужин. И дивные рыбы, теплые, влажные, волнующие, малосоленые. И каждое их касание усиливает сердцебиение.

– Думаешь, я тебя отпущу? Никуда ты теперь не поедешь с такой буйной фантазией, – кончилось в его стакане терпение.

– В том-то и дело, что я даже сама себя не могу отпустить.

– Почему?

– Неужели ты до сих пор не понял. Ни желтая таблетка солнца, ни море витаминов, ни компрессы времени, ни примочки старых друзей, ни микстура новых знакомств уже не лечат, мне постоянно нужна инъекция тебя.

Взгляд ее вдруг остекленел, будто невидимые оконщики вставили в ее глаза новые окна. Из ее глаз покатились слезы на два карата.

– Ты плачешь?

– Конечно, надо же как-то обновлять украшения. – Она взяла застывшие слезы и вдела себе в уши новые сережки с бриллиантами. – Как тебе?

– Ослепительно. Бриллианты всегда тебе были к лицу. – Стасу вдруг стало ее жалко.

– Спасибо.

– Больше тебе не придется их добиваться слезами, я тебе обещаю. Оставайся здесь такой же красивой, я обязательно найду Петю.

– Что с тобой, Стас? Я тебе не узнаю. Тебя как будто переделали.

– Просто до этого была подделка, – побежал он дальше по песку.

– Хорошо, я домой пойду, ужин приготовлю к вашему приходу, – встала с песка жена и начала собирать вещи.

Стас пробежал несколько сотен метров, опросил еще десяток отдыхающих, но никто не видел Петю. Вдруг его окликнула симпатичная девушка.

– Стас!

– Да.

– Что же ты не позвонил тогда.

– Когда?

– Ну помнишь. В баре, – сняла она солнечные очки.

Стас посмотрел в ее глаза и увидел там стойку, за которой скучала девушка.

– У вас потрясающе зеленые глаза. Такие встречал только у кошек.

– К черту мои зеленые глаза, – глотнула она еще из стакана. – Давайте поговорим о любви.

– К черту разговоры, давайте займемся!

Девушка рассмеялась, и на ее щеках появились теплые ямочки, будто созданные для поцелуев.

– А мы с вами чем занимаемся?

– В таком случае я ваш навеки.

– Навеки не надо, там тени.

– Я про время.

– Я тоже. У меня его не так много. Рада была познакомиться.

– А мы разве успели познакомиться?

– Мила.

– Очень приятно, Стас. Так я вам позвоню?

– Позвони. – Она продиктовала свой номер.

– Обязательно, – записал он ее номер.

На прощание она сенсорно коснулась его небритой щеки своей нежной щекой и вышла. Осталась легкая влюбленность и аромат нежных духов.

– Так ты позвонишь? – снова зашла она.

– Обязательно. Вот только сына найду и сразу же позвоню. Стасу не хотелось расстраивать девушку, и он ее по привычке обманул.

– А сколько сыну?

– Не знаю.

– Ты не знаешь, сколько твоему сыну лет?

– Восемь или девять.

– Ну ты и козел.

– Так и есть, – согласился Стас.

Боже мой, сколько времени ушло на бесполезную болтовню, пустые знакомства в барах, в кафе, в телефоне.

«К тебе или ко мне?».

«У теня дома жена, а у меня муж. Тогда в сортир? Никогда не делала это здесь. Но всегда мечтала? Идем». Слить нашу похоть в унитаз. Вот он венец случайной встречи. Член вертит собакой.

Я закрыл глаза, чтобы скрыться от прошлого. Будто если я его не вижу, то и оно меня тоже не видит. Нет, видит, еще как, тут же доказала девушка, которая помахала мне рукой. Я даже уже не помню ее имени, хотя она была миленькая. Пытаясь вспомнить имя, я открыл глаза и тут же наткнулся на группу своих друзей, которые загорали неподалеку. Человек пять в компании молодых девушек, все безудержно плоско шутят и громко ржут.

– Стас, на тебе лица нет, – щурился один на солнце, лежа на песке. Песок под ним был золотой. – Признавайся: чем ты болен? Очередная цыпочка капризничает? – пересыпал он крупинки золота из одной кучки в другую.

– Познакомишь? – заржал Второй.

– Сына моего не видели?

– Нет. А что?

– Не могу найти.

– Давно прячется? – заржал Третий.

– С обеда.

– Знаю я эти прятки. Делает вид, что обиделся. Они все так делают, – успокоил Четвертый.

– Даже многие взрослые ведут себя так же по-детски, – пересыпал песок из пустого в порожнее Пятый.

– Сядь, расслабься, выпей пива. Холодненькое, остуди нервы. У нас тут колбаска, сыр, икра, если хочешь. Все по-простому, по-походному.

– Времени нет.

– Ты зря так беспокоишься, найдется, как только деньги закончатся, так сразу найдется, мой тоже пропадает постоянно, а как только деньги заканчиваются, появляется как миленький. Ты же ему даешь на карманные?

– Само собой.

– Полные карманы биткоинов, а им все мало, – заржал Третий.

– Значит, у тебя дела неплохо идут? – сделал глоток пива Второй.

– Продажи немного просели по сравнению с прошлым годом. Нефть подорожала, соответственно бензин, летать стало дорого.

– А ты так же на светотени?

– Да. Если свет еще покупают, то тень гораздо хуже, хотя я не скажу, что качество как-то просело, просто все экономят. Хочу дыр озоновых наделать, чтобы солнце было даже на Севере, тогда туристам никуда лететь не надо будет.

– Не боишься, что ледники растают?

– Я подумал об этом, запускаю уже линию по сборке ковчегов. Так что обращайся, если что. Если потоп.

– Да у меня яхта есть, зачем мне?

– В яхте нет божественной силы.

– Да, вся сила в деньгах. Ты все на воздухе сидишь?

– Да, гоняю пока.

– И откуда нынче?

– Изо рта.

– Блин, неужели на пустых словах до сих пор можно так заработать?

– Конечно, пока есть уши.

– Хорош уже про дела, мы же отдыхать собрались, – остановил друзей Первый. – Я вот недавно такую цыпочку встретил, хочешь, познакомлю? – посмотрел он на угрюмого Стаса.

– А если это заразно? – громко засмеялся Второй.

– Ты знаешь… – начал фразу Первый.

– Нет, – перебил его Стас. – И знать не хочу.

– Да, лучше тебе этого не знать. Могу только добавить, что она идеальна.

– Трудно любить идеальных: не за что зацепиться.

– Если бы не было. Посмотри, какие формы. Вот, – показал он фото в айфоне. – Ничего не говори, – пригрозил он лезвием перочинного ножа и начал им резать хлеб. Потом принялся за колбасу. – Завидуй молча.

– Про себя можно?

– Про себя можно, так что там про тебя? Кроме того, что ты влюбился.

– Разве этого мало?

– Я же хочу про тебя, а не про нее.

– Работаю.

– А ночами в интернете?

– Да ты сам все знаешь!

– Интернет словно женщина, стоит только войти – и уже в сетях. Необходимо определиться, какая тебе ближе.

– А если обе? Одну ты любишь, а с другой просто легко, и ты любишь ее, когда хочешь.

– С женщиной просто только в одном случае: если она тебе не дала.

– Значит, тебе со всеми просто, – снова заржал Третий.

– Иди ты, – отмахнулся Второй.

– Мне лично достаточно одной, но идеальной, – заметил Четвертый.

– Ну и что такое, по-твоему, идеальная женщина?

– Женщина, с которой я живу, – не задумываясь, ответил Четвертый.

– Ты с ума сошел? С каких пор ты перестал понимать мои шутки? Мне еще целый вечер работать. Хотя для головы это может быть приятным откровением, – открыл Третий очередную банку пива. Та щелкнула и зашипела в ответ.

– Будешь? – сделал он холодный глоток и закусил колбасой. Губы сделали его улыбку жирной и Стасу стало противно.

– Я пас, пошел я дальше, искать.

– Да ладно тебе, он сам придет, как нагуляется.

– О чем ты говоришь, я места себе не нахожу, а ты мне пиво предлагаешь.

– Еще бы. Ты его давно уже нашел. Каждый мечтает о таком месте. Теперь понятно, откуда у тебя это лицо, – пригубил он снова банку. – Раньше ты не был таким серьезным. Откуда вдруг в тебе это проснулось? Я понимаю, что хочется большого, но выше уже никак, небо занято. И слава богу.

– Я вообще-то про сына своего говорю.

– Кризис среднего возраста. Я бы даже сказал – среднего отцовства. Испытание чувством вины. Знакомо. Но ты же сделал все что мог, – открыл глаза Пятый.

– Да ни хрена я не сделал.

– Да как же ни хрена?! А няни, репетиторы, частный сад, частная школа, Лондон. Ты же ему Лондон купил?

– Да разве это нужно детям? Это мне все нужно, а ему нужен я, ему нужно общение.

– Всем нужно общение, но где взять столько пива? – заржал Третий. – Кстати, надо бы еще пива заказать.

– Вечером заливаем грусть, утром – сушняк, так и переливаем из пустого в порожнее. – Второй достал себе из холодильника еще одну банку пива. – Что-то не клеится сегодня, может быть, встал не с той ноги? – дернул он чеку и сделал глоток.

– А может, не с теми лег? – снова заржал Третий.

– С теми, с теми. Цвет мне нужен. Никак не могу поймать нужный тон жизни. Отношения… как краски, имеют такую особенность, что, когда подсыхают, меняют оттенок, – философствовал Второй.

– То же самое можно и про всех сказать. С утра у каждого свой оттенок. Сразу видно, с кем спал, где и сколько. Стас, похоже вообще не спал. Грустные вы какие-то, пойду, искупнусь, – пошел к морю Третий.

– Ладно, парни, спасибо за помощь, за поддержку, – побежал дальше Стас.

Минут пять прошло в тишине, только еле заметный скрип банки в руках Второго. Он смял пустую банку окончательно и бросил в пакет с мусором.

– Переживаешь? – спросил его Четвертый.

– Надо было, наверное, помочь Стасу, вместе пойти искать.

– А что же ты не пошел с ним?

– Мне завтра в Париж, – подсознательно начала рисовать на песке башню ногой Второй.

– Серьезно?

– Так неохота.

– Надолго в эту дыру?

– Надеюсь, что нет. Надеюсь, выкуплю и обратно. Париж, Париж, девочки только и вздыхают, а на выдохе пустота, суеты много, а толку мало. Одна болтовня. – Второй достал сигарету из пачки и закурил. Он походил немного, затем сел на корточки и стал вдумчиво пускать дым в небо. Табачный дым окутал его лицо, которое и без того было достаточно одухотворенным: лысый череп, мощный лоб, большие глаза с длинными ресницами, красивый правильный нос, полные вдохновенные губы. Ниже – подбородок, который изящно подчеркивал профиль. Настоящий Сократ.

– Какое кино, такой и народ, – включился в разговор только из моря Третий. – Они же там постоянно дерутся. Прямо всем хотят показать, какие они бойцы. А на деле одна болтовня. Никто и не думает драться, потому что кишка тонка.

– Надо было все-таки Стасу помочь, – стряхнул пепел Второй.

– Чувство вины заразно, – снова заржал Третий.

– О чем ты?

– Чувствую, он тебе передал свое чувство вины. Теперь повезешь его в Париж. Придется еще доплачивать за багаж, – открыл новую банку пива Третий.

В этот момент позвонили в домофон.

– Кто там еще?

– Курьер, наверное. А может, девочки подъехали.

– Да нет. Это Марк, музыкант, я тебе рассказывал о нем, гений современной музыки, – пошел Второй открывать дверь.

– Зачем нам гений? Я бы лучше с девочками покуражился. А кто музыку заказывал? – спросил Первый.

– А вдруг это жена? – испуганно вспомнил Второй.

– Так у тебя есть жена?

– Да, есть. – Он попытался навести порядок на столе: все крошки полетели на пол, а он взял себе еще пива.

– Крошек мог бы и оставить. Без них скучно.

– Ты с ума сошел? Если их увидит жена, ты не представляешь, что будет.

– Я хочу видеть это представление, – заржал Третий.

– Скинь их пока на яхту, – предложил Первый.

– Точно, – достал из-за спины огромную современную яхту Второй и смел туда всех крошек. – Девочки, посидите пока тут. Бар в каюте, бассейн и сауна на палубе.

Через несколько минут Второй появился с музыкантом

– Пронесло, – вздохнул он и познакомил всех. – Знакомьтесь, это Марк. Гений современной музыки. Марк, а это мои дружбаны, гении денег. Чувствуй себя как на пляже, как на своем пляже.

Второй достал еще одну банку пива и передал Марку. Музыкант был гениально худой и высокий, прямые черные волосы поблескивали сединой, в его очках спокойно сидели умные глаза. Они смотрели, словно в окна, и думали о своем. Сильные пальцы правой руки подхватили банку, левая дернула чеку.

– За знакомство! – холодным алюминиевым поцелуем наградила его послушно банка.

– Без крошек скучновато как-то.

Первый послушно накрошил еще хлеба. Новые крошки запрыгали рядом и скрасили мужскую компанию. Их смуглые ржаные тела в бикини танцевали под солнцем. Страсть пряталась в самых укромных местах за тонкими полосками ткани.

– Ты когда уезжаешь в Париж? – сделал глоток, глядя на веселье, Первый и закусил собственным вопросом. Одна из крошек упала к нему на колени и стала заигрывать.

– Завтра, надо еще успеть попрощаться с женой.

– Хорошо весной в Париже, – рассуждал Первый.

– Как ты думаешь, Стас нашел уже своего сына? – встрепенулся Второй. Вопрос для всех был риторический и быстро утонул в ритме танцев.

– В Париже всегда хорошо, если есть деньги, – глотнул пиво Третий.

– Когда есть деньги, хорошо везде. Деньги и женщины. Иначе не на что будет тратить.

– Ты по-прежнему все спускаешь на женщин? – спросил Второй.

– Иначе как размножаться? – ухмыльнулся Третий.

– Пошляк. Я не об этом, – не унимался Второй.

– Я тоже.

– Путь к сердцу женщины лежит через ее капризы, – посмотрел Второй на музыканта, тот внимательно рассматривал банку с пивом. «Зачем нам такая эта музыка? Теперь думай, что говорить, что нет. Зря только девочек на яхту прогнали».